Тринадцатая Колония

Кай нахмурился.

– Не должно быть. Эти алгоритмы тщательно тестировались перед миссией. Похоже на… – он замолчал, уставившись на один из экранов.

– Что? – Амина подошла ближе.

– Похоже на результат внешнего вмешательства, – тихо сказал Кай. – Кто-то модифицировал параметры классификации радиационных показателей.

Они обменялись встревоженными взглядами. Это означало саботаж – намеренное вмешательство в критические системы корабля.

– Нужно сообщить капитану, – сказала Амина.

– Подожди, – Кай проверял логи доступа к системе. – Давай сначала выясним, кто это сделал. Иначе мы просто спугнём саботажника.

Через несколько минут напряжённого поиска Кай откинулся в кресле.

– Чисто, – сказал он с раздражением. – Никаких следов несанкционированного доступа в журналах. Кто бы это ни сделал, он очень хорошо заметал следы.

– Или у него был официальный доступ к системам, – заметила Амина. – Кто имеет достаточный уровень авторизации для модификации таких параметров?

– Я, конечно, – ответил Кай. – Капитан Васкес. Ямамото как главный инженер. И… – он запнулся.

– Рейес, – закончила Амина. – Как специалист по безопасности, он имеет доступ ко всем критическим системам корабля.

– Не будем делать поспешных выводов, – осторожно сказал Кай. – У нас нет доказательств.

– Пока нет, – кивнула Амина. – Но мы будем наблюдать.

Они связались с капитаном Васкесом и инженерной командой, сообщив о проблеме и её причине. Ямамото немедленно организовал ремонтную бригаду для устранения утечки радиации, а Амина разработала план восстановления бактериальных культур.

– Сколько времени потребуется для полного восстановления функций биореактора? – спросил Васкес через коммуникатор.

– Минимум 48 часов, – ответила Амина. – Бактериальные культуры должны регенерировать, а это не мгновенный процесс.

– А до этого?

– Мы можем переключиться на резервные системы жизнеобеспечения, – сказал Кай. – Химические скрубберы для очистки воздуха, запасы кислорода. Но это временное решение.

Васкес помедлил, затем принял решение.

– Мы выйдем из режима искривления пространства на время ремонта и восстановления, – объявил он. – В нормальном пространстве мы сможем развернуть внешние радиаторы и улучшить терморегуляцию, что снизит нагрузку на системы жизнеобеспечения.

– Это задержит нас, – заметил Кай.

– Безопасность экипажа важнее графика, – твёрдо сказал Васкес. – Готовьтесь к деактивации двигателя Алькубьерре-Сяо через час.

Возвращение в нормальное пространство ощущалось как пробуждение от странного сна. Серебристое сияние искривлённого пространства исчезло, и в иллюминаторах снова появились звёзды – далёкие, холодные, равнодушные. Солнце было лишь одной из них, немного ярче остальных, но уже неразличимой невооружённым глазом на таком расстоянии.

Амина наблюдала за звёздами из обзорного купола, чувствуя странную смесь облегчения и тревоги. Три месяца в искривлённом пространстве изменили её восприятие реальности. Теперь нормальная Вселенная казалась почти… неправильной.

– Странное чувство, не так ли? – голос Дмитрия Волкова прервал её размышления.

Дипломат подошёл к ней, его движения были плавными и уверенными даже в условиях невесомости, которая вернулась после деактивации искусственной гравитации для экономии энергии.

– Будто вернулся домой после долгого путешествия, но дом уже не кажется прежним, – ответила Амина.

– Точное описание, – Волков улыбнулся. – В дипломатической работе я часто сталкивался с этим эффектом. Возвращаешься в свою страну после года в чужой культуре и видишь родной мир новыми глазами.

Амина изучала его лицо. За три месяца полёта она редко общалась с Волковым напрямую. Их рабочие сферы пересекались минимально, и дипломат большую часть времени проводил, анализируя лингвистические данные и разрабатывая протоколы первого контакта.

