Проклятие прабабки. Исцеление. Книга 3

– В моей семье есть легенда, что мой прадед Матвей Ильич – чудом уцелевший потомок дворянских кровей, который вырос в детдоме, потому что родителей расстреляли. Но это история, которую мне рассказывал мой дедушка, его сын. Его звали Сергей Макарович. Прошлое прадеда – тайна, покрытая мраком. А вот то, что он был рыжим, как я, никто чужой не мог знать. Потому что у нас нет ни одной фотографии его молодого, только снимки, где он седой и уже старый. Поэтому у меня встречный вопрос – откуда ты знаешь, что я на него похож?

Я замялась. Вываливать моему кавалеру всю правду не имело смысла – он бы тут же посадил меня на лодку и отправил в дурку на Нагорную. А вот как выкрутиться? Я вздохнула.

– Скажем так… В моей семье сохранились воспоминания о твоём прадеде. Не зря же я про него узнала, когда раскапывала историю своего рода. Оттуда и сведения о том, что он был рыжий и зеленоглазый. А когда у вас ещё и одна фамилия, то это многовато для простого совпадения.

– Интересно. А кто в твоей семье знал моего прадеда? – Макар вопросительно поднял рыжую бровь.

– Моя прабабка, кто же ещё, – хмыкнула я. Всё-таки врать надо очень близко к правде, тогда больше шансов, что поверят.

– У них что, была любовь? – хитро стрельнул глазами Макар, откладывая решётку и доставая видавшую виду кастрюльку.

– Насколько я знаю, да. Твой прадед, случайно, не рассказывал об этом? – улыбнулась я поверх бокала, задумчиво разглядывая лёгкие пузырьки.

– Ну, мне не рассказывал, а кому-то, может быть, и признался. Но это становится интересным. Встреча потомков двух влюблённых, через года, в том же городе… Романтика… – рыжий кудряш близко подошёл ко мне и близко заглянул в глаза. В них плясали чёртики и что-то ещё, чего я понять не смогла. Зато меня окатило волной жара и пронзило острое чувство радости. Он протянул губы и коснулся моего бокала, а я наклонила его и позволила ему отпить прохладного напитка.

Потом медленно-медленно Макар оторвался от тонкого стекла, отвернулся и отошёл. Налил воды в кастрюлю и поставил на мангал, где разгорались угли. Внизу, у его ног, в пакете копошились раки, дравшиеся за очередь в кипящем котле. Примерно также я ждала своей очереди на сердце Макара – рискуя свариться живьём изнутри, если он и дальше будет стоять также близко. Мысли прыгали и мешали сосредоточиться.

– Где жил Матвей Соколов? – смогла я выдавить из себя самый простой вопрос.

– В Самаре, тогдашнем Куйбышеве. Насколько я знаю, он работал на оборонку и его карьера взлетела во время войны. Его не взяли на фронт, потому что он руководил одним из заводов, которые эвакуировали с оккупированных территорий. Собственно, на этом заводе он и работал до самой смерти. У него много правительственных медалей, наград. Ему дали квартиру на набережной, в элитной сталинке. Мой дед, его сын, пошёл по отцовским стопам и закончил авиационный институт, стал заниматься двигателями. Так что у нас солидная семейная история, – улыбнулся Макар, а я мысленно переваривала информацию.

Значит, он увёз из деревни Матрёну с детьми? Это сына Сергея ждала тогда Матрёна, когда проклинала Варю и весь наш род? Сколько же малышу было лет?

Знал бы Макар, какими узлами судьба на самом деле связала нас с ним. Не был бы таким весёлым и не сверкал зелёными глазищами.

– Так, ты давай не стой, а иди салат сооруди, – внезапно прервал мои мысли доморощенный шеф-повар. – А то мы с тобой так до вечера провозимся.

