Проклятие Тристиянии

Кузнецы куют оружие из обсидиана и костей.

Воины тренируются прямо на улицах, а слабых без колебаний бросают в лавовые реки – в жертву Моргрулу.

Шаманы черпают силу из крови жертв и ядовитого дыма. Зхар’Моргул этот город дышит злобой и хаосом, а каждый тоннель ведёт в новые глубины, где скрываются чудовища, служащие гоблинам.

Говорят, что сам Моргрул, когда проклял своих сыновей, оставил часть своей тени в сердце земли. Из этой тени и вырос город. Его обелиск – это застывшая кровь демона, и пока он стоит, гоблины будут жить.

Но старые шаманы предупреждают: если три клана когда-нибудь сольют свои силы у Чёрного Обелиска, Зхар’Моргул станет не просто городом, а вратами в саму Бездну.

Их города – мрачные лабиринты, высеченные в тёмных породах, наполненные ядовитыми испарениями и огненными расщелинами. Узкие тоннели соединяются с огромными залами, где из каменных сводов свисают цепи, железные клетки и тлеющие костры. В воздухе витает запах серы, гнили и крови, а свет исходит от зеленоватых кристаллов, источающих ядовитое сияние.

В центре государства возвышается Трон Черепов – ужасное место, сложенное из костей врагов, где сидят вожди кланов, собираясь на Тёмный Совет. Здесь решаются судьбы не только подземелий, но и поверхностных земель, на которые гоблины всегда жадно смотрят.

Гоблины – жестокие и коварные создания. Их города никогда не знают тишины: грохот кузниц, где куют ржавые, но смертоносные клинки; крики пленников; злобные песни воинов. На стенах – рисунки, изображающие сцены пыток, побед и предательств. Гоблины почитают хаос и верят, что в разрушении скрыта истинная сила.

Согласно мрачным сказаниям, гоблины родились из слёз древнего демону Моргрул , изгнанного в глубины земли. Его ненависть к свету и жизни пропитала камень и тьму, и из этой ненависти вылупились первые гоблины. Их кожа вобрала яд подземных испарений, а глаза – мрак вечных пещер.

Моргрул даровал своим детям три завета:

Никогда не знать милосердия.

Всегда искать золото и кровь.

Не позволять свету проникнуть в их царство.

С тех пор гоблины ведут вечную войну с соседними народами – Троллями, Гномами и Эльфами, желая разрушить их королевства и обратить в рабство всё живое.

Зхар’Моргул

Они низкорослые, сгорбленные, с кожей болотных оттенков и глазами, горящими жёлтым или красным светом. Их оружие грубо, но пропитано ядовитыми маслами и проклятыми заклинаниями. Гоблины умелые шахтёры и ядовитые алхимики, создающие смертоносные зелья и отравленный дым.

Их общество построено на жестокой иерархии: слабый становится рабом или жертвой, сильный – вождём. Зхар’Моргул – царство, где свет угасает, а тьма поёт песни ненависти.

В Тристияни существовало три великих рода гоблинов:

Клан Череполомов(Морг-Тах) их девиз: «Из костей строим будущее». Они считают себя хранителями истинной воли демона Моргрула. Из костей павших врагов они создают оружие, доспехи и даже стены своих крепостей. Их шаманы вырезают руны на черепах, превращая их в магические обереги. Они низкорослые, сгорбленные, кожа серо-болотного оттенка, лица искривлены в злобных ухмылках.

Клан Тетевых Когтей (Грак-Нош) их Девиз: «Тьма – наше оружие». Самые хитрые и скрытные гоблины. Их логова – сеть узких тоннелей, куда редко ступает нога врага и где можно исчезнуть без следа. Они нападают из тумана, используют яд и ловушки, обожают устраивать диверсии. Кожа темно-зеленая или почти черная, глаза светятся красным или тускло-белым.

Клан Кровавых Клыков (Захар -Краг) их Девиз: «Кровь – это золото». Этот клан известен своей дикой жестокостью. Их воины с детства закаляются в боях и не щадят даже своих соплеменников, если это укрепляет их силу. Они пьют кровь врагов, считая, что с ней к ним переходит мощь побеждённых. Высокие (для гоблинов) и худые, кожа темно-красноватая, глаза светятся жёлтым пламенем.

