Полная версия
Жертва Весны
Надя Хедвиг
Жертва Весны
Спасибо моим читателям, которые подарили моим героям любовь, а мне – принятие.
И спасибо папе, который показал мне, что такое любовь родителя к своему ребенку.
© Хедвиг Н., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Плейлист
Вера
Нежность, Мари Крайнберри
Я тебя никогда не любила, Gilava
Антон
Можно я с тобой, Apsent
Стена, Zero People
Вера и Антон
Буду я любить, Алсу и Natan
Тёма и Юля
Arielle el Calibano, Sineterra
Тёма и Нина
Первое свидание, Алена Швец
Лестер
Credo in unum Deum,
Congregación Maria de Jesus
Пролог
АнтонНа кухне у меня сидела испуганная, дрожащая девчушка, в которой с трудом угадывалась некогда бойкая Нина. Я смутно помнил ее по единственной встрече в тире – тогда она была дерзкой, громкой и хотела перепробовать все оружие, до которого могла дотянуться. Сейчас от той девочки осталась одна тень. Пальцы, которыми она обнимала чашку, мелко тряслись, кожа с веснушками сделалась совсем белой. Пряди разной длины упали на глаза – она смахнула их рукавом растянутого свитера.
– Это же не игра, шеф, – выдавила Нина. – И не книга. А ты мне какую-то фэнтезюху про погодных теток рассказываешь.
– Пока что это ты мне ее рассказываешь. – Я подвинул к ней открытую шоколадку.
Под ногами копошилась Бублик. Мася важно разгуливала по краю стола, как бы невзначай поглядывая на шоколадку, но к Нине не приближалась.
Ванька привел ее полчаса назад. Проводил на кухню, где я сидел, бездумно просматривая вакансии охранников, сказал: «Она, походу, как Вера. Надо ей рассказать», – и вышел.
Мы остались вдвоем. Нина беззвучно плакала. Слезы капали в чай, оставляя дорожки на щеках. Я пытался прикинуть, сколько ей лет. Маленькая, щуплая, на лице ни капли косметики, руки в тонких шрамиках, как от перочинного ножика. Вряд ли больше шестнадцати – глаза совсем детские, доверчивые.
Дарина с ума сошла…
– Погоди реветь. Давай еще раз, сначала. Она просто позвала тебя? И ты пошла?
Нина всхлипнула, вытерев нос рукавом.
– Я же говорю. Гуляла по району. В наушниках. Случайно дошла до леса – у нас там недалеко. Потом дождь зарядил, сильный такой, хлесткий. Я хотела спрятаться под деревом, переждать. Но мне навстречу вышла женщина в длинном платье и спросила, куда я иду. Ну, я сказала: «Мне бы вообще-то домой»… А она позвала к себе. Я подумала: прикольно. Типа как Кейра из «Ведьмака», знаешь?
Я покачал головой. Видно, перед тем как Спартак застрелил Дарину, та все-таки успела передать силу: заманила к себе девочку, опоила своей кровью и поцеловала – правда, в лоб, а не в губы. Нина сбивчиво рассказала, что в домике ей предложили горячий напиток, похожий на вино. Она выпила его и в то же мгновение ощутила, что лес вокруг ожил.
– Я как будто волшебный эликсир попробовала – ну, тоже из игры. А потом увидела, как по деревьям течет энергия, как с неба льется дождь и впитывается в землю под слоем листьев… С тех пор все время ощущение, что погода мне подчиняется. Смотри. – Нина сжала кулак, и за окном грянул гром. Разжала – и по карнизу забарабанили косые капли. – Ты ведь тоже это видишь?
– Вижу.
– Вот! – с досадой воскликнула она. – Я сперва подумала: наркота. Хотелось попробовать, ну я и хлебнула. Но прошло уже пять дней, а оно не выветрилось. Сегодня ночью я уже было решила, что она меня отравила. Потом – что это прогрессирующая болезнь типа опухоли мозга или еще что. Написала Вано. Но если ты тоже это видишь…
Нина снова сжала кулак. Мася выгнула спину и зашипела, обнажив клыки, – от кулака Нины по столу расползлись черные трещины. На моих глазах дерево потемнело и расщепилось, будто обуглилось изнутри. Я быстро согнал кошку на пол.
– Тебе надо поговорить с Верой.
– Блин, шеф! – Нина всхлипнула и снова вытерла нос рукавом. – А можно без разговоров? Как-нибудь просто отмотать назад?
