Красный Волк

– Видишь те башни? – Эллен указала налево. – Сторожевые. На каждой пулемёт.

Они прошли дальше. Мимо столовой, пустой, с длинными металлическими столами. Мимо медпункта. За стеклом Кёрт увидел кушетку, ремни, шприцы.

Но не успели они пойти дальше, как прозвенел звонок. Он был сигналом о том, что всем нужно собраться в аудиториях согласно расписанию.

Лекцию о корпоративной этике вела женщина в строгом костюме – Эва Штерн, высокая и худая, как тростинка, с седыми волосами, стянутыми в тугой пучок. Её костюм был чёрным, с серебряной эмблемой змеемеча на лацкане, юбка до колен, блузка заправлена идеально – воплощение корпоративного порядка. Она стояла у доски, её голос был ровным, как гул парового двигателя:

– Сегодня мы говорим о Кровной Клятве. Все европейцы – братья по крови. Сыворотка – эликсир Герцогини, инструмент для слияния. Она укрепляет тело и дух, делает нас одной семьёй.

Кёрт продолжал утыкаться в стол. Слов о единстве корёжили его изнутри. «Какое нафиг единство?» – Думал он. Увиденное по пути в академию на улице и то, о чём рассказывала эта женщина, просто не укладывалась в голове.

О какой помощи и объединении идет речь, если войска корпорации стирают города в пыль, лишая жителей всех привычных до войны благ? Водопровода, канализации, доступа к питьевой воде, руша тысячи жизней. Именно корпорация Сайрекс, больше всех зарекающаяся в своих речах о благосостоянии и мире, сделала столько зла европейскому народу, сколько не удавалось ни одному герцогу или королю до этого в истории.

Кёрт сидел, опустив голову. Он поглядывал на Эллен, сам не зная, зачем. Что-то цепляло его в ней. То ли её дружелюбность и открытость, её желание помочь, то ли просто внешность.

– Касл! – рявкнула Эва, её глаза впились, как иглы. – Перескажи заповедь.

Кёрт встал, голос дрогнул:

– Все европейцы – братья по крови… сыворотка – для слияния.

Она кивнула:

– Верно. Садись. Помни: сомнение – предательство.

***

Уроки закончились и кадетам предоставили время на ужин в столовой. Кёрт сидел, доедая порцию. Эллен общалась с подружкой, а Марек и Рувен сидели в своей компании.

Мысли о потере отца не покидали его. Он представлял, как папа сражается с чёрными тенями, противостоит злу, но он проигрывает, лежит на земле у дома…

Вдруг за соседним столом вспыхнул спор: тощий мальчишка лет десяти, с бледным лицом и дрожащими руками, звали его Питер, разлил кашу, пытаясь сесть. Группа старших, трое парней постарше Кёрта – зарычали на него:

– Слабачьё! Смотри под ноги!

Кёрт почувствовал вспышку злобы, что копилась в нём всё это время. Он встал и подойдя к парню, толкнул его плечом. Тот упал на разлитую кашу, запачкав комбинезон.

Эллен подскочила с места и с ходу стала упрекать Кёрта:

– Что ты делаешь? Зачем? Кёрт!?

Не успел он опомниться, как вдруг получил удар в челюсть откуда-то сбоку. Упав у ног Эллен он разинул глаза, когда увидел перед собой высокого блондина, явно старше его и физически лучше развитый.

– Успокоился? – Спросил парень.

В этот момент к этому балагану подключился капитан Рейн – тренер по рукопашному бою.

– Сын, ты как? – Обратился он к положенному на пол мальчику.

Он помог сыну подняться и оглядел присутствующих.

– Кто это сделал?

Эллен отошла чуть в сторону, а блондин, звавшийся Леонхардтом, показал на Кёрта.

