Ее второй муж

«И прости за вечер. Кое-что случилось, и я не смог вырваться. Это моя вина. В моей жизни в последнее время многое происходит, и я не хочу усложнять ее еще больше, так что думаю, нам пока лучше не встречаться. Прошу, не думай, что я отношусь к тебе с прохладцей. Я говорю искренне. Скоро спишемся. Целую, Тони».

Не может быть, чтобы сообщение не было связано со взломом. Слишком большое совпадение, а я в них не верю. Через несколько минут после того, как кто-то пробрался ко мне в квартиру, я получаю сообщение от человека, который может быть моим покойным мужем. Подозрительно, почему он написал мне именно сейчас? К чему это все? Может, он пытается сказать мне что-то, а я слишком глупа, чтобы понять? Кроме упоминания моей квартиры, есть еще кое-что. «С прохладцей» наталкивает меня на воспоминания о Лило Лил в ее ужасном топе с открытыми плечами, в котором ей явно было прохладно. Они познакомились в ту ночь, когда Маркус исчез в море. Я не сразу пишу ответ, но в итоге формулирую нечто простое, чтобы себя не выдать.

«Очень жаль, что мы не можем встретиться лично. Я знаю, какой сложной порой бывает жизнь, и она может стать чуть легче, если поговорить с кем-то. Не пропадай. – Я делаю глубокий вдох. – И кстати, откуда ты знаешь, что я живу в квартире?»

Ответа нет, и мне хочется позвонить Джиму, вдруг он поймет, что происходит, но, посмотрев на часы, я оставляю эту идею. Три ночи. Не стоит будить бедного Джима посреди ночи, вдруг он в постели с другой женщиной. Интересно, когда я начала называть его «бедный Джим»? До, во время или после нашего развода? Джим настолько жизнерадостен, насколько это возможно. Он никогда не драматизирует и не склонен к романтическим жестам. Спокойно и без лишних слов он справляется со всем, что подкидывает ему судьба. И если когда-то я свысока смотрела на это его качество, считая мужа скучным, то теперь я им восхищаюсь. Он был моей опорой, а я не ценила его силу. Я вечно принимала все как должное, как говорила мне Гейл. И теперь осознаю, что она была права.

Джиму звонить слишком поздно, а подруге – нет. Я печатаю ей длинное подробное сообщение, полное деталей, рассказываю про несостоявшееся свидание, визит Джима, взлом и последнее сообщение Тони Фортина. Но, к моему удивлению, она тоже не отвечает. Не в правилах Гейл игнорировать сообщения, в какое бы время они ни поступили. Я стараюсь не обижаться. Может, она спит и выключила телефон, хотя Гейл никогда так не делает, ее айфон – это вся ее жизнь, и она постоянно гоняется за новой моделью и достает меня рассказами о функциях, которые он поддерживает.

Мне кажется, что все меня бросили, хотя именно это я сделала три с половиной года назад со своей семьей. И я спрашиваю себя, зачем я пишу Гейл, хотя следовало бы позвонить в службу спасения, но я слишком боюсь это делать. Ко мне в квартиру вломились, ради всего святого! В мою серую, убогую квартиру, в которой нет ничего привлекательного, но это была моя гавань, в которой было спокойно, а теперь нет, и мне так сильно хочется домой, как никогда раньше. В мою постель, которую я делила с Джимом и которая казалась мне самым безопасным местом на земле.

Но я не могу позвонить в полицию, ведь если взлом имеет какое-то отношение к Маркусу, то нам с ним обоим есть что скрывать, и я не могу вовлекать их. И, чем больше я об этом думаю, тем меньше мне хочется рассказывать обо всем Джиму, ведь знаю, он будет настаивать на том, чтобы я позвонила в полицию. Он может быть упорным, когда ему что-то нужно, а я не намерена ставить себя в неловкое положение или вызывать его подозрения. В конце концов я решаю поговорить с Гейл, сделать вид, будто все это мне приснилось и я все выдумала. Ведь последнее, чего мне хочется, это чтобы она проболталась Джиму.

Глава 11

Наступила суббота. На этот день мы запланировали поездку в Девон – Джим, ранняя пташка, уже в восемь утра нетерпеливо просигналил клаксоном у дверей моего дома, когда я еще натягивала одежду. Я даже первую чашку чая за день допить не успела. Выйдя наружу с тяжелой дорожной сумкой и мокрыми после душа волосами, я с удивлением замечаю самый примечательный на дороге бледно-голубой туристический фургон «Фольксваген».

– Черт возьми, Джим. Откуда у тебя туристический фургон?