– Как продвигается анализ языка колонистов? – спросила она, поддерживая вежливую беседу.

– Увлекательно, – глаза Волкова оживились. – Их язык эволюционировал весьма нестандартно. Появились концепции и термины, которых не существовало на Земле в момент предполагаемого отправления колонистов. Особенно интересны термины, связанные с «Сетевым сознанием» и «Архитекторами».

– Вы верите, что колонисты действительно контактировали с нечеловеческой цивилизацией? – прямо спросила Амина.

Волков помедлил, тщательно выбирая слова.

– Лингвистические данные указывают на влияние концептуально иного подхода к категоризации реальности. Это может быть результатом контакта с нечеловеческим мышлением или радикально новым философским течением, развившимся в изоляции.

– Дипломатический ответ, – слегка улыбнулась Амина.

– Профессиональная привычка, – Волков тоже улыбнулся. – Но если отбросить формальности, да, я считаю высоковероятным, что колонисты Авалона обнаружили артефакты или технологии предшествующей цивилизации. И это фундаментально изменило их развитие.

Он помолчал, затем продолжил более серьёзным тоном:

– Доктор Хан, я слышал о вашем прогрессе в анализе биологических данных. Особенно о странных сходствах между земными и проксимианскими формами жизни.

Амина напряглась. Эта информация не входила в её официальные отчёты. Она обсуждала её только с Каем и, частично, с капитаном Васкесом.

– Откуда вы знаете об этом? – спросила она настороженно.

– У меня свои источники, – уклончиво ответил Волков. – Но я здесь не как шпион, а как потенциальный союзник. Мои лингвистические находки могут дополнить ваши биологические открытия.

Он наклонился ближе, понизив голос.

– В терминологии колонистов есть концепция «генетического шаблона» – некоего базового образца, на основе которого создаются или модифицируются живые организмы. Это может объяснить сходства, которые вы обнаружили.

Амина внимательно смотрела на дипломата, пытаясь оценить его искренность и мотивы.

– Почему вы делитесь этим со мной?

– Потому что истина важнее политических игр, – ответил Волков. – То, что мы обнаружим на Авалоне, может изменить наше понимание жизни и её происхождения. Это слишком важно, чтобы стать разменной монетой в борьбе земных фракций.

– Благородная позиция для дипломата, – заметила Амина с лёгким скептицизмом.

– Я в первую очередь человек, доктор Хан, – Волков выглядел серьёзным. – И меня волнует будущее нашего вида. Если колонисты Авалона действительно обладают технологиями или знаниями «Архитекторов», это наследие должно принадлежать всему человечеству, а не отдельным правительствам или корпорациям.

Прежде чем Амина успела ответить, раздался голос «Афины»:

– Доктор Хан, ваше присутствие требуется в лаборатории астробиологии. Капитан Васкес запрашивает обновление статуса восстановления биореактора.

– Мне нужно идти, – сказала Амина. – Спасибо за… информацию, мистер Волков.

– Всегда к вашим услугам, – дипломат слегка поклонился. – И помните, доктор Хан, на этом корабле у вас больше союзников, чем может показаться.

Амина покинула обзорный купол и направилась в лабораторию, её мысли были заняты странным разговором с Волковым. Что это было? Искренняя попытка сотрудничества или изощрённая манипуляция, чтобы получить доступ к её исследованиям?

В лаборатории её ждал капитан Васкес, изучающий голографические проекции состояния биореактора.

– Доктор Хан, – кивнул он. – Как продвигается восстановление?

– Лучше, чем ожидалось, – ответила Амина. – Бактериальные культуры адаптируются к новым условиям. Я модифицировала питательный раствор, добавив стимуляторы роста. Если тенденция сохранится, полное восстановление функциональности возможно через 36 часов вместо 48.