Когда тренер взглянул ему в глаза, он не стал распыляться речами или угрожать за то, что он сделал. Рейн лишь стиснул губы и покачал головой, всем своим злостным видом давая понять, что Кёрт сейчас переступил через черту и данный инцидент ему с рук не сойдет…

***

Когда день подходил к концу, солнце уже село за бетонные стены, и свет в коридорах стал тусклым, их загнали в блок «С». Там находились все новички, прибывавшие в эту академию.

Вдруг, когда все уже начинали готовиться ко сну, в блок вошли двое охранников и остановились пред Кёртом.

– Ты, – сказал один, указывая на него. – С нами.

Никто не шевельнулся. Никто не сказал ни слова. Но Кёрт почувствовал, как напряглась Эллен. Как замер Марек. Как перестал шептать Рувен.

Охранники повели его по коридорам. Те же стены, тот же свет, но теперь всё казалось другим. Они миновали тренировочные залы, медпункт, лаборатории. Наконец они остановились у тяжёлой деревянной двери с выжженным знаком: меч, переплетённый с змеёй.

Охранники остались снаружи, запуская Кёрта внутрь. За столом сидел профессор Харонс.

– Садись же.

– Что всё это значит? Зачем я вам? – Кёрт сел у стола профессора.

– Сейчас я тебе всё объясню, но прежде ты должен знать – завтра я уезжаю, причем надолго. Скорее всего, до первого отбора. Ты… я так понял, не воспринял сыворотку, так?

Кёрт кивнул.

– Это очень редкий дар… и он может послужить на благо, а не во вред, но ты должен стараться, пахать каждый день, чтобы стать лучшим и получить титул «Красного Волка». Я знаю, у тебя много вопросов…

Харонс достал из кармана халата конфету, на обёртке которой был изображён некий офицер французской революционной армии. Он передал Кёрту конфету со словами:

– Подсластись.

Кёрт взял конфету.

– Я… ничего не понимаю…

– Твой отец жив, Кёрт.

Он сразу оживился в лице и стал более пристально смотреть на профессора, считая его разрешением своих проблем.

– Но ты должен выйти из академии живым, и не просто живым, а победителем. Только тогда у тебя будет возможность увидеть отца. Это… такая система поощрения.

– Где он? Как… – его глаза наливались слезами.

– Всё что я мог сказать, ты уже услышал. Теперь всё в твоих руках, Кёрт Касл.

ГЛАВА III

ДЕНЬ СУРКА

С рассветом в академии взвыла сирена и инструктора в черных комбинезонах выгнали всех учащихся на улицу.

Кёрт выскочил из койки, его тело ещё ныло от вчерашних процедур, в виде уколов и приёмов сыворотки, которую его тело всё ещё отвергало.

Сотни девочек и мальчиков построились в шеренги у внешней стены академии, где бетонные стены возвышались как горы.

Перед трибуной стояла деревянная платформа с знаменем Сайрекс. На ней стоял директор академии, комендант Ганс Дитрих. Рядом с ним находились преподаватели: фрау Эва Штерн, его сестра, строгая женщина в чёрном костюме, капитан Рейн, мастер рукопашного боя, одетый в мундир, и остальные – учитель выживания, женщина с шрамами на руках и короткими волосами; наставник по тактике, худой мужчина с моноклем, а также ещё несколько преподавателей.

Комендант шагнул вперёд.

– Новобранцы! Академия доукомплектована – вы, последние, заполнили ряды. Это ваш новый дом, ваша семья. Здесь нет прошлого – только будущее в Сайрекс. Мы выискиваем таланты в вас: силу, мудрость, верность. Развиваем их через уроки, испытания, сыворотку. Но слушайте внимательно: через семь лет здесь пройдёт финальное испытание. Победителю – лучшему из лучших, выносливому, сильному, преданному – будет даровано стать «Красным Волком». Телохранителем нового главы корпорации, элитой элит, стражем порядка. Будет отобран лучший – один из тысяч. Остальные… послужат Союзу по-своему. За Герцогиню! За Сайрекс!

