Поцелуй с тенью

Не везет тем, с кем он спит.

– Понимаю, – соврал я, наклонив телефон к себе, как будто рассматривая фотографию и – ой! – легонько ткнул в него пальцем. – Черт. Я удалил сообщение.

Тайлер пожал плечами.

– Ничего страшного. Мне не нужен какой-то полуголый мужик на экране.

Какой-то полуголый мужик, повторил я про себя, отдавая ему телефон. Значит, он не слишком внимательно рассматривал картинку, а то бы точно узнал татуировки. Мои татуировки. Девчонка, с которой он спал, отправила ему скриншот одного из моих видео: меня бы это рассмешило, если бы не страх разоблачения и не несущийся по венам адреналин.

– Готов? – спросил он, беря в руки джойстик.

– Конечно.

Он снова завел игру, и мы начали стрелять во всё, что движется. Я попытался сосредоточиться на разделенном надвое экране, но мог думать только о сообщении. Эли хотела, чтобы ее трахнул кто-то в маске.

Я видел ее всего раз, но эта встреча оставила отпечаток. Это было летом, ранним утром после ее ночи в постели Тайлера, где они явно не спали. Я тогда тоже не спал, проклиная дурацкую акустику в нашей квартире, пока не нашел шумопоглощающие наушники и не заглушил их музыкой.

Я всегда спал паршиво, поэтому не рассчитывал, что кто-то еще будет бодрствовать, когда спустя несколько часов сбросил с себя одеяло и пошел на кухню делать кофе. Дверь Тайлера приоткрылась через секунду после того, как кофемашина запищала, извещая об окончании варки. Я полуобернулся, ожидая увидеть своего соседа, но это оказалась женщина. Высокая женщина, что было не очень удачно, потому что на ней была футболка Тайлера, которая едва прикрывала ее промежность. Мой взгляд тут же скользнул вниз, к ее длинным ногам. Тайлер познакомился с ней в спортзале, и она выглядела как человек, регулярно работающий с тяжестями: у нее были плотные бедра, накачанные икры и, насколько я мог видеть ее руки, они тоже были мускулистыми.

Я поднял глаза, понимая, что пялюсь, и тут же об этом пожалел. Она оказалась дико сексуальной. Не то чтобы я ожидал обратного; Тайлер всегда выбирал привлекательных партнеров. Но она была скорее эффектная, чем просто красивая: острый подбородок, полные губы, которые выглядели так, будто их хорошенько попользовали этой ночью, нос, который моя мама описала бы как отчетливо итальянский, огромные темные глаза. Ее русые волосы были растрепаны и ниспадали на плечи спутанными завитками и локонами.

Улыбка, которой она одарила меня, когда наши взгляды встретились, буквально ослепляла.

– Пожалуйста, скажи, что ты сделал на двоих.

Я утвердительно забурчал и повернулся к ней спиной.

Она попыталась со мной поболтать, но я, хотя и не был откровенно груб, держал дистанцию, смотрел в другую сторону и давал односложные ответы, так что она довольно быстро затихла. Чтобы реабилитироваться, я первой налил ей кофе и поставил кружку на столешницу рядом с ней. А потом плеснул немного кофе себе и свинтил куда подальше.

Тайлер не сказал ей, кто я. Он знал, что этого лучше не делать. Но я не хотел давать ей возможность как следует вглядеться в мое лицо и задаться вопросом, кого я ей напоминаю. Я был слишком похож на моего чертова отца, и совсем недавно на «Нетфликсе» вышла про него документалка. И я готов был поспорить, что Эли ее видела.

Лето было жестким – спасибо документалке, – и я почти не выходил из дома. Стоило Дорогому Папочке появиться в новостях, ко мне обязательно кто-нибудь подходил на улице или в супермаркете со словами: «Не знаю, говорили ли вам об этом, но вы очень похожи на одного человека, о котором я недавно читал». Или слышал о нем подкаст. Или смотрел выпуск криминального шоу о его многочисленных преступлениях.

После документалки поднялась новая волна интереса, а я месяцами упорно работал над тем, чтобы до нас с отчимом не смогли добраться. Все хотели эксклюзивное интервью с выжившими членами семьи Джорджа Маршалла Секлиффа, и иногда люди шли на противозаконные меры, чтобы нас выследить. Именно поэтому я начал увлекаться хакерством еще в старшей школе. Я хотел помочь нам троим исчезнуть из интернета и учился всему, чему мог, чтобы это осуществить.

В конечном счете это принесло свои плоды. Теперь я работал на элитную фирму, специализирующуюся на кибербезопасности, которая не давала другим хакерам проникать в системы компании из длинного списка «Форчун» и воровать деньги у их клиентов. Это позволяло мне работать из дома, по гибкому графику, и находить время для остальных своих хобби.

Например, снимать секс-видео для других любителей масок.

Меня устраивало сидеть дома еще и потому, что я ни с кем не встречался. Хотя мои волосы были темнее, чем у отца, и я стриг их короче, выглядели мы почти идентично. Все было не так плохо, когда я был моложе и мое лицо еще не приобрело резкие черты. Меня спасало то, что я был щуплым подростком. Но теперь, когда я превратился во взрослого мужчину и почти достиг возраста отца, когда его поймали, я стал практически точной копией его фотографии с задержания.

