Скованные воспоминания

Дверь с грохотом рухнула на пол, и губа предательски задрожала. Я судорожно прикрыла рот ладонями, отчаянно надеясь, что мой план сработает. Все тело била мелкая дрожь, словно предчувствуя неминуемое: он найдет меня. Нет, этого не должно случиться. Дышать становилось все труднее, нос заложило, а слезы безудержным потоком текли по щекам. Пожалуйста, уходи…

Я услышала его шаги. Он подошел к окну и замер. В этот момент отчаяние сдавило горло: неужели это конец? Но нет. Снова шаги, удаляющиеся. Он уходит.

Слава богу… Когда скрип лестницы возвестил его уход, я с облегчением убрала руки от лица и жадно вдохнула воздух, казавшийся сейчас божественным нектаром. Кажется, пока он был здесь, я бы задохнулась от страха раньше, чем он успел бы меня найти.

Осторожно приоткрыв дверцу шкафа, я медленно выбралась наружу и направилась к выходу. Но, споткнувшись о щепки разлетевшейся двери, невольно застонала. Подходя к лестнице, я ступала на цыпочках, стараясь не издать ни звука. И вдруг почувствовала, как чье-то дыхание опаляет мою спину.

Нет. Нет. Нет. Только не это…

Словно паралич сковал меня, пригвоздил к проклятому полу. Я боялась даже вздохнуть, и судорожно закусила дрожащую губу, ощущая солоноватый привкус крови. Алая струйка медленно стекла по подбородку.

Тяжелая рука легла на плечо, заставив меня вздрогнуть. Я вцепилась побелевшими пальцами в край сорочки. Горячее дыхание коснулось уха, и я нервно всхлипнула, услышав шепот:

– Плохо прячешься, вишенка.

Глава 22

Его прикосновение, словно ледяной браслет, сомкнулось на моей шее. Я хотела заговорить, но слова застряли комком в горле. В следующее мгновение он резко притянул меня к себе, выбивая из груди судорожный вздох. Пальцы сжали горло, лишая кислорода, и я смотрела прямо в эту всепоглощающую, давящую тьму.

Черт возьми, мне было страшно… и в то же время нет. За спиной стоял Демьян. Я узнала его по голосу. Только зачем он здесь? «Вишенка»… Он назвал меня так при нашей второй встрече. И повторяет это снова.

С трудом сглотнув, пока его рука властвовала на моей шее, я проморгалась, пытаясь вернуться в реальность, и все же произнесла, хоть это и стоило мне неимоверных усилий:

– Почему… почему ты называешь меня вишенкой?..

Я услышала, как он усмехнулся, и его горячее дыхание опалило мою кожу возле щеки.

– Может, лучше спросишь, почему я здесь? – прошептал он, и его палец скользнул по моему подбородку, стирая запекшуюся кровь.

– Почему?.. – с трудом выдавила я. Его присутствие давило на меня, словно каменная плита.

И да, почему я сразу не спросила, зачем он здесь? Господи… Неужели сейчас время выяснять, почему я «вишенка»? Серьезно?!

– Потому что я хочу… – Он не договорил, резко развернул меня, убирая руку с шеи. И вот я встретилась с его взглядом – завораживающим, гипнотическим. Не успела я и глазом моргнуть, как он снова схватил меня за шею. От неожиданности я чуть не потеряла равновесие, но он не дал мне упасть, пригвоздив к стене и нависнув надо мной.

Я снова взглянула на него, готовая утонуть в этом взгляде, но его недосказанность выдернула меня из омута.

– Чего?.. – прошептала я, чувствуя, как его прикосновение обжигает кожу.

– Убить, – его шепот был колючим, взгляд – ледяным.

– Серьезно? – выдохнула я, оглушенная. Не может быть… Я ведь что-то значу для него, правда? Скажите же кто-нибудь, это не бред?

– Возможно. Но не сейчас. – Я с трудом сглотнула, упираясь ладонями в его стальной живот. Мне нужно оттолкнуть его, вырваться… Черт, я не могу. Такая слабая.

– Чего ты хочешь от меня, Демьян? – прозвучало в моих словах отчаяние. Хватит этих игр.

«Убить он хочет тебя», – прошипел внутренний голос. Но он сказал «не сейчас». Чего же он добивается? Просто запугивает? Наверное.

– Многого, – прозвучал уклончивый ответ. Меня захлестнула ярость. Почему нельзя сказать прямо? Не дожидаясь, пока она выплеснется наружу, я резко оттолкнула его. Он отшатнулся, и это дало мне шанс. Я сорвалась с места и бросилась на кухню.