Кёрт слушал его речь, выпрямившись, с лёгкой ухмылкой на лице. Теперь он нашёл цель пребыванию тут – совершенствование себя с целью воссоединения с семьёй. Он был переполнен энергией и мотивацией заниматься и постигать новые высоты, лишь бы выбраться отсюда, не завязнув…

Когда Дитрих дал отбой построению, инструктора не стали терять ни минуты.

День новобранцев начался с уроков рукопашного боя. Капитан Рейн начал с теории, а потом начал расставлять со своими помощниками подростков на пары.

– Касл! – Указал Рейн на него. – Леонхардт! – Подвел он парня к Кёрту.

Оба были переодеты в другую униформу, схожую с каратистским кимоно.

Бой начался: Рейн свистнул, и Леонхардт рванулся, как волк на добычу. Его кулак просвистел мимо уха Кёрта, но второй удар пришёлся в плечо – боль вспыхнула, как огонь. Кёрт контратаковал, целясь в живот, но Леонхард уклонился, схватил его за руку и швырнул на мат.

– Вставай! – заорал инструктор.

Кёрт поднялся, мышцы горели, но он бросился снова, пытаясь ударить оппонента в челюсть, но его удар был блокирован. Леонхардт снова сбил его на мат, на этот раз нижним ударом с ноги.

Кёрт упал, завопив от боли.

– Достаточно! – Приподнял руку Рейн. – Леонхардт победил.

Кёрт встал, прихрамывая. Он кипел внутри от боли и унижения.

– Это тебе не слабых со спины толкать, да, Касл? Немного другой уровень.

Кёрт завопил и бросился на Леонхардта, но уже капитан Рейн, сделавший выпад, перехватил замахивающуюся руку Кёрта и заломал его.

– Я не давал команды нападать. Наказан. В угол – сто приседаний и сто отжиманий.

Рейт отпустил его руку и швырнул в сторону. Надменно наблюдая как униженный парень еле плетётся в угол зала, проходя мимо других занимающихся пар.

– Давай, топай. Что ты как умирающий лебедь? – Кинул ему вдогонку Леонхардт.

Дни в академии Сайрекс сливались в серую полосу, как бесконечная лента конвейера на фабрике, где Кёрт теперь жил. Каждое утро начиналось с воя сирены на рассвете.

Уроки корпоративной этики у фрау Эвы. Уроки основ выживания, рукопашный бой, уроки тактики на поле боя, противодействия терроризму.

Спустя несколько дней рутины, Кёрт всё же решился подойти к Эллен, отдыхавшей на своей койке перед отбоем.

– Эллен. Слушай. Я бы хотели извиниться за тот случай в столовой.

– За какой? Когда ты обидел того парня? Ой, это же было давно, да и лучше бы тебе было подойти к нему, я то тут причём?

– Послушай… я не хочу, чтобы ты считала меня каким-то задирой… в общем… на…

Он вручил Эллен в руки багровый браслетик, который сам же сделал.

– Оу… спасибо. – Эллен взяла браслетик и надела его на запястье. – Мило… – прошептала она. – Ты не плохой. Давай дружить?

– Давай.

Внутри Кёрта что-то снова переменилось. Эллен не отвергла его, приняла подарок, да ещё и сама предложила дружить. Ему тут же стало в разы не комфортнее, вспоминая, как он вёл себя в столовой. Он понял, что он должен лучше держать себя в руках и меняться к лучшему.

***

На следующий день, их привычно выгнали на плац. После тяжелой тренировки их построили в шеренгу. Но сегодня что-то было не так. Кёрт заметил их в углу плаца – странных людей, что расхаживали медленно, как тени в тумане. Их было трое: в строгих серых мундирах с медными пуговицами, почти без символики, только маленький металлический орёл на пилотках, низких и угловатых, как шляпы судей. Лица их были скрыты за простыми очками с затемнёнными стёклами, что делали глаза невидимыми, как у насекомых. В руках папки с документами, толстые, как книги, но выглядевшие угрожающе, как оружие: кожаные обложки с металлическими застёжками, что клацали при каждом шаге.

