Каньон. Том 2. Алые крылья

Поток рассказов он еще не был в состоянии слушать осознанно. Но уже через несколько дней Рейд обнаружил, что Пес в своих монологах придерживался определенной схемы. Сперва вываливал клубок случайных соображений, накопленных по дороге. А потом начинал рассказывать про Каньон: сводки со стен, новости из-за Кольца от разведотряда, соображения Буаро. И главное, все это цементировалось Диком. Его имя могло проскользнуть везде – чаще всего, конечно, в рассказах об отряде, а так – врассыпную во всей речи.

Первый раз Рейд выхватил имя брата из рассказа как-то машинально и только с этого момента начал слушать. Постепенно он приноровился мысленно опускать между собой и Псом что-то вроде воображаемого экрана с окошками. Стоило сквозь окошко услышать имя Дика, как экран падал и из далекого шума голос Пса становился долгожданным и необходимым источником воздуха для задыхающегося. Рейд жадно впитывал абсолютно все: про самочувствие Дика, про его комментарии по поводу защиты крепости, просто байки Пса про их старые ссоры, которых было, похоже, огромное множество. Рассказы про отряд и всю крепость в целом на этом фоне гасли, но Рейд чувствовал, что крепнущее сознание уже вполне поправилось для запуска навыков разведчика и сохранит на подкорке все, что он сейчас пропускает мимо ушей.

Прошло дней десять, и неожиданно визиты Пса стали не просто привычной частью дневного распорядка, но и долгожданным временем новостей о Дике. Пес не заговаривал о нем специально, но никогда не упускал возможности сказать два-три слова о его состоянии. Рейд уже представлял себе, что Дик поправлялся быстрее его и гораздо легче. Иногда ему казалось, что Пес рано или поздно попытается вызвать его на разговор о брате: он был уверен, что не хочет говорить вообще, не то что о Дике, и предчувствие было неуютным. Но Пес проявлял какую-то изумительную тактичность и молчал, хотя регулярно пытался вовлечь Рейда в разговор на другие темы – от картошки на обед до стратегии боя. Рейд всегда упорно отмалчивался.

Самым серьезным потрясением после боя для Рейда оказалось открытие, что и Пес может молчать. В одно из его посещений парнишка вдруг умолк на полуслове, прислушиваясь к голосам за дверью, а потом вскочил с побелевшим лицом и рыбкой нырнул Рейду под кровать.

Рейд даже не успел ничего предположить: сам он не услышал ничего подозрительного. В палату зашла девчушка, которую он и раньше видел; она периодически ассистировала при перевязках медикам постарше. Ничем не примечательное лицо, и во время своего первого пребывания в крепости Рейд с ней не сталкивался: к нему успели подойти познакомиться почти все каньонцы, кроме родителей. Оказывается, было еще одно исключение.

Раньше она убирала волосы под накидку, а глаза были скрыты странными очками с цветными линзами, так что узнал гостью Рейд по голосу: она звала Пса. Точнее, требовала приказным тоном немедленно появиться перед ней.

Рейд скользнул глазами по пепельным волосам. Сейчас, одетая как обычно, девочка очень напоминала Пса и внешне, и повадками, – похоже, напористость и упрямство были характерными чертами всего семейства.

– Его тут нет. – Рейд решил сразу пресечь «атаку» незваной посетительницы. Хватало с него и ее брата.

Девочка подняла на него взгляд, в котором ясно читалось «ври больше», и, недолго думая, заглянула под кровать.

– Вылезай, быстро!

– Проваливай, Лимм!

Кровать под Рейдом вздрогнула, – наверное, бедняга Пес ухватился за ножки, чтобы сестра не извлекла его из убежища на свет.

– Можете разбираться в другом месте?

– Извини. – Закусив губу, Лимма быстро отступила: для нее покой больного был не пустым звуком. – У тебя ножей при себе нет случайно?

– Он не станет меня выгонять! – Пес отреагировал быстрее, чем Рейд додумался, что от него ждали помощи.

Взгляд, который Лимма метнула под кровать, не сулил Псу ничего хорошего.

– У нас собрание отряда. Если ты все еще собираешься за Кольцо, изволь присутствовать, – проговорила она чуть не по слогам.

– Дик и так сказал мне, что делать! – раздалось из-под кровати.

– Дик твой… – Лимма сжала кулаки.

– Какой?

– Больной на всю голову!

– Он же в живот ранен!

– Это не дает ему права отправлять тебя одного неизвестно зачем!