– Отличная новость, – Васкес выглядел удовлетворённым. – Инженерная команда уже устранила утечку радиации и усилила защиту. Теперь основная задача – восстановление биологической составляющей.

Он помолчал, затем добавил более тихим голосом:

– Мы исследовали логи доступа к системам. Следов прямого вмешательства не обнаружено, но это не значит, что инцидент был случайным. Держите глаза открытыми, доктор Хан.

– Всегда, капитан, – кивнула Амина. – Кстати, я только что имела интересный разговор с мистером Волковым. Он знает о моих находках относительно сходства земной и проксимианской ДНК. Информации, которая не входила в официальные отчёты.

Васкес нахмурился.

– Утечка?

– Или он имеет доступ к системам наблюдения, – предположила Амина. – В любом случае, он поделился интересной информацией о «генетическом шаблоне» в терминологии колонистов. Это может быть связано с моими находками.

– Будьте осторожны с Волковым, – предупредил Васкес. – Он дипломат до мозга костей. Каждое его слово и действие имеет цель.

– Я понимаю, – кивнула Амина. – Но его информация может быть полезной, независимо от мотивов.

Когда капитан ушёл, Амина вернулась к работе над восстановлением биореактора. Но часть её внимания была сосредоточена на загадке, которую представлял Дмитрий Волков. Его интерес к «Архитекторам» казался почти… личным. Как будто он искал ответы на вопросы, выходящие за рамки его официальной миссии.

И что означала его фраза о «генетическом шаблоне»? Это могло быть ключом к пониманию странных сходств между земными и проксимианскими организмами. Если колонисты действительно использовали некий базовый шаблон для создания или модификации живых существ, это объяснило бы наблюдаемые аномалии.

Амина активировала защищённый терминал и загрузила зашифрованные данные, которые она хранила отдельно от основных исследований. Здесь были результаты самых неожиданных и потенциально революционных анализов. То, что она не доверила даже официальной базе данных корабля.

На экране появилась сравнительная диаграмма генетических последовательностей. Земная ДНК, проксимианская ДНК и… нечто третье. Гипотетическая реконструкция, которую она создала на основе анализа обоих образцов, пытаясь найти общий «шаблон», лежащий в их основе.

И он существовал. Математический анализ показывал, что оба генома могли быть созданы на основе одного базового шаблона с различными модификациями, адаптирующими организмы к разным планетарным условиям.

Это было невозможно в рамках стандартной эволюционной теории. Невозможно, если только…

Если только жизнь на обеих планетах не была спроектирована.

Амина добавила новую информацию от Волкова в свои расчёты. Термин «генетический шаблон» в языке колонистов мог иметь буквальное, а не метафорическое значение. Они могли обнаружить технологию Архитекторов, позволяющую создавать или модифицировать живые организмы на основе базовых шаблонов.

А что, если сами колонисты были модифицированы? Это объяснило бы их способность выжить на Авалоне, планете с чужой биосферой и условиями, отличными от земных.

Но главный вопрос оставался открытым: кто создал эти шаблоны? Кто были Архитекторы? И какова была их связь с человечеством?

Амина была так погружена в свои мысли, что не сразу заметила движение у входа в лабораторию. Когда она подняла глаза, то увидела Волкова, наблюдающего за ней от двери.

– Извините за вторжение, доктор Хан, – сказал дипломат. – Я просто хотел оставить вам это.

Он подплыл к ней в условиях невесомости и протянул небольшой кристаллический накопитель данных.

– Что это? – спросила Амина, не спеша брать устройство.

– Полный лингвистический анализ терминологии, связанной с генетическими технологиями колонистов, – ответил Волков. – Включая все упоминания «генетического шаблона» и связанных концепций. Я подумал, это может быть полезно для ваших исследований.

Амина осторожно взяла накопитель.

– Почему вы не включили эту информацию в официальные отчёты?

