Вересковая пустошь

– Нравится?

– Конечно нравится!

– Так что ж ты не подошла к нему?

– Скажешь тоже! Вот сама и подошла бы, если понравился!

– Ага, от него силой так несло, что я и дышать-то рядом не могла.

– Так чего тогда ко мне пристала? Или тебе подруга надоела? Так сразу и сказала бы, что избавиться от меня хочешь! – со слезами в голосе произнес второй голос.

– Ну, что ты, шуток не понимаешь? Я ж просто спросила! – пытался успокоить первый голос.

– А вот мы сейчас у ведьмы спросим. Она тоже рядом с ним еле дышала, аж голос потеряла!

И тут уже засмеялись обе… Я обернулась к ручью и пригляделась. В блестящих на солнце бурунчиках воды плескались… русалки? Да, русалки! Какие красивые! Светлые, длинные волосы плавают в воде, высокая грудь ничем не прикрыта и бесстыдно выставлена напоказ, золотистая чешуя блестит на солнце, широкие хвосты плавно колышутся в прозрачной воде. Тааак, это когда ж русалки стали такими неотразимыми? Я прикрыла глаза и посмотрела на них сквозь ресницы. Вот теперь все правильно, бледнокожие, с редкими мокрыми волосами и блеклой светлой чешуей, на которую налипли водоросли и мелкие ракушки, две полудевицы, полурыбины смотрели на меня уже не столь весело. Правильно, если они во мне ведьму разглядели, то я и подавно должна их истинную внешность и суть понять. Но все равно чары навести хотели, по привычке, наверное, как и на остальных людей. Особенно до мужчин охочи эти «красотки», так и норовят зазвать к себе поближе, да наиграться от души. А выживет после этого мужичок и останется ли при своем уме, уже их не интересует.

– Привет, красотки! Давайте знакомиться. Я Анна, местная ведьма на ближайшие два года, – вполне дружелюбно поздоровалась я.

Подружки переглянулись и подплыли поближе.

– Ты серьезно? – спросила одна из них, глядя на меня недоверчиво.

– Что именно? – уточнила я.

– Хочешь подружиться с нами?

– Пока что я предложила познакомиться. – сложив руки на груди, я подошла к самой кромке воды. Надо показать им, что я их совсем не боюсь, хотя понимаю, каким бы мелким не был ручей, утащить и притопить по-тиху эти полуголые девицы смогут практически любого человека. Но я не совсем человек и сумею с ними справиться достаточно легко и болезненно, да и зачем портить отношения с самого начала, если можно попытаться расположить их к себе, а не подчинить.

– Ну так как звать-то вас? – и я уставилась в глаза левой красотке, с зелеными водорослями в волосах. Для красоты, что-ли, прилепила? После небольшой заминки я все же услышала:

– Я Василина, а это Лада, – плеснула она водой на подружку, и они подплыли еще немного ближе.

– Ну что ж, пока что очень приятно. – улыбаясь одними губами и внимательно следя за ними, ответила я. – Надеюсь, у вас хватает мозгов не вредить мне и свои шуточки на мне не отрабатывать?

На мой взгляд и приподнятую бровь чешуйчатые девчули отреагировали правильно, магию они чувствовали отлично и поэтому кивали очень усердно. Наперебой клялись в вечной дружбе и своей полезности, заверяли в исключительном отношении ко мне, обещали организовать мне среди остальной здешней нечисти репутацию сильнейшей ведьмы. А еще красивейшей и добрейшей души. А это уже лишнее. Доброта до добра не доводит, прошу прощения за каламбур. За несколько минут общения с местными красотками я поняла, какое сокровище приобрела в лице новых знакомых. Они знали всё про всех! Как только русалки поняли, что я настроена поболтать, а не бросаться неприятными заклинаниями, на меня вывалился такой поток информации о местных лесных обитателях с именами, кличками, их семейным положением и родственными связями, что осознать всё не было никакой возможности! Но девчонки старались, трещали по очереди и одновременно, и очень скоро голова моя распухла от такого обилия сведений и поворотов от одной темы к другой, и я решила немного направить разговор в нужную мне сторону. Надо же как-то узнать, от чего Филипп предостерегал. Себастьян ни о чем таком плохом не говорил.