– Если он не говорит тебе, не значит, что никто не в курсе! И я не один…

– Ами не считается!

– Он же сильнее и опытнее меня!

– Да, и просто караулит у корпуса. Что, не так? Или он все же входит в число доверенных лиц?

– Лимм, уйди уже! Рейду отдыхать надо!

Девочка перевела взгляд на легионера – все это время он равнодушно смотрел в стену, будто ничего не происходило. Чувствуя себя виноватой из-за того, что проигнорировала вначале его прямую просьбу, Лимма замялась: было видно, что раненому тяжело от их ругани.

– Приди на собрание, пожалуйста! – Она уже тише и не так уверенно позвала брата. – Мы разработаем нормальный план, безопасный…

– Нет никаких «мы», ты не в отряде! И что делать…

– …тебе скажет твой ненаглядный Дик, поняла. – Потеряв терпение, Лимма быстро пошла к двери, только взметнулись длинные волосы.

Спустя какое-то время Пес неуклюже выполз из-под кровати и так и остался сперва валяться на спине на полу.

– Извини. – В его голосе слышались усталость и раздражение. – Она всегда лезет.

– Кого-то напоминает. – Рейд не удержался от комментария, рассматривая распластанную на полу фигурку. Может, поймет и уйдет?

То, насколько Пес предан Дику, было понятно уже по сцене, развернувшейся под сосной. Пусть нечетко, но Рейд запомнил, как парнишка бросался в толпу врагов, пытаясь вытащить друга. А вот отряд Дика он представлял себе более сплоченным и не думал, что Лётные могут идти наперекор друг другу. Внутренние трения, вышедшие на свет благодаря сестренке Пса, удивляли.

Пес неотрывно смотрел на него, будто чего-то ждал. У Рейда на самом деле появились вопросы, но он промолчал. Было очевидным, что Пес сделает так, как скажет Дик, – а что надо было сделать такого, что отряд переругался между собой? Или идеи Дика всегда были слишком экстремальными и соглашался только невменяемый Пес?

– Знаешь, ты можешь спросить, если интересно.

Рейд закрыл глаза, показывая, что разговора не будет. Несколько минут спустя скрипнула дверь: Пес пошел на выход.

– Мы уничтожили почти все схемы. – Голос от двери был неожиданно серьезным. – Те, что ты им отдал. Они не догадались даже начертить копии и ничего не смогли понять за эти дни. Осталась пара листов, заберу сегодня.

Воцарилась тишина: Пес ушел.

А Рейд остался один на один с новой информацией. Во-первых, его диверсия все-таки не нанесла вреда Каньону. Во-вторых, разгребать все, что он сделал, приходится Псу. И то, что им руководил Дик, скорее пугало, чем убеждало в успехе операции.

Разговор со смертью

Вылет Пса, несмотря на все сомнения Рейда, все же прошел успешно – парнишка появлялся в лазарете в последующие дни так же исправно, как и раньше.

Зато после этого случая Пес, приходя навестить раненого, явно чувствовал себя более вольготно – видно, решил, что, раз Рейд уже один раз приобщился к делам отряда, можно не сдерживать себя в разговоре и не дергаться, когда ненароком слова случайно касались секретов отряда. Сам он дал себе вольную или Дик разрешил, Рейд не уточнял. Просто продолжал вслушиваться, выхватывая информацию по крупицам. С этим тоже стало гораздо проще: похоже, большую часть бреда Пес начинал сочинять именно тогда, когда боялся проговориться о чем-то важном.

С другой стороны, рассказы Пса об операциях отряда, пускай и всегда давно прошедших, приводили Рейда в непривычное смятенное состояние. После всего случившегося он меньше всего на свете хотел лезть в тайные дела Каньона, и это отторжение было настолько сильным, что даже пробивало апатию. Пес еще, как назло, обязательно забывал или недоговаривал какую-нибудь подробность дела, лишая его тем самым возможности воочию представить действия ребят во вражеском лагере. Множество лазеек и идей Дика так и остались для Рейда загадкой, но теперь он воспринимал это в другом свете – просто как неудовлетворенное любопытство, а не профессиональный укор.

Похоже, легионер все-таки отмирал. Рейд и сам не знал, что он от этого чувствует. Хуже всего было то, что на замену в душе ничего не было. Каждый раз, когда Рейд осознавал это заново, пустота прогонялась простейшей мыслью: осталось недолго. Обещанный сдуру месяц, и все… И снова возвращалась апатия, и ватное облако редело, начиная пропускать голос Пса.

