Червь-7 Финал

– Всех убили? – спросил Фиран, оглядываясь по сторонам.

– Здесь всех, – ответил я, не ощущая присутствия чужой крови настолько близко, насколько бы этого хватило для внезапного нападения.

Деревня медленно погружалась в тишину. Раненые воины потихоньку умирали, им никто не мог помочь, даже я. Вопящие женщины и ревущие дети попрятались по домам, забившись в самые глухие углы или спустившись в вырытые погреба. Проходя мимо убитых, внутри меня появлялось желание забрать их кровь, высосать всё до последней капли, но я не мог. Человечность Инги, запертая внутри меня, не позволяла мне на глазах Фирана и его людей осквернять тела их друзей. Эх, сколько бесценной крови впустую утечёт в землю. Мне было больно и обидно от одной мысли. Даже мой плащ из нескольких дюжин мужских лиц безмолвно пытался склонить меня к воровству, нашёптывая соблазнительные преимущества чужой крови в моём теле. Но я был непреклонен, хоть “держать марку” и давалась мне с великим трудом.

Окончательно убедившись в полном отсутствии опасности, я отыскал взглядом Фирана. Всюду лежали раненые и мёртвые. Туман из пепла медленно рассеивался, оседая на землю. Мужчина сидел на коленях у порога избы, держа на руках умирающего друга. Я подошёл к ним, убирая по пути копьё за спину. Плащ вновь заговорил с моим разумом, рекомендуя халявную кровь забрать себе, и даже не предложив излечить умирающего. Гнусная и жестокая тряпка из плоти. Но я не могу от неё избавиться, даруемая им сила мне еще пригодиться. Мне лишь остаётся уповать на здравомыслие Инги и на какие-то крохи личного благородства и уважения, которые еще остались во мне.

– Фиран, – обратился я к мужчине, встав совсем рядом. – Нам нужно найти Зико. Немедленно.

Он не ответил. Его взгляд был обращён на измученное болью лицо мужчины, лежавшего на его руках. Дело дрянь. Лёгкий кожаный доспех умирающего был пробит несколько раз в груди и один раз в область живота. Наружу из кривых отверстий обильно вытекала густая кровь, и сердце вот-вот утихнет, прекратив пузырящейся крови пачкать землю. Умирающий разомкнул испачканные кровью губы. Фиран наклонился к нему, боясь не услышать сказанное другом. Но тот ничего и не сказал. Кровь запузырилась на уголках губ, глаза умирающего уставились куда-то в бок. Прежде чем испустить последний вдох, тело мужчины сжалось пружиной, а потом медленно выпрямилось и окончательно расслабилось.

– Проклятые кровокожи! – прошипел Фиран сквозь зубы. – Почему?! Почему они не дают нам жить спокойно?!

Влажные от слёз глаза отлипли от мёртвого мужчины и обратились на меня.

– Инга, ты же кровокож! Ответь мне! Ты несёшь внутри себя сущность этих монстров! Ты такая же, как они!

– Фиран, ты ошибаешься. Я не такая, как они! – он вынудил меня перейти на крик. – И тебе, и твоим людям, повезло, что я не такая как они, иначе, ваши трупы валялись бы здесь всюду, высушенными до последней капли крови!

Мои слова немного отрезвили Фирана. Он убрал свой взгляд, обратив его куда-то вглубь деревни. Подбородок мужчины задрожал.

– Мы обречены… все…

Его бормотания о неминуемой гибели меня начали нервировать. Понятия не имею, как можно воодушевить этих людей, и нужно ли вообще это делать? Они теряют друзей, дома. В их головах нет будущего, и что побуждает их сжимать в ладонях рукояти мечей и идти на врагов – мне не ведомо. За их плечами уже ничего не осталось, но впереди… Впереди же есть жизнь!

– Нам нужно найти Зико!