– А на болоте-то почему шалят?

– Так это берегиня с мавкой поругались давеча. Вот из-за того красавчика, что сейчас тут был и поцапались. Берегиня через чащу до вересковой пустоши мага проводила, а он там заночевать решил, не захотел по болоту на ночь глядя идти. – начала Василина.

– А эта дура мавка уже возомнила из себя великую магичку и стала огоньками его заманивать. Или не поняла, скудоумная, с кем связалась. – подхватила Лада.

– Да только он ее сразу заприметил и никак не отзывался. – это снова Василина.

– Уж как не изворачивалась мавка, а маг знай себе возле костра сидит и из круга не выходит. – это уже Лада.

– И эта мымра до того мозги последние растеряла, что поперлась в самую трясину и сквожника призвала.

Ого! Ничего себе, тут обширная болотная диаспора! Сквожник – это серьезно. Это не одно существо, а десяток мелких, слепленных в одно целое гнилых вонючих кочек, у которых нет ни глаз, ни ушей, а есть только рот, усеянный острыми как бритва зубами и длинными щупальцами. И желание только одно – жрать. Представьте такой немаленький, с метр диаметром, воняющий гнилью, покрытый слизью шар, плюющийся жижей болотной на большие расстояния. И не страшен ему круг магический, ему ж переступать через него не нужно, закидал и жертву, и круг грязью, и останется только щупальца протянуть, да в пасть запихнуть. Интересно, если будет жрать только одна пасть, остальные тоже насытятся, или им всем нужно есть? И ведь не страшна ему никакая магия, попробуй подожги его, это ж сколько силы потратить надо, пока кочку, промокшую насквозь водой да тиной болотной, подожжешь! Только сталью и можно покромсать на мелкие кусочки и раскидать подальше друг от друга, чтоб уже не сползлись обратно в кучу.

– Ну! Дальше то что? – с нетерпением воскликнула я.

– Что, что. Видела ж мага, живехонький! Только грязный очень пришел с рассветом. – сказала Василина.

– Он сквожника на мелкие пучки почикал, подсушил их и на большом костре сжег! – с восторгом постучала ребром одной ладони о другую, демонстрируя весь процесс расчленения, Лада.

– Откуда силы столько? – удивленно пробормотала я.

– Да, уж, силы ему не занимать! – с гордостью в голосе и восторгом в глазах отчеканила Василина, как будто сама к ней, этой самой силе, причастна.

– Так, понятно. А берегиня-то что?

– Ой, да тут с утра такой гвалт стоял, заслушаешься! Берегиня из леса-то на пустошь выйти не может, а мавка подойти к ней боится, вот издалека друг на друга помои и выливали. – хихикнули русалки.

– Ага, чего только друг другу не пожелали, чем только не грозили! – Лада довольно потерла руки.

– Уж теперь-то перестанет мавка шастать где ей вздумается, уж побоится! – погрозила кулачком Василина.

– Вот, веришь? Как ни заявится, так обязательно что-нибудь пропадет! – возмущалась Лада.

– В том году мы у водяного были, так он нам ленты подарил. А эта уж обзавидовалась, приперлась, в гости, говорит, я к вам! Сто лет не видались, и еще бы не встречаться, да пришлось принять, мы ж не дикие какие. Полдня просидела, всё выспросила, про всех гадостей наговорила и ушла. Мы и оглянуться не успели, как ленты пропали! – развела руками Василина.

– Уж мы ее потом поймали да потрепали маленько, но лент так и не отдала. – злилась Лада. – Говорит, потеряла. Врет, как обычно!