Отмотать назад. Мне бы кто позволил так сделать.
– Нельзя.
Я встал. Кухню заполнил запах влажной земли и хвои. Что-то примешивалось к нему – гнильца или мокрые листья, застоявшиеся в холодных дождевых лужах. От Веры тоже поначалу разило холодом, когда она пугалась или нервничала. Правда, Вера в основном все держала в себе…
– Подожди минуту.
Я взял со стола телефон и вышел, плотно прикрыв дверь. Нашел в контактах «Кирилл, менеджер», набрал. Потянулись длинные гудки.
– Слуга Зимней Девы, – наконец слащаво поздоровался Кирилл. – Говорят, ты недавно отличился… Попрал все возможные законы Вселенной, вернул парнишку с того света. Молодец! Люблю такое. Чем помочь тебе в этот раз?
– У меня на кухне сидит новая Осень. Ей на вид лет пятнадцать.
– И что?
– Она же… – я запнулся. – Так не бывает.
– И покойники не оживают! – с готовностью подхватил Кирилл. – И люди добровольно от души не отказываются! Даже по очень большой, кхе-кхе, любви…
Я саданул кулаком стену. Ну давай, поиздевайся еще.
– Она явно не умеет контролировать силу, – я пытался говорить ровно.
– Так научится!
– У кого? Слуга Дарины мертв.
– Хм… – задумчиво протянул Смотрящий. – А кто ее к тебе, кстати, привел?..
Нет. Нет-нет-нет, не выйдет!
– Даже не думай приплетать моего брата!
– Больно надо! Нам запрещено вмешиваться, забыл? – Елейный голос вызывал тошноту. – Мы только наблюдаем.
Я судорожно соображал. Нина – девочка, совсем ребенок. Она этой силой таких дел наворотить может… Но и отдать наверняка не выйдет. Если это похоже на то, как было у Веры, у Осени тоже должен быть какой-то поступок. Зима убивает, Весна рожает ребенка. Юля наверняка что-то сотворила с сердцем Лёши, иначе он бы с ней так не носился. Что нужно сделать Осени?
– Ты сам все поймешь, – промурлыкал Смотрящий, хотя вслух я ничего не спрашивал. – Тогда и поговорим.
И отключился.
В груди набухало гадкое предчувствие. Хельга никогда не рассказывала, как получила силу. Но то, как сопротивлялась Вера, я помнил хорошо. И эта девчушка тоже явно не рада…
Кто вообще придумал всю эту мутотень с Девами? Откуда она взялась?
– Тоха, – позвал Ваня, выходя из комнаты. – Нужна помощь?
Он переводил обеспокоенный взгляд с меня на прикрытую дверь кухни.
– Нет, – отрезал я. – Не надо никакой помощи, она сама справится. А ты держись от нее подальше. От всех них.
Ванька поднял брови.
– От кого?
– От этих женщин. Ничего хорошего от них не будет.
– Но ты же с Верой… – нерешительно начал Ванька и показал двумя пальцами «галочку». Типа пару.
– И с Верой ничего не будет. Ни с кем из них.
– Но они же не виноваты! – возмутился Ванька.
– А что, от этого кому-то легче?
За Ванькой из комнаты выглянула Мася. Теперь, когда Сметаны не было, она стала медленной и степенной. Рыжую мелочь она не воспринимала в упор.
Я провел рукой по лицу.
– Помнишь Сметану? Вот она – дело рук такой же, как Нина. От Зимы ты уже пострадал. Давай не будем повторять опыт. Во второй раз… – я вздохнул, чувствуя, как на плечи свинцовым пластом ложится усталость, – я тебя уже не вытащу.
Ваня стоял задумчивый и мрачный, до ужаса напоминая мне в этот момент покойного старшего брата. Тот тоже замирал, прежде чем принять решение, и невозможно было понять, что это будет: глупость или что-то разумное.
Наконец Ваня прошел мимо меня и приоткрыл дверь кухни.
– Нин, пойдем? Провожу тебя до электрички. Заодно скину номер Веры – она точно подскажет, что делать.