Я послушно пошла разбирать пакеты с продуктами и очень вовремя заняла руки, потому что уже не могла контролировать эмоции. Мне хотелось поглубже залезть в историю семьи Макара, и хотелось оказаться в его объятиях, и хотелось, чтобы этот день закончился чем-то волшебным. Руки неловко подрагивали, в голове была намешана каша из обиды и влюблённости.

Значит, прадед Матвей стал большим человеком в Самаре? А моя Варя теряла молодость в лагере среди уголовников и осколков бывшей Российской Империи? За что страдала – за происхождение? За то самое, которое она не выбирала, и чьё влияние привлекло к ней рыжего Соколова, которому быстро наскучила деревенская жена?

Я безжалостно кромсала ножом огурцы, покрепче перехватив нож, чтобы руки перестали дрожать и поскорее вернулось моё самообладание. Кто по-настоящему виноват в судьбе моей прабабки? Уж не тот ли Соколов, которому потом досталась шоколадная жизнь среди советской элиты закрытого оборонного города? Который сам решил бросить свою недалёкую Матрёну, а заплатила за это Варя?

А сама Матрёна? Выместила злобу, а потом жила в роскошной квартире в самом красивом районе города, растила детей в достатке и уважении, а Лидочка росла без отца и матери. Да и моя чудесная, добрая бабушка Лиза тоже.

– Таня, отложи нож, – услышала я повелительный голос. Вздохнула, повернулась назад и успела поймать губами гигантскую виноградину, которую Соколов нёс мне в своих умопомрачительных музыкальных пальцах, на которые я пялилась всю дорогу, пока он держал их на руле. – Мне жалко этот огурец, ты его весь изрубила в кашу.

И действительно, огурцу не повезло, но так ему и надо. Я прожевала виноградину и глазами поискала бокал с игристым. Макар понял, взял бокал и, не выпуская из рук, напоил меня, как я его несколькими минутами ранее.

– Чёрт с ним, с салатом, пошли искупаемся, пока разгораются угли и закипает вода.

Я кивнула и побежала в палатку переодеваться. Когда я оттуда вышла, Макар присвистнул.

– Права была мама, девушку надо выбирать на пляже, – со значением сказал он, окидывая меня взглядом. – Никаких сюрпризов, сразу товар лицом.

– Да ну тебя, – со смехом ответила я и припустила по песку к Волге. – Догоняй!

Я влетела в воду и охнула от её температуры. Волга даже в середине лета оставалась холодной, но мне только этого и надо было – немного остыть и взять себя в руки. Я сразу же присела и взвизгнула от холода. Кожа покрылась пупырышками.

Макар с разбегу вбежал в воду, нырнул с головой и выплыл рядом со мной. Его довольное лицо выражало полный восторг и у меня было ощущение, что у него совсем другая вода, не такая холодная.

– А твоя прабабка? Что случилось с ней? Кем она была прадеду? – спросил Макар. Я в это время думала совсем о другом – смотрела на его губы, на руки, которыми он загребал воду, и представляла их на себе.

– Ээ… моя прабабка прожила сложную жизнь. На самом деле, я многого о ней не знаю, потому что семья скрытничала. Её на долгое время забыли, а спросить мне уже не у кого. Поэтому я сама рою по архивам и ищу информацию по крупицам. На самом деле, я даже не знаю, как и когда она умерла, – грустно сказала я и замолчала. – Поэтому похвалиться мне нечем.

– Ты становишься всё интересней и интересней в моих глазах, – признался Макар, а я сразу сомлела. Да что такое?! Не дай Бог он читает по моему лицу! Надо быть чуть умнее и сдержаннее, а то он подумает, что я на него вешаюсь.

Я решила, что уже накупалась и по-настоящему замёрзла, поэтому отвернулась и бросила через плечо:

– Я иду греться на солнце, а то уже зуб на зуб не попадает, – и грациозно побрела к берегу. Ну, я очень надеялась, что это было грациозно. Обернувшись, убедилась, что Макар не отрывает от меня глаз, и оставшуюся часть пути спиной чувствовала его горящий взгляд. Это помогло взять себя в руки. Всё-таки, я ему тоже нравлюсь.