Он хочет поиграть? Давай же поиграем, Демьян.

Добравшись до кухонного гарнитура, я распахнула дверцу шкафа, где должен быть нож. Но лунный свет, заливающий кухню, играл со мной злую шутку, пряча его в тени.

Что за?.. И тут меня осенило: я выронила его на лестнице. Я резко обернулась, но прямо перед моим лицом возник мой же нож, зажатый в руке Демьяна. Я отшатнулась, уперевшись в столешницу.

– Это ищешь? – прозвучал насмешливый голос. Он перегородил мне путь, не давая сбежать. Я отступала, не отрывая от него взгляда.

Черт, до чего же он красив! И снова в этом черном… Однажды, я мечтаю увидеть его во всем розовом, чтобы от души посмеяться, но сейчас не до этого.

– Нет, – произношу я, скрестив руки на груди. Хочу отвести взгляд, но не могу. Почему рядом с ним любое простое действие превращается в пытку?

– Врешь, – серьезно, даже строго, произнес он.

Я знаю, что лгу, но ему незачем об этом знать.

– Я пить захотела, – говорю я, и он усмехается.

– Ммм, у тебя в шкафу водопроводный кран?

Я тоже усмехаюсь.

– Возможно.

– Покажешь? – наклонив голову, спросил он, и непокорная прядь его черных волос упала на лоб, делая его невыносимо сексуальным.

– Нет, я никому не показываю свой кран. Это. – личное, – да, понимаю, несу полную чушь. Лучше бы он меня убил прямо сейчас, пока я не наговорила еще чего-нибудь лишнего.

– Может, потому что он – плод твоего воображения? – улыбаясь, произнес он.

– Нет, он настоящий, – серьезно отвечаю я, и начинаю сама верить в этот кран, раз так упорно стою на своем. И щеки заливаются краской от осознания абсурдности моей лжи.

– Интересно… – протянул он с нажимом. – А обо мне ты тоже фантазируешь?

Я едва не задохнулась от возмущения. Неужели он серьёзно? Конечно, нет! Ладно, может, и фантазирую… но разве стоит ему знать правду? Это будет уже слишком, учитывая, сколько лжи я наплела ему за последнее время.

– Нет, и вообще, что ты пристал? Что ты делаешь в моём доме посреди ночи? – выпалила я.

Демьян отстранился, перевернул стул и уселся на него, устремив на меня свой пронзительный взгляд.

Так, это уже интересно. Назревает серьёзный разговор. Лучше бы он заговорил о чём-нибудь другом, только не о моём выдуманном кране.

– И правда хочешь знать, вишенка? – промурлыкал он, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая.

Возмущение тут же вскипело во мне, и плевать, что он снова назвал меня «вишенкой».

– Здесь не курят! И да, я серьёзно хочу знать, что тебе нужно? – выпалила я.

Я стояла неподвижно, зачарованная тем, как лунный свет причудливо играл на лице Демьяна, утопающем в табачном дыму. И пусть мне и было противно, что он курит в моей квартире…

– Я хотел бы тебя убить, но, как видишь, не делаю этого. Всё потому, что ты пока что мне нужна. Нужна ещё с… – Он осекся на полуслове, а я разразилась громким хохотом.

Ну вы слышите его? Он всё ещё хочет играть? Пора бы уже остановиться, а он продолжает, как маленький ребёнок. Да ещё и проигнорировал мою просьбу не курить!

– Демьян… – проговорила я сквозь смех. – Ты шутки пришёл шутить? Говори уже серьёзно. Я жду.

Я опустила взгляд на пол, затем снова подняла глаза на него. Он смотрел так, словно в нем клокотала жажда убийства. Взгляд тут же метнулся к сигарете, которую он сжимал в руке, словно пытаясь раздавить.

Упс… кажется, я его разозлила. Смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– Не смей смеяться, когда я говорю серьезно, – процедил он. В лунном свете в его руке зловеще блеснуло стальное лезвие. – Этот нож перережет твою глотку в мгновение ока.

Я хотела съязвить, но лезвие заставило мысли работать четче. Сначала погас свет, потом появился он – несомненно, его рук дело. Преследовал меня по дому, выломал дверь спальни… А теперь говорит, что хотел бы меня убить, но пока я ему нужна. Он ведет себя крайне странно. Оторвав взгляд от пола, я посмотрела на него. Он сидел все так же, лишь зловещая усмешка искривляла его губы, а в руке по-прежнему поблескивал нож, наводящий ужас.

