Король

Бен Кейн

Король

Ben Kane

KING

Copyright © Ben Kane, 2022

First published in 2022 by Orion, London

All rights reserved

Перевод с английского Александра Яковлева

Карты выполнены Юлией Каташинской

© А. Л. Яковлев, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025 Издательство Азбука®

* * *

Посвящается маме и папе со всей моей любовью

Список персонажей

(Помеченные звездочкой (*) являются историческими личностями.)

Фердия О Кахойн / Руфус О’Кейн, дворянин из северного Лейнстера в Ирландии.

Рис, валлиец, оруженосец Руфуса.

Катарина, австрийка, кухарка.

Жан, мальчик-сирота из Руана.

Роберт Фиц-Алдельм, рыцарь, брат Гая Фиц-Алдельма (покойного).

Генри, жандарм из Саутгемптона (покойный).

Английский королевский дом

Ричард*, король Английский, герцог Аквитанский.

Беренгария*, дочь Санчо VI*, короля Наваррского, жена Ричарда.

Джон*, граф Мортенский, брат Ричарда, также известен под прозвищем Безземельный.

Алиенора (Элинор) Аквитанская*, мать Ричарда, вдова Генриха Фиц-Эмпресс*, короля английского, герцога Нормандского, графа Анжуйский (покойного).

Джоанна*, королева Сицилийская, сестра Ричарда.

Матильда*, сестра Ричарда (покойная), была замужем за Генрихом Львом*, бывшим герцогом Саксонским.

Генрих (Хэл)*, старший сын Генриха (покойный).

Джефри*, третий сын Генриха, герцог Бретонский (покойный).

Констанция* Бретонская, вдова Джефри.

Артур*, малолетний сын Джефри.

Алиенора*, малолетняя дочь Джефри.

Английский королевский двор и другие действующие лица в Англии

Андре де Шовиньи*, рыцарь и кузен Ричарда.

Балдуин де Бетюн*, рыцарь.

Ансельм*, королевский капеллан.

Уильям Лоншан*, епископ Илийский, канцлер Ричарда.

Гуго де Пюизе*, епископ Даремский.

Жоффруа*, незаконнорожденный сын Генриха, сводный брат Ричарда, архиепископ Йоркский.

Уильям Маршал*, один из юстициаров Ричарда.

Гийом де Брюйер* и Джон де Пратель, также юстициары Ричарда.

Клирики

Вальтер де Кутанс*, архиепископ Руанский.

Губерт Уолтер*, епископ Солсберийский.

Жан д’Алансон*, архидьякон из Лизье.

Джон*, аббат Боксли.

Стефан*, аббат Робертсбриджа.

Саварик де Боун*, епископ Батский.

Ральф Безас и брат Питер, церковные врачеватели.

Знать

Роберт*, граф Лестерский; Гийом де Рош*, Роберт де Тернхем*; Гийом, Жан и Пьер де Пре; Генри Тьютон, Гийом де л’Этан* – рыцари.

Меркадье*, капитан наемников.

Робер де Нуна*, брат епископа Ковентрийского.

Ришар де Дрюн, жандарм (покойный).

Генри, оруженосец короля Ричарда.

Прочие персонажи

Уильям*, король Шотландии.

Филипп II*, король Франции.

Алиса Капет*, сестра Филиппа, с детства обручена с Ричардом.

Бове*, епископ, кузен французского короля.

Дрого де Мерло*, знатный француз.

Раймунд*, граф Тулузский.

Гуго*, герцог Бургундский, кузен французского короля (покойный).

Балдуин*, граф Фландрский.

Австрия, Италия и другие страны

Леопольд*, герцог Австрийский.

Генрих Гогенштауфен*, король германский, император Священной Римской империи.

Филипп Гогенштауфен*, его брат, заявивший претензию на трон в 1197 г., после смерти Генриха.

Конрад Гогенштауфен*, граф Рейнского палатината, дядя Генриха.

Агнесса Гогенштауфен*, дочь Конрада и его наследница.

Энгельберт III*, граф Гориции, соправитель своего брата Мейнарда II*, графа Гориции и предстателя Аквилеи.

Роже из Аржантана*, рыцарь.

Отто, аббат из Моджо.

Бертольф, послушник.

Фридрих фон Петтау*.

Владислав*, правитель Моравии.

Хадмар фон Кюнриг*, кастелян Дюрнштейна.

Альберт Брабантский*, претендент на должность епископа Льежа (покойный).