Я позволил себе крикнуть на Фирана, чтобы его мутный взгляд наконец обрёл ясность. Мужчина моргнул пару раз, выдохнул. Он словно вернулся в реальность, с каким-то животным голодом принялся глазами вырывать фрагменты из мрачной картины, окружившей нас своим непробиваемым полотном.

– Да… – замямли он. – Зико…

– Фиран, вставай! Собирай людей! Нам надо найти Зико!

– Нам? Нет-нет. Инга, я и мои люди останутся здесь. Мы не можем бросить беззащитных на растерзание кровокожим.

Фиран выпустил из рук труп мужчины, аккуратно уложив его на рыхлую почву, а после накрыл его испачканное кровью лицо своей ладонью в кожаной перчатке. Фиран наклонился к мёртвому другу, скрыв своей спиной не только его голову, но и грудь. В окружавшей нас тишине я без труда различит шёпот, разлившийся над трупом мужчины.

– Я встал перед врагом, – медленно нашёптывал Фиран на ухо другу, – и спас свою честь. Я поднял меч на врага – и спас свою гордость. Я остался стоять перед врагом – и спас своё мужество. Я умер человеком – и спас не только свою волю, но и спас душу.

Принципы. Или кодекс? Неважно. Важно то, что Зико и его люди настолько сильны духом, что готовы биться с кровокожами до последнего вздоха, и встань перед ними выбор: смерть или жизнь в обличии кровокожа, они с лёгкостью выберут смерть. Похвально.

Фиран выпрямился, убрал ладонь с лица друга. Он успел прикрыть тому глаза и закрыт рот, сомкнув губы.

– Инга, – произнёс мужчина, вставая передо мной в полный рост, – кровокожи могут вернуться в любой момент. Мы остаёмся. Да, нас мало, но это уже и не важно. Важна лишь наша битва и противостояние. Тебе нужно двигаться в сторону центральной деревни, я уверен, там ты найдёшь Зико. Живым или мёртвым, – скорбь на мужском лице сменилась кривой улыбкой, – может быть судьба и действительно злодейка, и кровокожих истребят другие кровокожи. Забавно, ты так не считаешь?

Мужик окончательно отчаялся, безумие медленно, но уверенно овладевало его разумом. Взгляд, губы, нервные подёргивания ладоней – всё на это указывает. Быть может, так даже лучше. Нам бы всем сейчас намешало отдаться безумию в распростёртые объятия, ибо сохранить рассудок в таких нечеловеческих условиях в целости и сохранности практически невыполнимая задача.

Фиран продолжал на меня смотреть, а я всё никак не мог подобрать нужных слов.

– Такова природа, – немного помолчав сказал я. – Если человек идёт против человека, то что мешает кровокожу идти против кровокожа?

– Верно. А всё почему? Потому что внутри вас течёт разная кровь.

В его словах есть истинна. Внутри меня течёт кровь Инги. Чистая, неиспорченная ужасами мира. Девственная. Ведь из той женщины-кровокожа, что доживала свои жалкие дни в пещере Дрюни, я забрал силы, не притронувшись к её крови. И лишь потом я впитал в себя всё, полностью подчинив в своём теле каждую каплю чуждой крови. Забавно. Но мне бы пролить свою кровь, и быть может мир станет чуточку добрее…

– Инга, собирай людей. Нельзя терять ни секунды.

Фиран рукой указал мне направление. Глубь леса и холодный мрак с нетерпением ждали нас.

Я снова шёл впереди, держа Хейна и свой отряд позади. Меня больше не беспокоил громкий шум, который они создавали бряцаньем своих доспехов и неуклюжими шагами, сопровождающиеся ударами о деревья, вырывания кустов с корнями и ломаниями веток. Наоборот, мы мало шумели. Мне хотелось, чтобы о нас знали все вокруг. Я желал, чтобы на нас бросился противник и развязалась настоящая драка. Длань праха была всегда наготове, нацелившись костяным наконечником в глубь леса. Но вечно идущий впереди мрак никого так и не выкинул на нас.