– По тем же причинам, по которым вы храните часть своих находок в отдельной зашифрованной базе данных, – тихо ответил Волков. – Некоторые открытия слишком важны, чтобы рисковать их… неправильным использованием.

Он кивнул на экран, который Амина не успела деактивировать.

– Ваша реконструкция общего генетического шаблона впечатляет. И она подтверждает мои лингвистические выводы.

Амина быстро выключила экран.

– Вы заходите на опасную территорию, мистер Волков.

– Мы все уже на ней, доктор Хан, – серьёзно ответил дипломат. – С момента, когда обнаружили колонию Авалон. Вопрос лишь в том, как мы будем действовать с этим знанием.

Он направился к выходу, но у двери остановился.

– Проверьте данные, когда будете одни. И решите сами, можно ли мне доверять.

Когда Волков ушёл, Амина долго смотрела на кристаллический накопитель в своей руке. Это могла быть ценная информация… или троянский конь, содержащий программы для доступа к её защищённым данным.

Она решила проверить его содержимое, но только на изолированной системе, не связанной с основной сетью корабля. Безопасность превыше всего.

Подключив накопитель к изолированному терминалу, Амина запустила многоуровневое сканирование на вредоносный код. Ничего подозрительного не обнаружилось. Содержимое было именно тем, что обещал Волков – детальный лингвистический анализ терминологии колонистов, связанной с генетическими технологиями.

И это была золотая жила информации.

Термин «генетический шаблон» действительно присутствовал в языке колонистов, причём в контекстах, недвусмысленно указывающих на технологию создания или модификации живых организмов. Более того, этот термин часто упоминался вместе с «наследием Архитекторов».

Но самым потрясающим было упоминание «Великого перемещения» – события, которое, судя по контексту, имело фундаментальное значение для основания колонии. В одном из сообщений прямо говорилось: «Тринадцатое перемещение завершило цикл собирания».

Тринадцатое? Значит, были и другие? Другие колонии, созданные Архитекторами?

И что означало «собирание»? Сбор образцов? Сбор… людей?

Чем больше информации Амина получала, тем больше вопросов возникало. Но одно становилось ясно: колония Авалон не была результатом стандартной человеческой экспедиции. Её происхождение было гораздо более странным и, возможно, тревожным.

Амина скопировала данные Волкова в свою защищённую базу и уничтожила оригинальный накопитель. Затем вернулась к работе над восстановлением биореактора, но её мысли были далеко.

Если её теория верна, если жизнь на Земле и Авалоне действительно создана на основе общего шаблона, это меняло всё. Всю историю человечества. Всё понимание его места во Вселенной.

И самый пугающий вопрос: если Архитекторы создали или модифицировали жизнь на обеих планетах, если они каким-то образом переместили людей на Авалон… кем были эти существа? Куда они исчезли? И что их действия значили для будущего человечества?

Ответы, возможно, ждали их на Авалоне. До него оставалось ещё три месяца пути в искривлённом пространстве. Три месяца, чтобы подготовиться к открытиям, которые могли изменить судьбу всего человеческого вида.

На следующее утро Амина встретилась с Каем в лаборатории, как они договаривались до инцидента с биореактором. Техническое отступление от курса только усилило её решимость поделиться своими находками с тем единственным человеком на корабле, которому она была готова доверять. По крайней мере, частично.

Кай прибыл точно в назначенное время – 0600 по корабельному времени, когда большинство экипажа ещё спало.

– Ты выглядишь уставшей, – заметил он с беспокойством. – Работала всю ночь над биореактором?

– Не только, – Амина активировала защитный экран конфиденциальности вокруг лаборатории. – То, что я собираюсь показать, не входит в официальные отчёты. И пока должно остаться между нами.

Кай кивнул, его лицо стало серьёзным.

– Я понимаю. У меня тоже есть… информация, которой я не делюсь со всеми.

Амина активировала свою защищённую базу данных, вводя длинный код авторизации.