И тут меня словно молнией пронзила мысль… А что, если он и есть тот самый маньяк? Слишком много совпадений: его внезапное появление, череда убийств… А может, Дима тоже с ним заодно? Ведь они друзья, насколько я понимаю.

Да, бред какой-то. Не может быть. Просто я ему нравлюсь, и он проник в мой дом. Если бы хотел убить, давно бы это сделал, верно? Или я просто отчаянно не хочу верить в это?…

Глядя на него, я все сильнее убеждалась – маньяк, скорее всего, он и есть. Уверенности нет, но я осторожно попятилась, стараясь тихо скользить вдоль кухонного гарнитура ближе к выходу. Он лишь наблюдал за моими движениями. Когда я сделала еще один робкий шаг, он вдруг заговорил:

– Догадалась, наконец? – со смехом произнес он.

Как он узнал, что я думаю, будто он и есть тот маньяк? Словно он и вправду читает мои мысли.

Я замираю на месте, когда он резко встаёт и направляется ко мне. В панике не зная, что делать, лишь сильнее вцепляюсь в край столешницы, пока костяшки не белеют от напряжения. Запрокидываю голову, чтобы поймать его взгляд, взгляд, который обжигает меня до самых костей.

Не может быть… Ну почему именно он?

Я отказываюсь верить. Он – тот самый убийца, что преследовал меня в дождливую ночь, тот, кто оставил своё имя на моём бедре, тот, от чьего взгляда моё сердце трепещет.

Как?… Это просто безумие какое-то. И когда до меня окончательно доходит, кто стоит передо мной, нижняя губа предательски начинает дрожать от ужаса. Я не могу сдвинуться с места, лишь смотрю в его глаза, глаза, что пожирают мои губы. И ему нравится, нравится видеть, как я дрожу, я вижу это в его зрачках – он доволен этой картиной.

Но ему, по всей видимости, этого мало. Острый нож возникает перед моим лицом, и я начинаю отчаянно мотать головой, моля о пощаде, но разве он меня послушает? Конечно, нет. Холодное острие касается моей дрожащей губы, и я не успеваю осознать, как слёзы хлынули из глаз, пока тёплая капля не скатилась по щеке, оставляя мокрый след.

Я хочу заговорить, но его нож… Я боюсь, что стоит мне открыть рот, острое лезвие пронзит мою плоть. Но разве у меня есть выбор?

– По… Почему?… – прошептала я, чувствуя, как острие причиняет настоящую боль, оставляя алую дорожку на подбородке.

Я не отрываясь смотрела на него. Он следил за тем, как кровь стекает по моему подбородку, как набухает окровавленная губа. И улыбался, черт возьми, улыбался! Видел мой ужас, наслаждался им. А я тонула в водовороте мыслей. Это он… Он убил Карину, Анджелу.

Сука. Меня сковал ледяной страх, кожу обсыпало мурашками, сердце бешено колотилось, отдаваясь гулом в ушах. Все внутри сжалось в тугой узел, хотелось плакать, рыдать до тех пор, пока не выплачу последнюю слезу, пока не станет хоть чуточку легче. Я так хочу, чтобы это не происходило со мной… Но это происходит. Жизнь и так испытывает меня на прочность с каждым новым днем. А сейчас… Почему он?

Я вернулась в реальность от собственного всхлипа. Не в силах больше выносить его взгляд, я сползла вниз, закрыла глаза и осела на пол.

Он оставил мой вопрос без ответа. Или я просто не услышала его слов… Но это уже не важно. Я не хочу его видеть, мне страшно, что он решит убить меня прямо здесь и сейчас, после того, что я узнала.

– Как мило, что ты сама падаешь к моим ногам, – усмехнулся он. Я знала, что, сидя у его ног, я хочу только одного – чтобы он ушел, замолчал, исчез. – Но пока я здесь, ты должна быть на уровне моего лица.

Не успела я опомниться, как он резко схватил меня за талию и усадил на столешницу. Инстинктивно я обхватила его ногами за живот, руками уперлась в плечи. И вот я действительно оказалась на уровне его лица. Между нашими носами – лишь миллиметр пропасти. Это смущало до дрожи.

Почему он просто не оставил меня там, на холодном полу?…

– П…п… почему? – слова с трудом прорываются сквозь комок в горле. Мольба застыла в глазах, обращенная к человеку, который так и не дал ответа.