Незаметно пролетело время и когда я спохватилась, уже перевалило за полдень. Спросила у девчонок прямую дорогу к поляне с иван-чаем и скорым шагом отправилась через лес.

Глава 5

Я тебя не видел долго и ещё б не видеть столько

Понял я к исходу дня не сложилась эта мечта.

Кай Метов «Из-за тебя»

Поляну с иван-чаем нашла легко, просто в один момент деревья расступились и передо мной появилась залитая солнцем нежно розовая поляна. Цветов было так много, что, казалось, нежные соцветия образуют плотный ковер. Теплый ветерок ласково касался соцветий, наполняя воздух ароматом луговых трав, а солнечные лучи пронизывали каждый лепесток насквозь, делая все вокруг ярким и радостным. На другом конце поляны я разглядела несколько ульев, а их полосатые жители деловито трудились над цветами. По-над поляной звенел ровный гул роя пчел. Осторожно, чтобы не разозлить ни одну пчелку, я вошла в это розово-зеленое колышущееся море и приступила к сбору листьев. Мягко захватывая стебель почти у основания, нужно слегка сжать, чтобы не сломать растение и быстро провести до самого соцветия. И вот в руке остается целая горсть мягких зеленых листьев. В корзинку их и ищем следующий стебель с неповрежденными листиками. И снова быстрое и плавное движение кистью руки и опять полная горсть ароматных длинных и тонких листьев, а глаза уже ищут новый стебель. Корзинка наполнялась, я аккуратно двигалась по поляне, надеясь, что ни одной пчеле не придет в голову цапнуть меня, они ведь должны понимать, что ни одно соцветие я не тронула, да и листья обрывала не со всех подряд стеблей, так что проплешин в этой красоте не оставлю. Наконец-то корзинка была доверху заполнена, и я разогнулась. Со скрипом. Со стоном. Как настоящая старая карга. Спина от долгого пребывания в загнутом состоянии неохотно разгибалась. Пришлось упереть руки в бока и помогать. Медленно выпрямилась, постаралась как можно сильнее свести лопатки друг к другу, закрыла глаза, подняла лицо к небу и в так и стояла, улыбаясь. Если закрыть глаза, то стократно возрастают слух и обоняние. Резче ощущаются запахи хвои, цветов и травы, отчетливее слышатся голоса птиц, звуки ветра, запутавшегося в ветвях деревьев. Как хорошо! Как хорошо вот так стоять, ловя ласковые лучики солнца, ощущая на коже его тепло, вдыхать полной грудью чистый теплый ароматный лесной воздух, испытывая чувства полного умиротворения и единения с природой.

И тут по плечам прошелся холодный порыв ветра, заставляя передернуть плечами, и меня что-то кольнуло под лопатку. Будто ледяной иглой коснулось. И еще раз, только уже сильнее, по спине пробежал холодок, а волосы на голове зашевелились, ладони обдало жаром от прилива силы, и они сами собой сжались в кулаки. И тотчас нагрелся бабушкин амулет на груди, мне стало страшно. Я резко обернулась, голова закружилась, глаза, до того закрытые и предоставленные солнечному свету, не сразу сфокусировались, пришлось несколько раз моргнуть, пока не прошла красная пелена и я смогла нормально видеть. Но как я не всматривалась, ничего необычного не увидела, кусты, лес, редкая для хвойного леса трава, все как обычно. Не шевелились потревоженные ветки деревьев и листья папоротника, не было слышно топота ног или копыт, и все-таки я не могла ошибиться, в этот раз на меня из леса точно кто-то смотрел, да и защитный амулет не просто так активировался. Теперь этот кто-то не просто так смотрел, а попытался коснуться. Чем? Зачем? Откуда? Почему я никого и ничего не могу рассмотреть? Кто он? Чего хочет? Вопросы зрели в моей голове с быстротой молнии, а ответа ни на один я не знала. Пока не знала, но обязательно узнаю, теперь это мой лес, и я должна знать все, что здесь происходит и докопаюсь до самой сути. Ишь, ты, шастает тут и пугать меня вздумал! Я еще немного постояла, настороженно прислушиваясь и присматриваясь, потом подобрала с земли корзинку и пошла в сторону дома. Что-то задержалась я сегодня, скоро уже вечер, Себастьян, небось, волнуется, где я пропала. Надо будет обязательно с ним обсудить все эти странности, он тут давно живет, наверняка знает всё обо всем.