Целестин III*, папа, глава католической церкви с апреля 1191 г. по январь 1198 г.

Иннокентий III*, папа, глава католической церкви с января 1198 г. по июль 1216 г.

Оттон Брауншвейгский*, сын Генриха Льва и Матильды, сестры Ричарда, избранный одним из двух королей Германии в 1198 г.

Рихенца*, Генрих* и Вильгельм*, сестра и братья Оттона.

Алиенора, придворная дама Оттона.

Исаак Комнин*, бывший император Кипра (покойный).

Дева Кипра*, дочь Исаака, взятая под опеку Ричардом.

Пьетро ди Капуа*, папский легат.

Санчо*, брат королевы Беренгарии, наследник наваррского трона.

Вильгельм II де Отвиль*, король Сицилии (покойный).

Жильбер де Васкей*, кастелян Жизора.

Адемар Тайлефер*, граф Ангулемский.

Жоффруа де Рансон*.

Эмар*, виконт Лиможский.

Гуго де Корни*, рыцарь.

Бернар де Бросс*.

Пьер Базиль*, жандарм.

Бертран де Гурдон, сенешаль Шалю.

Мило*, аббат Пуатье.

Танкред из Лечче*, бывший правитель Сицилии (покойный).

Ги де Лузиньян*, бывший король Иерусалимский (покойный).

Изабелла Иерусалимская, сводная сестра Сибиллы, бывшей королевы Иерусалимской.

Онфруа де Торон*, муж Изабеллы.

Конрад Монферратский*, итальянец по рождению, правитель Тира, кузен французского короля Филиппа (покойный).

Бонифаций Монферратский*, брат Конрада.

Саладин*, он же Аль-Малик-аль-Назир Салах аль-Дин, Абу аль-Музаффар Юсуф ибн Айюб, султан Египта (покойный).

Пролог

Я стоял во внутреннем дворе громадного Шинонского замка. Яркий свет солнца лился с бескрайнего голубого небосвода, в близлежащей рощице весело щебетали птицы. До меня доносились испуганные детские крики, перекрываемые собачьим лаем. Риса поблизости не наблюдалось. Точнее, я был совсем один, и это показалось мне странным. Ни спешащих с поручениями пажей, ни расхаживающих по стенам жандармов[1]. Прачки не судачили со служанками. Более того, ни один конюх или его подручный не выглядывал из конюшни.

Переведя взгляд на дверь донжона, я увидел, как из нее выходит король. Я заулыбался и открыл рот, чтобы поприветствовать его, но, к своей досаде, увидел спешившего за ним по пятам черноволосого Роберта Фиц-Алдельма. Близкий соратник Ричарда, как и я, он был моим злейшим врагом и не раз покушался на мою жизнь. Заветным моим желанием было видеть Фиц-Алдельма мертвым, но я дал клятву не убивать его.

Король подошел, от его привычной доброжелательности не было и следа. «Не дергайся, – сказал я себе. – Тебе не о чем беспокоиться».

– Утро доброе, сир, – произнес я, преклоняя колено.

Ответа не последовало, и в душе шевельнулся страх. Я встал, но с Фиц-Алдельмом не поздоровался. Тот ухмыльнулся. Мысленно я представлял, как жестоко расправляюсь с ним, но старался этого не показывать.

– Руфус, присутствующий здесь Роберт выдвигает против тебя серьезное обвинение.

Голос Ричарда был холодным.

У меня екнуло сердце. Речь могла идти лишь об одной вещи, но, черт возьми, в этом я не сознался бы ни за что. У Фиц-Алдельма не было доказательств – об этом мы с Рисом позаботились. Я постарался придать своему лицу невозмутимое выражение.

– Вот как, сир?

– Он утверждает, что ты подло убил его брата Гая в Саутгемптоне десять лет назад. – (Взгляд Ричарда переместился на Фиц-Алдельма – тот кивнул, – потом снова на меня.) – Несколько часов спустя после нашей с тобой встречи.

Когда ты спас мою жизнь, а я твою, подумал я, но сказать этого не мог.

– Ну? – потребовал ответа король.

– Это неправда, сир, – сказал я, едва сдерживая крик: «Я сделал это, защищаясь!»

– Он врет! – заявил Фиц-Алдельм. – Он убил Гая, это точно.

– Я не делал ничего подобного, сир, и Рис скажет то же самое. Он был со мной всю ночь.

Мне показалось, что по лицу Ричарда промелькнула тень сомнения, но мгновением позже мои надежды развеялись в прах.

