Писк поиска

Д. Не стыдно тебе?

Н. Мне? За что?

Д. За что? Он ещё спрашивает – за что?! (Смотрит на Кванта, они оба смеются.) Нахальный ты тип! Наглость из тебя можно ложками вычерпывать!

Н. Что я сделал?

Д. Он серьёзно не понимает? (Снова смотрит на Кванта, они снова смеются. Неделимый тоже начинает смеяться.)(со злостью) Я что-то смешное сказала?!

Н. Ну, не знаю… Просто забавно выходит всё это.

Д. Забавно? Ему забавно?! А когда людей отказался расстреливать – тебе тоже было забавно?

Н. Каких людей? Я никого не знаю.

Д. Не знает… Он не знает… Ты имя-то хоть своё знаешь?

Н. Нет. А вы знаете?

Д. Вы? Он ко мне – на вы! Ты меня совсем не признаёшь?

Н. Нет. Я вас никогда не видел.

Д. Не видел? Он меня не видел! Это ж надо – до такого додуматься!

Н. Я вас правда не видел. И ничего о вас не слышал. Я никогда никого не видел. Я даже себя не видел.

Д. На, посмотри. (Достаёт зеркало. Неделимый смотрится в него, начинает себя ощупывать. Он не верит своим глазам.)

М. Муравьед? Меня зовут Муравьед. Я вспомнил. Это я. Меня так назвал… не помню кто… Но меня зовут именно так.

К. Наконец-то понял, в чём дело. А меня-то хоть теперь узнаёшь?

М. (очень радостно) Жвачка! Мой любимый Жвачка, мой лучший друг! Где это мы находимся?

Д. (Жвачке) А меня что – не хочешь представить?

Ж. А это… это… А кто вы?

Д. Посмотрите на него – не понимает, кто я… (Смотрит на Муравьеда, они начинают смеяться.) Как вы думаете, господа, вы умерли? Или ещё не родились?

Ж.М. Мы не родились, но уже умерли.

Д. Ха! Хороший вариант. Вы никак репетировали?

Ж.М. Никак нет. Просто мы думаем одинаково.

Д. Это хорошо. Значит, у нас с вами всё получится.

Ж.М. Будем рады вам услужить.

Д. Давайте представим, что вы появились на свет. Какова будет ваша судьба? Кем вы будете?

Ж. Ну, я хотел бы заниматься творчеством. Может, писать пьесы. Например, вот – про нашу встречу. Представляете, что за пьеса бы получилась?

Д. А ты, Муравьед?

М. Не знаю. Я бы хотел помогать животным. Я очень люблю животных.

Ж. Ты хоть знаешь, кто такие эти твои «животные»?

Д. Ничего страшного, Жвачка. У Муравьеда хорошее желание. Очень хорошее. И у тебя тоже. Я думаю, я смогу исполнить ваши мечты. Знаете, ведь тот, кого я представляю, очень сильно любит исполнять мечты. И к вашим он отнесётся с особым интересом. (Девушка уходит.)

Ж. Очень красивая девушка.

М. Да, только у неё нет лица.

Ж. Ещё появится, не переживай. Я слышал, лица порой вырастают, как грибы после дождя.

М. А что ты думаешь насчёт наших мечт? Она и впрямь их исполнит?

Ж. Ну а почему нет?

(Опускается занавес, через несколько минут он поднимается. На сцену возвращается девушка. Все герои оказываются в каком-то загоне. Вокруг них пасутся коровы.)

Д. Я рада вам сообщить, что ваши мечты исполнены.

М. А где это мы?

Д. Как где? На скотобойне. Вот, видите – эту коровку сейчас надо будет забить. Муравьед, справишься?

М. Да, конечно. (Муравьед берёт топор, подходит к корове, отрубает ей голову. Раздаётся вопль.)

М. Здорово, слушайте! Я всегда хотел помогать животным.

К. А мне чем тут заниматься?

Д. Ты хотел заниматься творчеством? Вот мольберт, холст, краски, кисти. (Вносят мольберт, холст, краски и кисти.) Ты должен зарисовывать, как Муравьед выполняет свою работу. А я по твоим рисункам буду понимать – хорошо он это делает или нет.

К. Это очень серьёзная задача. Спасибо за доверие.