В глубокой древности гоблины не знали кланов. Они были единым народом, рождённым из тьмы и проклятия. Их создал Моргрул – Демон Глубин, когда бросил свою тень в пылающую реку подземного мира. Из пламени и грязи поднялись первые гоблины – злые, голодные и беспощадные.

Моргрул даровал им лишь один дар – Кровь Тьмы, что текла в их жилах и соединяла их в единый род. Но со временем жадность и жестокость взяли верх. Три брата-гоблина, дети самого Моргрула, возжелали власти и отказались делить её.

Они встретились у Чёрного Обелиска, где кровь демона кипела в камне, и каждый потребовал трон для себя. Началась великая битва, продолжавшаяся семь дней и семь ночей. Земля содрогалась, реки лавы вырывались на поверхность, и даже камни кричали от боли.

В конце концов сам Моргрул явился из глубин и проклял своих сыновей:

Старшему он даровал кровь, кипящую огнём ярости, превратив его род в Клан Кровавых Клыков. Их сила обрела форму ярости и жажды крови.

Среднему он вонзил кость в сердце, превратив его душу в кладбище предков. Так появился Клан Череполомов, строящий будущее из костей врагов.

Младшему он отнял свет, даровав вечную тьму. Так возник Клан Теневых Когтей, рождённый скрываться и убивать из теней.

Затем Моргрул расколол Кровь Тьмы на три потока, и с тех пор гоблины разделены на враждующие кланы. Каждый из них считает себя истинным наследником силы демона, но ни один не владеет ею полностью.

И всё же древние шаманы шепчут: когда наступит час, три клана снова сольются воедино. Тогда воскреснет Истинный Народ Моргрула, и мир содрогнётся от их ярости.

Хотят слухи в тёмных переулках что Гоблинны приручили себе Мракозубов и Теневиверов, Мракозубов – Это не просто звери, а воплощение страха, созданное самой Тьмой. Говорят, что если слишком долго смотреть в их глаза, можно навсегда потерять рассудок.

Мракозубы служат идеальными стражами лагерей и засадам в лесах или руинах. Их присутствие само по себе – ужасающее оружие устрашения: даже слух о Мракозубе способен парализовать малодушных. Гоблины держат их рядом не только для атаки, но и для психологического давления на врагов, делая территорию вокруг непроходимой для противника.

Теневиверы и Мракозубы

Так же были у них прислужники такие как Теневиверы которые слышны в ночных кошмарах каждого, кто когда-либо столкнулся с Тьмой. В старых преданиях говорится, что один лишь взгляд Теневивера способен пробудить давно забытые страхи и даже иссушить душу того, кто слишком долго смотрит на его светящийся силуэт.

Гоблины используют Теневиверов для воздушных атак, преследования беглецов и разведки. Их способность проникать в разум делает их идеальными шпионами и орудиями устрашения – даже слух о Теневивере способен вызвать панику в рядах врага.

И служит Гоблинам Дух Тьмы, который направлял их и сообщал обо всём, что происходить в Тристиянии.

Дух Света начал угасать – мудрый и всевидящий страж, хранитель равновесия и гармонии этого магического мира.

Именно туда вскоре попадут наши герои, но пока они живут самой обычной жизнью, даже не подозревая, насколько она изменится… и будет ли это изменение к лучшему.

Глава 6

Знакомьтесь: Ева Торник, Ник Фереролл и Зак Харпер

В Сиэтле снова моросил дождь. Тонкие капли стекали по стеклу домов, смывая неоновые огни улиц и растворяя город в мягкой серой дымке. Четырнадцатилетняя Ева Торник надела любимую жёлтую куртку-дождевик, поправила капюшон и закинула рюкзак на плечо. Под подошвами кроссовок хлюпала мокрая плитка, а в наушниках играл её плейлист – немного поп-рока, немного хип-хопа, как музыка для её собственного фильма.

На остановке автобуса Ева уже встретила друзей. Они смеялись над мемами в телефонах, делились завтраком и обсуждали планы на день. Всё казалось обычным и привычным – пока.

Первым уроком была история.

Ева сидела у окна, следя взглядом за каплями дождя, которые, словно в гонке, скатывались по холодному стеклу. Учитель задал вопрос, и Ева, не раздумывая, подняла руку. Ответила уверенно, а в конце добавила пару шуток.

Класс рассмеялся. Даже учитель улыбнулся и покачал головой:

– Ну да, Торник всегда найдёт, как оживить тему.