Чуть позже мы сидели на туристических креслах, пили вино и закусывали горячими креветками под сыром, которые Макар поджарил на углях. Чуть солоноватый бри, зелень, несостоявшийся салат и фрукты. Всё было красиво, как в кино. Мне было хорошо, и я решила, что немного приторможу с расспросами. Всё-таки проклятья и прабабки не самые лучшие темы на свидании. А я живая, из плоти и крови, и сейчас мне интересны совсем другие темы.

– А ты сам чем живёшь? Сдаёшь квартиру прадеда и просаживаешь семейное наследство? – пошутила я.

Макар звонко расхохотался, а потом с улыбкой ответил:

– А ты забавная. Нет, я распродаю дедовы оборонные патенты американцам и живу под прикрытием.

Я улыбнулась, но понять, шутит он или нет, не смогла.

– Ты серьёзно?

– Нет конечно! Я, разумеется, тоже закончил Самарский Аэрокос[1]. Продолжил династию. Но меня понесло в робототехнику, я пишу для них программы. Кодю.

Так вон оно что! Макар айтишник! Отсюда и байк, и свободное время в будни. Каков!

– Днём катаешься на байке, а по ночам пишешь алгоримы?

– Ну, типа того, – улыбнулся он и протянул руку, взял в ладонь мои пальцы и мягко поцеловал. – И катаю красивых девушек.

Его глаза смотрели мне в лицо прямо и испытующе, и я отвела взгляд первая. Боялась выдать чувства, а он свои прятал хорошо. Если они были.

– А ты работаешь на Глеба Павловского?

Я вытаращила глаза:

– Ты что, меня пробивал по своим секретным айтишным базам?

Макар расхохотался во второй раз.

– Нет, просто на той коробке, что я помогал ставить в твой багажник, был логотип его салона.

Я улыбнулась и выдохнула. Ну ладно, похоже на правду.

– Я у него главная по СММ, – гордо похвалилась и ощутила прилив значимости. Впервые так представилась и почувствовала себя важной.

– Молодец! – оценил он и добавил: – Значит, мы оба вольные птицы. Когда хотим, тогда и работаем.

Я кивнула. Глеб давно отпустил мою ладонь, но там, где он прикасался, кожа горела. Я ощущала напряжение, и воздух вокруг как будто бы стал гуще.

К берегу причалил ещё один катер. Оттуда выпрыгнула молодая пара – загорелый парень в татуировках и тоненькая девушка с короткой стрижкой, похожая на гибкого котёнка. Оба уже были в купальных костюмах и тоже волокли пакеты с бутылками.

– Привет, Соколов! – поприветствовал парень Макара и посмотрел на меня. – Здравствуйте!

– Здравствуйте, – синхронно сказали друг другу мы с тёмноволосой кошечкой.

– Не ожидал тебя тут встретить, – хлопнул новоприбывший по плечу Макара, и тот поморщился.

– Да мы спонтанно, – сказал он, а я вдруг почувствовала неловкость. – Это Таня, знакомьтесь.

– Я Алексей, а это Милана, – представился татуированный. – О, у вас тут раки и вино! Красавчики!

Они с Миланой по-хозяйски начали выкладывать свою провизию на стол, а я вдруг резко захотела домой. Наше уединение было нарушено, а общаться с кем-то ещё я была не готова. Поэтому отвела Макара в сторонку и попросила:

– Отвези меня домой, пожалуйста.

– Ты из-за Лёхи что ли? Ты чего?

– Нет, я просто устала. Или солнце напекло. Пожалуйста, отвези.

– Конечно, – растерянно ответил Макар и проводил меня долгим взглядом, когда я пошла переодеваться в палатку. Интересно, кто обычно в ней ночевал?