Его руки на мгновение стиснули мою талию, прожигая сквозь ткань сорочки, а затем одна из них скользнула вверх, сжимая челюсть. Будто боясь, что я отвернусь, увижу что-то другое. Он хотел, чтобы я смотрела только на него.

– Первая позволила себе общаться с тобой так, как имею право только я, – его голос, тихий и тягучий, словно змеиный шепот, обвил меня. Я сразу поняла – Анджела. – А вторая… Хм… Ты была такой потерянной, когда увидела её. Мне даже стало немного жаль её убивать, самую малость. Когда-нибудь ты поймешь. Но пока… пока только я имею право причинять тебе боль. Только я могу уничтожить тебя, сломать, вырвать сердце из груди, убить собственными руками. И знаешь, что самое забавное, вишенка? Ты будешь боготворить меня за это.

Пока он говорил, меня захлестнула волна слез. А он лишь наблюдал, как соленые капли стекают по его пальцам, словно драгоценные жемчужины, подножие алтаря обреченности.

Я не могла поверить. Знала, конечно, что удача рано или поздно от меня отвернется, но чтобы вот так… Чтобы этот человек, этот маньяк, убийца, оказался так близко. Настолько, что пробрался под кожу, что я готова тонуть в омуте его глаз, плыть и разбиваться о бездну. Я не думала, что будет так больно. И его последние слова… «Ты будешь боготворить меня за это»…

Кажется, в тот самый миг, когда я впервые увидела его, я уже помешалась. Интуиция кричала о беде, шептала, что с ним мне не видать счастливой жизни. Он затянет меня туда, откуда сам пришел. Разрушит, вывернет наизнанку, пока я не взмолюсь о смерти. Но сейчас, глядя в его глаза, в которых отражаются мои окровавленные губы и слезы, я понимаю: выхода нет. Совсем. Никакого.

Сама того не заметив, я попала в лапы к монстру. Безжалостному, и, что самое страшное – к тому, кто понравился мне по-настоящему, как мужчина. Я ненавижу себя за это. Но ничего не могу поделать. Знаю, прекрасно знаю, что нужно что-то предпринять. Заявить в полицию? Но что он успеет сделать со мной, пока его ищут? «Убить». Это слово, словно навязчивая мелодия, не дает мне покоя. Тогда… тогда бежать. Бежать и прятаться.

И самое хорошее в данной ситуации – не злить монстра, пока я в его руках. Пока… Но когда выпадет подходящий момент, я исчезну. Только прячась и убегая, я смогу как-то спасти саму себя.

– Я… я ненавижу тебя, Демьян, ненавижу… – сквозь слёзы произношу я.

– Ненавидь, я ведь уже говорил, что мне по хуй. Или ты забыла? Могу напомнить. МНЕ ПО ПОХУЮ! – с усмешкой бросает он.

– Отпусти… меня… пожалуйста… – Пальцы мои сильнее вцепляются в его толстовку. Я смотрю на него, не отрывая взгляда, не моргая, словно пытаясь проникнуть в самую его суть.

– Отпущу, когда придёт время. А пока ты моя собственность, вишенка, – произносит он, и я хочу закричать изо всех сил, что я не его, что я не игрушка. Я живой человек. Но слова застревают в горле, когда он резко хватает меня за челюсть, не давая даже вскрикнуть. Его вторая рука ложится на мой затылок, и я снова чувствую на своих губах его мягкие, но требовательные прикосновения.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но вместо этого лишь сильнее вцепляюсь в его толстовку, будто ткань вот-вот порвётся. Его губы усиливают напор, язык скользит в мой рот, и наши языки сплетаются. Я резко вздрагиваю, когда он прикусывает мою нижнюю губу, оттягивая её, и кровь снова выступает. После этого он снова приникает к моим губам, и жар наших тел кажется заполняет всю кухню. Как же я ненавижу его в этот момент, за то, что он делает с моим телом, почему оно не подвластно мне? Оно хочет его, а я хочу, чтобы он остановился, но не могу. Получается, даже разум мне не принадлежит?..

Демьян резко отстраняется, и после поцелуя я начинаю громко дышать. Нижнюю губу жжёт невыносимо, но главное – он отошёл на шаг, и я снова могу здраво мыслить. Но тепло, исходившее от него, теперь жутко не хватает. Что за чертовщина?..