– Роберт говорит, что у него есть свидетель, – процедил король. – Он видел тебя в трущобах. Ты пил в той же самой таверне, что и его брат.

– Свидетель, сир?

Я не удержался и подпустил в свой голос язвительности. Жандарм Генри был давно мертв. В отличие от брата Фиц-Алдельма, Генри я убил умышленно: перерезал ему горло, а потом закопал с помощью Риса в навозной куче. Вероятность того, что спустя столько лет найдется еще один человек, который меня вспомнит, была ничтожной. Такого не бывает.

Ричард посмотрел на Фиц-Алдельма. Я тоже.

– Генри! – выкрикнул тот. Громко. Уверенно.

Нет, подумал я в ужасе. Этого не может быть.

В арке ворот показался человек. Даже издалека в глаза бросалась борода. По мере его приближения стало ясно, что она похожа на лопату. Лицо тоже было знакомым.

Меня начало трясти. «Ты же мертв! – хотел закричать я. – Я своими руками убил тебя и закопал труп». Мои ноги подкашивались от ужаса. В шести шагах от короля Генри опустился на колено и склонил голову.

– Сир.

– Встань, – приказал Ричард. Потом обратился к Фиц-Алдельму. – Это он?

– Да, сир.

Коротко кивнув, король глянул на вновь прибывшего:

– Имя?

– Генри, сир. Я жандарм, родом из Саутгемптона.

Король повернулся ко мне:

– Знаешь этого человека?

– Нет, сир, – солгал я, чудом не дав голосу задрожать.

– Ты не видел его в таверне той ночью, когда был убит брат сэра Роберта?

– Нет, сир, – с чистой совестью дал я правдивый ответ.

– А вот он тебя видел. Это так?

– Да, сир, – сказал Генри, посмотрев мне в глаза.

Тошнота подкатила к горлу. Генри был мертв, похоронен, сгнил дотла – и тем не менее он стоял здесь, и его свидетельство решало мою судьбу с неотвратимостью вражеского клинка.

– Всмотрись хорошенько, – велел Ричард. – Прошло много лет. Люди меняются.

– Я уверен, сир, – ответил Генри. – Эту гриву рыжих волос ни с чем не спутаешь, как и скуластое лицо. Тот самый человек, я готов дать клятву на святых мощах.

Более торжественной клятвы не существует.

В глазах Фиц-Алдельма вспыхнула злобная радость.

– Расскажи нам, что ты видел, – приказал король.

– Он весьма любопытствовал насчет двух парней, что развлекались с одной шлюхой, сир. Когда они ушли, он выскользнул вслед за ними. Одним из них, сир, был брат сэра Роберта.

– Откуда ты знаешь? – резко спросил король.

Генри посмотрел на Фиц-Алдельма.

– Сир, да они же походят… походили друг на друга, как две горошины из одного стручка.

– Да, они были похожи, это правда. – Ричард просверлил меня взглядом. – Ну? Что ты на это скажешь?

– Сир, я… – выдавил я робко, охваченный ужасом.

– Ты был в таверне?

Я посмотрел на Генри, на Фиц-Алдельма, на короля, чувствуя себя попавшим в ловушку. И не нашел ничего умнее, как пролепетать:

– Я… я был там, сир.

– Я так и знал! – проворковал Фиц-Алдельм.

Лицо Ричарда стало мрачным как туча.

– И ты последовал за Гаем и его оруженосцем?

Я хотел солгать, но мое лицо, уже пунцовое, выдавало меня. Не стоило отягчать свое положение.

– Последовал, сир, но это еще не делает меня убийцей. Что я мог сделать один против двух противников?

Я ненавидел голос, которым произнес эти слова, – он был визгливым, как у торговки рыбой.

– Мог! Твой безродный оруженосец поджидал тебя снаружи, чтобы помочь! – вскричал Фиц-Алдельм. – Сир, у меня есть другой свидетель, который видел, как Рис покинул королевские покои вскоре после Руфуса.

Бездонная черная пропасть разверзлась у моих ног. В глубине ее виднелось ярко-рыжее сияние. Адский пламень, подумал. Он ждет, чтобы поглотить меня. И пожрать за то, что я сотворил.

Полумертвый от ужаса, я стоял и смотрел, как вызывают конюха с ежиком на голове, – я этого человека не знал, но королю он был известен. Его показания подводили черту. Он видел, как Рис тайком проскользнул за мной, а на следующее утро слышал наш разговор про мою раненую руку.

– Так? – взревел Ричард. – Что ты теперь скажешь?