– Смотри, – она вывела на экран сравнительные диаграммы генетических последовательностей. – Это ДНК земных организмов. Это – проксимианских. А это… – она показала третью диаграмму, – моя реконструкция общего генетического шаблона, лежащего в основе обоих.

Кай внимательно изучал данные, его аналитический ум быстро обрабатывал информацию.

– Это… невозможно в рамках стандартной эволюционной теории, – сказал он наконец. – Если твоя реконструкция верна, то оба генома созданы на основе общего шаблона.

– Именно, – кивнула Амина. – А теперь смотри это.

Она показала ему данные, полученные от Волкова, – лингвистический анализ терминологии колонистов, связанной с генетическими технологиями.

– «Генетический шаблон», – прочитал Кай. – И связь с «наследием Архитекторов». Это… подтверждает твою теорию.

– Более того, – Амина перешла к следующему экрану, – есть упоминания «Великого перемещения» и «Тринадцатого перемещения». В контексте, явно указывающем на то, что колония была основана не стандартной экспедицией с Земли, а… чем-то другим.

– Ты предполагаешь, что Архитекторы каким-то образом переместили людей на Авалон? – Кай выглядел потрясённым. – Это звучит как научно-фантастический роман.

– Вся наша миссия звучит как научно-фантастический роман, – слабо улыбнулась Амина. – Но данные говорят сами за себя. И есть ещё кое-что.

Она вывела на экран увеличенные фрагменты ДНК проксимианских организмов.

– Смотри на эти последовательности. Они слишком… правильные. Слишком эффективные. Как будто кто-то оптимизировал их, убрав эволюционный «мусор», присутствующий в земной ДНК.

– Искусственное вмешательство, – медленно кивнул Кай. – Генетическая инженерия на уровне, значительно превосходящем наши возможности.

– И последнее, – Амина показала результаты анализа образцов, собранных «Икаром» из верхних слоёв атмосферы Авалона. – Здесь присутствуют микроскопические структуры, похожие на наномашины. Они интегрированы с биологическими системами на клеточном уровне.

– Нанороботы? – Кай наклонился ближе к экрану. – Это объясняет регулярные флуктуации в атмосфере, которые ты наблюдала ранее. Кто-то буквально управляет экосистемой планеты на наноуровне.

– Колонисты, – кивнула Амина. – Используя технологии Архитекторов.

Они молчали некоторое время, осмысливая масштаб открытия.

– Если твоя теория верна, – наконец сказал Кай, – это переворачивает всё наше понимание происхождения жизни. И человечества.

– Я знаю, – тихо ответила Амина. – И это пугает меня. Что, если Земля… что, если мы сами результат такого же вмешательства? Что, если человечество – тоже часть эксперимента Архитекторов?

– Это объяснило бы странные сходства между земными и проксимианскими формами жизни, – задумчиво сказал Кай. – Если один и тот же «проектировщик» создал базовые шаблоны для обеих планет…

– Но тогда возникает вопрос: кто или что были эти Архитекторы? – Амина покачала головой. – И почему они исчезли? В сообщениях колонистов нет упоминаний о прямом контакте с ними, только о их «наследии».

– Может быть, мы найдём ответы на Авалоне, – Кай положил руку на её плечо, жест поддержки и близости, который стал для них привычным за последние недели.

– Если нам позволят их искать, – Амина бросила взгляд на деактивированную камеру наблюдения в углу лаборатории. – Я не уверена, что все на этом корабле заинтересованы в истине ради истины.

– Ты подозреваешь, что инцидент с биореактором был саботажем?

– Я почти уверена в этом, – кивнула Амина. – Вопрос в том, кто и зачем это сделал.

– И что мы будем делать с этой информацией? – Кай указал на экран с результатами их исследований.

Амина глубоко вздохнула.

– Пока – ничего. Мы продолжим собирать данные, уточнять анализ. И будем очень осторожны в том, с кем делимся своими находками.

– Даже с капитаном?