Быстрым шагом я шла сквозь темнеющий лес, кроны высоченных сосен смыкались сверху между собой, образуя живую зеленую крышу, через которую солнечный свет пробивался с трудом. Направление дома я чувствовала прекрасно, поэтому сбиться с пути не боялась. Естественно, все мои мысли занимало только одно происшествие. Однозначно, это было действие магии. Единственный маг, которого я встретила здесь, это был Филипп Родионов, но, когда я впервые почувствовала взгляд из леса, его еще в наших краях не было. Русалки сказали, что он пришел к ручью сегодня на рассвете, и не верить им нет никакого резона, уж что-что, а ночное представление на болоте обсуждает сегодня вся нежить в округе. А болото от моего дома, да и от поляны с иван-чаем совершенно в противоположной стороне, так что скитающийся маг-красавчик отпадает. Да и разговаривал он со мной вполне дружелюбно, если бы хотел причинить вред, то мне хватило бы одного взмаха меча. Прикопал бы в лесочке или в ручей сбросил и все дела, а если бы заметил кто, то он конечно же извинился бы и, может даже, заламывая руки, изобразил скорбь, мол, обознался, перепутал, а то и вообще не увидел, как подошла и под меч подставилась. Дескать, ошибочка вышла, прощенья просим. Тогда кто же это? И обряд единения прошел как-то не по сценарию, не должна я была во тьму упасть. Себастьян сказал, что меня там ждали. Кто и зачем? Все это очень странно. Если бы действительно хотели навредить, то для этого сегодня на поляне были идеальные условия, ведь на мне кроме бабушкиного амулета, не было никакой защиты. Да, амулет позволяет мне видеть истинный облик собеседника, дает мне защиту от ментальной магии, предупреждает об опасности, в том числе и о магическом воздействии на меня. Но! Защитить от непосредственного действия, например, боевой магии или топора, он не может. К сожалению. Значит ли это, что меня просто пугают? Хм, кому ж я тут мешаю? В любом случае, надо вести себя осторожнее. И осмотрительнее. Да, правильно, надо осмотреться, вдруг и сейчас кто-нибудь следит за мной? Впервые за всю обратную дорогу я подняла голову и осмотрелась, где я и куда иду? Оказалось, что шла я напрямую через темнеющий лес без всяких тропинок и опознавательных знаков, даже птицы уже не пели, наверняка уже спать ложились. Осознала, что веду себя не осторожно и совсем не осмотрительно, поругала себя за невнимательность к собственной персоне и пообещала себе взяться за ум и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию.

До дома оставалось совсем недалеко, солнце еще не село, хотя в лесу было уже настолько темно, что свои ботинки я уже плохо видела. Из леса я вышла практически возле задней калитки, перешла через мостик и увидела, что Себастьян накрывает ужин в беседке. Самовар уже дымил, а от большой сковороды шел аппетитный запах жареной картошки. Ммм, только сейчас я осознала, что не ела практически весь день. В животе громко заурчало, и Себастьян взглянул на меня с неодобрением:

– Ну, где ты ходишь целый день?

Я показала ему корзинку с листьями иван-чая, кот одобрительно кивнул и отправил меня переодеваться и мыть руки.

Уже через полчаса ужин был съеден, кофе заварен, и мы обсуждали появившуюся проблему. В целом, Себастьян был со мной согласен, скорее всего прощупывают и пугают.