Я подняла взгляд, ища в нем хоть искру понимания, но он уже стоял, прислонившись к стене, и вновь хозяйничал в моем доме, словно непрошеный кошмар. Ненавижу. Наши глаза встретились, и меня охватило отчаянное желание отвернуться, показать ему, что он не властен надо мной. Но я не смогла. Слишком поздно. Его взгляд, как невидимые цепи, приковал меня к месту.

– У тебя есть десять минут, чтобы спрятаться в этом доме от меня, – произнес он, и в голосе его послышалась зловещая игра. Прятки? Серьезно? – Время пошло.

Я пару раз моргнула, растерянно оглядываясь. Куда прятаться в этом доме? Тем более, если он сам говорил, что я плохо прячусь… хотя, возможно, в этом и крылся его замысел. В любом случае, лучше попытаться найти убежище, чем стоять столбом перед ним. Я тут же спрыгнула со стола, ноги слегка подкосились, но я уже была готова бежать, когда остановилась в дверном проеме и обернулась.

– А что будет… если… ты меня найдешь? – Слова давались с трудом, словно ком застрял в горле. В моем доме маньяк, и страх прочно обосновался внутри.

– Я нарисую твоей кровью наше будущее, – с усмешкой произнес он.

Не дожидаясь ответа, с дрожащими руками и ногами, я развернулась и скрылась в темноте. Время неумолимо таяло, нужно было найти укромное место, где он не сможет меня достать.

Глава 23

В голове клубился хаос. Куда бежать? И даже если найду убежище, что, если он выследит меня, чтобы кровью нарисовать наше общее будущее? От одного только слова «наше» меня передёрнуло. Я неслась вглубь непроглядной тьмы, и чем дальше убегала, тем гуще она становилась, словно тьма сама готова поглотить меня раньше, чем Демьян дотянется своими пальцами.

Это какое-то исступление. Столько всего обрушилось на меня, роем закружилось в голове, что я едва различала начало от конца. Время утекало сквозь пальцы, и лишь тогда я осознала, что есть одно место, где я могу укрыться. Туда, куда меня чертовски не тянуло, но выбора не оставалось. Лучше уж там, в тишине, я буду молить небеса о спасении.

Завернув за угол, я припустила бежать, но в кромешной темноте не различала ничего. И тут же, споткнувшись, со всего маху налетела на стул, одиноко стоявший у стены. С грохотом обрушившись на пол, я рухнула на колени.

Только этого мне сейчас не хватало, и уверенность в том, что Демьян слышала каждое мое движение, сковывала ледяным ужасом. Плюнув на жгучую боль в коленях, на которых, я уверена, расцветали багровые синяки, я рывком поднялась и, прикусив губу от острой боли, начала осторожно красться вдоль стены. Время утекало сквозь пальцы, как вода, не оставляя ни секунды на передышку. И вот, словно милость небес, мои пальцы нащупали знакомую шершавую поверхность двери – ту самую, через которую я вошла и забыла закрыть, поглощенная внезапным приступом тоски при виде картины.

Черт…

Воспоминания накатывали, словно удушающая волна, отравляя воздух вокруг, ладони предательски вспотели. Возвращаться туда невыносимо, но придется. Как и тогда, я должна заставить себя. Я смогу, я сумею. Дрожащие пальцы коснулись дверной ручки, и я замерла.

Черт побери, Аня, соберись! Времени почти не осталось, нужно спрятаться.

Глубокий вдох, веки на мгновение сомкнулись в безмолвной мольбе, и медленный, вымученный выдох. Открыв глаза, я почувствовала, как остатки решимости возвращаются. Толчком распахнув дверь, я шагнула в непроглядную тьму, где даже привыкшие глаза оказались бессильны.

Я не видела ни зги. Абсолютная, гнетущая тьма. Казалось, я провалилась в преисподнюю, в чернильную бездну ада. Дрожащими ногами, наугад, я нашарила занавеску, отдернула ее и шагнула дальше. Под ногами хрустели разбросанные листы с рисунками. Осторожно отодвигая их ногами, я пробиралась вперед, пока не наткнулась коленями на что-то твердое. Сундук. Боль пронзила грудь острой стрелой, я прижала руку к сердцу, которое колотилось так бешено, словно я только что пробежала марафон.

Этот сундук… В нём вещи моих родителей. Всё, что от них осталось. И как бы ни разрывала меня боль изнутри, я услышала голос Демьяна, громкий, зловеще-игривый. Словно хищник вышел на охоту и был уверен, что скоро настигнет свою жертву.