Потом мы тепло попрощались, и мне показалось, что ребята тоже вздохнули с облегчением, когда мы завели катер и отплыли. Настроение было немного испорчено, но я всё равно была рада этому дню. Так долго побыла рядом с Макаром, и так много узнала!

Я сидела рядом с ним у штурвала и следила за его руками. Как он умело маневрировал, как уверенно держал рукоятку. Мы не прикасались друг к другу, но я чувствовала тепло его кожи рядом, и оно успокаивало.

– Тань, Лёха с Милкой друзья, они были рады тебе. Хотя я, конечно, не планировал их приезд…

Ну что за идеальный мужик! Чувствует моё настроение, считает нужным что-то объяснять. Рома никогда не считался с моими чувствами и желаниями. Всегда делал только то, что сам хотел. И я ясно почувствовала сейчас эту разницу.

Потом был байк, и я обнимала Макара до самого дома. Напитавшись его присутствием, я под конец совсем успокоилась и у самого подъезда с трепетом ждала нашего прощания.

Макар забрал у меня шлем, потом элегантно поцеловал мне руку и нежно улыбнулся своей фирменной улыбкой:

– До скорой встречи, Татьяна!

А я не смела признаться в том, что мечтаю о его поцелуе…

Детский сад какой-то.

Квартира встретила меня пустотой и недовольным мяуканьем Бегемота, которому надо было вычистить лоток. Я недовольно вздохнула и решила до поры до времени выкинуть Макара из головы, чтобы не изводить себя понапрасну. Вместе с кошачьими какашками.

После душа я включила какой-то сериал на ноутбуке и постаралась переключить внимание на его историю. Но получалось плохо – там было что-то про любовь, и я тут же стала сравнивать героев с собой и рыжим засранцем. Поэтому выключила ноутбук, воткнула наушники и включила медитацию перед сном. Пораньше лягу спать – лучше высплюсь.

Спустя несколько минут с закрытыми глазами я почувствовала, как кто-то ласково вытащил наушники из моих ушей, открыла глаза и увидела недовольное лицо Вареньки. Что за чёрт!

Она была живая, настоящая, в простом крестьянском сарафане. От неё пахло травами и солнцем. Она повернулась ко мне спиной и быстрым шагом покинула мою комнату. Я вскочила, чтобы бежать за ней, и догнала её уже на лестничной клетке. Глухо стукая босыми пятками о бетонные плиты подъезда, она через ступеньку сбегала вниз, и я помчалась за ней. Протянула руку, чтобы поймать её за тёмно-рыжую косу, змеившуюся по спине, но схватила пальцами только воздух. А входная дверь подъезда уже звонко лязгнула и отделила меня от Вари. Я толкнула её, явно ощутив ладонями железную прохладу, и выскочила на крыльцо.

У подъезда стоял заведённый байк, на нём сидел полностью экипированный Макар. А Варенька, моя старомодная прабабка, надевала шлем и, сверкнув на меня злым вишнёвым взглядом, схватила его за пояс. Миг – и стройная нога показалась из-под длинной юбки, перелетев через сиденье. Ещё миг – и байк, взвизгнув тормозами, сорвался с места и понёсся в темноте вперёд.

Я оттолкнулась ногами от земли и оказалась лицом к лицу с Варей и Макаром. Они летели по пустому тёмному шоссе, а я летела рядом с ними, не касаясь земли. Варя увидела меня и страшно захохотала, показав белоснежные зубы. А меня окутала невыносимая злость. Хотелось вцепиться ей в лицо, рвать, царапать что есть мочи. Хотелось пнуть её и скинуть с байка под колёса какой-нибудь машине.

Но я была бессильна. Как и в своём гипнозе, могла только наблюдать её жизнь, а весь мир казался призрачным и бесплотным. Мы неслись параллельно друг другу сквозь ночь, и я не знала, как долго это может продолжаться. Зачем мы здесь? Что это значит? Зачем Варя увозит от меня Макара?