* * *Год спустя
ВераНа дворе стояла середина осени. Дарина явно успела кому-то передать силу, но кем бы ни была новая Дева, управлять погодой она еще не умела: проливной дождь то и дело сменялся по-летнему погожими деньками. Сегодня как раз был такой – я шагала по аллее в расстегнутом пальто, сунув шарф в карман, и повторяла про себя материал с лекции, чтобы хоть как-то уложить его в голове. На первый семестр психфака пришлись все теоретические предметы: история психологической науки, общая психология, психология сознания и личности, история России, философия, экономика… На экономике преподаватель занудно пересказывал учебник, и у меня каждый раз начинала болеть голова. Почему, если ты Зимняя Дева, у тебя все равно болит голова?
Я свернула на аллею, ведущую к метро. Аскольд не раз предлагал присылать машину к институту, но я любила пройтись после долгого дня по скверу и подумать.
Хотя была и еще одна причина. Пару месяцев назад я виделась со Смотрящим. К Александру соваться не решилась – и поехала к Кириллу. Тот выслушал меня, попивая кофе в чашке с логотипом «У Оскара», и, усмехнувшись, сказал:
– Какая интересная у тебя просьба, Зимняя Дева. Имей в виду: просто так тебе это не дадут. – Он замолчал, покрутив в холеных руках темные очки, словно к чему-то прислушивался. – Ответ придет с огнем. Жди.
С тех пор я стала внимательнее смотреть по сторонам, хотя сама толком не знала, что ищу. Горящий шар? Пожар? Астероид?
Город накрыл безлунный вечер, плавно перетекающий в ночь. Фонари в сквере горели через один, и дорогу приходилось подсвечивать фонариком телефона. Страшно не было – потеряв половину души, я почти разучилась бояться.
Вдруг вдалеке замаячила оранжевая точка. Она мерцала, но не двигалась.
Я остановилась. Неужели?..
За деревьями горел костер. Рядом, закутавшись в темный плащ, сидел мужчина. Я не сразу опознала в нем Александра. Лицо выглядело старше, хотя морщин не было. Выражение из просто отстраненного превратилось в отрешенное, будто здесь присутствовало только тело, а сам Смотрящий был где-то далеко. Даже туман в черных глазах почти рассеялся.
Я подошла к огню, но почему-то совсем не почувствовала тепла. По коже ползли мурашки, воздух вокруг словно заиндевел.
– Ты хотела поговорить, Зимняя Дева, – сказал Александр голосом, которого я у него никогда не слышала, и достал из воздуха шампур с нанизанными дольками зефира.
– Можно просто Вера.
Он нетерпеливо взмахнул рукой и сунул шампур в огонь.
– Чего ты хочешь?
– Когда мне было двадцать, по моей вине погиб тот, кто был мне дорог.
– Ты хочешь воскресить человека?
– Это был не человек, – быстро поправилась я. – Он представился Лестером, когда пришел ко мне. Он появлялся и исчезал по собственному желанию и умел оживлять фантазии. И меня научил. Но я так хотела избавиться от волшебства, что случайно уничтожила его.
– Лестер… – проскрежетал Смотрящий, точно выискивал нужное имя в бесконечной картотеке. – Это невозможно.
– Дарина оживила сына!
Смотрящий продолжал вглядываться в огонь.
– Она его не оживляла. Она отдала за него свою жизнь.
«Вера, что ты делаешь?» – прозвучал в голове предупреждающий голос Антона, но я его проигнорировала. И шагнула на свет.
– Вы не контролируете Дев, – жестко произнесла я. – Сегодня двадцатое октября. На улице плюс пятнадцать. Я два года не управляла зимой, а Юля – летом. А если кто-то решит убить себя прежде, чем окончательно станет Девой… – Я перевела дыхание. – Вам нужен менеджер. Кто-то, кто будет искать подходящих девушек. Готовить их, обучать. Следить за порядком. Не человек – он может заболеть или умереть.
Невыносимо медленно, со странным скрипом, точно передо мной шарнирная кукла, Смотрящий повернул ко мне голову. Оживший туман заполнил его глаза почти полностью, и на меня воззрилась сама память мира.
– Координатор, – повторила я, не зная, какое еще слово подобрать, – который будет вам помогать. Обещаю, он не станет их… нас жалеть.
Смотрящий неторопливо поднес шампур к губам, снял зефирку крупными зубами и так же неторопливо прожевал.
– А что взамен, Зимняя Дева? Ты должна предложить что-то очень дорогое для тебя.
– Чего ты хочешь?
– Я вижу детей рядом с тобой, – задумчиво произнес Александр. – Двух маленьких девочек. От разных матерей. Но суть их одна.
Таня и Милана.
– Я не отдам их, – выпалила я прежде, чем успела подумать.