Девушка уходит. Жвачка берётся за кисть и начинает рисовать. В это время Муравьед рубит головы коровам – сначала одну, потом другую, потом третью. Жвачка всё это время что-то рисует. В итоге Муравьед отрубает головы всем коровам. Жвачка заканчивает работу. Он снимает холст с мольберта, подходит на край сцены, поворачивает холст к зрителям. На нём изображено чёрное бесконечное озеро с натянутой огромной улыбкой. Муравьед и Жвачка начинают смеяться.

ЗАНАВЕС

Пьеса «Писк поиска»

Действующие лица:

Р. – Риспер

З. – Золоф

Э. – Эсцит

Т. – Тералид

С.1, С.2 – Санитары

Ж. – Женщина

Кто будет во втором акте – не скажу.

Первый акт

На сцене множество куч различного хлама. Сцена буквально завалена предметами. Между кучами хлама ходят четыре человека с металлоискателями. Металлоискатели периодически пищат, но четыре человека не обращают на это никакого внимания. На них одинаковая одежда – белые рубашки и белые штаны.

З.Ну что, как у вас?

Р. Бога пока ещё не найдено.

Т. А ты Бога ищешь?

Э. А кого ещё ему искать?

Р. Я в первую очередь ищу следы метафизики. Ведь трудами позитивистов она была изгнана из…

З. Из пролетариата. Мы поняли.

Р. Я хотел другое сказать…

Э. Да разве это важно?

(Они безостановочно ходят и наводят металлоискатели на разные предметы.)

Т. А что в наше время неважно?

Э. Ничего не важно, кроме…

З. Свободы. (Все начинают смеяться.)

Р. Свобода, равенство и братство.

Мы – братья – это раз.

Мы равны – это два.

И мы свободны себя удушить – это…

Э. Четыре, четыре, четыре!

Т. Тсс!

З. Сам тссс…

Р. Свобода, равенство и братство…

Э. А вы знаете святую троицу?

Т. Ничто, нигде и никогда.

З. А никак?

Э. Я же говорю – четыре, четыре…

Т. Ты сказал «четыре» три раза, а не два.

Р. Кому какая разница, что он сказал?

Э. Мне вообще-то есть разница.

З. Никому. Никогда. Ни за что.

Р. Ребята, вы знаете, что такое герменевтический круг?

Э. Ты с его помощью ищешь Бога.

З. Но найдёшь лишь поросшую лишайником небылицу.

Т. (издаёт звук) Ззззззз…

Р. Пчела, пчела!

Э. Жало правосудия.

З. Чирик, чирик, чирик…

Р. Птица провозвестия.

Э. Я уже совсем запамятовал, кто из нас пророк?

З. Пророков было четыре – так гласит древняя мудрость.

Р. Чем древней – тем правдивей.

Т. Чем древней – тем гнилей.

Э. Я полностью готов отрицать любое ваше отрицание.

Р. Чирик, чирик…

З. Хватит пародировать.

Р. Почему культуре можно пародировать, а мне – нет?

Т. Какой культуре? Ты вообще о чём?

Э. Звук какой-то странный. Слышите?

Р. Чирик, чирик…

Э. Не этот.

З. (поёт) Всё всегда не это, а всё всегда не то…

Т. Змеи расползаются, чтобы искусать нас.

Э. Искушать.

З. Искажать.

Р. Иссушать.

Т. Змеи – это что, мысли?

Р. Мокрота мыслей.

Э. Тоже мне, пиит.

З. Рассуждение – это первое и главное право любого рассуждающего.

Р. Философично.

Т. Ищем, ищем целый день, а всё же…

Э. Целый день? Целый год!

Р. Целый год? Целый век!

З. Тысячелетие, братья мои!

Р. Давайте сыграем в пятнашки.

Э. Ты и так достаточно запятнан.

З. (рычит) Рррррр!

Р. Как хотите, я сам с собой сыграю. (Риспер наводит на себя металлоискатель. Металлоискатель пищит.)

Р. Запятнал.

Э. О чём это говорит?

З. Что человек – это золото?

Т. Что человек – это крышка от банки с тушёнкой.

З. (рычит) Рррррр…

Р. А вы знаете, по какой формуле вычислить то, насколько далеко человек ушёл от обезьяны?

З. По какой?

Р. По коэффициенту того, насколько сильно он согласен с тем, что происходит вокруг.