Терять было нечего.

– Я убил Фиц-Алдельма, сир, но сделал это, защищаясь.

– Ты крался за ним по переулку, а напал на тебя он?

На лице короля презрение боролось с недоверием.

– Да, сир, – стоял я на своем.

Ричард и слушать не захотел. Он вызвал стражу. Здоровяки-жандармы в накидках с королевским гербом появились так быстро, словно давно ждали приглашения.

Я продолжал кричать о своей невиновности, но меня уволокли прочь и кинули в лишенную окон, смрадную, вымощенную камнем темницу в недрах донжона. Дверь захлопнулась – казалось, навсегда. Я замолотил кулаками по доскам.

– Выпустите меня!

Ответом был издевательский смех. Смеялся Роберт Фиц-Алдельм, последовавший за жандармами.

– Я не убийца! – заорал я и снова стал биться в дверь.

– Палачу расскажешь.

– Король никогда не отдаст такого приказа!

Он фыркнул презрительно:

– В таком случае ты знаешь его хуже, чем себе представлял. День казни уже назначен.

Не раз мне доводилось видеть, как людей бьют в солнечное сплетение, чуть ниже ребер. Удар в это уязвимое место вышибает воздух из легких, человек распластывается на земле, безвольно раскрыв рот и наполовину лишившись сознания. Слова Фиц-Алдельма произвели на меня схожее действие. Ноги подкосились, и я осел на каменные плиты. Привалившись головой к сбитой из толстых досок двери, я слышал постепенно затихавшие шаги Фиц-Алдельма.

Подняться было выше моих сил. Выставив назад руку, чтобы не упасть и не удариться головой, я лег. Я хотел, чтобы тьма поглотила меня. Хотел уснуть, и никогда не проснуться, и не претерпеть жесточайшую кару по приказу моего сюзерена, которого я любил как брата.

Я закрыл глаза.

Рука стиснула мое плечо, заставив содрогнуться от ужаса.

Я очнулся весь в поту, сам не свой от страха. Вместо каменных плит подо мной были доски палубы. Слышались скрип брусьев и тихий плеск воды, ударявшейся о борт. Чувства вернулись. Темноту вокруг создавала ночь, а не глухая темница. Я плыл по морю, возвращаясь из Утремера[2], а Рис разбудил меня. Он сидел на корточках рядом со мной, лицо его выражало тревогу.

– Ч-ш-ш, – прошипел валлиец. – Услышит кто-нибудь.

К великому моему облегчению, никто не услышал. Жуткая стычка с Ричардом и Фиц-Алдельмом оказалась всего лишь ночным кошмаром. Моя темная тайна оставалась нераскрытой.

До поры до времени.

Часть I

Глава 1

Истрия, побережье Адриатического моря, декабрь 1192 г.

Холодная морская вода хлюпала в сапогах. Туника и шоссы[3], тоже промокшие насквозь, липли к коже. Дрожа, я плотнее закутался в сырой плащ и повернулся спиной к югу в тщетной надежде на то, что ледяной ветер станет оглаживать не все части покрытого мурашками тела. Мне не повезло: из двух десятков спутников короля я один свалился в море при сходе с корабля. Ричард стоял шагах в десяти от меня и распекал капитана пиратов, доставившего нас в этот богом забытый край, на пустынное побережье без признаков какого-либо жилья. Насколько хватало взгляда, простирались заросли болотной травы и лужи соленой воды, намекая на то, что путь вглубь этой страны будет долгим.

– Переоденьтесь сейчас, пока еще можно.

Я с досадой посмотрел на Риса, потешавшегося над моим нырком не меньше остальных. По правде говоря, причин обижаться на него или на других у меня не было. В месте падения было неглубоко, мне грозило разве что промокнуть. И потом, после многонедельных испытаний нам, Господь свидетель, требовалась минутка веселья. И все-таки уязвленная гордость не давала покоя. Я неопределенно хмыкнул.

– Вы простудитесь, прежде чем нам удастся найти место для ночлега. – Теперь в голосе Риса звучал упрек. Он уже забрался в мой деревянный сундучок и принес стопку сухих вещей. – Берите, ну же.

Стуча зубами, я разглядывал собравшихся. Мало кто обращал на меня внимание: люди занимались подбором снаряжения, которое стоило захватить с собой. Все мы солдаты, подумал я. Мы вместе выносили тяготы, проливали пот и кровь в Утремере, видели, как наши товарищи падают, сраженные сарацинскими стрелами, или умирают от жажды или жары. Мы баюкали на коленях головы друзей, которые уходили из жизни, истекая кровью и зовя матерей. В сравнении с этим осрамиться, показав голый зад, казалось чем-то ничтожным.

Скинув сапоги и одежду, я с наслаждением облачился в сухое, не обращая внимания на замечания Балдуина де Бетюна, увидевшего, чем я занят. Он был моим близким другом и, подобно мне, одним из самых доверенных людей короля. Я с болью вспомнил о де Дрюне, другом моем приятеле, никогда не упускавшем случая поддеть товарища острым словцом. Но этот закаленный в боях жандарм навсегда перестал шутить. Его смыло за борт в первом из штормов, что трепали нас со времени отплытия из Святой земли, случившегося почти два месяца тому назад. Я надеялся, что его конец был быстрым.

– Двести марок, и они привели нас сюда, к этому берегу?!

Бешеный гнев Ричарда не выказывал признаков угасания. Он пронзил капитана пиратов убийственным взглядом, и тот благоразумно убрался на свой корабль. Во время прилива – он ожидался тем вечером – пират и его шайка, видимо, собирались приложить все усилия, чтобы вывести длинное, низкобортное судно на глубокую воду. Нам не приходилось рассчитывать на помощь со стороны.

Пират – негодяй, подумалось мне, и запросил заоблачную цену за наш перевоз, но в том, что мы оказались на этом берегу, его вины не было.

– Он не в ответе за шторм, сир.

Ричард зыркнул на меня, но я говорил правду.

Свирепые осенние бури преследовали наш большой бус[4] на всем пути из Утремера: хорошо еще, что мы не пошли ко дну. У берегов Сицилии король решил, что в открытом море слишком опасно, и мы направили нос в сторону Корфу. Замысел состоял в том, чтобы плыть по водам более спокойной Адриатики, но длительная непогода и встреча с пиратами побудили Ричарда заключить сделку с капитаном корсаров. Две его галеры были мореходнее пузатого буса, везшего нас из Святой земли. Так нам тогда казалось.

Мощный ветер, называемый бора, задул вскоре после нашего выхода с Корфу и погнал нас, беспомощных, по Адриатике. Сколько это продолжалось – три дня, четыре? Память отказывалась помочь, настолько усталым и сонным был я тогда. Час за часом нас качало с борта на борт, с носа на корму. Я блевал так, что казалось, желудок готов был вывернуться через воспаленное горло. Лишь изредка выдавалось затишье, не приносившее облегчения, всегда слишком короткое. Я забыл, когда у меня в последний раз было хоть что-нибудь во рту. Когда корабль выбросило на мель, я испытал одно только облегчение. Сгорая от желания поскорее ощутить под ногами твердую землю, я поторопился при сходе с корабля и свалился в воду.

– Ну да, где оказались, там оказались, ничего не поделаешь, – сказал король. – И если будем стоять и ждать, то никогда не доберемся до Саксонии. Пора в путь.

Сейчас он не напоминал то богоподобное существо, которое мы часто видели в Утремере. Ни яркого солнца, играющего на звеньях кольчуги, ни гарцующего скакуна, с высоты которого он взирает на нас. Но даже в простой тунике и шоссах Ричард источал мощь и харизму. На несколько дюймов выше шести футов, широкоплечий, с красивым лицом, обрамленным гривой растрепанных ветром золотых волос, он выглядел как настоящий король. И держался соответственно: яростный, царственный и бесстрашный.

Когда он указал путь, все мы, двадцать человек, охотно повиновались.

Меня не удивило, что первым вопрос задал Рис.

– А как далеко до Саксонии? – спросил он вполголоса.

– Не знаю, – ответил я. – Сотни миль. Многие сотни.

Я не раз говорил ему об этом прежде, но валлиец все равно помрачнел.

– Мы не всю дорогу будем идти пешком. Лошадей купим.

Рис закатил глаза:

– Ну почему мы не отплыли раньше? Добрались бы до места по морю.

– Это было невозможно.

Я снова принялся втолковывать ему, что ветры и течения, благоприятствовавшие нам во время путешествия на восток через Греческое море[5], теперь будут мешать, и они слишком сильны, чтобы мы прошли узкий пролив, отделяющий Испанию от Африки.