«Кто они?» – Подумал Кёрт.

Он переглянулся на Эллен.

«Она их заметила? Или это только я вижу?».

***

На следующий день напряжение наросло. Во время рукопашного боя в ангаре Кёрт снова заметил их.

«Они наблюдают… за Рейном? Или за нами?».

***

К третьему дню странные люди стали частью пейзажа. Кёрт замечал их в столовой, где они сидели за отдельным столом, перешептываясь над папками; в классе этики, где фрау Штерн нервно оглядывалась; даже у стен, где они беседовали с Рейном, его лицо было напряжённым.

После отбоя в казарме, когда Кёрт лежал без сна, рука в перчатке зажала его рот. Его без труда подняли на руки и уволокли, накрывая голову мешком.

Вскоре он оказался в тёмной закрытой комнате. Перед ним стояли пятеро: четверо в серых мундирах с медными пуговицами, пилотках с орлом, очках с затемнёнными стёклами и ещё один, в таком же мундире, но с золотым орлом.

– Касл, – сказал Цензор, голос низкий, как гул машины. – Мы – Das Ordensamt. Надзор за порядком. Ты не под арестом… пока. Мы расследуем схему коррупции – кража сыворотки, подлог документов о «талантах». Замешан Рувен Кроу, твой друг из блока C. Он связной, передаёт данные предателям.

Кёрт моргнул, страх сменился шоком:

– Рувен? Он же тихоня.

– Помоги нам – следи за ним, докладывай. Или… станешь соучастником.

Ему не оставалось ничего другого, кроме как принять новые правила игры.

***

Кёрт стоял в шеренге на плацу академии, его серый комбинезон пропитался потом от утренней пробежки, а короткая стрижка делала голову уязвимой для холодного ветра, что дул с гор. Их отпустили в столовую.

В столовой Кёрт сел с группой: Эллен напротив, её косы качнулись, когда она улыбнулась:

– Кёрт, ты сегодня тихий.

Марек шутил:

– Опять Леонхард надрал?

Элла анализировала:

– Ты сильнее, просто тактика.

Рувен молчал, ковыряя кашу.

Кёрт, пользуясь доверием Эллен – она всегда была добра, как сестра, – спросил невзначай:

– Эллен, а Рувен… он в порядке? Вчера шептался с кем-то.

Она пожала плечами:

– Ой, не могу сказать, но ты правильно заметил. Странный он какой-то стал в последнее время.

***

В последующие дни Кёрт стал больше общаться с Рувеном. Он помогал ему на уроках выживания, даже пару раз спас от травм, отталкивая от срабатывающих паровых ловушек, расспрашивал о его прошлой жизни, о знакомстве с Эллен.

В один из дней, цензор – глава загадочного отряда сотрудников орденского управления, дал Кёрту колбу с некой сывороткой, при помощи которой они и должны были вывести Рувена на чистую воду.

Днём, когда Рувен шёл по коридорам на урок корпоративной этики, Кёрт резво перехватил его, пока Эллен и остальная компания не подошли.

– Эй, Рувен, пойдём, отойдём, есть кое-что интересное.

Они зашли в туалет, где Кёрт показал ему колбу с сывороткой.

– Так ты…?

– Да, я тоже в схеме. У нас на участке закопана партия, помоги сегодня после отбоя, нас выпустят. Больше сказать не могу.

***

День клонился к ночи. Прозвучал отбой. И вот, когда большинство уснуло, Кёрт дал Рувену сигнал. Они покинули ангар и направились на улицу. Рувен не рисковал расспрашивать Кёрта о происходящем, он хотел видеть товар своими глазами, что ему и обещал Кёрт.

Когда они подошли к каменной стене, у одной из дозорных вышек, Кёрт указал в тёмный угол, говоря:

– Там!

