Жизнь страны на арене цирка. Книга III: Реконструкции

Группа вестовых вспрыгивает в седла и следует за князем.

Оставшиеся машут платками.

Г у с ы н и н (желая рассмешить княгиню). Уюй, смотрите, какой

шалунишка этот Шамиль Иванович!..

К н я г и н я. Бросьте, Гусынин!.. Лучше займите-ка нас… Или покажите фокусы… (Садится.)

В окнах загорает свет; мелькают силуэты людей.

В течение последующей сцены сумерки постепенно сгущаются.

Г у с ы н и н (утрированно рисуясь). Нет уж, ваше сиятельство, позвольте я лучше продемонстрирую вам мою дрессированную чудо-утку… (К одному из лакеев.) Приведите сюда мою уточку… (Лакей уходит.)

Вступает оркестр.

Г у с ы н и н (к княгине). Вы знаете, ваше сиятельство, потрясающая уточка… И, изволите видеть, кушает одни только бутерброды… и она прямо на глазах растет от этих бутербродов… Сперва была такая (показывает, опустившись на корточки и переваливаясь с ноги на ногу), потом такая (продолжает шагать, постепенно увеличиваясь в размерах), а теперь выросла, вот какая большая выросла… Да, утя-утя-утя-утя… утя-утя-утя… Тю-тю-тю…

Из бокового прохода, сопровождаемая лакеем, вваливается «утка», изображаемая приятелем Гусынина (утиный каркас с вращающейся (а потом и откидывающейся) головой и хвостом, одет на клоуна-акробата).

Г у с ы н и н. Ну, уточка, покажи ее сиятельству, как-то ты танцуешь!.. Ну, утя, начинай!..

Следует развернутая буффонная пантомима. Гусынин, прихлопывая в ладоши, комически-утрированно подтанцовывает, «утка» следует примеру Гусынина; развернутая буффонадная игра, в которую втянуты Гусынин, «утка», мисс Дора и дети.

Эпизод с уткой достигает кульминации, когда из дома выскакивает казачок, с растрепанными волосами и без черкески.

К а з а ч о к (с верхней площадки). Ваше сиятельство!.. Они перешли

реку…

Музыка сразу же прекращается.

К а з а ч о к (машет в сторону). Они перешли реку!..

Движение испуга. Вбегает дворецкий в ночной куртке, за ним вестовые с ружьями. Из переднего прохода выбегает кучер в поддевке с ружьем, за ним два-три человека челяди с ружьями и дрекольем.

К н я г и н я (вскакивает). А-а!.. Наверх!.. (Подхватывает детей, быстро вбегает в дом, сопровождаемый своей спутницей.)

Мисс Дора в волнении следует за ними.

Общее замешательство.

Гусынин пародийно всхлипывает. «Утка» откидывает утиную голову: из утиной шеи появляется испуганное лицо Гусыниного приятеля. «Утка» нервно топчется на месте, потом, присев, с перепугу «сносит» громадное яйцо.

Выстрел из центрального прохода.

В дверях бельведера появляется лакей.

«Утка» убегает в правый проход.

Звуки приближающихся верховых.

Из центрального прохода выносятся на конях с гиканьем горцы.

Их встречают выстрелами: с верхней площадки из пистолета дворецкий, снизу из ружей стреляют вестовые и кучер.

Гусынин, окаменев, замер посреди манежа.

Лошади под всадниками делают «лансады» и «свечки». Первый горец резко откидывается назад и валится с лошади. Второй горец, как сноп, скользит с седла и падает наземь. Остальные горцы дают шпоры и скрываются в пожарных проходах.

Убегает Гусынин.

В оркестре звучит тема набега.

Пробеги челяди слева направо.

То в одном, то в другом окне загорается и снова гаснет свет.

Княгиня, ведя под руку детей, ищет спасения в бегстве.

С воинственными криками из центрального прохода влетают горцы. Центральный проход заполнен всадниками и спешившимися горцами.