З. (рычит неуверенно) Рррр…

(Каждый из искателей хватает в руку палку и начинает притворяться обезьяной – прыгают и бьют палкой по разным предметам. Прыгая, они выкрикивают.)

Р. Такие законы вселенной!

З. Так уж заведено!

Т. Это непреложно!

Э. По-другому никак!

Р. Я со всем согласен!

(Перестают притворяться обезьянами, берут металлоискатели и продолжают искать.)

З. (рычит) Ррррр…

Т. У моих мыслей туберкулёз.

З. А у моих – стрептококки.

Р. А у моих – разложение.

Э. А у моих – соглашательство.

Р., З., Т. Фууу, какая мерзость.

Э. Кто из нас больше всего носорог? Кто первый превратится?

Р. Я, если превращусь, то только в лобстера.

З. Муть какая.

Т. Чудодействие сферического образца мыслей всегда приводит к эсхатологическим прогнозам.

Р. Тоже мне, формула.

Э. По крайней мере, не лишённая смысловой подоплёки.

З. Дионис, хаос.

Т. Энтропия.

Р. Беспорядок.

Э. Абсурд.

З. Беременное смертью бытие.

Р. Как бы попотчевать его, да поухаживать за ним…

Э. Зачем? Само родит.

(На сцену два санитара вывозят на каталке рожающую девушку. Она кричит – ведь она рожает. Два санитара вытаскивают из девушки киноплёнку. Девушка родила киноплёнку. Они отматывают её и отматывают. После того, как пленка полностью родилась, санитары разглядывают вблизи каждый кадр. В итоге они констатируют.)

С.1, С.2 Будет жить. (Увозят девушку со сцены.)

(Четверо продолжают ходить по сцене и сканировать всё вокруг металлоискателями.)

Т. Если у вас есть убеждения, то меня от вас тошнит.

Р., Э., З. Ты не прав! Ты не прав! Ты не прав!

Р. Сегодня знаменательный день.

Э. Как и любой.

З. Как и ночь.

Т. Как и междуречье дня и ночи.

Э. Это как?

З. Запросто.

Э. Тогда понятно.

Р. Давайте забудем наши распри.

Э. У нас не было распрей.

З. Расприев.

Т. Распреев.

Р. Распрей-ев.

Э. Вы как хотите, а я не согласен с нынешним миропорядком.

З. Гнусно, братья мои, жить на свете, ох как гнусно.

Р. Ретроград?

Т. Мракобес?

З. Оптимист!

Р., Т., Э. Тогда понятно, тогда понятно…

(У Риспера пищит металлодетектор. Он откапывает в куче хлама меч и сразу поднимает его вверх.)

Р. (напыщенно кричит) Смерть! Я пришёл нести смерть!

Э. Напугал Будду ориентализмом.

Т. Напугал францисканца Францией.

З. Напугал герменевтикой терапевта.

Р. (снова поднимает меч) Чушь! Я пришёл нести чушь! (Э., Т., З. начинают аплодировать.)

Р. (отбрасывает меч) Всегда нахожу его, и всегда – как в первый раз…

Э. Если соответствовать поэтике собакинистов…

Т. Собакинистов?

З. Собакинистов?

Р. Собакинистов?

Э. Собакинистов!

Т. Собакинистов?

З. Собакинистов?

Р. Собакинистов?

Э. Собакинистов! То выходит, все мы – черви, живущие в конуре своего дряхлого миропонимания.

З. Собакинисты считают не так.

Т. Не так.

Р. Вовсе не так.

Э. Они совершенно не так считают. Я с вами согласен.

З. Философия собакинистов восходит к временам довременным.

(На сцену снова выбегают два санитара, везущие каталку с уже снова беременной женщиной. На этот раз они вытаскивают из неё клещи.)

С.1, С.2 (обращаясь к женщине) Спасибо.

(Теперь они клещами вытаскивают что-то ещё – в итоге это оказывается маленькое огородное чучело. Два санитара впопыхах втыкают чучело в первую попавшуюся кучу с вещами и сразу же увозят женщину. Важно понимать, что все вещи вокруг это хлам, рухлядь, хлам.)

Р. Теперь хоть птиц не будет.

Э. Да, птицы последнее время стали так назойливы.

Т. Птицы повсюду.

Р. Теперь уже нет.

Т. Кто не птица – тот птица, а кто птица – тот ещё более птица.

З. Мне не нравится такая философия.

