Драгун. Крест за Базарджик

– Опытный казак. – Копорский кивнул на подхорунжего, седлавшего коня при выходе из ущелья. – Правильно, что не в Степанцминде заночевали, а загодя, в долинке перед селом. Видели дымы, когда мимо проезжали? Станичники говорят, что так местные знак подают, когда русский отряд к ущелью идёт. На ночёвку бы в селе встали, точно бы без боя ущелье не прошли. Нас и восьми полных десятков здесь нет. Много ты ими против окрестных племён навоюешь!

Самая опасная часть Военно-Грузинской дороги осталась позади. Оседлав Янтаря, Тимофей обернулся. Там, позади, в сумерках виднелись заснеженные горные пики. Сюда на Кавказ он пришёл наивным юнцом и здесь стал совершенно другим человеком. Как же давно всё это было: родители, универ, совершенно другая жизнь, пещера и рекрутское депо, а потом война в горах. Словно бы всё это ему приснилось в каком-то удивительном и сказочном сне.

– Тимофей, ты чего?! – окликнул его отъехавший Марков. – Догоняй! До Ларса уже недалеко, быстрее доедем – быстрее на отдых встанем!

– Но-о, вперёд! – Прапорщик дал шенкелей, и Янтарь, приняв чуть вбок, поскакал по обочине мимо растянувшегося по дороге отряда.

Глава 7. На Дунай

В начале февраля, получив проездные в военной инспекции Кавказской линии, отряд нарвцев отправился в сторону новой столицы Войска Донского – города Новочеркасска. Три с половиной сотни вёрст по Сальским степям шли, стараясь делать ночёвки в станицах. Дважды пережидали в них буран и зашли в город тринадцатого февраля.

– Здесь, вот здесь, в этой хате и в той на постой вставайте, – показывал места квартирования военный чин из войскового штаба. – Для господ офицеров вон та, которая с крышей повыше, там и почище, чем в остальных будет. Только вы до своих драгун доведите, господин штабс-капитан, чтобы не озоровали на отдыхе. У нас тут, у казаков, порядки очень строгие. Мигом любого выпорют, и это самое малое, что может случиться.

– Не беспокойтесь, порядок знаем, – заверил штабного Копорский. – Да и устали мы, из Закавказья ведь идём, полагаю, что целую неделю передохнуть нам придётся. Внимание, отряд, спешиться! – гаркнул он, оглядывая замершую на улице колонну. – В две шеренги становись! Выкликиваю сейчас пятёрки, которые будут квартироваться в указанных домах. Во главе каждой из них есть свой старший, тот, кто и отвечает за всех. Смотрите, чтобы везде был строгий порядок! К бабам не приставать, хмельное не жрать, к местным не задираться, в противном случае после сурового наказания прямо тут, на новочеркасской гауптвахте, останетесь и не видать вам более родного полка и товарищей. Так, в доме за моей спиной располагается пятёрка под начальством младшего унтер-офицера Чанова. Через два дома по этой же стороне улицы заселяется пятёрка во главе с драгуном Блохиным. Напротив них квартируется пятёрка Терехова и по соседству младшего унтер-офицера Пестова. Всем всё понятно? Ну тогда заводим коней в хозяйские сараи, у казаков они большие, должно места всем хватить, а если нет, то в загон нашего офицерского дома определяйте. Разойдись!

Неделю отдохнуть не получилось, вечером следующего дня Копорский вернулся из войскового штаба сильно озабоченный.

– В Румелию, господа, к армии Багратиона выходит только что сформированный Донской полк майора Иловайского, – поведал он своим офицерам. – С собой казаки гонят две тысячи коней для нужд воюющей у Дуная кавалерии. Тут и строевые, и вьючные в табуне. Убыль в лошадином поголовье в конных полках высокая, так что приходится постоянно её восполнять. Можно выйти, как мы и планировали, двадцать первого числа или же пристроиться к этому казачьему полку, но тогда придётся выходить уже послезавтра. Что скажете?

– Люди и кони устали, Пётр Сергеевич, – высказался Марков. – А впереди ведь ещё более тысячи вёрст пути. Зимой да по степи, то ведь ещё это удовольствие идти.

– Зато тут вместе с казаками можно двигаться, – проговорил задумчиво Тимофей. – Кто, как не они, знают, где лучше заночевать, где обойти овраги или плохой участок стороной, а где, напротив, на прямой дистанции ходу прибавить. Да и две тысячи сменных коней – это ведь не шутки, неужто не договоримся вьючных менять?

– Вот и мне штабные посоветовали к казакам пристроиться, – заметил Копорский. – Дескать, протянете время – и только лишь в мае в Валахию сможете заехать, да и то к концу месяца. Уже с середины марта и до конца апреля тут половодье большое, и все южные степи совсем малопроходимыми станут при разливе рек. Это ладно, совсем недавно мы Дон по хорошему льду перешли, а ведь у нас, не забывайте, господа, впереди ещё и Днепр с Южным Бугом, а за ним дальше полноводный Днестр и Прут. Пока ещё весь лёд с них сойдёт да пока понтонные мосты поставят, армия уже и боевые действия начнёт. А у меня предписание прибыть в Стародубовский полк до апреля.