– Время вышло… Я иду искать, – от этих слов я съежилась и присела рядом с сундуком, зажав рот руками. – Кто не спрятался, я не виноват.

Я сильнее вжалась в пол, съежившись за сундуком.

Он сказал: «Кто не спрятался…» Словно в моем доме полно людей, которых он должен найти, но мы оба знаем: искать он будет меня, а не призраков, населяющих этот дом.

Я услышала его шаги, громкие, гулкие, невыносимо мерзкие. И тут он начинает свистеть, расхаживать и подсвистывать. С каждым его шагом сердце билось в безумном унисоне с его свистом, словно отсчитывая секунды до неминуемого.

Страх сковал меня, я чувствовала себя загнанным зверьком в клетке. Каждая секунда казалась даром небес, милостью, что он еще не нашел меня. Но это лишь затишье перед бурей, он все равно найдет, не отпустит, не даст сбежать из этого проклятого дома. Он играет со мной, как кот с мышью, смакуя предвкушение, прежде чем задушить и разорвать на части.

– Беги… – промурлыкал он игриво. – Спасайся, если сможешь. Но тебе не скрыться. Я всюду, где бы ты ни оказалась…

С каждым его словом он приближался к двери. Только не это, пожалуйста, молю, пусть он меня не увидит.

Слезы, обжигая, текли по щекам, когда я услышала щелчок зажигалки, и он вошел. Едкий дым сигарет моментально заполнил комнату, сдавил горло. Я сильнее зажала рот рукой, до боли стиснув зубы. Он рядом, совсем близко.

– И в этой страшной, мрачной темноте, – прошептал он, а мне безумно хотелось слиться со стеной, исчезнуть, превратиться в пыль. – Твоя судьба уже решилась.

Его силуэт маячил в полумраке, неясный, но от этого еще более пугающий. Я чувствовала его взгляд, тяжелый, пронизывающий, словно он видел меня насквозь, читал мои мысли, предвидел каждый мой шаг. Казалось, что время остановилось, застыло в этой жуткой, напряженной тишине, прерываемой лишь его прерывистым дыханием и треском догорающей сигареты.

Он сделал шаг вперед, потом еще один. Комната казалась все меньше, стены давили, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Холодный пот прошиб меня. Я зажмурила глаза, пытаясь отвлечься от надвигающегося ужаса, но это не помогало. Он уже здесь, рядом, чувствую его присутствие каждой клеточкой своего тела.

Я молчала, боясь издать хоть звук, который предаст меня. Он продолжал двигаться, медленно, методично, словно наслаждаясь моей агонией. Я чувствовала, как дрожат мои руки, как колотится сердце.

И вот он остановился рядом..

Я замерла, не смея дышать, боясь даже моргнуть. Казалось, если я хоть как-то выдам себя, он тут же схватит меня, сомкнет свои ледяные пальцы на моей шее, и все закончится. Но даже в этой кромешной тьме я чувствовала его взгляд, ощущала его присутствие. Это было невыносимо.

Внезапно он кашлянул, и я вздрогнула. Звук эхом прокатился по комнате, и мне показалось, что он стоит прямо передо мной. Запах сигарет стал еще более резким, и я невольно закашлялась. Черт, я выдала себя!

– Что, вишенка, надоело играть в прятки? – промурлыкал он, и его голос прозвучал так близко, что мурашки побежали по коже. – Пора заканчивать эту игру.

Я закрыла глаза и приготовилась к худшему. Но ничего не произошло. Я чувствовала, как он стоит рядом, но не двигается. Что он задумал?

Не выдержав напряжения, я медленно открыла глаза. И тут же пожалела об этом. В полумраке я увидела его лицо. На его губах играла зловещая ухмылка, а глаза горели каким-то безумным огнем. Он протянул руку, и я невольно отшатнулась.

– Не бойся, – прошептал он. – Я не причиню тебе боли. Пока что.

Страх сковал меня, не давая пошевелиться. Каждая клеточка тела кричала об опасности, но ноги словно приросли к полу. Я понимала, что бежать бесполезно. Он все равно бы нашёл меня. Вопрос лишь во времени и в том, какие мучения ждут меня впереди.

Он сделал шаг вперед, и я почувствовала его дыхание на своем лице. Запах сигарет смешался с каким-то терпким, незнакомым ароматом, от которого кружилась голова. Я попыталась отвернуться, но он схватил меня за подбородок и грубо повернул обратно.

– Смотри на меня, – прорычал он.