Р. Философия нравилась только Сократо-Платоно-Аристотелю.

Э. И больше никому?

Т. Ещё собакинистам!

Р. Им не нравилась философия – они жили ею.

З. Они умерли…

Р. Следуя своему манифесту.

Э. Что такое истина, братья?

Р. Протухший и прокисший хаос.

Т. Разрыхлившееся и поношенное время.

З. Абсолют, который просит милостыню.

Э. Истинно то, что вы говорите.

Р. Ещё бы.

Т. А как же.

З. Так уж заведено.

Р. Порой, ныряя в фаянсовый океан…

З. Почему именно фаянсовый?

Р. Порой, ныряя в первородный океан…

Т. Первородный? Или первопричинный?

Э. А есть разница?

Т. Одно – это одно, а другое – это другое.

Э. Доходчиво.

Р. Когда я подыхал, все вокруг смеялись. Им было смешно от того, что я подыхаю. Моя дочка, маленькая куколка лет шести, плюнула в меня и закричала: «Харе Кришна».

Э. Харе Рама.

Т. Харе поиск.

З. Харе писк поиска!

Р. Весьма рекурсивно. Но наша с вами рекурсия – лишь паллиатив. Когда я умирал, моя дочка так и сказала: «Папа, то, что ты делаешь – это паллиатив». От этих слов я воспрял духом и решил, что больше никогда не буду умирать. Никогда.

З. Ничто, нигде и никогда.

Р. А никак?

Т. Философия собакинистов провозглашала, что именно ничто является всем. Что ничто – это краеугольный камень, отколотый от скалы первородного гомерического хохота.

Р. Не совсем так. Собакинисты верили, что их души обретут ничто лишь посредством полного отрицания – того отрицания, которое отрицает даже отрицание отрицания. Понимаете? Они верили в то, что поголовный нигилизм ведёт к пустоте по вымощенной золотыми кирпичами мостовой скорби.

З. Не совсем. Они хотели превозмочь существование. Существование – то, что должно превозмочь. Они хотели выкристаллизовать ничто в пробирке существования.

Э. Не совсем так. Они хотели достичь того, чего не достигал ещё ни один смертный, даже после гибели. Они хотели отпочковаться от круговорота смертожизни не посредством смерти, а посредством обретения ничто через принятие пилюль невозможности.

Р. Какая глупая смерть постигла собакинистов.

З. Любая смерть глупа. Величие смерти – это мерзкий изворот.

Э. Может, они всё-таки обрели ничто?

Р. Нет, они умерли. Это совсем не то.

Т. Ничто – безлико, а смерть имеет сконфуженную гримасу.

Р. Братья, скоро закончится наш поиск. И тогда мы уже не сможем взаимодействовать. Наши механические процессы завянут, наши мысли обратятся в плесень, наше тело станет скисшей сметаной.

Э. Я тысячу лет не ел сметаны.

Т. Тоже мне – я сметану вообще никогда не ел.

З. Я вообще не знаю, что такое сметана.

Р. Чёрная сметана власти окутывает нас. И ей невозможно сопротивляться. Наше общество разваливается изнутри. Мы становимся пеной. Только настало время выбирать – какой именно: морской или для бритья?

Э. Мы – это пена преданий.

З. Завуалированно хочу сообщить вам, что я раздуваю из мухи слона.

Т. В каком смысле?

З. В самом определённом. Я, по-моему, нашёл чашу милосердия, из которой испили первые собакинисты!

Р. Где? Как?!

(У Золофа пищит металлодетектор. Он роется в куче и что-то находит. Золоф восторженно поднимает над головой большую золотую чашу. На чаше написано: «НЕ чаша милосердия».)

Р. Это чаша милосердия?

З. Она самая!

Т. А зачем ты её поднял?

З. Я думал – так надо.

Э. Для чего?

З. Ну как же – это же чаша милосердия!

Р. А где написано, что чашу милосердия обязательно нужно поднять?

З. Я и не говорил, что где-то подобное написано. Это как негласное правило. Закон.

Р. Посмотрите – наш брат стал законопослушным!

Э. Опусти ты её уже.

Т. Надоел.

З. Простите, но я её теперь никогда не опущу.

Р. А тебя не смущает, что ты больше не сможешь ничего искать?

З. Мне больше незачем искать. Я нашёл.