Я чувствовала волну исходящей от неё злобы и отчаяния. Она смотрела на меня сквозь стекло шлема и испепеляла взглядом. Её глаза из вишнёвых стали тёмно-красными, она по-настоящему пугала меня. Мне хотелось поднять руку и перекреститься, но все конечности были тяжёлыми и неподвижными. Я понимала, что этой мой очередной сон-видение, и что Варя вернулась. Но радоваться этому не могла – слишком сильны были прабабкины эмоции, и слишком пугающе было её вмешательство в мою жизнь.

Глядя мне в глаза бешеным взглядом, я увидела, как Варя хватает байк за руль и поворачивает его в сторону. Ничего не подозревающий Макар добавляет газу, чтобы проскочить светофор, который уже начал мигать зелёным.

– Нееееет, – кричу я в немом крике. – Макар!!!

Но из горла вырываются только пустота, весь крик спрятан внутри, в сердце, которое уже готово разорваться.

Макар с Варей летят прямо в бок машине, которая тоже не стала тормозить на перекрёстке. В последний момент Варя, не отводя от меня своего страшного взгляда, убрала руку с руля, и Макар смог вывернуть его в обратную сторону, уводя от столкновения. Но скорость была слишком высокой. Мотоцикл повело юзом, потом развернуло вокруг своей оси, и Макар вылетел из седла, проехав по асфальту несколько метров. Но Вари на сиденье уже не было.

Я страшно закричала и проснулась.

_________________________________

[1] Куйбышевский авиационный институт был основан в 1942 году. В 1992 году получил статус университета и стал называться Самарским государственным аэрокосмическим университетом им. С. П. Королёва. До сих пор является высококлассной кузницей кадров для лётной и космической промышленности, а с недавних пор и научных сотрудников в сфере робототехники.

Глава 5

Глава 6

«Привет, Таня. Меня срочно вызвали к заказчику в Москву, и я вылетел ближайшим рейсом. Пока увидеться не сможем какое-то время, очень срочный заказ».

«Привет! Вот это ты быстрый. Спасибо, что дал знать».

Я разочарованно поджала губы и положила телефон подальше от воды. Что это за слив? Он реально улетел или просто аккуратно меня отшивает?

Я нырнула с головой в воду. Держись, Таня. Ты не будешь по нему страдать. Если он – твой, то никуда от тебя не денется!

Что у меня сейчас на повестке дня?

Варино дело и расследование её судьбы.

Мои способности: что делать с ними?

Макар.

Проклятие.

Я вспомнила, что писала список дел в заметках, и снова потянулась за телефоном. Но заметки открыть не успела, потому что он зазвонил.

– Таня, привет! Я в городе до утра, поэтому сегодня вечером можем встретиться. Кольцо и медальон со мной, – услышала я радостный Димин голос.

– Привет, Дим! Здорово, что ты приехал. Мне надо пару часов, чтобы собраться, и я смогу. Где встретимся?

– Давай я тебя подожду у дома? И там решим.

– Хорошо, пришлю тебе адрес и подъезжай.

Я разъединилась и заулыбалась. На Варины вещички у меня были особые планы – я собиралась считать с них ту информацию, которая там осталась. Ладошки привычно закололо, и я обрадованно потёрла их одну о другую. Неожиданно я почувствовала, что внутри появилась какая-то опора. Ситуация с Глебом и пострадавшей женщиной на дороге показала мне, что я могу положиться на свой Дар. И это успокаивало и позволяло надеяться на саму себя, чего раньше никогда не было.

Дима позвонил, когда я заканчивала сушить волосы, но ещё не успела соорудить лёгкий макияж. Недолго думая, я попросила его подняться, пропустила в зал и пошла заканчивать сборы.