– …снова пораньше уйду, ладно?

Рейд крепко зажмурился и вновь открыл глаза, пытаясь уловить смысл фразы.

– Ты слышишь?

Пес смотрел на него вопросительно, рука сжимала рукоять меча – редкий спутник парнишки на территории лазарета.

Рейд, уже осознавший, где он, за пару секунд прокрутил в голове весь сегодняшний диалог Пса вместе с выражениями лица и жестами.

Как ни странно, он все же решился пару дней назад прислушаться к словам Пса и начал спрашивать, когда хотелось что-то понять. Назвать его короткие реплики полноценным общением было сложно, но Пес не настаивал на большем, явно обрадованный и таким прогрессом.

– Снова летишь за Кольцо?

Вывод был очевидный: тот же более настороженный взгляд, частые паузы, бледность. Как в тот раз.

Рейд был готов к тому, что Пес ответит, начнет подробный, заранее хвастливый рассказ, но тот только коротко кивнул:

– Почти. Иду в составе двойки.

Было видно, что ему тревожно, но Пес промолчал, хотя губы пару раз дернулись, словно надеясь получить возможность ответить на встречный вопрос. Рейд его не задал.

Пес помолчал еще пару секунд и встал. На лбу залегла складка. Таким серьезным Рейд его еще не видел.

– С кем летишь? – Поддавшись странной обстановке, Рейд спросил первое, что пришло в голову.

– С Лимм. – Пес вздрогнул, будто имя сестры его отрезвило. Он повернулся и быстро вышел. – Завтра зайду с утра, – крикнул он уже с порога.

Рейд задумчиво смотрел на приоткрытую дверь. Что дела в крепости, а значит и в отряде, плохи, и так понятно. Но чтобы настолько, что Пес летит на задание с сестрой? Да при том, что неделю назад он в этой комнате в прямом смысле слова от нее под кроватью прятался?

Рейд откинулся на подушки. Сегодня он знатно поиздевался над собой: сперва позавтракал, а потом пообедал за столом, а не в кровати – и почти сразу потратил полученные силы на некое подобие зарядки. В итоге к уходу Пса он уже окончательно понял, что вскочил рано, и безуспешно боролся с подступающей дурнотой.

Травяной настой Коса, действующий раз через три, стоял на столе постоянно, и, прикинув степень восприимчивости организма после внеплановых упражнений, Рейд все-таки решился его выпить.

Сон начал отступать уже через несколько часов. Свет горел тускло, но половина окна была открыта, и Рейд, еще будучи в полудреме, видел большое светящееся пятно ярко-белого снега.

Ночь уже почти наступила. Сочетание физической усталости и капель подарили Рейду в кои-то веки спокойный сон без кошмаров, который ему не хотелось прерывать, даже почти проснувшись. Тепло, тихо, спокойно. Раны понемногу успокаивались.

Что-то было не так. Какой-то червячок нехорошего предчувствия точил в глубине, мешая спать.

Ему давно не было так хорошо и уютно. Еще ни разу после ранения.

Предчувствие становилось все сильнее, отдаваясь в голове нервными ударами колокола. Рейд поморщился. Причина ускользала.

За окном крикнула птица. Тихие шаги в коридоре, одни, другие, с ними – обрывки разговора. Далеко, не разобрать слов. Слова…

Рейд снова закрыл глаза, вспоминая весь утренний монолог Пса. Половину он тогда прослушал, но где-то в памяти все сохранилось, хоть поток слов и воспринимался тогда как мелодия без значения. Сейчас предстояло разобрать ее на слова и понять смысл. Почему-то именно голос Пса в воспоминаниях давал толчок к внутренней тревоге. Годы показывали, что пропускать такие сигналы не стоит.

Реплики налетали одна на другую, всплывая в памяти, как выныривают на поверхность холодные потоки из глубины.

– Замерз на этой стене, как снеговик стал… Лимм даже к Дику теперь лезет… Башни за пару дней теперь нас достанут… А в рыбе с утра костей море было…

Мысли путались, ничего толкового не приходило в голову. Такая же бессмыслица, как и всегда. Рейд терпеливо прокручивал все заново, пытаясь понять, что не давало покоя. Фразы постепенно выцветали, оставляя только пятна слов. Лимм… башня… турник… корпус… башня… башня…

Мысль пронзила так мгновенно, что тело среагировало быстрее, чем Рейд смог осознать, что именно он понял. Просто его рвануло вверх, и левую руку разорвала боль от разбитых о стену костяшек. От резкого подъема кровь шибанула в голову, но Рейд уже не мог остановиться. Оглушивший его крик, оказывается, был его собственным воплем.