– Мой проект, которым я занимался последние двенадцать месяцев, или как-то так, – с гордостью произносит Джим, пока я запрыгиваю на переднее сиденье, бросаю дорожную сумку в дальний угол и пристегиваюсь.

Джим проводит рукой по рулевому колесу.

– Ты же знаешь, как я люблю переделывать вещи.

– Ты сам это сделал? – удивленно спрашиваю я, оглядывая великолепно перетянутый винтажный салон, отделанный кремовой кожей и облицованный дубовым шпоном. – Боже, тут есть все, что нужно, – выдыхаю я, оборачиваясь, чтобы рассмотреть обновку. – Даже кухонная раковина. – Здесь и правда есть все: выдвижная кровать, стол, холодильник, плита и все такое.

– Она еще не совсем готова к своему первому путешествию, но…

– И куда ты собрался?

– Думал про Францию или Испанию. Провести там несколько летних месяцев, посмотреть мир.

Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. Джим заводит мотор и выезжает на дорогу, а я закипаю внутри. Годами он отказывался ездить на летние каникулы куда-либо, кроме Ханстантона в Норфолке. Один и тот же кэмпинг, одни и те же виды. Домик номер двадцать три, я до сих пор помню, словно это было вчера. Джим ненавидел летать, ему не нравилась иностранная кухня – и иностранцы тоже, если уж на то пошло, хотя он никогда в этом не признается, – и это сводило меня с ума. Ради девочек я притворялась, что мне нравится серое, грязное побережье Северного моря, ветреные пляжи, теплое пиво и мороженое с кусками льда внутри. Еще эти жуткие вечерние шоу в клубе. Джим, с миксом пива и лимонада в руке, ухахатывался над сексистскими шутками стендаперов, а я, дико извиняясь, выпроваживала из зала детей, чтобы поскорее отвести их в наш автофургон и уложить спать пораньше в надежде выкроить пару свободных часов в одиночестве.

От навязчивых мыслей меня отвлекает телефонный звонок. Конечно, то, как изменился Джим, не мое дело, но все равно больно осознавать, что он не хотел меняться ради меня, зато с готовностью сделал это ради новой женщины.

– Привет, Гейл. Ты в порядке? Я писала тебе и несколько раз звонила.

– Просто была занята, – отвечает Гейл, шумно выдыхая сигаретный дым. Кажется, у нее похмелье, ничего необычного для ее субботнего утра.

– Я тоже, – ухмыляюсь я, улыбаясь Джиму. – Никогда не догадаешься, где я.

– На чертовом Эвересте? Нет, знаю, прыгаешь с вышки на Ибице. Ты на все способна.

Ее смех звучит вполне дружелюбно, но я все равно морщусь. Я же не всегда была безответственной. Двадцать восемь лет я была любящей матерью и трудолюбивой домохозяйкой.

– Нет. Я еду в Девон. С Джимом.

Мне казалось, она должна сказать что-то вроде «Боже мой!» или «Какого хрена!», но она молчит.

– Гейл, ты тут?

– Тут, – наконец произносит она, – там, где и ты должна быть. И не говори мне, что ты устроила охоту за матушкой не-сильно-то-и-покойного мужа, у которой надеешься выведать все его секреты.

– Ты сформулировала все нужное в одном предложении, – нервно хихикаю я, уверенная, что Гейл в ярости.

– Знаешь, Линда, это на тебя похоже.

– Что именно? – голос у меня тихий, как у воробушка.

– Во-первых, это эгоистично с твоей стороны – вовлекать Джима в свои дела после того, что ты с ним сделала, а во-вторых, могла бы и меня попросить. Я бы поехала с тобой.

Я помню, как Гейл поддерживала меня в дни после смерти Маркуса, как прилетела первым рейсом в Грецию, чтобы мне помочь, и я чувствую себя виноватой. Вот дерьмо. Почему я не попросила Гейл, а вместо этого вовлекла бедного Джима? «Потому что, Линда, ты обалдела от его предложения и была благодарна ему за то, что вы хотя бы сохранили хорошие отношения, и, возможно, ты на полпути к прощению, значит, вместе с Джимом тебя простят и девочки».

– Я понимаю, что ты чувствуешь… – Я бросаю взгляд на Джима; не хочу, чтобы он знал, что является предметом нашего разговора, это будет еще та стыдоба. – Но у нас все отлично.

И тут я понимаю, что Гейл давно повесила трубку. Джим понимающе поднимает брови.

– Это же Гейл, – смеется он.