Рувен проследовал первым, как вдруг из тени появилась высокая фигура Цензора. Рувена окружили агенты ордена и схватили.

Они заткнули парню рот и тут же усыпили, вводя какое-то вещество.

– Так держать. – Холодно произнёс Цензор. – Пока нам больше не потребуются твои услуги. Промолвишься хоть словом о нашем сотрудничестве – последствия будут непоправивыми. А теперь, возвращайся в казарму.

***

На утро, когда их разбудила сирена, Эллен потянулась и оглянулась, не увидев Рувена.

– А… Кёрт, а ты не видел Рувена?

Кёрт, с измученным и уставшим лицом, не спавший оставшуюся ночь, подошёл к койке Эллен и подсел к ней, двигаясь поближе к девушке.

– Послушай… Эллен, Рувен оказался замешан в неких махинациях, в стенах этой академии. Они не оставили мне выбора.

– Стой, что? – Она чуть откинула голову назад. – Объясни нормально!

– Ты же видела тех людей в мантиях?

Эллен отрицательно кивнула.

– Они… они из какой-то структуры по безопасности, а Рувен делал плохие вещи. Они видели, что я общаюсь с тобой… то есть с ним, и поэтому попросили помощи его разоблачить.

– Ты… то есть все это было для того, чтобы сдать его ещё непонятно за что? А вдруг они тебя обманули, а ты обманул меня!

Эллен резко встала с койки и стянула с себя браслет, кивнул его в сторону.

– Не подходи ко мне!

Эллен…

Он поднялся в след за ней, но девушка уже уходила прочь, собираться к предстоящей тренировке на плацу. В этот момент в их отношениях произошёл разлад. Кёрт ощущал стремительно разъедающее всё внутри чувство несправедливости.

«Как так? Я же делал всё правильно, как мне говорили, на что она обиделась?»

ГЛАВА IV

ИСПЫТАНИЕ ЗМЕИ

Последние месяцы перед первым испытанием выдались особо тяжелыми, особенно для Кёрта. Он продолжал проигрывать в ежедневных спаррингах с Леонхардтом. Он изучал его стратегию, тактику боя, но даже тогда, когда ему удавалось наносить удары, они не приносили ощутимого вреда, ведь Леонхардт был тяжелее по массе и с куда лучше поставленным ударом. Интенсивность тренировок повышали, преподаватели становились озлобленнее на каждого без исключения. Некоторые парни и девушки не выдерживали. Они ломались. Сотрудниками безопасности и медицинскими работниками было предотвращено несколько попыток совершения самоубийства кадетами. К ним были приставлены психологи, а сами они отчислялись из академии, списываясь как неугодные.

И вот, в день испытания, их завели в ранее закрытое помещение. Этот зал был погружён в полумрак. По сводам скользили тени от латунных змей, прикрученных к колоннам, и из их раскрытых пастей вырывались клубы пара, подсвеченные огнём. Воздух был горяч и влажный, будто сама сталь здесь дышала.

Вдоль прохода, ведущего к массивным воротам испытательного лабиринта, вышли женщины. Они были облачены в длинные рясы алого цвета, а головы их скрывали капюшоны, сшитые в форме змеиных голов, так что казалось, будто за их спинами скользят огромные рептилии. Из-под ряс виднелись лишь тонкие руки, державшие тяжёлые иконы Герцогини.

Иконы были не простыми: каждая в металлической раме, в которую были вмонтированы миниатюрные паровые трубки. Когда женщины поднимали их, из рамы вырывался шипящий пар, окутывая лицо изображённой на иконе Герцогини белым облаком, а глаза, встроенные в металл, вспыхивали красным светом.

Кадеты стояли шеренгами – подростки в серой форме, с прямыми спинами и вытянутыми руками. Но в их взглядах, обращённых на приближающийся алый строй, угадывался страх. Кто-то сглатывал, кто-то пытался скрыть дрожь, но не у всех получалось.