– Лао!!!

Деревянные стены окрасились кровью: Рейд ободрал руку почти моментально.

Соседняя дверь громыхнула, и он на секунду замер. В наступившей тишине от бешено стучавшего сердца ощущение было совсем жуткое.

Шаг, удар… Дверь все еще прикрыта. Рейд изо всех сил сжал Пламя. Рука уже готова была снова начать бить.

Шаг.

Рейд запоздало сообразил, что на костыле за долю секунды не пробежать несколько метров. Лао наконец распахнул дверь, из-за плеча с тревогой на лице выглядывал Анри. В итоге от палаты до палаты путь занял хорошо если пару секунд.

– Пес сказал, что летит в двойке, они пройдут мимо башен? – Рейд почти выкрикнул вопрос, не давая ребятам возможности ничего спросить.

– Они летят к самим башням, это диверсия, а не разведка.

Лао, несмотря на поздний час и странную обстановку, сориентировался мгновенно и не стал задавать лишних вопросов. Только на лице начал бродить самый тяжелый из страхов – страх неизвестности. Вид испуганного Рейда определенно был предвестником беды. Неизбежной и непоправимой.

– Они?.. – хрипло переспросил Рейд. Кто-то еще? Опытный, внимательный?..

После того как память все-таки выдала ему подсказку – постоянно упоминаемые Псом башни, – он уже понимал всю бессмысленность любых действий и слов. Тем более этих вопросов. Но сама неизбежность трагедии толкнула его задать вопрос. Любой. Лишь бы отсрочить приговор.

…Сейчас не меньше двух ночи. Отряды обычно улетают в десять. Четыре часа, когда для конца хватило бы и двух…

– Три двойки: Рэй с Рио, Рико с Брус и Пес с Лиммой.

Лао отвечал четко и быстро, неотрывно следя за его реакцией. Тоже боялся вопросов?

– Номера башен?

Лао увидел, как всегда каменное лицо Рейда застыло в яростной маске.

– Пятнадцать, одиннадцать…

Девять.

Рейд произнес цифру про себя за секунду до того, как голос Лао догнал его мысль. Он ждал этого. Тупая ярость колотила в виски. Голос Фрега доносился сюда, несмотря на стены…

– Какой идиот полезет в самое пекло, зная о трех рядах арбалетов? Ради чего? На ежа стать похожим? – Командир нетерпеливо, с презрением бьет рукой по падающему на него желтому листу.

– Я уже понимаю, как они мыслят. Когда наступит момент, кто-нибудь да решится. – Рейд упорно держит палец на изображенной на карте девятой башне.

Фрег злобно плюет на землю и бросает на отцовского любимчика тяжелый взгляд.

– Делай что хочешь, – резко бросает он и уходит, запахнувшись в плащ: холодно здесь в начале осени…

Рейд закусил губу, откинувшись наконец на подушки. Ну почему из стольких воинов крепости в засаду полетел именно этот несуразный мальчишка?!

– Рейд? Рейд!

Лао, не выдержав, несколько раз окликнул его. Анри перехватил друга за руку, не давая подойти к раненому.

Рейд молча смотрел на обоих. Для них Пес пока только в опасности. И они ждут. Шанса, утешения, определенности… Ничего, что бы он мог им дать.

– Засада Легиона. На девятой башне.

Рейд выплевывал слова, чувствуя, как ярость сменяется… болью? Нет. Он так и не научился жалеть и никого не мог бы назвать своим другом. И отчаяние от потери близкого человека, губившее на его глазах людей не раз и не два, тоже не терзало. Просто даже если твой собственный мир рушится, ты понимаешь, что остается что-то, кроме тебя: перешагивающая через тело армия, река, прежде заливающая сапоги, небо, с которого сыпались стрелы. Смена времен года. Хоть что-то, позволяющее миру быть нормальным. Просто существовать.

…Слетающая с петель каждое утро дверь, спутанные пепельные волосы, пропитанные запахом горелых трав… Рейд не смог бы объяснить словами, почему самым абсурдным, лишним капризом всех времен для него будет отсутствие в мире Пса. Он не хотел думать, но образ в голове сложился сам собой: серые крылья, разломанные об основание башни. И поверх изуродованного корпуса – смятой кипой мальчишка, пронзенный ножом. То, что где-то рядом еще должна быть Лимм, Рейд даже не осознавал. Самая невозможная в мире картина застыла в глазах. Любой воин, кроме него. Вся крепость, весь этот поставленный на голову мир…

– Что происходит?!