На пути показались первые пни – деревня близко. Чуть поодаль я заметил истоптанную землю и валяющиеся ветви. Враг добрался до центра деревни, готовиться надо к худшему. И стоило этой мысли закрутиться у меня в голове, как до нас долетели первые звуки сражения.

Непрерывно раздавались глухие удары, словно сражающиеся между собой держали в руках деревянные дубинки. Но я знал, что так звучит кровавое лезвие, столкнувшееся со сталью. Мы ускорились.

Впереди показалась целая линия из деревянных домишек, плотно вросших в край леса. Они словно были непроницаемым забором, который нас так легко не пропустит. Мы бросились в сторону, ища глазами вход пошире.

Долго искать не пришлось. Широкая дорога, извивающаяся через лес, была заметна вдалеке невооружённым взглядом. На неё я выскочил первым и незамедлительно побежал по ней на звук битвы. Никакой забор деревню не окружал. Сотни одноэтажных домишек стояли кольцом, внутри которого и раскинулась огромная деревня.

Ворота или ещё какие либо препятствия, которые должно было служить первой линией обороны – отсутствовали. Вместо них на земле лежали высушенные трупы. Два десятка. Быть может три. Тела лежали рядом друг с другом, рисую на дороге кривую линию. Воины стояли вместе, плечо к плечу до последнего. Я перепрыгнул через них, сделал десяток шагов и очутился внутри деревни.

И здесь всюду трупы. Мужчины, женщины. Старики и дети. Жители деревни валялась на истоптанной земле рядом с домами, будто их выволакивали силой на улицу и уже тут убивали. Изувеченные тела мужчин в кожаных доспехах и мечами в руках тоже здесь были. Из кого-то успели забрать всю кровь, а к кому-то даже не прикоснулись, словно оставив на потом, уверовав в свою непобедимость.

Топот Хейна и моего отряда быстро нагнал меня. Кара всегда была чуть впереди, она уже что-то вынюхивала у соседней избы, уткнувшись носом в землю. Тревога – это всё, что она испытывала.

Глава 4

Я всегда прислушивался к звериному инстинкту волчицы.

“Кара, ты можешь отыскать Зико?”

“Я не знаю твоего Зико, и не знаю запах его тела. Но я могу повести нас туда, где раздаётся запах невероятной силы.”

“Веди.”

Громко рыча, Кара подняла голову в гнойной корке и бросилась вперёд. Мы пробежали несколько дюжин домов, прежде чем Кара резко взяла в бок. Из-за избы напротив выскочил кровокож. Воин в кровавом доспехе на ходу замахнулся мечом и ударил, нацелившись волчице в голову. Его атака должна была быть стремительной и неожиданной, но что-то пошло не так. Волчица ловко увернулась, выбив массивными лапами комья грязи в воздух, и уже хотела броситься в атаку, но я мысленно остановил её.

Вслед за кровокожим из-за избы выскочили еще десяток воинов.

– Кара, назад! – проорал я мысленно, но слова вырвались из моих уст в живую.

Позади меня замычал Хейн. Его огромная глотка, в которой мог поместиться целиком младенец, резко сменила мычание на гортанный рык, заглушив на мгновение шум начавшейся битвы. Я обернулся на Хейна. Огромные лапища с разбухшими руками уже летела на встречу вражьей волны. Несколько кровокожих отбросило в сторону, прямо к ногам моих воинов.

Оглянувшись, я понял, что мы попали в окружение. Плотное, сложное, выбраться будет не так-то просто, но разве у нас есть иной путь? Да начнётся битва!

Кровокожи хлынули ото всюду. Из каждой хаты, из-за каждого угла. Десяток моих воинов кинулись на перерез ближайшей волне, разбив её надвое. Пятёрка кровокожих бросилась на меня, когда за их спинами вспыхнула битва.

Длань праха незамедлительно начала свою работу. Первый тычок пришёлся точно в грудь кровокожу. Доспех был пробит, но я опасался подходить ближе, пришлось держать врага на расстоянии вытянутой руки и длины древка, благо оно было порядка двух метров. Он умер не сразу. Замер, с занесённой рукой для удара. Я выдернул копьё из его груди и отскочил назад, чтобы уйти в сторону и ударить вновь. Наконечник пробил кровавую маску замершего воина, обратив его в медленно осыпающуюся кучу пепла. Его товарищи были готовы кинуться на меня, но Кара помешала их планам. Волчица запрыгнула одному из них на спину и вцепилась зубами за голову. Несколько длиннющих дредин откололось с его макушки и упали на землю, а в след за ними начал падать и сам воин, подкошенный немалым весом зверя. Он рухнул к своим же в ноги, превратив атаку в неловкий казус. Кровокожи повалились на землю, упав друг на друга. Кровавые доспехи не позволяли им вскочить на ноги за считанные секунды, чем я и воспользовался.

Первый, второй, третий… Копьё пронзило воздух пять раз, точно пробивая доспех и нанося смертельную рану. Кара сомкнула челюсть, размалывая голову кровокожа на пепельные осколки.

К моим сабатонам хлынула очередная волна воинов. Казалось, что сам лес пошёл в атаку, пытаясь удушить нас своими узловатыми ладонями. Перед глазами постоянно носились кривые силуэты врага с закинутыми для удара мечами. Их руки напоминали ветви, а тела – кривые стволы деревьев. Мне повезло. Вокруг меня собрались мои воины. Десятка два. Мы успешно отразили атаку, но следующая была не за горами. Я успел оглядеться и приметить огибающую дома дорогу, которая, по-видимому, вела в центр деревни. Моя кровь подсказывала мне, что наш путь должен пройти именно по этой дороге, и я не ошибся. Кара лишний раз подтвердила моё чутьё, мысленно посылая мне направление, которым мы должны следовать.

Окружающий нас воздух стал густым и влажным. Битва была настолько интенсивной, что я начал испытывать что-то похожее на усталость. Мышцы рук и ног не горели из-за вскипающей молочный кислоты, но скорость крови в моих жилах быстро ускорялась, что несло за собой огромное поглощение кислорода, которого вокруг меня с каждым ударом меча или копья становилось всё меньше и меньше.

Земля под ногами стала вязкой. Мои доспехи покрылись не только шрамами от вражеских мечей. Липкие комья грязи цеплялись к ногам, а рассыпающийся бесконечным потоком пепел делал их гуще, что заметно усложняло наши движения. Сегодня я ощутил первые сложности сражения. Я осознал свою смертность. Я обычный. Я такой же, как и окружающие меня воины. Мои воины, которые как и враг обращались в пепел от смертельных ударов.

Убив сотню кровокожих, мы смогли расчистить себе дорогу. Тяжело дыша, я оглянулся. Вокруг Хейна уже не было плотного скопления из моих воинов. Наш отряд поредел, заметно поредел, но наш атакующий потенциал сохранялся за счёт вздувшегося монстра и… Кары… Волчица повисла на спине отступающего к дому кровокожа. От сюда я видел, как её острые зубы раздробили доспех и сомкнулись на правой ключице воина, не давая тому поднять руку с мечом. Его судьба была решена, но я не хотел затягивать. Тело Кары покрылось множеством рытвин, из которых подтекал блестящий гной, зверю был нанесён урон. Не смертельный, но каждая раны причиняла боль. Я чувствовал это. Волчица медлила со своей жертвой, накапливая силы для смертельного удара, который однозначно вызовет в её теле волну острой боли.

Я подбежал к кровокожу и вонзил копьё ему в спину между лопаток, разрывая внутри легкие и сердце. Ноги воина тут же подкосились, он рухнул на землю как пыльный мешок. Кара упала рядом, не сумев приземлиться на лапы. Впервые я услышал визг, вызванный болью. Я уже собирался упасть перед ней на колени, но упрямая волчица встала на лапы, с трудом удержавшись, чтобы вновь не завыть. Да я и не смел её обвинять в слабости, или в чём-то ином, что могло указывать на её упадок сил, или не способность продолжить битву. От неё исходила волна уверенности и жажда новой битвы. Она неумолима стремилась вперёд, осознавая ответственность за маршрут, который нам и проложила.

“Кара, больше не отходи от меня далеко.”

“Лучше ты не отставай.”

Волчица перевела дух, пережевав воздух, словно у неё во рту был кусок мяса. Челюсти издали неприятный хруст, почерневшая от пепла слюна покрыла все её зубы и потекла по гнойной корке, заполняя глубины трещин, расходившихся по всему доспеху. Она кинула быстрый взгляд на дорогу, и мне всё стало ясно.

– Вперёд! – скомандовал я, и бросился по дороге вперёд.

Я старался бежать не так быстро и яро. Я и сам устал, да и боялся потерять Кару из виду. Мы обогнули несколько домов, возле которых валялись людские трупы. Всюду слышался шум битвы. Казалось, что мы зашли в самую гущу битвы, но на нас никто не нападал. Мне хотелось побежать вправо, хотелось побежать влево. Всюду умирали люди. Умирали, когда я мог им помочь. Мы побежали по дороге и каждый шаг уносил чью ту жизнь, которую мы могли спасти, если бы десять шагов назад свернули к дому, или перебежали на соседнюю дорогу, уходившую в другую часть деревни. Но мы не могли. Вернее, нельзя было делать этого. Сверни сейчас с пути – и погибнет гораздо больше человек. Я чувствовал это, как чувствую вонь пролитой крови.

И вонь становилась всё гуще. Но напугало меня совсем другое. Запах был знаком мне.

Позади остались еще десятка два домов, когда перед нами на дорогу выскочили очередные кровокожи. Эти уродцы успели расправиться с воинами Зико, убив мужчин практически на наших глаза. Отрывистый крик донёсся до моих ушей, когда один из кровокожих воткнул меч прямо в грудь одному из бедолаги, валяющемуся у дома. Мне хотелось сразу броситься к этому ублюдку, хотелось пронзить его копьём, но до него еще нужно добраться.

На бегу я пронзил одного из врагов прямо в живот. Его клинок ударил со всей силой о древко, но я вовремя затянул кусок дерева кровавой коркой. Он мог бы ударить раз десять, но что толку. Я выдернул копьё, оставив его в живых, и ударил концом древка соседнего воина в челюсть, отколов кусок маски. Я вновь ударил. Костяной наконечник без труда пробил доспех и снова погрузился в живот первому кровокожу. Я пытался ударить его в грудь, но меня толкнули. Стало слишком тесно. Мои воины стояли плотной шеренгой, ограничив мои движения до обычных тычков. Я выдёргивал копьё и втыкал его снова. Раз за разом. И каждый раз я видел, как за стеной вражеских кровокожих мелькал силуэт с мечом в руке.

Раз за разом я тыкал копьём и убивал, а он так и стоял. Стоял и наблюдал за битвой, словно ожидая подходящего момента.

Силуэт вдруг взмахнул мечом, словно давая команду. И я не ошибся. В тот же миг к вражеским кровокожим присоединилась еще одна шеренга – воинов двадцать. Но для нас это не оказалось чем-то сложным, или способным изменить ход битвы.

Длань праха так и продолжала тыкать воздух и пробивать кровавые доспехи, обращая стоящих перед нами воинов в кучи пепла.