Ева была из тех, кого знают все. Но её популярность была особенной – она не строила из себя звезду и не пыталась казаться лучше других. Просто она была живой, открытой и настоящей.

С ней легко было познакомиться, легко дружить и просто разговаривать. Она умела поддержать беседу и подбодрить, умела сплотить людей и вдохновить их на что-то большее. Неудивительно, что её часто приглашали участвовать в школьных проектах – Ева была лидером по натуре.

При этом командовать она не любила. Для неё было важно, чтобы каждый чувствовал себя частью команды, а не пешкой на чужой доске.

Высокая для своего возраста, стройная, с длинными каштановыми волосами, которые обычно собирала в высокий хвост. Её карие глаза с золотистыми искорками придавали взгляду особое сияние, а улыбка казалась заразительной.

Одевалась Ева стильно, но непринуждённо: джинсы mom fit, удобные кроссовки, худи или яркая куртка. Любила добавлять к образу браслеты и кольца – ей нравилось выделяться деталями.

Учителя уважали её за активность, а одноклассники – за лёгкость общения. Ева училась хорошо, но куда больше её ценили за энергию и умение «зажечь» аудиторию. Она участвовала в театральном кружке, помогала готовить школьные праздники и иногда даже сама их вела.

Популярна была среди всех – и среди девочек, и среди мальчиков. Её считали «своей» в любой компании.

У Евы было много мечтаний. Когда-нибудь она хотела выйти на большую сцену – петь, танцевать, или, возможно, режиссировать шоу. Её манила идея создавать атмосферу и объединять людей в общие эмоции.

Тем утром, собравшись с одноклассниками для похода в Вашингтонские горы – туда, где сыро, но невероятно красиво, – Ева ждала у жёлтого автобуса. Дождь барабанил по крыше остановки, а из-под шин машин поднимался тонкий пар.

И вдруг она заметила, как к ней идёт мальчик – её одноклассник Ник Фереролл.

Ника знали все. Один из самых популярных ребят в школе: высокий, спортивный, харизматичный. Его появление всегда привлекало внимание, а улыбка умела растопить любую холодность. Ник был тем, кто умел быть в центре событий, даже не стараясь.

Учителя ценили его за лидерство, друзья – за лёгкость общения, а одноклассники… просто тянулись к нему, как к человеку, у которого всегда есть ответ и решение.

Ник Фереролл был высоким для своего возраста, спортивным, с короткими тёмно-русыми волосами и уверенной, почти беззаботной улыбкой. Его светло-зелёные глаза и слегка загорелая кожа придавали ему особый шарм – он был из тех ребят, кто привлекает внимание, даже не стараясь.

Его отец – крупный бизнесмен в сфере технологий, владелец собственной компании. Семья жила в просторном современном доме на холме с панорамным видом на залив. Но при всём этом Ник не был избалованным: он рос амбициозным и самостоятельным. В будущем он мечтал пойти по стопам отца и создать собственный бизнес… или же стать профессиональным спортсменом.

Его девиз звучал просто:

«Если ты чего-то хочешь – сделай так, чтобы это стало реальностью».

Будильник срабатывал ровно в 6:30. Комната Ника напоминала смесь игровой студии и спортивного музея: большая кровать, полки с коллекцией кроссовок, геймерский компьютер с яркой подсветкой, постеры любимых игроков и несколько баскетбольных трофеев.

Он быстро собирался: надевал новую футболку Jordan, серые спортивные штаны и белые кроссовки. Завтрак у него всегда был плотным – повар готовил омлет с тостами, свежий сок и фрукты. Чаще всего Ника отвозил в школу водитель на чёрном внедорожнике Tesla.

По дороге он слушал рэп, пролистывал мемы и сохранял лучшие, чтобы потом поделиться ими с друзьями в чате.

Стоило Нику войти в здание школы, как коридор оживал:

– «Эй, Ник!»

– «Чувак, видел твой новый пост?»

Он махал рукой, шутил в ответ и легко заводил разговоры. Учителя знали его как активного, умного ученика, хотя Ник не упускал шанса вставить в урок парочку шуток.

На одном из занятий учитель вызвал его к доске. Ник решил задачу быстрее большинства, а затем, с фирменной улыбкой, добавил:

– Ну, это же почти как считать очки на баскетбольном матче.

Класс засмеялся, а учитель только покачал головой, скрывая улыбку.

В столовой его стол всегда был в центре внимания. Вокруг Ника собирались ребята из баскетбольной команды и пара близких друзей-геймеров. Он умел рассказывать истории так, что смех за столом не смолкал.

Сегодня он делился забавным эпизодом о том, как едва не упал со скейтборда на набережной, но всё-таки выполнил трюк. Смех и аплодисменты ребят разнеслись по залу. К их компании часто подсаживались девочки – у Ника было лёгкое обаяние, и он умел поддерживать разговор так, что скучно не бывало никому.

Жёлтый школьный автобус стоял у двора, блестя мокрой краской под редкими каплями дождя. В воздухе висел запах сырости и мокрой травы. Серое небо нависало над школой, предвещая погоду, которая сделает поход в горы непростым.

Над горами, куда им предстояло отправиться, нависали тяжёлые облака, словно предвещая не просто поход, а что-то большее, важное и неизвестное. Ветер доносил запах мокрой травы и сырой земли, и воздух казался прохладным и плотным, как перед грозой.

Ник поправил лямку рюкзака и, проходя мимо Евы, усмехнулся, в его голосе смешались лёгкий сарказм и забота:

– Привет, Ева! Надеюсь, ты взяла дождевик… В горах будет холодно. Не хочу, чтобы ты заболела.

Ева приподняла бровь и скрестила руки на груди, улыбнувшись едва заметно, только уголком губ:

– Взяла, конечно. Ты же знаешь, я не впервые еду в горы.

Она сделала паузу, потом прищурилась и бросила на него лукавый взгляд:

– Кстати… Видела твой вчерашний пост. Только, честно, смысла так и не поняла.

Ник остановился, будто ждал именно этих слов. Его улыбка стала шире, но в глазах мелькнула тень вызова:

– Ооо, значит, всё-таки видела? – протянул он с нарочитой радостью. – Тогда почему не лайкнула?

Он слегка наклонился к ней, понижая голос:

– Я же знаю, что ты следишь за всеми моими историями.

Ева закатила глаза и, не отвечая, сделала шаг к автобусу:

– Я же говорю, я не поняла смысла поста… – бросила она через плечо и первой зашла внутрь.

Внутри стоял приглушённый шум. Пахло мокрыми куртками, резиной и дождём. Одноклассники переговаривались, кто-то хохотал, кто-то показывал мемы на телефоне, несколько ребят делились наушниками и слушали музыку.

Ник вошёл следом, огляделся и, склонившись чуть ближе к Еве, произнёс заговорщицким тоном:

– Хочешь, открою секрет?

Она уже садилась на своё место, но остановилась, повернув голову и приподняв бровь:

– Давай, попробуй удивить.

Ник пожал плечами, ухмыльнувшись своей фирменной ленивой улыбкой:

– Не у всех постов должен быть смысл.

И, не дожидаясь ответа, прошёл в конец автобуса, сел у окна и прислонился лбом к холодному стеклу. Дождевые капли стекали тонкими дорожками, а его взгляд, казалось, был где-то далеко – словно за этой насмешкой скрывалось что-то, о чём он не говорил никому.

В этот момент его внимание привлёк Зак Харпер – худощавый мальчик с неловкой походкой, рюкзак которого казался больше его самого. Зак медленно поднимался по ступенькам автобуса, старательно избегая взглядов одноклассников.

Ник повернулся к Еве, и на его лице снова заиграла ехидная ухмылка:

– Вот спроси у этого. Он точно знает, о чём мой пост.

Ева посмотрела в ту же сторону и закатила глаза ещё сильнее:

– О боже, Ник… Нашёл кого спрашивать. Это же просто Зак…

Зак как раз вошёл в салон и, не заметив их реплики, прошёл по узкому проходу, стараясь не задеть никого плечом. Он выбрал место ближе к середине, сел, опустив голову, будто надеялся стать невидимкой.

Ник проводил его взглядом, не переставая ухмыляться.

Автобус вздрогнул и медленно тронулся с места, будто нехотя, будто сам чувствовал, что впереди их ждёт что-то необычное.

Мотор автобуса глухо зарычал, и по салону пронёсся тонкий запах дизеля. Дети переговаривались, смеялись, делились наушниками, кто-то жевал чипсы, кто-то листал ленту в телефоне. Всё выглядело привычно, почти буднично.

Но за окнами пейзажи сменялись всё быстрее.

Серый город остался позади, асфальт уступил место извилистому серпантину, и дорога уходила всё выше – к горам, скрытым под тяжёлыми, низко нависшими тучами. С каждым поворотом воздух становился холоднее, а туман сгущался, заполняя пространство между деревьями.

Ева сидела у окна, задумчиво глядя на промелькивающие склоны и леса, утонувшие в белёсой дымке. Проведя пальцем по запотевшему стеклу, она оставила небрежную линию.

– Красиво, да? – тихо сказал Ник, слегка наклонившись к ней.

– Красиво… – ответила она так же тихо, не отрывая взгляда от окна. – Но почему-то тревожно.

Туман казался слишком плотным, будто скрывал в себе что-то невидимое.

Позади них громко засмеялась компания ребят, и на миг атмосфера вновь стала лёгкой, почти беззаботной. Но ненадолго.

Учитель, сидевший впереди, резко обернулся и сказал строгим голосом:

– Ребята, давайте тише. Впереди крутые повороты, водитель просит не шуметь.

Смех мгновенно стих, словно кто-то выключил звук. В салон вернулась странная, тягучая тишина, которую нарушал только гул двигателя и лёгкий стук дождя по крыше автобуса.

Зак сидел чуть поодаль. Худой и высокий, немного сутулый, он словно пытался сделать себя меньше, чем был. Тёмные кудрявые волосы вечно торчали в разные стороны, будто он никогда не успевал их толком уложить. Одежда всегда была чуть не по размеру – то джинсы слишком длинные, то свитер растянутый. Всё это делало его в глазах одноклассников немного нелепым.

Его родители погибли, когда ему было всего семь. С тех пор Зак жил в приёмной семье в Сиэтле. Приёмные родители заботились о нём, но тоска по настоящему дому и памяти о семье никогда не отпускала его.

Зак был добрым, чувствительным и умным мальчиком, но застенчивость мешала ему раскрыться. В компаниях он чаще молчал, опасаясь сказать что-то не так. У него было отличное воображение и чувство юмора, но шутки выходили неловкими, и чаще класс смеялся не с ним, а над ним.

Иногда он всё-таки пытался привлечь внимание, но каждый раз это заканчивалось неловкостью – и одноклассники начинали дразнить его ещё сильнее.

В школе Зака считали «странным». Никто не пытался причинить ему настоящую боль, но постоянные подколы, шутки и усмешки оставляли след. Даже учителя чаще всего просто жалели его, но не вмешивались. Его редко приглашали в командные игры, ещё реже – в совместные проекты.

Зак привык сидеть один за последней партой, стараясь быть незаметным.

На уроке физкультуры класс играл в баскетбол.

Когда мяч случайно оказался у Зака, все замерли в ожидании – кто-то уже шепнул:

– Сейчас уронит.

Зак собрался с силами, вдохнул глубже и побежал к кольцу. Сердце стучало громко, казалось, его слышат все. Он был уже почти у цели, приготовился к прыжку…

Но в последний момент его нога зацепилась за развязанный шнурок.

– ОСТОРОЖНО! – успел кто-то крикнуть, но было поздно.

Зак споткнулся и рухнул на пол, распластавшись прямо у кольца.

В спортзале раздался гулкий хохот. Кто-то даже свистнул.

Зак, покраснев, сел на пол, опустил голову и тихо прошептал, едва слышно самому себе:

– Я просто… хотел забить…

Весь зал разразился смехом.

Никто не заметил, что Зак действительно старался – все видели только его падение. Он сидел на холодном полу, красный от стыда, сжимая в руках колени. Голос дрогнул, когда он едва слышно прошептал:

– Я просто… хотел забить…

Но его никто не услышал. Для остальных это был ещё один повод для шуток.

В тот день Зак шёл домой с опущенной головой. Серый дождливый Сиэтл будто отражал его настроение: асфальт блестел лужами, холодный ветер пробирался под куртку. Лишь дома, сидя на кровати и обняв кота, он смог немного улыбнуться. В голове ожили герои его комиксов, где главный персонаж всегда поднимался после падений. Там, в его мире, даже самые слабые могли быть сильнее, чем кажутся.

Прошло несколько дней.

Снова дождь. Снова Сиэтл.

На перемене в школьном коридоре ребята снова дразнили Зака. Один из мальчишек вырвал у него тетрадь и начал громко листать страницы, пародируя его голос:

– Смотрите, супергерой Зак спасает мир от… эээ… злобного кальмара!