На середину манежа стремительно въезжает Даниель-Бек и Гассан. Они в бараньих шапках, в чохах, обшитых серебряным галуном, в шелковых архалуках и широких шароварах при сапогах с загнутыми носками.

Г а с с а н (показывая жестом на дом). Живей! (Бросается вперед во главе группы горцев.)

Перестрелка; рукопашная схватка. Охраняющие, отбиваясь, пятятся вверх по лестнице. Горцы сверкают кинжалами, оттесняют их. Когда горцы достигают шестой или седьмой ступеньки, нижняя часть лестницы рушится под тяжестью людей, часть которых кучей падает вниз, давя друг друга. Краткое замешательство. Затем подъем возобновляется: горцы цепляются за обрыв лестницы, вспрыгивают на нее, лезут по плечам друг друга. Достигнув верхней площадки, горцы врываются в дом.

Врывается еще одна группа нападающих – верховые и пешие. Проносясь по манежу, исчезают в боковых проходах.

Из дома, крадучись, выходит мисс Дора. Горец, вылетевший из центрального прохода, догоняет ее, не сходя с коня, хватает за волосы. В его руках остается парик. Мисс Дора, закрыв голову руками, убегает. Ошалевший горец уезжает в другую сторону.

Гусынин, видевший все это в окно бельведера, пытается спрятаться.

Раздается шум падающих предметов и перестрелки внутри дома. Гассан с факелом в руках выскакивает на площадку рухнувшей двери.

Г а с с а н (кричит в распахнутую дверь). Живо! Княгиню!.. Детей!..

Группа пеших горцев убегает вправо.

Из центрального прохода на горячем коне влетает Юнус в сопровождении трех горцев.

Из левого бокового прохода, пытаясь пробежать вперед через ворота, появляется княгиня с детьми; Юнус на полном ходу преграждает ей путь и, мгновенно подняв княгиню в седло, скрывается с ней в центральном проходе; таким же образом сопровождающие Юнуса похищают и увозят детей.

Центральный проход пустеет. На манеже – Даниель-Бек с небольшой группой горцев.

Два горца выволакивают Гусынина, испускающего преувеличенные жалобные крики. Он выползает на четвереньках в длинном женском капоте, с цветным платком на плечах и в модном дамском капоре с лентами. Он брыкается, рыдает.

П е р в ы й г о р е ц (Даниель-Беку, показывая на Гусынина, который дрожит, как в лихорадке). Нашли под столом…

Г у с ы н и н (на коленях писклявым альтом). Ваше превосходительство… Я няня… Я экономка.… Помилуйте и спасите…

Д а н и е л ь – Б е к (восторженно). Экономка? Отлично! Говори, где спрятано золото?

Гусынин (с искренним испугом). Какое золото?.. (В сторону.) Уй, попался!..

Д а н и е л ь – Б е к. Где зарыто золото?

Горцы, стоящие близ Гусынина, ударяют его, он брыкается.

Д а н и е л ь – Б е к. Ну, живо! (Заносит нагайку.) Где золото князя?

Г у с ы н и н. Священный калиф!.. Я не эконом… Я настоящий помещик… Я помещик Гусынин… (Как бы в доказательство поднимает

подол капота, обнаруживая мужские брюки.) Я дворянин…

Д а н и е л ь – Б е к (всматриваясь). Эге-ге… Здесь что-то не так…

(Горцам.) Ну-ка, всыпьте ему!

Из центрального прохода влетает Гассан.

Г а с с а н. Даниель-Бек!.. Русские у реки!.. (Увидя Гусынина.) Это что? Оставить его!.. Ну!..

Д а н и е л ь – Б е к (горцам, с досадою). Все назад!.. На коней! Оставьте его!

Дрожащего Гусынина бросают, наградив его хорошим пинком.

Горцы вскакивают на лошадей; вся группа, предводительствуемая Даниелем-Беком, скрывается в центральном проходе.