Когда я убил очередного кровокожа, в образовавшейся стене из воинов прорехе я сумел разглядеть загадочный силуэт. Им был обычный кровокож. Но обычным он был на вид. А вот его поведение было совсем необычным. Он действительно командовал своим войском, отдавал приказы, указывал мечом на места ослабления и кивал головой в ту сторону, где уже наша оборона давала течь. Мне хотелось перехватить поудобнее копьё и швырнуть ему в грудь, но я не мог занести руку для броска. Мне все мешали. Меня все поджимали. Сука! Отправить Хейна? Громила застрял за нашими спинами. Его внушительные размеры, способные крушить и ломать всё вокруг, стали для него и нас ловушкой. Чтобы пройти к стану врага, ему необходимо переломать всех нас. Между домами он не умещался, а отправлять его в обход я не решался: неизвестно, какой сюрприз могла преподнести ему неизвестность. Пусть охраняет тылы.

Мы были зажаты между домами на узкой дорожке, но с каждым ударом сердца и ударом копья мы медленно продвигались. Горлышко бутылки медленно расширялось. Пропитанная пеплом земля под нашими сабатонами хрустела как снег.

Убив двух кровокожих ударами в грудь и лицо, а за ними еще одного, попытавшегося занять их место, я сумел расчистить себе путь. Лишь почувствовав свободу, я бросился вперёд. Загадочный силуэт сразу приметил меня. Между нами – метров двадцать. Он перехватил меч двумя руками и принял боевую стойку.

Я швырнул копьё. Хороший бросок, точный. Но… В молоко! Кровокож отпрыгнул в сторону, увернувшись от копья, но совершил крохотную ошибку. Взглядом он проводил копьё, пролетевшее рядом с ним. Этого мгновения хватило, чтобы Кара незаметно подбежала со стороны и бросилась на него.

Вроде, рядовой случай, итог которого всегда один. Но не тут-то было. В таких случаях Кара всегда валит противника на землю, после ломает ему конечность, в которую вцепилась, а дальше – либо ломает ему лицо, либо шею, что всегда заканчивается смертью для её противника. Но не в этот раз. Волчица вцепилась зубами в предплечье кровокожа. Инерция, позволяющая сразу же противника опрокидывать на землю, словно потухла. Разбилась о бетонную стену. Кара повисла на его руке, словно щенок, ухватившийся за рукав своего хозяина.

Кровокож незамедлительно занёс меч для удара по волчице. Внутри меня всё замерло. Я мысленно просил Кару отпустить этого урода и отпрыгнуть в сторону, но упорная сучка сильнее стиснула челюсти. Доспех хрустнул, но это никак не остановило кровокожа. Я ускорился, а он ударил.

И он бы вонзил лезвие точно в грудь Каре… Я не успел…

Подбежав, я на ходу ударил кровокожа ногой в живот. С занесённым мечом он отскочил назад. Сделал два широких шага, но устоял. Кара нелепо покачнулась на его руке, словно висельник в петле, и отлетела в сторону. Я пробежал мимо и схватил валяющееся на землю копьё.

Резко обернувшись, я сразу же нанёс удар.

И промах…

На моём пути вновь появился опытный кровкож, умеющий довольно хорошо управляться со своим оружием. Кровавое лезвие ударило по костяному наконечнику. Копьё пронзило воздух рядом с кровавой маской. Я быстро вернул копьё назад. Мои сабатоны крепко вцепились в землю. Прижав древко к бедру, я оттолкнулся ногами и прыгнул вперёд, на кровокожа.

Эта сука еще и хитрым оказалась. Прыгнул на меня, но, когда я уже выбросил вперёд копьё для удара точно в живот, кровокож замер как вкопанный, взрыхлив землю кровавыми ботинками. Я не смыкал глаз весь бой. Но одного удара сердца хватила, чтобы моя цель молниеносно отпрыгнула вправо и нанесла удар. Кровавое лезвие рассекло воздух рядом с моим огромным наплечником, не причинив мне никакого вреда. Я успел уклониться, и даже нанести ответный удар древком, уткнувшись правой ногой в землю и ударить так размашисто, словно орудовал длинной косой в поле высокой травы. Грубый кончик древка дотянулся до виска кровокожа. Дотянулся с такой силой, что раздался знакомый хруст.