– Я бы тебе посоветовал пугаться и не строить их себя женщину-воина из холодных земель. Да, пугаться и не показывать свои способности. Пока что мы не знаем, кто он и для чего за тобой следит. Пока этот кто-то не причиняет вреда, а как бы хочет показать свою власть, и, как это не грустно звучит, пока у него получается. Но на всякий случай нужно наложить на тебя защиту. Умею я немного, но все же это лучше, чем ничего.

На том и порешили. Себастьян не стал откладывать дело в долгий ящик и как-то особенно готовиться, он просто поставил меня перед собой, вытянул вперед лапы, сосредоточился, шумно выдохнул и обошел меня ко кругу трижды, шевеля губами и усами. Хоть и ходил он медленно, но теплый вихрь, который закружился вокруг моих ног, постепенно поднялся выше моей макушки, заплетая развевающиеся волосы в причудливый сноп. Это меня так впечатлило, что я еле дождалась, когда вихрь уляжется, а Себастьян остановится.

– Это ты называешь «немного умею»?! Это же серьезная магия! Скажи, ты этому научился или это особенность фамилиара?

Себастьян только фыркнул в усы. Вот и понимай, как хочешь. Интересно, как много он знает и умеет? И сколько ему лет? Если он уже третий раз проходил обряд единения с ведьмой и, как минимум, одну из них он пережил, а Береника была уже в возрасте, считающимся почтенным даже среди ведьм, то ему минимум лет сто-стопятьдесят. Ого! Это серьезно. За столько времени можно научиться многому.

Следующий день прошел спокойно. С утра я разобралась с листьями иван-чая, подготовила к ферментации. Они подвяли и стали мягкими. Теперь нужно было их скрутить, разложить на решетки и спрятать на несколько дней в теплое и сухое место. Лучше чердака для этих целей помещения не найти. Пришлось снова собирать листья в корзинку и тащить наверх вместе с решетками из прутьев.

Мысленно попросила дом показать мне вход на чердак. Не дергать же по любому поводу Себастьяна. Дом живо отозвался, как будто только и ждал общения со мной. На чердак вела небольшая лесенка, которая упиралась в люк. Сначала запихнула в люк решетки, потом вернулась за корзинкой. На чердаке пахло сухими травами, пол был уложен сеном, издающим мягкий теплый аромат, а возле одного из окошек стоял небольшой столик на шатающихся ножках. Поперек крыши были натянуты веревки, на которых висели сухие пучки трав. Свежий мятный аромат переплетался с горьким запахом полыни и легкой сладостью лаванды.

Сквозь небольшие окошки пробивался солнечный свет, касаясь мягкими лучами пола и досок крыши. Я разложила решетки поближе к стене, чтобы листья не были под прямыми лучами солнца. Пусть сушатся только в тепле.

Выпрямилась и подошла к окошку, которое выходило на дорогу к деревне. По этой самой дороге ехали несколько груженых подвод и две большие раскрашенные на восточный манер кибитки, однозначно, циркачи. Все в направлении деревни. Завтра же ярмарка и цирковые собираются дать представление. Каждая кибитка была запряжена парой хороших лошадей, рядом по дороге шли взрослые и дети, одетые в пестрые наряды, и бежали несколько небольших собак с яркими бантами на шеях. Алику и Руфу я не разглядела, может, они внутри кибитки были, а может, где-нибудь промышляют опять. Народ с подвод пялился на циркачей, оживленно между собой переговариваясь, махали руками, кричали и тыкали в них пальцами. Дикие люди. Ну да, небось, впервые видят женщин в штанах и мужчин в длинных расшитых яркими нитями халатах. Завтра обязательно пойдем с Себастьяном в деревню, на людей посмотреть и себя показать.