Испуганный Гусынин на четвереньках, ползком, улепетывает в сторону дома, но оказывается на пути двух горцев, выбегающих из дома. Потасовка, акробатическая борьба буффонно-комического характера. Вырвавшись из рук горцев, Гусынин, высоко подобрав юбки, с полного темпа делает кульбит и исчезает в окне княжеского дома.

Внутри второго этажа начинается пожар.

Общая вырубка.

Конец музыки.

В темноте закрывается занавес сцены и за ним меняются декорации.

На манеже разбирается пратикабль княжеского дома и части рухнувшей лестницы, убирается вся мебель.

Со стороны левой площадки горнист играет несколько резких тактов военной зори.

Площадка ярко высвечивается.

Третье междудействие КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА Левая выносная площадка

На площадке в полной парадной форме лицом к манежу стоит генерал-адъютант, за его спиной – адъютант генерала.

Г е н е р а л. Это настоящий позор!.. О чем только думают на Кавказе!.. Воронцов занят спекуляциями!.. Воронцов занят своей акционерной компанией дилижансов!.. Воронцов занят своим черноморским пароходством!.. Воронцов занят чем угодно, только не делами Наместника на Кавказе!.. (Пауза.) Еще недавно мы теснили горцев, как телят!.. А теперь?!.. Это настоящий позор! Шамиль позволяет себе бог знает что!.. Этот последний поход в Кахетию – просто предел наглости!.. Это… Это… Это…

А д ъ ю т а н т (подсказывая). Это похищение семейства князя Чавчавадзе…

Г е н е р а л (раздосадованно). Да что там похищение!.. Гораздо важнее, что это настоящий глубокий рейд в наш тыл… И с большими потерями!.. (Пауза.) Составьте письмо Воронцову… От моего имени… Сообщите, что при моем сегодняшнем докладе о положении на Кавказе и последнем походе Шамиля в Кахетию государь император был совершенно разгневан… Напишите, что нужно играть… (подчеркивает) умело играть на неудовольствии отдельных племен затянувшейся войной!.. Что нужно тонко использовать начавшиеся разногласия между дагестанцами и чеченцами!.. Что нужно суметь привлечь двух-трех наибов на нашу сторону!..

Адъютант щелкает каблуками.

Вырубка.

Тотчас же со стороны правой площадки раздаются резкие звуки военного сигнала.

Полный свет на площадку.

ШТАБ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА

Правая выносная площадка

На площадке лицом к манежу стоит полковник, перед ним, спиной к манежу, два наиба-чеченца, поодаль – ординарец.

П о л к о в н и к (к наибам-чеченцам). Отлично!.. Отлично!.. Так и

поступайте!.. (Вынимает из кармана мешочек с золотыми, передает наибам.) Здесь как раз та сумма, о которой говорили… Как задаток… А

остальное – сразу же потом… После… (Жест.)

Наибы кланяются.

П о л к о в н и к. Только действуйте осторожнее!.. Через того, кому Шамиль доверяет… Через того, кого Шамиль любит…Через того, кому Шамиль не откажет… Понятно?.. И потом действуйте так, чтобы ни-ни… (Шутливо грозит пальцем.)

Наибы кланяются.

Вырубка.

В темноте звучит женская горская песня.

Под песню действующие лица заполняют манеж и сцену.

По готовности – вступает гармонь (пение сразу обрывается).

Манеж и сцена освещаются желтовато-белым светом.

Картина втораяАУЛ ШАМИЛЯ МАНЕЖ, СЦЕНА

Осень. Раннее утро.

Манеж, освобожденный от всякой декорации, представляет площадку перед въездом в сераль Шамиля. В глубине, в конюшенном проходе, от линии арьер-манежа вверх вплоть до торца сцены, завеса зелени и плодов образует аркаду, у подножия которой выдается простой деревянный забор.

На сцене с левой стороны возвышается стена мечети, а с правой поднимаются ступени, ведущие в дом матери Шамиля.