Весь коридор взорвался смехом.

Зак пытался выхватить тетрадь, но движения были слишком неловкими, руки дрожали. Он казался маленьким и беспомощным среди этих громких, уверенных голосов.

В этот момент мимо проходили Ева и Ник. Ник, привыкший быть в центре внимания, сначала хотел просто пройти мимо – подобные сцены в школе были обычным делом. Но Ева остановилась, её взгляд стал холоднее, а голос прозвучал твёрдо:

– Эй! Верни ему тетрадь. Это его.

Хулиган нехотя бросил тетрадь на пол. Ник, не говоря ни слова, поднял её первым.

Он случайно открыл первую страницу… и замер.

На листе был яркий рисунок – детально прорисованный комикс, где герой в длинном плаще поднимал целый мост, спасая город от наводнения. Под рисунком красовалась подпись:

«Даже самый слабый может быть сильнее, чем кажется».

Ник поднял глаза на Зака и спросил неожиданно серьёзным тоном:

– Это ты нарисовал?

Зак покраснел и кивнул. Он ждал смеха, подколов, очередной шутки. Но вместо этого услышал:

– Чувак, это… реально круто. Ты серьёзно всё это сам придумал?

Ева заглянула через плечо Ника и улыбнулась:

– Зак, у тебя талант! Смотри, как здорово проработаны персонажи… Они будто живые. А сюжет – прямо как в настоящем комиксе. Ты должен это показывать, а не прятать.

Зак стоял, не зная, что сказать. В груди зародилось странное, непривычное чувство.

В тот день он впервые за долгое время пошёл домой не с опущенной головой, а с лёгкой надеждой. Мир вокруг будто стал чуточку ярче, несмотря на дождь.

Через несколько минут автобус подъехал к конечной точке – лагерю у подножия горы. Сквозь плотный туман проступали силуэты вековых сосен и старых деревянных построек, почерневших от дождей. В воздухе стоял запах мокрой хвои и сырости.

Где-то далеко, в лесной глубине, казалось, что-то шевельнулось.

Обычный школьный поход только начинался.

Но никто из них ещё не знал, что этот день изменит всё.

Дождливое утро в Вашингтонских горах началось с серого тумана, стелющегося между высокими елями и скрывающего тропинки под мягким ковром мха. Лес казался бесконечным, полным шорохов и теней, которые туман прятал в своих объятиях.

Выйдя из автобуса, дети тут же почувствовали резкий холодный ветер. Он пробирался под куртки и капюшоны, заставляя поёжиться. Казалось, что лес вокруг застыл, наблюдая за ними тысячами невидимых глаз.

Класс шёл плотной группой по узкой тропе, шумно обсуждая предстоящий поход. Иногда кто-то смеялся, кто-то бросал шутки, и лёгкая болтовня разносилась между стволами деревьев.

Прогулка

Ева шла рядом с Ником, а Зак держался чуть позади, осторожно балансируя на скользких корнях, притаившихся под слоем мокрых листьев.

Зак стоял немного в стороне, вцепившись в лямки рюкзака, и вдруг тихо прошептал:

– Вам… не кажется… что тише, чем должно быть? Спросил Зак.

Ева нахмурилась и прислушалась. И действительно – ни птичьего крика, ни треска веток, ни стрекота насекомых. Лишь густой туман, да шелест дождевых капель, скатывающихся с листвы.

И тут, вдалеке, между высокими стволами деревьев, они заметили странный силуэт.

Между мхом и корнями древних сосен стояла старая каменная арка. Её поверхность была покрыта резными символами, выточенными будто очень давно. Знаки казались чужими, почти живыми, и слабый бледный свет словно мерцал в их глубине, пульсируя в такт сердцу земли.

Ева замерла. Она не сводила взгляда с арки, и в груди у неё холодело, будто сама постройка смотрела прямо в душу.

– Что… это? – прошептала она.

Учитель, заметив, куда устремлены их взгляды, резко повысил голос, пытаясь вернуть внимание группы:

– Не отходите далеко! В лесу опасно, дорога размыта дождём!

Но Ник словно не слышал его слов. Что-то неведомое тянуло его вперёд. Он уже сделал шаг в сторону арки, когда Зак резко схватил его за руку:

– Не ходи, – выдохнул он.