Женщины двигались медленно, торжественно, почти не касаясь пола, и начинали обход. Каждая останавливалась напротив очередного кадета, поднимала икону, а затем, прижимая её к груди, произносила низким гулким голосом слова мантры:

– Герцогиня видит. Герцогиня судит. Герцогиня хранит верного.

После этих слов из иконы вырывалось облачко пара, окутывая лицо подростка. Те, кого освещали, должны были вдохнуть его – символ «вдоха воли Герцогини».

Так они проходили от одного к другому. С каждым новым облаком пара в зале становилось всё тяжелее дышать.

Когда процессия дошла до конца ряда, женщины в красных рясах остановились перед всеми кадетами, подняли иконы к потолку и одновременно произнесли:

– Кто войдёт – будет очищен. Кто падёт – будет забыт.

Затем они сделали шаг в стороны, освобождая путь к огромным воротам лабиринта, за которыми слышался гул шестерён и рёв паровых котлов.

Ворота скрежетом распахнулись, и внутрь хлынул пар, такой густой, что первые ряды подростков на секунду исчезли в белой мгле. Изнутри доносилось шипение клапанов, лязг шестерён и тяжёлый гул котлов, будто сама земля под ними была живым механизмом.

– Вперёд! – рявкнул надсмотрщик, и первый десяток шагнул в пар.

Кёрт стоял чуть позади, вжимая пальцы в ладонь так, что костяшки побелели. Он видел, как двое парней и одна девчонка обменялись быстрыми взглядами – и, переглотнув страх, вошли в разверзшуюся пасть лабиринта.

Шаги заглушались гулом механизмов, и вот первый крик разорвал белёсую пелену. Кто-то из мальчишек успел поднять руки, но из стены выстрелило металлическое копьё, пробив его насквозь и втащив внутрь, будто сама сталь проглотила. Остальные, кто был рядом, шарахнулись в стороны, но одна из девушек, оступившись, упала прямо на люк в полу – и тот мгновенно разверзся, увлекая её в кипящий пар.

Кёрт стиснул зубы. Его сердце билось быстрее, но он продолжал пытаться держать лицо каменным.

Лабиринт перед глазами словно жил собственной жизнью. Стены двигались, тяжёлые секции смыкались с лязгом, меняя коридоры. В одном месте проход был узким, а в следующий миг он раскрывался в просторный зал, где снова смыкались новые перегородки, создавая новые ловушки.

Кёрт заметил это – он уже успел уловить закономерность. Пар не просто был завесой: в нём скрывалась сама механика лабиринта. Взрыв пара – и коридор менялся. Гул котлов – и створка сдвигалась. Лабиринт словно «дышал», каждый вдох менял его внутренности.

Кёрт понял одно: те, кто идут бездумно, здесь погибнут первыми. Чтобы выжить, надо не только бежать, но и слушать дыхание механизма.

И вот, когда настала его очередь войти, он сделал глубокий вдох, ощутив, как горячий пар обжёг лёгкие, и шагнул вперёд – прямо в шипящее нутро живого, враждебного лабиринта.

Гул механизмов бил в уши, когда Кёрт шагнул в нутро лабиринта. Жаркий пар обжёг лицо, заставив зажмуриться, и сразу же туман сомкнулся вокруг, скрыв всё позади. Тонкий металлический скрежет раздавался то слева, то справа, будто стены царапали друг друга. Пол под ногами вибрировал.

Первый коридор был узким, со стенами из шлифованного железа. Капли конденсата стекали вниз, шипя, когда падали на горячие плиты пола. Впереди шли трое подростков. Один из них, рыжеватый парнишка, сделал шаг слишком уверенно – и с потолка сорвалась массивная металлическая плита, смяв его в мясо, прежде чем со скрипом подняться обратно, словно ничего и не было. Остальные двое бросились в стороны, визжа, и исчезли в клубах пара.