К выходу в деревню подготовилась очень тщательно, всё-таки, первая встреча с жителями, обитать с которыми по соседству и сотрудничать мне предстоит минимум два года. Распустила волосы, расчесала до блеска, уложила крупной волной. Надела темно-зеленое платье с вышивкой по вороту и низу, кожаный коричневый пояс в несколько оборотов подчеркивал тонкую талию, к поясу прикрепила кошель. А чтоб его не умыкнули в толпе, в платье был специальный кармашек собственной разработки – отпорола по шву юбку от лифа и вшила кусочек ткани, добавила завязочки и теперь можно было спокойно гулять, и не думать о том, что какой-нибудь хмырь оставит меня без денег. Да, пришлось научиться многому, не только варить зелья, но и шить и готовить. Обула невысокие сапожки на устойчивых каблуках и взяла соломенную шляпу с небольшими полями, солнца я не боялась и мое лицо давно уже покрывал летний загар. В последний раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале, покружилась перед ним, улыбнулась и спустилась на крыльцо. Себастьян уже ждал меня с большой корзиной. Себастьян тоже подготовился к «выходу в люди», шерсть лоснилась на солнце, хвост был тщательно расчесан, небольшая мягкая жилетка едва сходилась на объемном животе, из верхнего кармашка торчал уголок платочка, а из нижнего свисала массивная цепочка, видимо, в самом кармане лежали часы. Увидев меня, он восхищенно цокнул языком, потом снял воображаемую шляпу и три раза подмел ею дорожку, изображая поклон:

– Вы сегодня обворожительны! Впрочем, как всегда! Прошу! – он протянул мне лапу и помог спуститься вниз.

Я тоже постаралась соответствовать, придерживая подол платья пальчиками, аккуратно шагала по ступенькам, задрав подбородок и выпрямив спину. А в голове судорожно билась одна единственная мысль: как бы не навернуться с этих клятых ступенек! И ведь за день раз сто бегала по ним туда и обратно и ни разу даже не задумалась об их высоте! Я пыталась вспомнить сколько их, три или четыре? Да, Анна, думала я, отвыкли Вы от светской жизни! В доме родителей была высокая, с десяток ступеней, парадная лестница из белого мрамора с розовыми прожилками. И никогда у меня не возникало трудностей ни при спуске, ни при подъеме. Мама и гувернантка Софи проследили, чтобы базовые навыки у меня работали автоматически, бессознательно. Но хватило каких-то пяти лет без практики и вот уже я теряю контроль над некоторыми из них. Интересно, что еще во мне изменилось, отошло на задний план из-за неиспользованности?

Я не споткнулась, не оступилась, не упала, не зацепила каблуком подол, но улыбка была все же не естественной, напряженной, пока я преодолела эти несчастный три ступеньки! Мама бы это сразу заметила. Фух, я молодец! Ну, что, пошли?

Дорога в деревню была практически пуста, все, кто хотел попасть на ярмарку и на праздник, посвящённый солнцестоянию, были уже там. Деревня была достаточно большая, почти сотня дворов, располагающихся на нескольких улицах. Чем ближе к центральной площади, тем зажиточней были дома и тем больше народу встречалось нам на пути. Дорога привела нас к большой площади, на которой по кругу в несколько рядов стояли возы с товарами, кто-то организовал себе прилавок из сколоченных досок на ножках. Торговали всем, от овощей до одежды. Но была одна общая деталь – каждое торговое место было украшено разноцветными лентами, завязанными на колесо, символизирующее коловорот, вечный круг жизни. Одни продавали, другие покупали, шум стоял такой, что нужно было и самому кричать, чтобы быть услышанным. Где-то визжал поросенок, где-то громким противным голосом баба зазывала купить лучший мед в округе. Девушки в красивых ярких сарафанах и венках из полевых цветов сбились в стайки и что-то шептали своим подружкам на ушко, бросая взгляды на парней на другой стороне ряда и потом громко хохотали. Парни тоже не терялись и ходили королями в полосатых портках и высоких начищенных сапогах вдоль рядов, что-то выкрикивали друг другу и смеялись, глядя на девушек. Понятно, ждут танцев, выбирают пару. В центре стоял высоченный столб, на верхушке которого было установлено большое колесо, только вместо лент там висели настоящие сапоги, мужские и женские, яркие платки, игрушечная лошадка-качалка, что-то в мешках, наверное, съестное. В самой дальней стороне циркачи раскладывали свой инвентарь. Уже была натянута высоко над землей тонкая веревка между двух столбов, зарытых в землю. Рядом с кибитками стоял шатер, полог был пока еще закрыт. Недалеко от шатра мужчины натягивали сетку на конструкцию, похожую на стол без крышки. А, понятно, батут! Алика же говорила, что у них есть такой номер. Детвора сидела прямо на голой земле, глазела и громко высказывала свои предположения о будущем представлении.