Когда вышла из комнаты, благоухая духами и шелестя шёлковыми брюками-палаццо, Дима с интересом рассматривал наши с мамой фотографии на стене.

– Ого, какая ты красивая, – отвесил он мне комплимент и заулыбался. Да он и сам выглядел прекрасно – белая майка на загорелых плечах, начисто выбрит, синие джинсы сексуально обтягивают зад.

– Спасибо, ты тоже, – как можно приветливее ответила я. – Узнаёшь, кто на фотографии?

На стене висело большое фото маленькой девочки в костюме снежинки под наряженной ёлкой.

– Улыбка похожа на твою, значит – ты, – сказал Дима. – А это твоя мама?

– Правильно, – поспешила я закончить разговор, пока мы не углубились в мою родословную. Дима был так близок ко мне, знал мои тайны, и я так много всего хотела ему рассказать. Но почему-то робела и не знала, с чего начать.

– Привёз? – напомнила я ему о цели нашей встречи.

– Ах, да, конечно, – сказал он и подал мне коробочку, лежащую на диване. Я приоткрыла картонный верх и увидела тусклое жёлтое свечение металла на тканевой обивке. Овальный медальон на золотой цепочке и гладкое обручальное кольцо. Такое маленькое, что мне бы с трудом налезло на безымянный палец. Дико захотелось взять его в руки, рассмотреть, погрузиться в видение. Но рядом стоял и улыбался Дима, а я два часа потратила на то, чтобы принарядиться. Поэтому с трудом подавила порыв и улыбнулась своему гостю.

– Куда мы пойдём? – игриво спросила я.

– Ресторан? Кино? Парк? Куда тебе хочется?

Я на секунду задумалась.

– Лучше пойдём в парк, и ты купишь мне мороженое, – предложила я.

– Ты думаешь, я не смогу сводить тебя в ресторан? – нахмурился Дима.

– Ну конечно, нет. Просто я хочу пройтись и поговорить, а в ресторан мы можем и после, если ты не хочешь кормить меня мороженым.

Он коротко кивнул, мы вышли из дома и пошли в сторону парка. Идти до него было минут двадцать, и по дороге я успела рассказать Диме почти всё.

– Представляешь, я всё время думаю. Как она жила всё это время в лагере? Что думала о Соколове? Узнала ли она, что доносчиком был Синицын? Или мучилась всё это время, гадая, что случилось?

– Ну а информации об освобождении у тебя нет? Если она в тридцать пятом объявилась в Васильевке, значит, всё узнала. Пусть даже не сразу, – выдвинул гипотезу Дима.

– Тут всё очень странно, – задумчиво пробормотала я. – Судя по домовой книге, она вернулась, устроилась работать учителем и ещё дочку родила, мою бабушку Лизу. Но куда делась потом? Кроме того, у меня нет никакой другой информации о Варе, кроме как из этой книги. Можно ли верить этому документу?

– Да уж, загадок очень много. Ну а Матрёна – про неё ты что-то узнавала?

– Ой, даже думать не хочу, – брезгливо отмахнулась я. – Я, конечно, могу её понять какой-то частью души, но простить – нет. И что там с ней стало, мне фиолетово. Тут бы с собственной прабабкой разобраться. Жила себе Матрёна припеваючи, умерла в старости в окружении внуков. Бог с ней!

Я натурально махнула рукой и решила переменить разговор.

– А ты что делаешь в Самаре? По делам или как?

– По делам. Появились кое-какие вопросы по работе, вот я и приехал их решать. Придётся прервать свой васильевско-кладбищенский отпуск, – засмеялся он, а я шутливо ударила его в плечо.

– Да ну тебя! Это у меня он кладбищенский, а у тебя просто интересный. Такую историю узнал! Я даже маме про неё не рассказывала.

Дима смотрел на меня внезапно заблестевшими глазами и осторожно взял за руку.

– Я очень рад, что встретил тебя, – сказал он просто. – Пойдём ужинать? Ты не проголодалась?