По центру, окруженная стражей, площадка, застеленная коврами. На ней усевшиеся вокруг Шамиля на ковры и подушки наибы наблюдают за танцами. На них направлен белый свет.

В центре манежа разворачиваются горские национальные пляски под аккомпанемент гармони. Толпа горцев и горянок кольцом окружают танцующих.

Во время танцев из центрального прохода через манеж проходит Даниель-Бек в сопровождении делегации чеченских общин. Делегацию возглавляют два наиба, участвовавшие в предыдущем междудействии. Даниель-Бек проводит наибов на сцену, подводит к домику Баху-Меседу. Он поднимается в дом, выходит обратно в сопровождении матери Шамиля, знаком представляет ей чеченских наибов. Чеченцы беседуют с матерью Шамиля и пытаются доказать ей (мимическая сцена) нечто очень важное.

Пляски продолжаются.

Танцы разделяются на две шеренги – одну из женщин, другую из мужчин. Обе шеренги, став лицом друг к другу, под такт ладоней то наступают друг на друга, то отступают. Общий танец переходит в лезгинку. В разгаре пляски одни танцоры стреляют под ноги своим партнершам из пистолетов, а другие, сняв сапоги и взяв в зубы клинок шашки, пляшут то вприсядку, то на вывороченных внутрь носках, перекидывая под коленками из рук в руки два обнаженных кинжала.

Окончив беседу с матерью Шамиля, чеченцы спускаются вниз и расходятся по боковым проходам.

В течение танца стража начинает выносить пестрые, красно-черные и голубые значки и флажки на высоких шестах из орешника и втыкает их в опилки. Даниель-Бек, спустившийся в манеж, распоряжается установкой флажков и значков, которые, заполняя значительную часть манежа, придают ему праздничный парадный вид.

К концу танца со стороны центрального прохода и примыкающего к нему кольцевого коридора раздается нарастающий гул.

Вступает оркестр, исполняя героическую праздничную мелодию.

Толпа, ожидавшая возвращения войск, вместе с танцорами устремляется навстречу ему. Напирающие друг на друга ряды заполняют центральный проход. Толпу с трудом сдерживают стражники. Раздаются ружейные выстрелы, звучит мерный конский топот.

Шамиль встает и переходит к краю рампады.

На красиво убранных лошадях въезжают десять наибов и мюридов, в их числе Гассан и Юнус. У первого наиба в левой руке – оборванное шелковое знамя с ликом Христа при георгиевских лентах, у второго и третьего – обрывки обгорелых военных знамен на древках с бронзовыми двуглавыми николаевскими орлами; у четвертого на казачьей пике вдеты русские ордена и парадный гренадерский кивер, воткнутый на острие. Всадники спешиваются, бросая поводья страже.

Нарастающая волна шума, музыки и выстрелов. Из своего домика на сцене появляется Баху-Меседу в сопровождении пожилой горянки.

Шамиль жестом останавливает шум.

Шамиль, обернувшись к мечети, подымает руки ладонями вверх и, зажмурив глаза, шепчет молитву, затем обтирает лицо руками, спуская их по бороде и соединяя одну с другою.

И на сцене, и на манеже все, кроме стражи, следуют его примеру.

Шамиль подает знак Гассану. Тот кланяется и уходит в центральный проход.

Шамиль подает знак Юнусу.

Юнус оборачивается к конникам, с которыми приехал. Те вскакивают в седла. Народ раздается в стороны, освобождая место. Отряд строго и намеренно медленно уезжает в сторону конюшни.

Стража на сцене выносит походный стул из камыша и подушки. Шамиль садится. Наибы занимают места на площадке.

Всплеск музыки.

Со стороны конюшни в центральный проход мчатся один за другим всадники, показывая мастерство джигитовки. Их количество кажется нескончаемым (пронесясь через манеж, всадники по круговому фойе доезжают до форганга и вновь оказываются на манеже). Джигиты вертятся вокруг корпуса несущихся карьером лошадей, бросают и ловят папахи, стреляют в предметы, которые подбрасывает толпа, выхватив шашки, рубят воткнутые на их пути жерди.

Из центрального прохода появляется Гассан. Глядя на Шамиля, кланяется. Шамиль поднимает руку.

Обрывается музыка.

Замирают кони.

Ш а м и л ь (к Гассану). Гассан, я буду говорить с ней здесь!..

Гассан исчезает в центральном проходе.

Юнус, спрыгнув с коня, поднимается к Шамилю.

Манеж освобождают от лошадей, отводя их к барьеру и на конюшню.

Все, подавшись к центральному проходу, ждут.

Оттуда, сопровождаемая Гассаном, выезжает горская арба, запряженная волами и наглухо прикрытая ковром. Доехав до центра манежа и развернувшись, арба останавливается. Гассан с помощью возчика раздвигает ковры. Из арбы выскакивают дети князя Чавчавадзе, вслед за которыми с подчеркнутой величавостью выходит княгиня. На ней грузинская шубка из малинового бархата, отороченная соболями. На голове пестрый бумажный платок, лицо ее покрыто кисейной вуалью.

Г а с с а н (княгине). Великий имам Шамиль…

Шамиль поднимается. С радостной улыбкой оборачивается к Баху-Меседу. Затем, поддерживаемый Юнусом, спускается по ступеням вниз. По его знаку Гас-сан поднимает сына княгини и передает Юнусу.

Шамиль (принимает из рук Юнуса сына княгини). Почти таким же я отдал его… (К матери.) Теперь пришла пора: на сына выменяю сына!.. (В сторону княгини.) Жить будешь у меня хорошо, так что и птица тебя не увидит. (Пауза.) Ты и дети твои взяты мной с единственной целью… Пятнадцать лет назад твой царь отнял у меня сына… Я несколько раз просил возвратить мне его взамен пленных офицеров, но генералы говорят, что царь не соглашается… (С ударением, иронически, оглядывая окружающих.) Царь не соглашается… А-ха-ха… (Смеется.) Ты знатного рода… Напиши же своему царю… Пусть он вернет мне Джемал-Эддина!.. И я отправлю тебя к своим… А если не сделаешь так – то… (Делает вид, что выхватывает кинжал и замахивается им в сторону сына княгини.)

К н я г и н я. А-а-а!.. (Всплескивает руками, закрывает глаза рукой, отшатывается.)

Ш а м и л ь (с лукавой усмешкой). Не бойся, ханум!.. (Гладит мальчика по голове.) Мы не убиваем детей: такие подвиги я предоставляю царским генералам… (Обращаясь к княгине, серьезным тоном.) А ты напиши… Напиши своему царю, как я тебе говорил… Верни мне моего сына…

К н я г и н я (надменно). Шамиль! Не в моей власти вернуть тебе сына. (Откидывает вуаль.) Но я буду молиться всевышнему, чтобы всемилостивейший государь Николай Павлович по бесконечной доброте своей снизошел бы до твоего желания…

Легким наклонением головы Шамиль дает понять, что разговор окончен. Отворачивается от княгини и, опираясь на руку Юнуса, поднимается наверх.

Гассан жестом указывает на вход в сераль. Княгиня с детьми скрывается в зеленой аркаде.

Арба уезжает в центральный проход.

Проводив пленников, Гассан поднимается на сцену.

Ш а м и л ь (к матери, с довольной улыбкой). Скорей хочу вернуть Джемала-Эддина… Он должен заменить меня… Продолжить мое дело… (Опускается в кресло, берет чашу с кушаньем, начинает есть. К усевшийся у его ног матери.) Ну, Баху-Меседу (ласково хлопает ее по коленям), что у тебя?