Мы прошлись по всем рядам, не то что бы нам было все нужно, а вот поглазеть, что ж сюда привезли, было очень интересно. Странное дело, Себастьян был ростом невысок, но перед ним все расступались, не толкали возле прилавка и не завышали цены. Если бы не он, то меня бы затолкали еще в самом начале. А так и мне оказывали почет и уважение, здоровались, представлялись и из-под тишка глазели на меня. Когда мы отходили от прилавка или воза, то в след неслось приглушенное «Ишь, ты, какая ведьма! Красивая!» или «Какая-то уж слишком молодая эта новая ведьма». Я купила себе замечательные варежки, белые с вышивкой. К ним в пару подобрала шапку, а шарф хозяйка мне подарила. Я потом удивленно про это рассказала Себастьяну, он только отмахнулся, не переживай, потом придет к тебе обязательно с какой-нибудь болячкой, сочтешься. И правда, что это я. Себастьян сказал, что у него все есть и ему ничего не надо, но от красивой мягкой волнистой овечьей шкуры отказаться не смог.

– Она как раз в мое кресло поместится! – сказал он, зарываясь лапкой в длинную шелковистую шерсть.

Торговца разрывало пополам, он прекрасно видел, что Себастьяну очень понравилась шкура, но стрясти с него втридорога никак не получится! Невысокого роста с приличным брюшком, он бегал вокруг Себастьяна и нахваливал товар, то на плечо шкуру приложит, то потрясет в руках, а кот знай в усы ухмыляется, но глаза сверкали жидким огнем.

И тут, заглушая торговый гул, пролетел звук рожка и еще раз, привлекая внимание всех, кто находился на площади. А затем звонкий голос прокричал:

– Внимание! Только сегодня и только сейчас в вашем городе состоится самое великолепное представление! Приходите, не пропустите! Вас ждут жонглеры, акробаты, шуты и ясновидящие! Только сегодня и только сейчас веселье и смех для всех! Спешите! Мы начинаем представление!

Молодцы, ребята, деревню назвали городом! Польстили жителям, глядишь, и раскошелятся побольше. Все, кто не был занят за прилавком, побежали к развернувшейся арене. Первыми вышли акробаты, двое мужчин, мальчик подросток и Алика. Они строили живые пирамиды, ходили и прыгали на канате, кувыркались, ходили колесом, завязывались в узел. Потом стоя на одном столбе один из мужчин взял Алику на руки, она как маленькая обезьянка взобралась ему на плечи, и они пошли по канату. Народ дружно ахнул и наступила тишина. Слышно было, как машет маленьким веером для равновесия Алика. Мужчина шел медленно, маленькими шажками, осторожно нащупывая канат. Все то время, пока они перебирались на другой край каната, никто не нарушил тишину. Мне казалось, что сердце бьется слишком громко, и только когда маленькая девочка коснулась ногами твердой земли, я задышала. Впрочем, как и все окружающие. Воздух взорвался криками ликования, вверх полетели шапки, люди радовались и обнимали друг друга. Тут же маленькие дети в пестрых одеждах побежали по кругу, протягивая зрителям подносы для монет. Деньги бросали не жалеючи. Тут в центр вышел пожилой господин в темно-синем халате, богато расшитым золотом, поклонился всем и густым басом нараспев сказал: