Художники и Музы. Лирика и мистика

Художник из века златого

О, мой художник мы уже встречалисьНа склоне века, только вот какого,И полотна печаль, и эта тайнаВела меня до призрачного дома.Автопортрет, забытая эпоха,Печаль и радость – все сошлось внезапно,И мне теперь понять тот мир охота,Его охоту, страсти и азарты.Придворный живописец, ткань романаКакой-то дамы профиль обреченный,И мир живет в сплетении обмана,И каждый понимает это четко.Мой 21 так далек, но сноваМы рядом, бал, наряды, звезды, свечи.Не помню, говорили ли о чем-то.В тревожный и печальный этот вечер.Он пригласил к творению внезапно,Не оторвать мне взора от портрета,Сэр Дориан… – Кто-кто? —спросил с азартом,И голос уносил куда-то ветер.Художник и творенье – все едино,И тайна полотна заворожила,Сэр Генри улыбается картинно,Эпохи, лица время совместило.

Венера перед зеркалом Тициан

27 августа – День памяти Тициана Вечеллио.

Венера перед зеркалом замрет,И снова отстраниться от былогоУсталый Мастер, плен земных заботИ с королем он говорит суровоО том, что жизнь печальная и темна,Когда творенье терпит неудачу,И снова улыбнется с полотнаЕго богиня и о нем заплачет.И живопись —царица всех искусств,Ему подарит лавры и проклятья,И Мастеру в тот вечер было грустно,И Саломея распахнет объятья,Потом Булгаков в Бале СатаныВсе повторит с главою Берлиоза,А Тициану снова снятся сны,Грядущего печальные прогнозы.Король сердит, он резок и упрям,И знать он ничего теперь не хочет,К нему Венеры ходят по ночам,Но так он недоволен этой ночью.И прячет он улыбку, и молчит,И ничего в той жизни не осталось,Венера возле зеркала стоит,Являя и надежду и усталость.И мы за ней следим текут века,И понимаем суть красы и плена,И живописец. дрогнет кисть в руках,Но пишет он ее самозабвенно

«Венера жива, но печальна…»

Венера жива, но печальна,пред зеркалом этим стариннымОстанется радость и тайна,греховна и вечно невиннаОна уносилась куда-тов мечтах своих в тихую осеньИ шустрый проказник крылатыйо чем-то неведомом спросит.И что ему снова ответить,и как оправдаться не ясно.И солнце осеннее светит,но как же богиня прекрасна.И ветер играет с прической,и бархат так нежно ласкает.Она еще снова вернется,и горестно роль доиграет.И в полдень в минуты покоя,когда воевали мужчины,Откуда веселье такое,их боги внезапно покинут,И только она не посмеет,оставит, и хочет остатьсяИ верит еще и не верит,в ту бездну, и может поднятьсяДо неба, но только художник,все видевший в этой стихии.И вечно у жизни заложник,бессмертье ей дарит, миссияИ снова мираж листопада,и голос Гермеса в пустыне.И рада ему и не радапечальная наша богиня.А в мире, лишенном покоя,и вечно воюющем где-тоОткуда им счастье такоев сплетении тени и света.Богиня пока не оставит,но снова они деловитоВсе светлое в ней растоптали,потом упрекали сердито.Она только скорбно молчала,и в зеркало тихо гляделаИ знала тогда и не зналавесь ужас судьбы и удела

В плену у страсти юноша прекрасный

Адонис в тишине поет усталоО той бессмертной пламенной любви.И там, где Афродита трепетала,Растаяла Афина, и вдали,В своем аду молчала ПерсефонаО юноше, оставшимся во тьме,И только Зевс, он ничего не понял,И жил Адонис снова, как во сне.Когда любовь, как дивная химера,Вдруг душу охватила сгоряча,Что остается? Только белый, белыйЦветок во мраке и одна свеча.И в облаке внезапно проступилаИная высь, и от него вдали.Еще понять пыталась АмфитритаТу силу, то безумие любви.И только он, вдали едва растаяв,Явился вновь, и отчего АидГрустит во тьме? Печалей вечных стаяЗа юношей во мрак легко летит.И где-то там легко и виноватоПоднялись снова розы из травы,Рев кабана, и за любовь расплатаБогини слезы, с трепетом листвыУносится опять во тьму от мира,И в тишине несбывшихся надеждЗвучит лишь Аполлона злая лира,И он не снимет белых тех одежд.Погиб сатир, он захотел тягатьсяНо Феб не знает жалости, и вотВо тьме Адонис будет улыбаться,Там Афродита о любви поет…Но осень вновь, не вырваться из плена,И Персефона к юноше спешит.Сама надежда в облике измены,Сама душа в отсутствии души.Уже не ясно, что же в мире свято,Лишь розы в пустоте, и зол Аид,– Куда же ты теперь? – Во тьму куда-то,Своей богине тихо говорит.И Купидон бессильно отступает,Психея от страдания мертва,И только там, в тумане повторяетОн вечные, он темные слова.В плену у страсти снова в миг закатаНарциссу позавидует, шутя,Твердит: – Она ни в чем не виновата.О дивный призрак, вечное дитя.А на поляне расцветают розы,Металась боль по розам и следам,И только эти призрачные слезыВсе снятся трем богиням, да и нам.К нам тоже он приходит в плен заката,Чтоб тихо улыбнутся в пустоте,Сказать: – Она ни в чем не виновата,Уйти, остаться тенью на холсте.И где-то там Парис уже страдает,И тоже ей он яблоко отдаст,В Аду Адонис, но у двери рая,За ним идут богини по следам.И тихо улыбнется Персефона,И Артемида ревность не таит.И розы там, где юный и влюбленный.За Афродиту кровь свою пролил…В плену у страсти юноша прекрасный,И ни о чем не станет он жалетьИ Зевс его пытается напрасноСтрелой пронзить, сгоревшему не тлетьИ молнии он ловит до рассвета,И что ему до Зевсовых страстей,Когда его богиня, как комета,Склоняется над розою своей.

Ариадна и Дионис

Брошенная

В закоулках памяти тревожно,Что там ждет, беда или удача?Как-то все и радостно и сложно,И Орфей ведет себя иначе.Выведет, быть может, я не знаю,Я хочу из Пекла выйти снова,Только и Аида понимаю —Не отпустит. В этом мире новомЛабиринты будут все сложнее,И все меньше на пути удачи.Не зову я и не жду Орфея,Он поет другим, поет и плачет.Что же, не судьба, Тезей обманет,И Афины мне едва ль, увидеть.Дионис пирует, в бездну манит,Но его я не хочу обидеть…Вот они угрюмые герои,То Патрокл ему жены милее,То смеясь, уводит за собоюСкульптора лихая Галатея.– Бог отвел, – мне бабушка сказала.Почему ж он всех опять отводит?И Парис с Еленой уезжает,И Эдип у сфинкса молча бродит.Мне к Атланту видно не добраться,Да и что мне подпиравший небо,И Персей уехавший сражаться,То ли был со мною, то ли не был.Кто зовет из мрака:-Ариадна.Одиссей, сбежавший от Цирцеи,Спорить с чародейкой мне не надо,Не хочу манить я Одиссея…А Медея бросила Язона,И скиталец ищет оправданья,Кажется печальным и влюбленным,Да на что такое с ним свиданьеНужно? Ухожу легко к Аиду,В лабиринте жизни заплутала,Но и там во сне все время вижуБрата, только брата Минотавра…

Тициан и Лавиния

В объятьях Тициана замирая,Она была пленительно прекрасна,Старик все видит, все прекрасно знает,И обмануть пытается напрасно,Так молодость и старость совместимы,На полотне, исполненном иллюзий,Да, все бывает там, в пылу незримом,Где снова сходятся творцы и Музы.Он будет ждать напрасно тех свиданий,И только улыбнется на прощанье,Но сколько боли скрыто в Тициане,И кажется, что и она несчастна.Пройдет и это. Боже, все случится,Однажды в звездный час, под небесамиИ будет Беатриче, словно птица,Там растворятся снова в Тициане,Ну а пока под небом в ночь с грозоюОна к нему прильнула, ждет защиты,– Скажи мне, детка, что теперь с тобою,– Там молнии взлетают, словно птицы.А мир так странно обретая деву,Теряет старика, и ждет расплаты,И жизнь течет без взлетов и без гнева.– Прощай, родная, не грусти же, хватит.– Отец, скажи, почти меня оставил,Мне плохо во дворце теперь и храме,– Мы встретимся, дитя, все против правил,Ты не грусти пока о Тициане.Мужья уйдут и сыновья растают,Останутся отцы, я это знаю.Не предадут они и не оставят,Его объятья лишь подобны раю.С небес он смотрит, молча улыбаясь,– Лавиния, звезда моя и чудо.Затмишь ты всех изысканных красавиц,И лишь тебя всегда я помнить буду

Печальные озарения Мастера

Старик на красавицумолча взирает в тишиИ видит костры,и спешит сохранить ее снова.Устал и растерян,но снова забывшись, пиши.Пусть тихо богиняпосмотрит на мир из былого.Она так прекраснав своей первозданной стихии,Она так опасна для душ,что окутаны тьмой,И где-то во мракеприходит из бездны мессияИ старого мастерапросит вернуться домой.И тот в суматохеуходит опять виновато.И где-то в тишион теряется, снова и ждет.Уже не богиня,а падшая снова куда-тоПо углям внезапнои тихо во мраке идет.И только во мгле проступаютзнакомые лица.И будет душа этотшабаш опять освещать.И будет священникв отчаянье яростном злиться.И будет чужая усмешкойбогиню встречать.Она в тишине никомуничего не ответит,Она не увидит, как в этомвнезапном пленуКуда-то несетсяв отчаянье яростном ветер,И сможет от бед и тревоготдохнуть и заснуть.И сон ее дивный все длитсяи длится веками.И снова сомненьяохватит, и пламя любвиОсветит пещеру,ее посетят временамиГерои и боги,оставив сказанья свои.Но кто разбудитьи вернуть ее снова посмеет,Кто дерзкий и юный,не сможет остаться в тиши.И дивная бабочкагде-то над пропастью реет.Уже не спасти намрастерзанной кем-то души.

Женского тела изгибы

По воле отца или брата,жестоких, от страха слепых,Упрятана дева куда-то.И только Эрот прилетитИ будет с ней рядом до срока,Даная какая тоскаКогда тяжела и жестокаСудьба твоя вечно горькаСебя ли спасая, с богами играя,молчали угрюмо мужиИ дикое страстное пламя-желание дольше пожить.И снова в тревоге и неге,все ищет защиты она.И там в своем медленном бегегуляет по небу луна.Увидеть бы это светило,укрыться в аллее от них,И снова она уходилаот яростных, диких и злыхТюремщиков вдаль звездопада,где он золотистым дождемПодарит и страсть и прохладу,И бога в отчаянье ждет.И он это тело обнимет,и вырвет из бездны тоски,Когда золотистые ливнипечальны, светлы и легки.Никто никогда не узнаетс кем ночь провела в тишине.Печальная дева вздыхает,томится при ясной луне.И царь раздраженный пирует.И снова ему не заснуть.А после творец нарисует,и боль, и сомненье и грусть,И будет во мраке Данаяв темнице богатой своейЛишь бога во тьме поджидая,теряться, смеяться, смотретьКак падают звезды и тают,как в сумраке птицы летят,И странные сны отступают,и в море русалки шумят.

Венера и сатир

Венера спит и видит сон прекрасный,Адонис жив и снова к ней спешит,Да только улыбается напрасно,Во тьме сатир отчаянный сидитПред спящую богиней виновато,Любуясь первозданной красотой,В унынии он брел опять куда-то,И вдруг застыл пред этой красотой,Так тьма и свет сошлись на поединок,Он так смущает этот чуткий сон,И он ее в смятении покинет,Останется отчаянно влюблен.Она любви его не разделяя,Останется в тумане и тоске,Все чувства и сомненья обнажая,Так и застынет снова на холсте,Не разбуди ее и дай погретьсяИ помечать шуту, о, Мастер милый,Венера спит, и замирает сердцеВлюбленного несчастного сатира

Натурщица Праксителя

Он не видит ее обнаженной,Пусть любуются все остальные,Но художник, идеей сраженный.Устремлялся в эпохи иные.Там осталась его Афродита,В безнадежной стихии зари.Он посмотрит на небо сердито,Вместо звезд там одни фонари.И какие-то дивные дали,Где его позабыли, онаОстанется в сомненьях печалиИ во власти внезапного сна.Что за мир там, какие там люди,Он не знает, и хочет ли знать.Но она непременно там будетО творце позабытом вещать.Он останется с нами до срока,В пене моря являясь вдали,Только бури неведомый рокот,Только вечная песнь о любви.Пракситель, с обнаженной натурой,Нам дерзнувший ее показать,Вечный скульптор любви, и уснулаТам богиня в экстазе опять.Мы взираем, любуясь на этоСовершенство, и в свете зариОн незримый, пришедший до света,Говорит нам о вечной любви.Новый год, новый век, новый призракНо искусство живет и царит,И выходит незримая в ризахИ в туманах мечты и любви…Остается его Афродита,И его не пугают века,Пусть мечта, словно ваза, разбита,Но она так светла и легка.

Муза Апеллеса

Дремало море, вечность нам являя,А живописец тосковал о музе,И видел даль ту светлую, вселяяМечты и блеск, и странного союзаНе поняли, да что они могли быИм ничего не ведомо, пустое,И только волн отчаянные глыбы,И души так просились вдаль, с собоюУносит он прекрасное творенье,Там свет и мрак сошлись, и не проходит,В плену грозы экстаз стихотворения,А он по брегу обреченно бродит.И Афродита улыбнется гневно.Она не знала ни о чем в экстазе,И там, вдали, прекрасная царевнаИ только там, в печали, гневе, фразеЖила земля и верила стихии,И в тишине заброшенного сада,Мечтал художник Дивный о МессииШел Александр в Пекло, в гневе адаОн видел то далекое творенье,Которое сквозь грезы проступало,А в нем дышал накал стихотворенья,И было в темном светлое начало.И видел даль ту светлую, вселяяМечты и блеск их странного союза.Дремало море, вечность нам являя,О, живописце тосковала муза.

Император и Мастер

В те редкие минуты вдохновения,Когда мечтал о битвах император,Художника он слушал откровения,И уносился в пропасть виновато,О чем они там спорили и пели,В ночь лунную, не думая о музе,Наверно, мир перевернуть хотели,И полководца удивляла мудростьТворца, готов отдать он все, за этоНочное бденье, споры и веселье,И в битвах эти чудные мгновеньяОн вспоминал, как дивное похмелье.Нет, не вино так дерзко вдохновляло,А сила первозданная искусства,Он говорил, и все казалось мало,И проступали истинные чувства.Что полотно за тайны сохранила,Куда душа уносится от мира.В походах было холодно и сиро,Без речи вдохновенного кумира,Он торопился поскорей вернуться,Чтобы продолжить прежнюю беседу,А за спиной гетеры рассмеются,– Ну поспеши, успеем мы к обеду.И Армия летит туда, в Афины,Где ждет его художник на закате,И он допишет новую картину,И кисть отбросит: – Все, довольно, хватит.Пора бы приготовиться к обеду,Ведь будет император с нами, други,И все теперь, и пусть творца не ведом,О, как порой и родственны те души

Венера Джоржорне

Джоржоне не хочет делитьсяНи с кем своей девой прекрасной.Но любит она живописцаНапрасно, напрасно, напрасно,Один лишь он телом владеетИ ищет какие-то краски,Ярится и больше не верит,Что будет картина прекрасной.Оставь ее. Не оставляет,Он должен закончить картину,Напрасно хитрит и рыдает,Натурщица, дом тот покинув,Он будет искать не утехи,А пыл своего вдохновенья,И тут ей совсем не до смеха,И слышится ангелов пенье,А ты не дыши, не сутулься,Держись, обо всем забывая,Нет, нет, подожди, пенье с улиц.Не слушай, моя дорогая,Пусть будет лицо неизменно,Мне надо понять твою душу.И кажется он вдохновенноВсе радость беспечно разрушит.И дева молчит обреченно,И ждет, а чего не понятно,Он вечно в искусство влюбленный,Зовет ее снова обратно.– Зачем? – Да для новой картины,Надежда последняя тает,Как хочется просто мужчинуБез кисти в руках той красавице.НО если ты любишь Джорджоне,Все это не мыслимо, знаю,Застыли над пропастью кони,И боги там в там в кости играют.Венера же спит и не знает,Что станет с ней завтра, как будет,И кто-то на лютне играет,В душе разбудив его бурю…

И снова Левитан

и зря о твоем же добре лепетал

дождем и ветвями, губами и кистью

влюбленно и злыдно еврей Левитан.

Б. Чичибабин Тебе, моя Русь.

Что было там, за той звездой в ту полночьУсталый Левитан о том теперь не вспомнит.Русалий хоровод, над озером мелькает,И он туда идет от всех живых красавиц.Он знает силу снов и красок увяданья,Он в мире новом том нелепое создание,И все-таки в тиши лесов давно забытыхПиши, спеши, пиши ту суету событий.Скулящая душа сурова и нежданна.Живет там не спеша бессилье Левитана,И только в миг тоски вдруг краски проступают,И в устье той реки все беды пропадают.И он живет один, не видя Галатеи,Среди печальных зим, от горести хмелея.И где-то в тишине белесого туманаОн снова снится мне, пейзаж тот Левитана.И Плес его не ждал, и не звала столица,Когда страстей накал все длился, длился, длился.Она одна была мила и так желанна,Что в пропасти вела с усмешкой Левитана.И он за нею шел. Не замер у обрыва.Она осталась там, юна и сиротлива.Художника потрет другой во мгле напишет,И кажется он жив, и кажется он дышит

Осень Левитана

И там, на полотне в ином пространстве.Другая осень золотой была,И дождь шуршал с каким-то постоянством,И женщина любимая ушла.И тайну полотно еще хранило.И зонт забытый заберет другой.И осени отчаянная силаВернуть не может летнюю любовь.Намокший лист лететь уже не сможет.Он так тяжел от груза перемен.Художник пишет, в музыке тревожнойЗвучит признанье —мир суров и нем.Останется осеннее ненастьеИ пыл стихов полузабытых там.И только снова ускользает счастье.И дождь за ним стремится по пятам.Висит в гостиной дивная картина.Проснувшись, снова видит осень он,И женщина его всегда невинна,Неуловима, словно странный сон.Зима, весна и лето, все случится.Он проживет их как-то в пустоте.И женщина, как призрачная птица.Останется в гостиной на холсте.

Его Париж

25 февраля 1841 родился французский живописец, график и скульптор Пьер Огюст Ренуар

Его Париж таинственный и странный,Наполненный той музыкой страстей,Всегда непостижимый и желанный,Зовет он в лабиринты площадей,Он весь воздушен, легок и печален,Несбывшиеся сны и плен любви,И он считает, что Париж фатален,И бередит фантазии мои.Куда исчезли все его пленэры,И девы в том ажуре площадейИх вздорные полеты, кавалеры,Безумие и красок и идей.Но он вернется, чтобы оглянуться,На то, что будет завтра в этот час,И девушки в тревоге отшатнутся,И юноши смутят невольно нас.И только Жанна в тишине внимаяВлюбленному художнику, молчит,Душа как птица в облаках витает,Когда он пишет, что-то говоритМир утонченной радости и спеси,Он передаст и растворится в нем,Оставшись и штрихом, и томной песнейО городе, чарующем своем.О женщине, о, как она прекрасна,И власть ее над Мастером сильна,Молчит Париж, суровый и безгласный,А что она? Как будто влюблена,Но ничего не выйдет, не случится,Она уйдет, и он умрет с тоски,Прекрасная изысканная птица,Лети в просторы, им еще свети.Он все оставил, он остался с нами,И нет пути к нему из этих снов,Но и в Раю своем поет о Жанне,И для нее и там на все готов.