Б а х у – М е с е д у. Я имею передать тебе просьбу чеченских обществ… (Вынимает бумагу.) Они изнемогли в неравной борьбе… Стада истреблены, сады запустели, аулы обнищали… Исчерпаны все силы… Выслушай же их просьбу!.. (Шамиль отставляет чашу с кушаньем.) Дозволь им прибегнуть к покорности русским. (Хочет передать бумагу.)

Движение среди наибов.

Шамиль встает, скользит взглядом по окружающим, затем застывает с неподвижным лицом.

Б а х у – М е с е д у. Выслушай чеченцев!.. Они изнурены непосильной войной!

Общее движение среди наибов, часть которых явно симпатизирует просьбе чеченцев.

Ш а м и л ь (резко). Давно ли здесь чеченцы?

Д а н и е л ь – Б е к (выпрямляясь). Шестой уже день!..

Ш а м и л ь (выпрямляясь). Созвать мюридов!.. Созвать народ!.. Позвать сюда чеченцев!..

У входа в зеленую аркаду начинают бить в набат (удары о медную штангу).

Шамиль быстрыми шагами скрывается в глубине мечети.

Резкое оживление среди присутствующих. Народ постепенно прибывает.

Баху-Меседу, стремясь объясниться с сыном, растерянно направляется следом за ним.

Говор и шум толпы. Возникают и распадаются кучки спорящих.

Ш а м и л ь (внезапно возвратившись). Жители Ведено!.. Я должен объявить вам страшную весть… Чеченцы, изменяя долгу правоверных, хотят покориться гяурам. (Среди части присутствующих – одобрительные возгласы.) Они не устыдились прислать выборных, которые, чувствуя гнусность своего намерения и не смея явиться ко мне, обратились к несчастной моей матери… Она, как слабая женщина, решилась ходатайствовать за безумных чеченцев… Ее настойчивость и безотчетная моя к ней любовь внушили мне смелость узнать волю любимца божия… Я просил пророка (жест вглубь мечети), чтобы он научил меня, как поступить с Чечней… Может быть, дозволить чеченцам покориться царю?!.. (Пауза.) Пророк удостоил меня ответом, но ответ его, как гром поразил меня… (Пауза.) Пророк ответил: «Дай сто жестоких ударов тому, кто первый выказал тебе постыдное намерение чеченцев». (Пауза; настороженность толпы.) Увы, этой первой была моя мать… И по воле пророка я должен дать ей сто ударов!..

Толпа немеет и застывает от неожиданности.

Ш а м и л ь (в пространство). Великий пророк!.. Да исполнится

правый суд твой в пример всем последователям Корана…

Движение испуга в толпе.

Баху-Меседу испускает жалобный вопль.

Шамиль, взяв плеть, хлещет мать по спине, громко отсчитывая три удара. При последнем Баху-Меседу лишается чувств и падает навзничь. Шамиль бросается к ногам матери.

В толпе раздаются крики о пощаде. Горянки, простирая руки, рыдают.

Ш а м и л ь (поднимаясь с просветленным лицом). Жители Ведено!.. Нарушить волю пророка невозможно… Поэтому остальные девяносто семь ударов я приму на себя… Приму их радостно, как счастливое искупление постыдной просьбы чеченцев. (Закинув голову и сверкнув глазами, разрывает свой бешмет и, обнажив плечи, грозно приказывает мюридам.) Бейте же!.. (Подзывает одного из мюридов, отдает ему свою плеть.)

Движение толпы. Резкие возгласы осуждения чеченцам.

Мюриды окружают Шамиля, берут нагайки.

Ш а м и л ь. Если пропустите хоть один удар – я заколю вас кинжалом!..

Все – и на сцене, и на манеже – отворачиваются, чтобы не видеть наказания.

По знаку Шамиля мюриды замахиваются нагайками.

По взмаху мюридов начинается музыка.

Общая вырубка освещения.

Три секунды переменный мигающий свет, после чего включается прежнее освещение.

Заканчивается оркестровый фрагмент.