Рис умолк. Я, тоже удрученный предстоявшим нам долгим путешествием, впал в тяжкие раздумья. Было бы неплохо высадиться на французском или испанском побережье, но этому мешала давняя вражда Ричарда с графом Тулузским, который вкупе со своими испанскими союзниками контролировал эту область. Ехать через Италию тоже было нельзя – большинство ее правителей оказались под крылом у императора Священной Римской империи. Генрих VI, один из могущественнейших монархов Европы, издавна не питал любви к Ричарду, поскольку тот поддерживал другого Генриха, прозванного Львом, бывшего герцога Саксонии. В последнее время рознь между Ричардом и императором усугубилась. По пути из Святой земли французский король Филипп Капет встретился с Генрихом VI и перетянул его на свою сторону, заключив тем самым новый союз.

Размышления о Генрихе Льве пробудили в моей душе печальные воспоминания об Алиеноре, белокурой придворной даме Матильды, покойной супруги герцога и сестры Ричарда. Много лет минуло с нашей последней встречи, но при одной мысли о ней кровь быстрее струилась в моих жилах. Была даже надежда, что мы свидимся. Кружным путем обогнув Венгрию, мы намеревались добраться до Саксонии, где правил племянник Ричарда, а оттуда направиться на северо-восток, в земли Генриха Льва. Я молился о том, чтобы Алиенора была жива и оставалась при дворе Генриха. Затем, смутившись оттого, что думаю о ней, хотя по-прежнему влюблен в Джоанну, сестру короля, я выбросил Алиенору из головы.

Хорошо, что я предпочел не переобуваться. В течение часа или больше мы пробирались через заболоченные пески, населенные только морскими птицами, с криками разлетавшимися при нашем приближении. Приходилось брести через озерца с соленой водой, и вскоре уже я потешался над де Бетюном и остальными, которые проваливались по колено и ругались на промокшие сапоги. Добравшись наконец до твердого берега, мы наткнулись на собрание лачуг, с трудом могущее называться деревней.

Ричард старался быть не очень заметным – человек его стати и роста наверняка запомнился бы каждому, – а мы с де Бетюном и королевским знаменосцем Генри Тьютоном пошли вперед, чтобы выяснить, куда нас занесло, и прикупить коней, если бы таковые нашлись. Благодаря знакомству с иноземными воинами в Утремере мы с де Бетюном нахватались итальянского, а Генри Тьютон бегло разговаривал на немецком, наречии своего отца. Общими усилиями мы сумели объясниться с местными, прихваченные мной серебряные монеты тоже помогли развязать языки. Нас занесло в область Гориция. Мне это название ни о чем не говорило, но де Бетюн при упоминании о ее правителе Мейнарде II изменился в лице.

Велев подмастерью привести принадлежавших ему лошадей, кузнец пояснил, что Мейнард – соправитель своего брата Энгельберта III, владетеля ближайшего города, тоже именуемого Горицией. Город лежал в нескольких милях от этого места, у подножия гор.

Пока мы торговались насчет кляч, де Бетюн рискнул спросить, в каких отношениях состоят Мейнард и Энгельберт с императором Генрихом VI. Кузнец переплел средний и указательный пальцы, давая понять, что они близкие союзники, и мне стало тревожно.

Но когда де Бетюн поделился добытыми вестями с королем, тот рассмеялся.

– Мы с самого начала похода пребываем на вражеской земле, – заявил Ричард. – Как в Утремере, где люди Саладина поджидали нас за каждым углом.

Приободрившись, мы заулыбались и стали переглядываться. Гийом де л’Этан, один из близких товарищей короля, нахмурился.

– Мне знакомо имя Мейнард, сир, – сказал он.

– Говори, – велел король.

– Уверен, что он родственник Конрада Монферратского, сир. Его племянник, кажется.

Мы с де Бетюном обменялись взглядом, Ричард посерьезнел.

Конрад был итальянским аристократом, который метил высоко и занял видное положение в утремерском обществе. Минувшей весной он стал королем Иерусалимским и был убит спустя неделю после коронации. В то время в Святой земле все знали, что за убийством Конрада стоят ассасины, представители загадочной мусульманской секты, но посеянная Филиппом Капетом и его прихвостнями злая молва дала на удивление дружные всходы. Не только семья Конрада уверилась, что ответственность за преступление несет Ричард.

– Лучше не выдавать себя за тамплиеров, – объявил государь. Таков был первоначальный его план. – Это привлечет излишнее внимание, а тут нужно не высовывать голову. Мы станем паломниками, возвращающимися из Святой земли. Я назовусь Гуго Нормандским. Тебе, Балдуин, ложная личина ни к чему – ты будешь изображать военного начальника нашего отряда.