Т. (кричит) Хватит уже делать вид, что мы созданы только лишь для того, чтобы искать чашу милосердия!

Р. Никто и не делает. Кроме, разве что, него (показывает на Золофа).

(З. держит над головой чашу, неожиданно начинает играть музыка из последнего акта «Парсифаля». Герои молча стоят и смотрят на Золофа. Музыка обрывается. Все, кроме Золофа, продолжают свою работу.)

Р. (Золофу) А ты не думаешь, что это симулякр?

З. Симулякр чего?

Р. Симулякр симулякра.

Т. Симулякр симулирует свою симулякровость. На самом же деле он – выбеленный оригинал.

Э. Почему выбеленный?

Т. А почему нет?

З. Я не опущу чашу милосердия.

Р. Следуя философии собакинистов, даже если чаша милосердия распростёрла своё существование дальше мифа, она всё равно является вымыслом.

З. С этим я никогда не соглашусь.

Р. Ты вообще знаешь, что сделали собакинисты для нашего вида?

З. Да. Они вымерли.

(Трое начинают шипеть на Золофа.)

З. Хорошо. Они распотрошили бессмертие.

(Все ещё шипят.)

З. Хорошо. Они выклянчили ничто.

(Шипят уже меньше.)

З. Они, настигнув, постигли.

Р. Опусти эту чашку.

З. Никогда.

Т. Может, мы тоже обрящем чашу милосердия?

Р. А тебе она нужна? Забери силой у нашего брата.

Э. Силой? Всё вокруг – сила, даже слабость.

Р. Дело обстоит немного сложнее. Материя в принципе склонна лишь к подавлению другой материи. Знаете, о чём мечтает любая уважающая себя звезда?

Т., З., Э. Знаем.

Р. Она мечтает распластать свою агонию настолько широко, чтобы её предсмертные конвульсии смогли проглотить как можно больше обносков бытийного содержания.

З. Причём здесь чаша милосердия?

Р. Любая жизнь – даже не так – любое существование хочет выявить себя лишь через акт насилия. Когда новорождённый телёнок кричит, он хочет себя выразить, как и любая жизнь. Но именно с первого крика начинается подавление. Мироздание, кучкующееся вокруг телёнка, всеми способами хочет его подавить, хочет его размазать. Но сила сопротивления телёнка стремится к тому же: его с пелёнок питало молоко насилия, которое он тоже пытается вершить. Но не надо забывать, что он способен вершить насилие лишь до тех пор, пока над телёнком не занесётся топор. Топор, который вознёс телёнок разумный – выращенный в пробирке насилия, более замысловатого – того насилия, которое этот разумный телёнок называет справедливость, или обычный ход вещей, или закон, или мораль.

З. Или чаша милосердия.

Р. Причём здесь чаша милосердия?

Т. И к чему ты рассказываешь то, что известно любому уличному фокуснику?

Э. Я тоже не понял.

Р. Потому, что самоповторение и самораспластывание – это всё, на что способна любая материя. Будь она хоть мёртвая, хоть полумёртвая, хоть мёртвая на треть.

З. А есть материя мёртвая на четверть?

Р. Такой нет.

Э. Собакинисты говорили: «Всё, что не смерть, – то несуществование».

Р. Собакинисты много чего говорили. Именно поэтому мы сейчас обязаны отыскивать отрывки, по которым, возможно, когда-нибудь получится собрать полный образ их уже замутнённой и обросшей пылью философии.

(На сцену снова выезжает каталка, которую везут два санитара. На каталке – беременная женщина. Всё та же. Она рожает очень мучительно. Спустя n-ое количество криков и конвульсий санитары вытаскивают и сразу же поднимают над головой Чашу милосердия.)

З. (уверенно) Я так и знал, что это подделка! (Выбрасывает свою чашу куда подальше и начинает снова искать, как и все остальные.)

С.1 И что нам с этим делать?

С.2 (женщине) Что нам с этим делать?

Ж. А я откуда знаю?

Р. Друзья, можно вмешаться?

С.1, С.2, Ж. Заткни пасть!

Р. Без проблем.

С.1 Надо покурить.

Ж. Надо.

С.2 Надо.

(Санитары, держащие чашу милосердия, аккуратно ставят её на каталку. Все трое достают сигареты. Санитар 1 достаёт зажигалку, она загорается, он подносит её ко всем сигаретам – они курят.)