Его губы дернулись в усмешке.
– Так отдай своего.
Что?
Я невольно отступила.
– У меня нет детей. У меня даже… – я запнулась. Можно ли Смотрящему говорить про месячные? – Мой организм не способен на деторождение.
– Это сейчас. Но однажды ты передашь силу Девы другой женщине. – То ли от того, что Александр смотрел в огонь, то ли из-за тумана в глазах, но слова прозвучали как предсказание. – Тогда у тебя появится ребенок, и ты отдашь его мне. За это тебе вернут Лестера.
Я старалась не думать, что на это скажет сам Лестер. Может, он вообще не хочет возвращаться, да еще и носиться с Девами. Но как я спрошу, если его, блин, нет? Уже почти четыре года.
Костер передо мной вспыхнул – в небо взметнулся сноп ярких искр. Смотрящий быстро глянул в него и протянул мне широкую кисть.
– Время истекает. Ты согласна?
Я глубоко вздохнула, по привычке выдыхая на четыре счета. У меня никогда не будет детей. Я просто не заведу их. Не забеременею. Это не так сложно.
Подойдя ближе, я увидела, что на протянутой ладони нет ни единой линии.
– Ну что, Зимняя Дева? Договор? – без выражения спросил Смотрящий.
– Договор.
Костер вспыхнул снова и погас. Стоило мне моргнуть, Смотрящего уже не было, а на месте, где только что гудело пламя, стоял, отряхивая пышные манжеты белой рубашки…
– Лестер! – Я зажала рот ладонью.
В наступившей темноте его белоснежные волосы походили на белесое облачко.
– Ты в своем уме, Вера? – едко выдал Лестер, выпрямившись, но тут же чуть не задохнулся – я сжала его в объятьях. – Что ты творишь! Ты хоть знаешь, с кем сейчас говорила?.. Будь добра, руки. Что за манеры? Да выпусти меня, в конце концов, ты что, опять голос потеряла?!
Но я не отпускала его. Слез не было – вместе с половиной души я отдала и способность плакать. Грудную клетку переполняло что-то отдаленно напоминавшее тепло – кажется, так раньше ощущалась благодарность.
– Ничего не меняется, ты смотри, – недовольно пробормотал Лестер, но на спину мне успокаивающе легла невесомая ладонь. – Так же дергаешь людей туда-сюда, наплевав на законы природы. Что ты на этот раз придумала?
Часть 1. Потеря
Глава 1
Вера«Молю, забери меня! Забери! Сил моих больше нет!»
Я вздохнула, вертя в пальцах ручку. Писать все равно не получалось, а слова преподавательницы терялись из-за навязчивого голоса в голове. К концу зимы вызовов, как я их про себя называла, заметно прибавилось. Фон из сильных и требовательных и совсем слабых голосов сопровождал меня даже во сне. Люди звали смерть так рьяно и искренне, словно она была их доброй подругой.
– Господин А. начал терапию год назад. Он попал ко мне после двух неудачных попыток самоубийства и госпитализации. Мы надеялись, что третьей не случится. – Маленькая женщина с необычным именем Мальвина в сотый раз поправила на коленях сумочку-клатч. Брючный костюм на точеной фигурке и стрижка с модным пробором набок молодили, но скрыть истинный возраст не могли. – Однако утром первого января его нашли в ванной его квартиры с перерезанными венами.
По рядам пронесся тихий вздох, но лица большинства не изменились. Я заметила, что это было чем-то вроде опознавательного знака будущих психологов: в какой-то момент они – мы – на все начинали реагировать подчеркнуто спокойно.
«Пожалуйста, забери меня, я больше не могу!»
Сжав ручку, я изо всех сил попыталась сосредоточиться на голосе преподавательницы. Хотя именно преподавательницей, пожалуй, она не была: по субботам на психфак приходили действующие психотерапевты и рассказывали о реальных случаях из практики. Первокурсников туда не пускали, но студенческий на входе никто не проверял. Так что я уже несколько месяцев ходила на встречи с говорящим названием «Психология травмы», слушала истории страха, отчаяния, выгорания, обиды, растерянности, злости – и думала, что кроме заморозки сердца существует масса вариантов с этим справиться.
И люди ведь справляются. Почти всегда.