Рейд рывком поднял голову. Анри и Лао, стоящие с белыми от ужаса лицами, будто разом ссутулились. Дик застыл на пороге, опираясь на копье вместо костыля, из-под рубахи были видны бинты, медленно напитывающиеся кровью. Похоже, броситься на голоса в другом конце коридора стоило ему слишком многого.

Рейд почувствовал, как онемели губы. Только в присутствии брата он смог наконец связать воедино два образа – веселого растрепанного мальчишки, сидевшего у него часами, и воина в сером плаще, бросившегося в толпу Моря протянуть руку другу. Преданный Пес моего брата… Слова дождались своего часа.

Звуки обрели истинное звучание. Анри с Лао уже словно сжились со своими искореженными лицами. Глядя на них, Рейд впервые начал понимать, что они чувствуют. Произнести приговор – одно. Выговорить его, глядя в глаза тому, кто останется с этим жить…

Анри все же удивил его. С детской паникой в голосе, отводя взгляд, он не озвучивал приговор – он искал лазейку.

– Пес с Лимм летят в ловушку, можешь вернуть их?

– Ловушка? – Взгляд Дика переметнулся к Рейду, и тот снова увидел вокруг себя раннюю осень. И карту с башнями. И свой палец на цифре девять…

– Девятую башню стережет Легион, он так сказал. – Лао резко оборвал короткую паузу. Губы сжаты, рука метнулась к оружию. Похоже, он смог преодолеть ступор.

– Девятая?! – Дик переспросил с явным изумлением. Ужас еще не укоренился в нем, хотя один вид друзей явно заставлял держаться на пределе спокойствия.

– Он не послушал тебя. Парни уже скоро вернутся, а Пес с Лимм пошли в полночь и взяли на себя центр. Прости, я должен был тебе сказать. – Голос Лао, несмотря на всю его собранность, заметно дрожал.

– Ты отпустил его в центр?! Пса?! С этой девчонкой?!

Рейд наконец услышал голос Дика таким, каким он уже давно кричал у него в голове, – полным ужаса.

– Дик, нам останется пара дней, если с утра вдарят все башни. Ты бы пошел. – Анри прислонился к двери, вжавшись в нее лопатками и затылком. Голова запрокинута – он что, плачет?

– Шанс есть? – Дик смотрел на брата почти в упор – впервые после ямы.

Рейд моргнул, прогоняя из головы Анри. Так, значит, Пес ушел в полночь – два часа, а не четыре…

– Если они пролетят мимо башни меньше чем на четыре длины корпуса, нет.

Дик судорожно вдохнул через нос.

– Можешь вернуть их? – Рейд вглядывался в лицо брата, пытаясь угадать ответ.

– Я – нет, слишком поздно. Они вне приема сигнала.

Рука Дика вспыхнула синим прежде, чем Рейд осознал крушение мимолетной надежды. Дик уже не смотрел на него. Динамик отозвался хрипом.

– Бур, срочно нужна помощь. Пес вышел за Кольцо, летит в засаду к башням, сигнала нет, сможешь остановить?

Дик словно сжался, выталкивая из себя личные страхи. Сейчас он был просто еще одной деталью передатчика. Лишь механизм, передающий Буаро все случившееся – четко, монотонно, ничего не скрывая.

Динамик замолк на секунду. Затем голос Буаро прорезал тишину – такой же собранный и сосредоточенный, несмотря на поздний час. Одновременно вспыхнули лампы – у изголовья, несколько в коридоре, корпус-контроли у Анри и Лао.

– Внимание Каньону, тревога внутренняя, не реагировать. Ответьте о полученном сигнале по десяткам.

Громкоговорители хором повторяли слова командира, создавая легкую какофонию. Анри с Лао опустились прямо на пол – Рейд успел заметить, как Дик коротко кивнул им. Похоже, голос Буаро их всех успокоил. Сам Дик занял место Анри – оперся на стену, держась за нее еще и ладонью. Все десять секунд после объявления, пока длилось молчание, Рейд не отводил взгляд от его руки – она потихоньку сползала вниз. Дику явно было нехорошо.