Кёрт затаил дыхание. Его сердце билось так, что казалось, его слышит весь лабиринт. Он сделал шаг вперёд и остановился: из стен справа и слева тонкими струями начал сочиться пар. Через миг пространство перед ним сомкнулось, и из пола поднялась стальная перегородка, закрывая путь. Коридор перестроился прямо у него на глазах.

Он обернулся – позади тоже сомкнулась стена. Теперь выбора не было. Кёрт прижался ухом к металлу, вслушиваясь в ритм. Лёгкие толчки и гул шестерён были не случайны: они предвещали движение. Он ждал, пока дрожь сместилась чуть левее, и рванул вперёд, в новый открывшийся проход.

Из пара вынырнула Эллен. Её волосы прилипли ко лбу от влаги, дыхание сбивалось. Она бросила на него короткий взгляд, почти мимолётный, и без слов двинулась рядом.

Внезапно впереди из пола поднялись металлические копья, перегородив путь. Один парень, что бежал чуть впереди, не успел затормозить и напоролся на них. Крик оборвался мгновенно. Его тело соскользнуло вниз, и копья втянулись обратно в пол, будто коридор проглотил жертву.

Кёрт почувствовал, как его ладони стали влажными. Он посмотрел на Эллен – она побледнела, но шла дальше, стараясь не смотреть на то место, где секунду назад стоял их товарищ.

Стены снова задвигались. Металлические секции смыкались с грохотом, перекраивая маршрут. Пар начал вырываться сильнее, заволакивая всё вокруг. Вдалеке послышался ещё один крик, девичий, отчаянный, и сразу после него гулкий удар, как будто что-то тяжёлое упало в кипяток.

Они остановились на развилке. Вправо – коридор, из которого сочился пар, вибрировали панели. Влево – тишина, но в этой тишине было что-то слишком искусственное. Кёрт закрыл глаза и прислушался: дрожь пола справа шла в ритме, как удары сердца, а слева – пустота, холодная, слишком безмолвная.

Он сделал шаг влево, и Эллен последовала за ним. В тот же миг справа раздался грохот: из стен вылетели десятки шипов, проткнув воздух, где мгновение назад они могли бы идти.

Кёрт вдохнул полной грудью, чувствуя, как горячий воздух обжигает лёгкие. Лабиринт показывал свои зубы. И он понял: испытание будет не только на силу и смелость. Это была проверка, кто сумеет услышать дыхание машины, кто сможет слиться с её ритмом и остаться живым.

В этот момент он замешкался и потерял Эллен. Он начал оборачиваться, но её нигде не было.

Кёрт шагал осторожно, чувствуя каждое дрожание пола, каждый звук клапанов, когда вдруг позади послышались быстрые шаги. Он резко обернулся и из тумана вынырнул Марек.

– Ты мешаешь, Касл, – процедил он, и голос его хрипел от напряжения. – Всегда стоишь между мной и ею.

Марек рванул вперёд, толкая Кёрта обеими руками прямо в сторону стены, где только что зашипели новые клапаны.

Инстинкт сработал быстрее страха. Кёрт ухватился за выступ трубы, резко развернулся и подтянулся, уходя из линии удара. Марек, не ожидавший сопротивления, потерял равновесие и сам оказался у опасного края. В этот момент из стены вырвалась струя перегретого пара. Она полоснула ему по лицу, оставив багровый ожог, и Марек завыл от боли, отшатываясь назад.

Он рухнул на колени, прижимая ладонь к обожжённой щеке. Пар заволок его фигуру.

– Марек! Мразь! – Выкрикнул Кёрт. – Теперь ты останешься уродом. Она тебя не полюбит таким. Доволен?

– Я убью тебя, Касл! – Закричал он в ответ.

Вскоре в белой пелене остались только его стоны и глухие шаги – Марек отступал вглубь лабиринта, скрываясь, но не сломленный окончательно.