Я неловко выпутала руку и сказала:

– Пошли роллов поедим, а то я по ним очень соскучилась.

Дима согласился, и мы пошли ужинать. В любимом ресторанчике было полно народу, но мы нашли место в самом углу и сделали заказ. Пока его готовили, между нами повисло долгое молчание. Дима разглядывал моё лицо, и я видела в его глазах любование и что-то такое щемящее, из-за чего моё сердце пропустило удар. Кажется, наша дружба для него переросла во что-то большее. А я уже пожалела, что согласилась на ужин. Дима был очень хорошим, он не заслуживал френдзоны, а я ничего другого не могла ему дать.

– Знаешь, а ведь произошло кое-что ещё, – внезапно решилась я. – Я встретила Соколова.

– Что?! – округлил он глаза и чуть не поперхнулся зелёным чаем.

– Да, того самого, из видения. Такой же рыжий, нахальный, зеленоглазый, – продолжала я, намеренно желая задеть Диму, чтобы он понял, что не стоит на меня заглядываться. – Только молодой, чуть старше меня. Он байкер. С Матвеем Ильичём – одно лицо. Если бы мне кто рассказал – не поверила бы. И имя похожее – Макар Соколов.

Дима молча смотрел на меня из-за края фарфоровой чашки, а заходящее солнце золотило его лицо. Я просто физически ощущала, что делаю ему больно сейчас, но считала, что так будет лучше.

– Он начал за мной ухаживать. И, знаешь, мне кажется это очень символичным, – осторожно закончила я. – Может быть, в этом есть какой-то сакральный смысл?

– Вряд ли, – холодно сказал Дима. – И он тебе очень нравится?

– Да, – просто и честно сказала я. – Думаю, что у нас может что-то получиться.

Между нами повисла неловкая пауза. В это время подошла официантка и предложила десерт, и мы одновременно отказались.

– Проводишь меня до дома? Я устала, – попросила я.

– Да, конечно, – не глядя на меня сказал Дима и попросил счёт.

Назад мы шли, болтая о чём-то несущественном. Дима рассказывал, как ему нравится северная природа в месте, где он работал вахтами. Я слушала его рассказ, а мыслями была с Макаром. Рассеянно кивала, задавала какие-то вопросы, но в суть беседы не вникала. По пути Дима купил целую коробку мороженого и вручил мне со словами: «Это вам с мамой». Милый жест, который лишний раз уколол в сердце – Дима очень замечательный. Жаль, что у нас с ним ничего не выйдет.

У подъезда, поставив коробку на лавочку, он повернулся ко мне, взял моё в лицо в ладони и сказал:

– Танечка… Ты не представляешь, сколько всего я хочу тебе сказать. И не знаю, с чего начать…

Его глаза были близко-близко, и я чувствовала, что ещё секунда – и он меня поцелует. Поэтому поспешила избавить его и меня от неловкости.

– Дим, не надо. Ты очень хороший, но… У нас ничего не получится, – я отодвинулась от него, нащупала в сумочке ключи и влетела в подъезд, как будто за мной черти гнались. Чёрт, чёрт, чёрт! Ну почему он? Я так не хотела его обижать! Но и давать ложную надежду было неправильно.

Когда я осторожно выглянула во двор из окна кухни, его у подъезда уже не было. На скамейке осталась таять большая коробка с мороженым. Мне стало её жалко, и я спустилась вниз, чтобы забрать. Вот и всё, что осталось мне от Димы…

Поздним вечером, лёжа в кровати, я достала коробочку с Вариными украшениями. Дима молодец, раздобыл коробочку, я помнила их завёрнутыми в обычную тряпицу. Приготовившись погрузиться в видение, я осторожно достала из упаковки гладкое простое кольцо. Крутила его в пальцах, рассматривая со всех сторон. В некоторых местах на нём остались следы зубов. Кто-то проверял его на подлинность?