– Иди сядь, что ты доводишь себя, – позвал Анри, и одновременно динамики снова заговорили.

– Первая! – Голос Призрака узнал даже Рейд.

Теперь через каждые несколько секунд другие голоса называли номер следующей десятки. В какой-то момент у сидящих ребят вспыхивали корпус-контроли, и они быстро говорили свой номер в десятке. Анри был еще и связующим своей – Рейд услышал короткую, быструю перекличку, Анри сказал «два» в свою очередь, и вот уже его голос прозвучал в общем динамике. Перекличка всех Лётных уложилась в минуту.

Динамик снова затих. Рейд приготовился к ударам колокола, но эти удары, взорвавшие тихий лазарет, его просто оглушили, и он определенно раньше не слышал ни разу такого сигнала. Да, неудивительно, что Буаро предупредил своих о лжетревоге. От такого даже враги по инерции кинутся в бой не глядя.

Ребята переглядывались между собой, – похоже, этим троим уже давно не надо было слов, чтоб понимать друг друга. Сейчас они явно чего-то ждали, кроме этого сигнала. Ответ прозвучал уже в середине колокольного боя: Буаро снова отвечал лично Дику.

– Прожекторы готовы, зажжем через пятнадцать секунд. Если он помнит сигнал, свет не должен ослепить. Я лечу к вам. Еще кто-нибудь за Кольцом есть?

– Две двойки, но они ушли раньше, уже должны быть в зоне связи. Может, уже даже внутри Кольца.

Лао торопливо начал щелкать по корпус-контролю и, пока Дик говорил, отрицательно покачал головой.

– Скоро буду, – закончил Буаро.

Связь оборвалась.

Сигнал четверка дослушивала уже без разговоров.

Буаро пришел почти сразу, когда в воздухе еще звенела отгремевшая тревога. Рейд не видел командира уже несколько дней и после прежних визитов был готов увидеть Буаро уставшим, невыспавшимся. Испуганным новостями Дика.

То, что он увидел, оказалось хуже любых предположений. Буаро был измотан до предела: красные от недосыпа глаза сильно впали, лицо все как-то посерело и осунулось от постоянной тревоги. Было удивительно, что он мог держаться на ногах. Какого-то особого потрясения на лице не отражалось. То ли он привык к постоянным катастрофам в отряде Дика, то ли крепость была под такой сильной угрозой, что ранение или даже смерть одного из друзей уже ничего не значили перед лицом общей гибели. Рейд не мог отвести от него взгляд.

– Все заработало.

Буаро говорил, не обращаясь ни к Дику, ни к кому-то другому отдельно. Быстро опустился на стул, попав в пятно света. Рейд разглядел на подоле плаща мелкую кирпичную крошку. С дежурства.

Дик сидел, спрятав лицо в ладонях. Буаро больше не нарушал тишину, не сказал ни слова, не обвинил его в организации очередной смертельной авантюры. Время текло жутко медленно, воздух словно впитывал в себя всю тревогу. Делая вдохи намеренно редко, по часам, Дик чувствовал, что дышит какой-то плотной тяжелой массой. Ночь остановилась.

Голос Рико зазвучал минут через пять. Дик не ошибся: две двойки действительно почти вернулись. Рейд, воспринимавший предположение Дика как что-то уже свершившееся, толком не слушал. Понял только, что световой сигнал ребята увидели уже на подлете к Кольцу. Лао и Анри явно хоть чуть-чуть выдохнули. Четверка докладывала прямо по пути к госпиталю, так что в палату Рейда они вошли почти сразу после начала рассказа. Комната, рассчитанная явно не на девять человек, стала катастрофически тесной. Не дав ребятам толком продолжить, Буаро одним движением руки отослал Рэя (у него рука была примотана к телу разорванным шейным платком) и Брус. Оба молча вышли, но шаги затихли сразу: ребята остались в коридоре.

Рико все это время смотрел на Дика, и по лицу брата Рейд понял: хороших новостей не будет. Лицо Дика серело, становясь похожим на лицо Буаро.

– Что с двойкой Пса? – Буаро затворил дверь, оборачиваясь к оставшимся. Увидел лицо Дика и замер.

– Скажи вслух, – хрипло прошептал Дик, снова утыкаясь в колени.

– Пес сказал, что летит дальше. Что сигнал из-за нас и это просто предлог. У нас еще была с ним связь, когда мы повернули, – тихо произнес Рико: Анри уже успел в двух словах тихонько разъяснить ситуацию.