Птицы Васнецова

В забытом городе моих земных печалейГде радости мне вечно не хватало,Две девы-птицы дивные скучали.И грусть в тот миг меня навек оставила.Все было так красиво и желанно,И я себя любимой ощущала,Когда вернулся ты в мой дом нежданно,Когда душа моя торжествовало.А девы улыбались и парилиНад городом, укутанным метелью,Они меня по-своему любили,Но отпускать плутовки, не хотели.Но я пошла к тебе по бездорожью,Оставив и кота, и вдохновеньеВ забытом городе и радость встречи множа,Я ощутила вечное паренье.Все было так легко и первозданноКогда любовь нас дерзкая встречает.И усмехнулась горестная Анна,Потом спросила: -Разве так бывает?Марина отвернулась, утопаяВ неистовой и призрачной метели,А та металась рядом, завывая,В плену страстей стихая в колыбели.Магической метелью ночь отметив,И понимая, все назад вернется,Две птицы растворялись в лунном свете,И нас слепило радостное солнцеНо мы о них мечтали не напрасно,Когда явились в мир они в тумане,Печаль и радость, было слишком ясно,Что нас они с тобою в бездну манят.И все пройдя, и оставаясь с ними,Порядок слов легко запоминая,Мы стали им чужими и родными,Их песням и пророчествам внимая.К нам Род и Велес шли по бездорожью.И отступила грез чужих лавина,Нас отпустить и Лада вряд ли сможет,И за спиной застыли исполины..

Являются птицы в метели

Проснулась, за окном трепещет птица,То Сирин пролетит, то Алконост,Март на исходе, а метель ярится,Не разглядеть, какую весть принесМне Велес из чертогов тех небесных,Из леса заповедного опять.То слышу в небе радостную песню,То боль и грусть иную не унять.Весна нас к жизни снова пробуждает,А птица за окном летит в метель,Там радость легкокрылая блуждает,Там горе постучится снова в дверь.Закрыты окна, на душе тревожно,Снег засыпает город на рассвете,И сделать выбор как и прежде сложно,И запоет Боян – усталый ветер.И словно время отступило в бездну,А бездна распахнулась в этот час.Противиться тем птицам бесполезно,Но разглядеть бы, кто из них сейчасГотов ворваться в мир мой и кружиться,И в пустоте не пройденных дорог,Мне так хотелось с радостью ужиться,Когда печаль ступила на порог.Она была по – своему прекрасна,Но радость уносила прочь метель,И в сером небе я ищу напрасноТот свет незримый в пустоте потерь.

Пир Валтасара

Устал властелин и растерян и зол,А персы его не оставят живым,Он все пережил, он так много прошел,И чем же ответит, что скажет он им.– Давайте-ка пир, -отдает он приказ,Смущенные слуги не могут понять,О чем он теперь, но железо тех фразПозволит приказы его исполнять.Пируют вассалы, тревоги тая,Их жизни закончатся завтра с утра,И гневно взирают они на царя,Да, что он замыслил, какая игра.Перс хмурится, слышал о том не впервой,Он тоже не может владыку понять.– Скажите мне, мертвый он или живой,И кто же захочет там с ним пировать?Кто нам непонятен, тот страшен вдвойне,Что он замышляет и празднует что?И странные знаки на белой стене,И нет с ним ни воинов там, ни жрецов.Перс хочет уйти в эту ночь от греха,Но как повернуть, когда ты побелил.И черная роза застыла в руках,И гул голосов – о, презреннейший мир.Какие там игры? Со смертью играл.И кубок последний приносят царю.– Никто мне не скажет, я прав или не прав,К рассвету я эту отраву допью.Перс войско поднимет и двинется в путьНикто не выходит героя встречать.Но надо скорей во дворец заглянуть,И хватит царю пировать- восставатьДворец опустел, все мертвы – тишина,И кто говорил им про царский тот пир?И мертвый тот лик осветила луна,О как он спокоен и счастлив там был.Но я победил он повержен давно,Триумф поражения странно пьянит.И в кубке отравленное вино.Оно от позора царя защитит.

17 марта в Омске родился Гений

В тумане, в обмане, в печалиПоследние свечи сгорали,И Демон во тьме проступалВ провалах старинных зеркал,Художник метался и грезилИ был бесконечно далек,В тот вечер глухой и последнийОт мира, от дома, от грез.И там, где когда-то родился,В Сибири, в печали, в пленуВдруг белою птицей носился,И в пропасти снега тонул.И все же, так горестно вышло,Что не было силы понять,Как в грозной столице сто лицейСебя нелегко обретать.И все умножая тревоги,Он ангела смерти призвал.И долго стоял на пороге,И долго о чем-то мечтал.И демон, расправивший крылья,К Тамаре спокойно летел,Стонала душа от бессилья,И в трепете голос звенел.И было так прочно и тихоВ тумане забытых страстей,Разбитое зеркало скрылоИллюзии, смех и потерьЕще не познавший, он видел,Как в голосе скрипки и снаОна из тумана не выйдет,Растает в тумане она…И Лебедью – вечной царевнойПлывет он и иную печаль,И сходятся снова химеры,И гаснет во мраке свеча.И тают незримые лики,Тех странных и дивных миров,Куда и в молчанье и в крикеУносится призрачность слов.А в доме так тихо и сиро,Как будто никто тут не жил,И только последняя лираСкрывает картин миражи…