– Ничего не меняется, да? – беспомощно произношу я, бесясь при мысли о том, что он догадался, что разлад случился из-за него.

– Все меняется, Линда. Все.

Он не смотрит на меня, сосредоточившись на выезде на трассу А43, а мне не нравится признавать, что от новой страсти Джима к переменам мне очень некомфортно. И мне противна мысль о том, что причиной этих перемен стала женщина. Джим не нужен мне как мужчина, хотя порой я скучаю по тем «нам», которыми мы были когда-то, но все же мне больно. Я молчу и стараюсь радоваться за него. Уж если кто и заслуживает второй шанс в жизни, так это он.

Экран его телефона зажигается, и он отвечает по Bluetooth. Тот факт, что он сумел сладить с устрашающим миром новых технологий, снова напоминает мне о том, что Джим перевернул страницу жизни. Я бы не догадалась, как поставить такое в свою машину. Если бы она у меня вообще была. Сначала я подумала, что ему звонит Гейл с явным намерением разорвать его на кусочки, но…

– Привет, милая. Все в порядке?

Боже. Я не знаю, куда девать глаза. Наверняка это его новая женщина. Интересно, она знает, что он со мной? Лучше сидеть тихо, мне не хочется доставлять ему неприятности и жалеть о том, что он согласился мне помочь.

– Мило. Рад, что ты проводишь выходные с сестрой. Прости за обед, но у меня были другие планы.

Сердце успокаивается, когда я понимаю, что Джим говорит с одной из дочерей. Пока непонятно, с какой именно. Но, судя по смущенному покашливанию и по тому, как он ерзает на сиденье, вздыхает, будто в чем-то виноват, он говорит с Эбби, которая дает ему гневную отповедь.

– Знаю, милая, знаю. Да, ты меня предупреждала, но все в порядке. И нет, это не она меня заставила, я сам предложил.

Джим нажимает отбой, и теперь стыдно нам обоим. Щеки у меня горят.

– Кажется, мы с тобой в одной будке, – ухмыляюсь я, нарушая неловкое молчание.

– Скуби-Дуби-Ду-у-у! – взвывает он внезапно, и я заливаюсь смехом, вспоминая любимый мультик девочек. Они обожали это шоу так же, как и мы в своем детстве, когда оно впервые вышло на экраны. Девочки обожали смотреть, как дурачится их отец, изображая очаровательного, но неуклюжего немецкого дога. А я видела шоу столько раз, что на меня уже ничто не производило впечатления.

– У тебя теперь даже есть своя Таинственная машина, – напоминаю я.

И мы оба воем, как в мультике, а я от смеха чуть не писаюсь в штаны. Улыбаясь Джиму в ответ, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз нам было так хорошо. Кажется, мы оба изменились. Все те же, но уже иные, во многих аспектах. Словно новые версии самих себя. Улучшенные модели.

Глава 12

С интерьером и экстерьером фургона Джим сотворил настоящее чудо, но механик из него некудышный. Мы три раза ломались на дороге и два раза вызывали сервисную службу. Они предлагали эвакуировать нас в ближайшую автомастерскую, но Джим настоял, что сможет сам завести мотор.

Проблема была в стартере, который, если долго колотить по нему железным ломом, наконец заводился. Джим не сказал мне этого сразу, но он знал, что проблема будет, и надеялся на лом, который предусмотрительно прихватил с собой.

Из-за этого мы потеряли по крайней мере четыре часа, и, не доехав еще до Бристоля, должны будем провести в пути еще минимум три. В ноябре темнеет в четыре, льет как из ведра, в небе ни просвета. И даже если мы постараемся наверстать время, то не успеем доехать до небольшой рыбацкой деревни Кловелли, в северной части Девона, где живет мать Маркуса.

Мне жутко хочется пис́ ать и (да неужели!) есть, но пока Джим не заведет мотор, мне придется смирно сидеть на пассажирском сиденье и разглядывать непрекращающийся дождь. Он то и дело лупит по мотору, спрятавшись под куском найденного в багажнике брезента. Мы не взяли ни еду, ни воду в надежде, что будем останавливаться на заправках. У меня пересохло в горле, но я молчу. Проблема пассажира, который не платит за свой проезд, в том, что ему приходится быть благодарным, что бы ни происходило. Не знаю, сколько я выдержу. Мы еще даже не выехали на М5; Джим выбрал более спокойную дорогу А492, путь по которой стал еще длиннее. Мне уже кажется, что Кловелли от нас дальше, чем когда мы только выехали. Но, конечно, я молчу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Красивая девушка (язык африкаанс) (Прим. пер.).