Кровокож пошатнулся. Но вновь устоял на ногах, только в движениях появилась шаткость и неуверенность. Я воспользовался моментом. Вернул копьё, прижал древко к бедру. Ублюдок всё видит. Я понимал, что последствия моего удара для его тела, внутри которого течёт магическая кровь, для которой заживить раны – пару секунд, пройдут в миг, и этот миг практически подошёл к концу. Костяной наконечник не успеет пронзить кровокожа. С этой мыслью я замер. Пусть первый ходит…

В сторонке раздался звериный рык. Кровокож не успел сделать ход. Концом короткого мгновения воспользовалась Кара. Волчица прыгнула на человека в кровавой броне, зубы впились в колено левой ноги. Врага подкосило, захрустели сочленения пластин, когда он рухнул на колени.

Длань праха ударила.

Костяной наконечник точно полетел в грудь, нацелившись в сердце. По моим руках пробежала дрожь. Я уже привык к ней, она всегда ласкает мои руки, когда в очередной раз я пробивал крепкий с виду доспех и вгонял острый наконечник в тело кровокожа. Но не в этот раз.

Дрожь в руках почти выбила из моих рук копьё, по которому ударило кровавое лезвие. Даже упав на колено, кровокож умудрился отразить мой удар. Но не так удачно, как он планировал. Длань праха вонзилась ему в левое плечо и пробило его насквозь. Я навалился всем весом на копьё. Кровокож как-то странно взвыл, что-то пробулькал и завалился на спину. Я видел, как ему мешает выращенное в правой ладони лезвие. Он не могу этой ладонью ни опереться, ни ударить. Он даже не мог ухватиться за мою левую ногу, когда я водрузил свой сабатон ему на грудь и надавил. Я прижал его к земле, чтобы выдернуть из плеча крепко застрявшее копьё. И всё, что он смог – ухватиться левой ладонью в кровавой корке за древко.

Вокруг нас продолжала кипеть битва. Постоянно кто-то умирал, обращаясь в прах. Гибли как враги, так и мои люди. Хейн сумел прорваться сквозь плотные ряды противника. Разбухшие руки раскидывали противников, самых неудачных – плющили о землю и сжимали гармошкой, дробя в муку как доспехи, так и все кости. Я слышал его гортанное мычание, разносящееся по деревне. Я слышал, как за моей спиной ломаются кости. Оружие сталкивалось так часто и с такой силой, что могло показаться, будто я очутился на стройке, где во всю шла работа по возведению многоэтажки. И во всём этом шуме я с трудом мог услышать чужой голос.

Я выдернул копьё из плеча с мерзким чавканьем. На моих глазах его плоть начала затягиваться, а на поверхности кожи выступила кровь, чтобы спустя несколько десятков секунд обратиться в часть доспеха. У меня мало времени.

Кровокож вскинул левую руку и растопырил пальцы, словно защищая спрятанное за маской лицо от удара.

Я ударил. Копьё вонзилось точно в грудь, но попасть в сердце помешала его, блядь, ебаная рука! Сука!

Вражеские кровокожи продолжали наплывать. Мой отряд стремительно осушался, и в голове промелькнула мысль: а что дальше? Выдергивая копьё из груди, я окину взглядом дома, стоявшие в сотне метров от нас. Пространство между ними уже было занято рядами вражеских солдат, которые неслись на нас с одной целью. Убить. Взять количеством и уничтожить.

Дрожала земля. Дрожали мои руки. Но я нашёл в себе силы сжать древко копья покрепче и снова ударить.

Кровокож, валяющийся в моих ногах, ударил кулаком мне в колено, чуть качнув меня. Я вновь промазал, вонзив костяной наконечник в грудь, чуть ниже шеи. Он дёрнулся, ногами сгрёб землю. Смерть прикасалась к нему, заглядывала в глаза, но быстро отступала, не давая кровокожу спокойно умереть.