– Ну так-то да, некрасиво это на новом месте службу начинать с опоздания, – произнёс озадаченно Марков. – Тем более нам, штрафникам. Да ведь, Тимох? – Он подмигнул другу.

– Это точно, – хмыкнул тот. – И так не знаю, как с таким послужным списком примут. Я за то, чтобы выходить пораньше, Пётр Сергеевич. Драгунам объясним всё как есть. Неужто не поймут они?

Через день после разговора отряд драгун, пристроившись к длинной колонне казачьего полка Иловайского Петра Дмитриевича, ехал неспешной рысью по хорошо набитой степной дороге на запад. Казаки не жадничали, уступили каждому по сменной и вьючной лошади. Поделились и фуражом с провиантом.

– Только чтобы нам не тянуться из-за вас, – поставил условие пожилой хорунжий, исполняющий роль и полкового интенданта, и начальника штаба в одном лице. – Так что не медлите. Ежели совсем худо будете ехать, оставим и коней своих с собой заберём.

– Ой-ой-ой, какие мы важные. – Марков покачал головой, глядя вслед отъехавшему казаку. – Они что, нас совсем за неумелых держат?

– Похоже на то, – согласился с ним Тимофей. – А чего ты хочешь? Для них, Димка, платок с земли сдёрнуть на полном скаку не велика задача или соскочить с седла и вскочить в него на полном карьере. А могут стоять на полном скаку ногами, опираясь на седло, али пролезть под шеей или животом коня. И всё это, Димка, повторюсь, на полном ходу. Наши кто-нибудь так сумеют?

– Ага, конечно, – хмыкнул тот. – Посмотрел бы я, что было бы с драгуном, если бы его полковой командир за таким занятием застукал.

– Коня бы отобрали, а самого к штрафным работам на первый раз приставили, – произнёс молчавший до этого Копорский. – А на второй раз бы выпороли – и в обоз. Вроде и мы, и казаки – конница, а вот предназначение у нас разное. Казачья – иррегулярная, создана для лёгкого наскока на неприятеля, для преследования его, и для дозорной службы, с необременительными затратами государству и со своей вольницей. У нас же – драгунская, предназначена для удара по боевым порядкам противника и для стрелковой поддержки своей пехоты в бою, со строгими и сложными построениями и манёврами, с единообразием в службе, характерным для всякого регулярного войска. Всем хороши наши казаки, только вот стойкости у них не хватает. Это как скифы: налетели с гиканьем и свистом, посекли паникующих, а чуть организованное сопротивление встретили – отстрелялись и откатились в степь.

Полк, гоня с собой большой табун, шёл ходко, преодолевая по пятьдесят-шестьдесят вёрст за сутки. Пройдя земли Войска Донского, остановились на днёвку в Мариуполе[6]. Город был грязный, имеющий только лишь в центре несколько каменных зданий. С Азовского моря дул сырой, пронизывающий ветер, нагнавший вскоре дождевые тучи. Заморосило, и Иловайский ещё затемно погнал полк по степной дороге.

– Рано оттепель нынче пришла, – хмурясь, ворчали бывалые казаки. – Эдак ежели большие дожди зарядят, то не езда, а сплошная му́ка будет. Бывает такое изредка, так лучше в это время дома под крышей сидеть, чем под дождём мокнуть. Неделя тепла с таким дождём постоит, и вся степь раскиснет, конь копыто из грязи устанет вытаскивать.

Прошли сотню вёрст по Екатеринославской губернии и встали на отдых в ногайском ауле Киз-Яр[7], располагавшемся на впадающей в азовский лиман реке. И кони, и люди устали, радовало только лишь то, что направление ветра сменилось и он теперь дул из глубины степей в сторону моря.

– Ну, добре. Скоро путь затвердеет, и как по ноябрьской, по «костеровской»[8] дорожке пойдём, – судачили станичники. – Так-то оно даже и лучше, такая крепкая дорога обычно долго стоит.

Действительно, после днёвки в ауле идти стало не в пример удобнее, и повеселевшие сотни с гиканьем и свистом нет-нет да и пускали коней в галоп.

– Хоро-ош! Хватит! – осаживали самых горячих казаков седобородые дядьки. – Не горячи коня, а то вон какой «северняк» дует! Враз просквозит! Не любит конь такое!

Вскоре пошли по Таврической губернии. По левую сторону оставался Крым, и с каждой пройденной верстой полк всё ближе подходил к Днепру и стоящему на нём Херсону. Лёд около этого города вскрывался всегда в разное время. Изредка, в особо тёплые зимы, случалось, что река и вовсе даже не надевала здесь на себя ледяной панцирь. Влияло то, что море было совсем рядом. Но на этот раз повезло: у старинной переправы возле больших островов стояла цепочка забитых шестов, по которым и следовало ориентироваться при переходе на правый берег.

– Всем спешиться! – скомандовал Иловайский. – Идём по льду растянутыми сотнями. Вьючные на длинных поводьях. Табун гоним в самом конце. Пошли с Богом помалу!