Пришла, сидит, напрасно ждет поэта

Я пришла к поэту в гости

А. Ахматова

Пришла, сидит, напрасно ждет поэта,Его актрисы в маскарад бросают,Она напишет в забытьи про это,Как короля там страсти убивают.А может быть он хочет быть убитым,И о спасенье больше не мечтает,И только изнывает Маргарита,И Анна снова масло проливает.Кто там поймет как мир устроен этот,Кого спасать, кого губить пристало,Но если мы живем среди поэтов,То нам стихии вечно не хватало.Ничто не растопило этой боли.И счастья не прибавило упорство,Но только свято верим мы с тобоюВ свое земное горькое притворство.Да я люблю, я это точно знаю.Но где-то там, в пылу иного мира,Напрасно он о призраке вздыхает,Прекрасной даме пишет злой и сирый,А рядом улыбается актриса,И он готов в метели раствориться,Пришла, сидит, молчит или ярится,– Ступай домой, свиданья не случится.Но не уходит, и его дождется,Чтоб получить невнятное, чужое,Так Муза над соперницей смеется,Не приближайся, милая, не стоит.И все-таки она потом напишет,О том, что с ними больше не случитсяМолчит и обреченно как-то дышит,И медленно идет, и он ей снитсяОна напишет в забытьи поэму,Как короля там страсти убивают.Пришла, сидит, напрасно ждет поэта,Его актрисы в маскарад бросают.

На берегу

Дамы в белом моря берег,Мир в тумане заблуждений,Что поэт там снова делалВ этой неге наслажденья.Кто пришел туда случайно,Кто остался там с подругой.Смоют волны эти тайны.И с тревогой и с испугом,Расскажи ему ты сказку,Песню спой, оставь страданья.Посейдон взирал с опаскойНа внезапное свиданье,Ночь была полна иллюзий,Утро странным показалось,Суетились снова люди,Вызывая боль и жалость.Никого там нет в помине,Только шорох волн и стоны,Ты, спешившая к мужчине,Окунулась в эти волны,И совсем иные звуки,Мир реальный снова таялИ в преддверии разлукиВ небо души улеталиНа воде остались тени,Быстро исчезали люди,И в тревоге и смятение,Мастер говорил о чуде…Оставалось только море,Только неба бесконечность.И с судьбой напрасно споря,Дамы уходили в вечность

Подружка невесты

Я подружка невестыНа свадьбе давно отшумевшей,Мне там не было места.В душе моей все одолевшей,Не хватило покоя,Ничего не осталось, я знаю.Пережить мне такое,Но покорной улыбкой встречаюВсе, что будет со мною,Что останется там, за чертою.Я подружка невесты,И как вам, далеким такое?Мир погряз в неудачах,Печали нависли над нами,А невеста все плачетГлухими рыдает ночами,Видно что-то известно,Чего-то так странно боится.Успокойся, невеста,Не случится беды, не случится.Он туманен слегка,Этот день твой к венцу, этот вечер,Уведу жениха?Да не верь, пусть погаснут все свечиЯ вообще остаюсьВ этой полночи с ликом печальным,Только вечная грустьСохранит те страданья и тайны.И художник молчит,Он писал мой портрет до рассвета,Это время обид,Заплутавшее в вечности где-то.Мой жених – Дориан,Мужем верным не станет я знаю.И остался туман,И Офелия там умирает.И погасла свеча,Не осталось там яркого света,И выходит встречатьМеня смерть – да плохая приметаЭтот странный портретЛишь в музее ему будет место.Он напишет потом,Что была лишь подружкой невесты.