П е р в ы й м ю р и д (нанося удар Шамилю, очень четко отчеканивает). Девяносто семь!..

Ш а м и л ь (в разорванной одежде, но совершенно спокойный, обращается к ошеломленному народу). Где эти злодеи? Где эти отступники, из-за которых мать моя потерпела позорное наказание?.. (Обнимая

Баху-Меседу.) Где чеченцы?.. (Оглядывает толпу, будто бы не замечая притаившихся чеченцев.) Где же они?!..

Резкое возмущение толпы. В едином порыве толпа как бы «выбрасывает» из своей среды делегатов чеченского народа.

Несчастные, видя, насколько сильно восстановлена против них толпа, в страхе падают на колени.

Ш а м и л ь (к Юнусу). Подыми выборных чеченского народа!.. Им не подобает стоять на коленях…

Юнус сбегает вниз и подымает изумленных чеченцев, ставит их на ноги.

Ш а м и л ь (продолжает). Возвратитесь к народу вашему!.. И в ответ на безрассудную его просьбу – перескажите все, что здесь было… (Движение в толпе; упреки и угрозы по адресу чеченцев; предложение немедленно идти на помощь.) Послушайте меня: не верьте царским генералам!.. Они ласкают вас сегодня… Но как вы будете раскаиваться, когда генералы начнут вертеть жернова на ваших головах, предпишут вам свои законы и заставят заплатить за все потерянное ими в течение двадцати лет моей войны… Обороняйтесь же!.. Обороняйтесь последними силами последнего горца!..

Шумное одобрение. Возгласы, призывы к помощи Чечне. Приветственные клики в честь Шамиля. Народ выдергивает из земли флажки и воинственно потрясает ими в воздухе.

Ш а м и л ь (делает знак, что будет говорить. Все стихает, к чеченцам). Ступайте же!.. И не наступит еще новолуние, когда с Кораном и шашкой, – во главе моих войск (жест в сторону толпы), я приду к вам и поведу вас вперед против царя!..

В оркестре звучит героическая тема Шамиля.

Горцы и на манеже, и на сцене кричат, одобряя своего имама.

Всадники вскакивают в седла. Все, и конные, и пешие, потрясая вырванными на ходу жердями с флажками и крича от возбуждения, покидают манеж через центральный и боковые проходы.

Замолкает оркестр.

Вырубка.

В темноте закрывается занавес сцены. За ним заряжается декорация следующей картины.

Со стороны левой площадки горнист играет несколько резких тактов военной зори.

Площадка ярко высвечивается.

Четвертое междудействиеКАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

Левая выносная площадка

На площадке в полной парадной форме стоит лицом к манежу генерал-адъютант Генерального штаба. Сбоку – адъютант генерала.

А д ъ ю т а н т (держа в правой руке синюю шелковую папку с тисненным орлом, раздельно рапортует, как на военном докладе). Следующая бумага – входящий номер восемь ноль девять… дробь сорок два… Запрос штаба главнокомандующего Кавказскою армией… в отношении… обмена пленной княгини Чавчавадзе и ее детей… (Опускает папку в ожидании распоряжения.)

Г е н е р а л. Ага?.. Давайте…

А д ъ ю т а н т (раскрывает папку, читает раздельно, как на докладе). В связи с верноподданническим ходатайством… флигель-адъютанта Его Императорского Величества… полковника князя Чавчавадзе… и сестры его… светлейшей княгини Дадиани…об отправке к Шамилю сына его… в обмен на пленную княгиню Чавчавадзе с детьми… (повышая голос) и в связи и намечающимся… положительным разрешением данного ходатайства…. (Сухо, весьма официально.) Наместник Его Величества на Кавказе… главнокомандующий Кавказскою армией… запрашивает… не представляется ли опасным в политическом смысле возвращение сына Шамиля на родину… то есть, не будет ли таким образом укреплено и усилено положение Шамиля? (Опускает папку, по которой он читал запрос.)