– К сожалению, в данном случае я не смогла спросить напрямую у пациента разрешения на рассказ вам, – бесцветным голосом закончила Мальвина. – Однако я считаю, вы должны видеть всю картину. Иногда бывает и так. У господина А. всю жизнь была склонность к суицидальным мыслям – это подтверждают дневники, которые мне любезно предоставила его мать.
В аудитории было душно – чтобы не выпускать тепло, окна лишний раз не открывали. Воздух был до того сухой, что першило в горле. Обычно я садилась поближе к большому панорамному окну – там было прохладнее, но сегодня в аудиторию набилось столько народу, что не всем хватило стульев.
«Умоляю!»
Я в изнеможении прикрыла глаза. На самом деле они не хотят умирать, почти никогда. Пугаются, увидев неизвестно откуда взявшуюся женщину в красном, вырывают руки, когда она пытается взять их за запястье и нащупать пульс.
– Есть ли у вас вопросы? – спросила Мальвина.
Курчавый парень рядом вскинул руку. Справа оживилась девушка в твидовом пиджаке – возможно, аспирантка. Впрочем, на психфаке нельзя доверять внешности: мне вот скоро двадцать четыре, а я только на первом курсе.
Мальвина устало оглядела аудиторию и подтянула к себе съехавшую сумочку.
– Вижу, что вопросов много, ребята. Давайте устроим небольшой перерыв, а потом продолжим.
И проветрим.
Я щелкнула по экрану айфона – сообщения, которого ждала уже неделю, не было. Зато пришло от Аскольда – он спрашивал, в силе ли наша встреча сегодня в два, – и уведомление об отклоненной рекламе.
Вот ведь. Я уже даже музыку к рекламному ролику отключила – и все равно не пропускают! Хорошо, что пауза – как раз успею зайти в рекламный кабинет и посмотреть, в чем проблема.
Чтобы не толкаться на выходе, я ждала, пока студенты выйдут из аудитории. Мальвина сидела неподвижно. Я слышала, как неровно стучит ее сердце – гулко и резко, как у человека сразу после испуга. Похоже, не так хорошо она проработала этот кейс, как сказала нам в начале практикума.
– А вы? Уже заканчиваете учебу? – вдруг спросила она.
– Нет. – Я встала, прихватив рюкзак с ноутбуком. Ручку и раскрытую тетрадь оставила – на случай, если кто-то захочет занять мое место. – Только поступила.
Запоздало пришла мысль, что первокурсникам сюда нельзя, но Мальвина, кажется, не обратила внимания.
– Значит, еще не определились со специализацией, – она тепло улыбнулась. – Не знаете, кем будете?
Повесив рюкзак на плечо, я приоткрыла окно и замерла, глядя на заснеженные верхушки елей.
– Ну, кем-нибудь точно буду.
* * *Чтобы поработать в тишине, я обычно уходила в курилку. Там же незаметно для себя сама закурила – кто-то предложил, я попробовала. Никотин помогал сосредоточиться и одновременно расслаблял. Сидя в стеклянном закутке и листая статистику в рекламном кабинете, я привычно держала между пальцев тонкую сигарету.
Кафе – запущена.
Онлайн-курсы – запущена.
Услуги бровиста – запущена.
А вот и видео для ювелирного, которое не пропустили. Ну-ка… Воспользовавшись тем, что голоса в голове временно затихли, я сосредоточилась на настройках.
После поступления в институт я стала брать меньше заказов, но совсем от работы не отказалась. Мне нравилась реклама. Нравилось изучать аудиторию, находить нужные для нее слова, видеть, как растут охваты, и знать, что я незримо их контролирую. К тому же полностью жить на содержании мужчины, с которым спишь в разных спальнях, все еще казалось мне несколько… неправильным.
Я так увлеклась, что не сразу заметила странную женщину напротив – дородную и сутулую, похожую на нахохлившуюся ворону. Сигареты в руках у нее не было, сердце бухало тяжело и медленно. Непроницаемо черные глаза смотрели прямо и недружелюбно. Что-то в ней заставило меня вспомнить Аскольда: пристальный взгляд, корона из черных кос, бледное лицо без косметики и черная одежда, полностью скрывающая фигуру. Ведьма? Экстрасенс?
Быстро оглянувшись на куривших у панорамного окна, я негромко спросила:
– Вы хотите мне что-то сказать?
Женщина усмехнулась полными губами и произнесла грубоватым низким голосом:
– Хочу посмотреть на девочку Аскольда.
Я вернулась к настройкам. Это мы уже проходили. Возлюбленная Аскольда, девочка Аскольда. Кто там еще? Как-то мелькнула «привороженная проститутка», и я перестала читать. Каких только заголовков не выдумывали интернет-издания, чтобы поднять охваты.
– От тебя за километр несет его охранными ставами, – веско продолжила женщина. – Но он забыл, что защищать нужно в первую очередь себя, а не сосуд древней силы.
Пальцы замерли над клавиатурой. Я подняла голову. Взгляд черных глаз явно говорил: «Я знаю, что ты такое».
– Вы курите? – Не дождавшись ответа, я бесшумно закрыла ноутбук и подхватила лежащее рядом пальто. – Предлагаю продолжить на улице.
Сосуд древней силы. Ну-ну.
День был морозный и ясный. В воздухе висела белесая дымка. Календарная весна уже неделю как наступила, но погода и не думала меняться. Альбина пока не родила, а мне жутко не хотелось забирать еще одного человека, чтобы зима держалась весь месяц.
Крыльцо психфака пустовало – похоже, единственным практикумом в этот день был наш. Похожая на ворону женщина куталась в мохнатую шубу и неторопливо набивала табаком блестящую маленькую трубку.
Я чиркнула зажигалкой, зажав сигарету в губах.
– Слушаю вас.
– Что ты такое, я примерно вижу. Понимаю, почему Аскольд тебя выбрал. – Женщина вынула из складок шубы коробок спичек и завозилась с трубкой.
Я разглядывала ее длинные ногти и подушечки пальцев – потрескавшиеся и почерневшие, как от работы в земле. У меня тоже такие были в период жизни на кладбище.
– Выбрал? – спокойно уточнила я.
– Почитай на досуге форумы.
Я прислушалась к ритму ее сердца: она не боялась.
– Почитаю.
– Его давно зовут на передачи. На встречи. А он засел дома, как сыч. Или семейный человек. – Я ожидала насмешки, но женщина, видно, говорила серьезно. – А ты, если и вправду жена, так и смотри за ним. Сейчас особенно. Неровен час…
Я выпустила в сторону струйку дыма.
– Что конкретно ему угрожает?
Женщина неодобрительно усмехнулась.
– Все тебе расскажи. Скажи спасибо, что вообще пришла. У меня перед ним старый должок.
– Ясно. Что-то еще?
Она задержала взгляд на кольце, украшающем мой безымянный палец. Оно было простым – ободок из белого золота и крупный прозрачный камень. Чисто формально камень был тем, чем и казался – бриллиантом.
Женщина хмыкнула.
– Чья была идея?
Я промолчала. Она пожала массивными плечами и беззлобно сказала:
– Дурак.
Я затушила сигарету о парапет.
– Или говорите по существу, или я пойду.
Пришло в голову припугнуть ее, коснуться холодом там, где ни одно живое существо не способно. Но смысл? Вряд ли она действительно что-то знает. Иначе бы уже сказала.
– Передай ему, чтобы смотрел в оба, – донеслось мне в спину.
Я кивнула, на ходу вытаскивая из кармана телефон. Набрала почти не глядя:
«Ты в порядке?»
Звучит, будто я его мама.
«У тебя ничего не болит?»
Теперь персональный врач. В итоге я написала:
«Конечно. Встретимся в два».
И нажала «Отправить».
* * *За полтора года жизни с Аскольдом я так и не привыкла есть дома. Мы редко оказывались на кухне в одно время, а когда это все-таки случалось, заказывали суши или пиццу. По выходным обедали в городе.
В этот раз я приехала в ресторан на пятнадцатом этаже высотки в самом центре – из окон виднелся шпиль главного здания Университета. Аскольд ждал меня за неприметным столиком в углу. Перед ним лежал планшет и стояли две маленькие круглые чашки. Чай наверняка был зеленый – другой он не пил.
Я приземлилась на диванчик рядом и мельком глянула в планшет: сайт с частными услугами был открыт в разделе «танцы».
– Ищешь себе новое хобби? – Я привычно взяла его за запястье, нащупывая пульс. Обычно я делала это утром, но сегодня Аскольд уехал рано. Он терпеливо ждал, хотя мои прикосновения были не из приятных. – Почему только мужчины?
Аскольд молча кликнул на маленький квадратик на экране, и я запоздало поняла, кто на нем изображен. Светлые волосы по плечи, ясные голубые глаза и полные губы в робкой полуулыбке. «Уроки танго для начинающих».