Одна за другой спускались сотня за сотней на лёд, и спешенные казаки осторожно вели коней на противоположный берег. Уже в глубоких сумерках переправлялся и табун. Лошади без всадников шли осторожно, чувствуя под ногами опасность.

Херсон активно строился. К 1810 году, согласно утверждённому ещё Екатериной Великой градостроительному плану, здесь уже было более двух десятков чётко размеченных улиц, располагалось своё адмиралтейство с большими корабельными верфями, монетный двор, крепость, несколько площадей и дворцов. Работал первый в Новороссии литейный пушечный завод и более десятка крупных мануфактур.

– Размещаемся в западной слободе, в старых казармах конных пикинёров, – скомандовал Иловайский. – Два дня вам, станичники, чтобы отдохнуть, не более. Пока дорожка в степи хорошая, нужно идти.

В сторону Южного Буга ускакал дозор, чтобы проверить переправу. Так же как только недавно по Днепру, вскоре переходили сторожко и эту большую реку. До Бессарабии оставалось всего три сотни вёрст.

В Бендерах от коменданта крепости, прикрывающей главную переправу через Днестр, были получены сведения о расположении подразделений русских войск в Молдавии и Валахии.

– Граф Ланжерон со своим корпусом расположился в Яссах, – рассказывал представляющимся офицерам майор. – Корпус генерала Эссена стоит в Бырладе, генерала Платова – в Рымнике, а Засса – в Бухаресте. Ваш полк, господин штабс-капитан, буквально неделю назад проследовал из мест своего зимнего квартирования в сторону Гирсово, – сообщил он Копорскому. – Как раз там по приказу нашего нового командующего и сосредотачивается пятый корпус армии под командованием графа Каменского Николая Михайловича.

– Нового командующего?! – переспросил удивлённо Иловайский. – Так ведь уже целый год, как Пётр Иванович Багратион в главнокомандующих состоит? Или мы чего-то не знаем?

– Вы когда из своего Новочеркасска вышли? – поинтересовался у него комендант. – Вот то-то и оно, что в середине февраля. Видать, не поспело до вас сие важное известие. А тем не менее уже четвёртого числа этого же месяца на должность командующего всеми нашими силами у Дуная государем назначен граф Каменский 1-й, Сергей Михайлович. Между прочим, родной брат вашего нынешнего командира корпуса, господин штабс-капитан. – Он посмотрел на Копорского. – Боевой генерал, столь много отличившийся в сражениях против французов и шведов в недавних войнах, да и при Суворове он славно повоевал. Теперь ему предстоит решать судьбу и этой кампании.

– Вот дела! – воскликнул, услышав известие от командира, Марков. – Это же какой по счёту командующий в Дунайской армии меняется, а Пётр Сергеевич?

– Пятый, если учитывать отставленного со скандалом Мейендорфа, – ответил Копорский. – Ладно, небось, разберутся там наверху, как и кому здесь командовать. Наше дело сейчас маленькое – представиться полковому командиру к указанному сроку. А сейчас запасаемся в крепостных складах провиантом и фуражом, ночуем и уходим поутру в сторону Гирсово.

От Бендер драгуны свернули резко на юг в сторону Дуная, а полк Иловайского продолжил своё движение на запад к Яссам. После захода в столицу Молдавского княжества ему ещё нужно было поворачивать в сторону Рымника и, уже достигнув его, вливаться в корпус генерал-лейтенанта Платова.

– Прощевайте, ребятки, глядишь, ещё увидимся! – кричали, махая драгунам, казаки. – Скачите только резвее, а то эдак и турку не застанете, всех их без вас в поло́н возьмём!

– Ох ты, герои! Как распетушились-то! – отвечали те. – Да мы первей вас на него выйдем!

– Аллюр прибавили! Рысью марш! – скомандовал Копорский. – Вьючные, не отстаём, не сбиваем скорость!

Двадцатого марта отряд подошёл к стоящей у Дуная крепости Измаил. Понтонный мост из-за высокой воды здесь ещё не навели, и ожидавшие у реки воинские подразделения переправляли на правый берег большими баржами. Очередь у пристани была огромной, и удалось переплыть реку только лишь двадцать второго к вечеру.

– Ходу, ходу! – подгонял отряд Копорский. – Чуть-чуть нам времени осталось! Марков, посмотри, у тебя опять Лыткин отстаёт! Ну что такое, он всех нас назад тянет!

– Пётр Сергеевич, да у него вьючная медлительная, он и так и эдак её подгоняет. Может, ну её? Спихнуть местным за полцены, всё ведь заботы тогда меньше будет?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Чёрт! Идиот! (фр.)

2

Сколько стоит? (груз.)

3

Пять (груз.).

4

Нет (груз.).

5

Четыре (груз.).

6

С греческого «Город Марии», основан летом 1780 года и назван в честь Марии Фёдоровны, супруги великого князя Павла Петровича, будущего российского императора Павла Первого.

7

Вскоре на месте аула будет основана слобода Новоалександровка, которую в 1842 году переименуют в город Мелитополь, в переводе с греческого «Медовый город».

8

От словосочетания «твёрдая как кость» – местное диалектное название пути.