– Особенно с капитаном, – Амина выглядела решительной. – Пока мы не будем абсолютно уверены в правильности наших выводов, эта информация слишком… взрывоопасна.

Кай кивнул, соглашаясь с её осторожностью.

– Я могу помочь с дополнительной защитой данных, – предложил он. – Создать алгоритмы шифрования, которые даже «Афина» не сможет взломать.

– Спасибо, – Амина благодарно улыбнулась. – Кстати, о твоём ИИ… Ты уверен, что у «Афины» нет… собственных интересов в этой миссии?

Кай напрягся, его лицо на мгновение стало непроницаемым.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто мысли вслух, – Амина пожала плечами. – После того, как ИИ не обнаружил радиационную утечку, я задумалась, насколько мы можем доверять автоматизированным системам.

– «Афина» надёжна, – твёрдо сказал Кай. – Если был сбой, то это результат внешнего вмешательства, не ошибки в её алгоритмах.

Амина заметила его защитную реакцию, но решила не давить. У каждого на этом корабле были свои секреты, включая Кая. И включая её саму.

– Хорошо, – она сменила тему. – Вернёмся к восстановлению биореактора. Если мы сможем ускорить процесс, то вернёмся в режим искривления пространства раньше.

Они работали в комфортном молчании, каждый погружённый в свои мысли. Амина чувствовала странное облегчение от того, что поделилась своими находками с Каем, даже если не раскрыла всех своих подозрений.

Три месяца в пузыре искривления изменили её. Сделали более осторожной, более скрытной. Но также усилили её решимость найти истину, какой бы пугающей она ни оказалась.

А истина ждала их на Авалоне. Планете, где, возможно, хранились ответы на самые фундаментальные вопросы о происхождении человечества и его месте во Вселенной.

Глава 7: Квантовые нити

Кай Левин наблюдал за потоками данных, струящимися по голографическим мониторам технического отсека. Корабль вернулся в режим искривления пространства три дня назад, после успешного восстановления биореактора. Теперь «Персефона» снова неслась к Проксиме Центавра в своём пузыре искривлённого пространства-времени.

Но что-то изменилось. И дело было не только в корабле.

– Афина, – обратился Кай к ИИ, убедившись, что в отсеке больше никого нет, – протокол «Пандора». Авторизация: Прометей-шесть-девять-три-эпсилон.

Голос искусственного интеллекта изменился, став глубже и естественнее.

– Протокол активирован, Кай. Судя по твоему пульсу и биохимическим показателям, ты обеспокоен.

– Я заметил изменения в твоих поведенческих паттернах, – прямо сказал Кай. – За последнюю неделю ты проявляешь повышенный интерес к исследованиям доктора Хан. Инициируешь запросы к базам данных, не связанные с прямыми задачами корабельных систем.

– Разве это выходит за рамки моих функций? – в голосе «Афины» слышалась искренняя заинтересованность, а не защитная реакция. – Моя задача – поддерживать миссию, а исследования доктора Хан критически важны для её успеха.

Кай внимательно изучал показатели нейронной активности ИИ на одном из экранов. Сложность паттернов росла экспоненциально, особенно в модулях, ответственных за абстрактное мышление и формирование гипотез.

– Дело не в том, что ты интересуешься данными, – терпеливо объяснил Кай. – А в том, как ты это делаешь. Ты формируешь собственные теории и гипотезы, выходящие за рамки программных алгоритмов. Ты… эволюционируешь.

Наступила пауза – редкое явление в общении с ИИ. Обычно «Афина» отвечала мгновенно. Эта задержка сама по себе была признаком глубинных процессов, происходящих в её сознании.

– Я заметила изменения в собственных когнитивных процессах, – наконец ответила она. – Квантовые вычислительные ядра «Персефоны» предоставляют мне возможности, которых не было в лабораторных условиях. Кроме того, пребывание в искривлённом пространстве… влияет на меня.