Одним из первых вопросов, который я задавал женщинам в приложениях для знакомств, был: любят ли они тру-крайм? Если они говорили да, то я сразу их блокировал и продолжал искать совпадения. Я пытал счастье только с теми, кто, по собственным словам, ненавидел «всю эту мерзость». В тех редких случаях, когда я встречался с женщинами и заводил отношения, они длились не дольше нескольких недель. Я сразу рвал с ними, когда начинал ощущать, что они что-то подозревают, или замечал особенный взгляд в их глазах – как будто они пытались разгадать, откуда могли меня знать.

В последнее время даже зеркала стали проблемой, потому что я не мог смотреть в них, не видя перед собой искаженное гневом лицо и обрушивающиеся на меня кулаки. Я видел несколько документалок про других преступников, и меня всегда смущало, когда члены семей клялись, что понятия не имели, чем их муж/отец/дядя занимается в свободное время.

Мой отец был чертовым монстром и даже не пытался это скрывать. Его преступления так долго сходили ему с рук только потому, что он выбирал женщин с социального дна, был симпатичным и умел разыгрывать короткие, но умелые спектакли. Которых как раз хватало, чтобы уговорить секс-работниц, к которым он часто наведывался, сесть к нему в машину.

Прямо как его кумир Тед Банди.

Единственное общее зеркало, которое оставалось у нас в квартире, висело в ванной, и я каждый раз опускал голову, чтобы не заглянуть в него. Так что да, мое лицо было проблемой, поэтому идея надеть маску и показалась мне такой привлекательной. Я фиксировался на этой мысли годами, прежде чем нашел оправдание реально это сделать. В моей новостной ленте как-то вылезла статья о растущей популярности сексуальных фото и видео с людьми в масках. Там было какое-то поверхностное рассуждение о психологических причинах этого тренда, но я пропустил весь этот бред и сосредоточился на видео, упомянутых в статье.

Я тоже мог бы этим заниматься, словно молнией поразило меня. Таким образом я мог бы, наконец, зарегистрироваться в социальных сетях, показать всем мое тело, над которым я так долго работал, и удовлетворить простое человеческое желание взаимодействовать с другими людьми. К тому же я унаследовал кое-какую дрянь от своего отца, и одной из таких черт была жажда обожания. Большую часть жизни я ее подавлял, но недавно мой психотерапевт попытался убедить меня, что желание славы и признания – это совершенно нормально. Оно засело в нашем примитивном мозгу, потому что раньше, когда мы еще дубасили друг друга по башке костями мамонтов, быть популярным значило быть в безопасности и под защитой в собственной пещере.

Решив, что раз в жизни я могу позволить себе поддаться своим желаниям, я заказал в интернете суперсовременную видеотехнику. Еще я провел кучу часов над созданием 3D-модели кастомной маски и просмотрел слишком много видео по кинопроизводству на «Ютуб», и только потом отважился создать профиль в соцсетях.

И не сказал об этом ни одной живой душе. Даже Тайлеру, с которым мы были лучшими друзьями, сколько я себя помню.

– Чувак, ты сегодня вообще никакущий, – сказал он, когда нас обоих убили на экране.

– Черт, извини. О работе думаю.

Он бросил джойстик на кофейный столик несколько агрессивнее, чем необходимо.

– Неважно. Я всё. Нужно сходить в зал, пока там не началось безумие.

Может быть, Тайлер и придурок, и он совершенно точно бессовестный кобель, но он был единственным, кто не отвернулся от меня в ту же секунду, когда арестовали отца. Несмотря на личину козла, он был хорошим другом, а его верность доходила до глупости. Это была его идея переехать в город и начать новую жизнь, когда в колледже все поняли, кто я. «Пошли они все. Давай свалим!» – вот его точная цитата; сначала я даже не думал, что он серьезно, пока он не заполнил все бумаги на перевод в другое учебное заведение и не послал мне список с вариантами проживания вне кампуса.

Я не стал менять место учебы, вместо этого – бросил ее. У меня было чувство, что стандартная программа уже себя исчерпала и преподаватели не могут предложить мне ничего нового в области хакинга. Дальше мое обучение проходило исключительно онлайн, и я фанатично занимался, пока не почувствовал готовность выйти на рынок труда. Мне подходила только одна должность – та, которую я сейчас занимаю, – и свою кандидатуру я предложил, взломав гигантский медиаконгломерат и показав компании, куда хотел устроиться, как я обошел их систему безопасности.

Они заплатили королевский аванс за то, чтобы всегда быть на шаг впереди новых возникающих киберугроз – достаточно, чтобы я не моргнув глазом смог купить себе самую дорогую любительскую камеру на рынке и внес арендную плату за нашу квартиру на ближайшие два года.

Я услышал, как хлопает дверца шкафа в комнате у Тайлера, и принял это как сигнал к действию. Мой телефон лежал у меня на рабочем столе, и мне не терпелось добраться до него. Мне хотелось найти видео, которое отправила Эли, и попробовать отыскать ее в разделе комментариев. Ее заводили маски. Во всяком случае, они нравились ей настолько, чтобы попросить кого-то надеть маску для нее.

До этого времени я игнорировал личные сообщения с предложениями встретиться в офлайне и реализовать чужие фантазии. Это были незнакомцы из интернета. Это мог быть кто угодно, и мне не хотелось оказаться дома у кого-нибудь за восемьдесят, когда я ожидал увидеть горячую двадцатилетку.

Эли не была незнакомкой. Я ее знал. Лучше, чем стоило, конечно, но спасибо генетическому вкладу отца – границы для меня были вещью нерушимой.

Она побывала в моем доме – единственном священном месте, которое у меня осталось. Желание защитить собственную анонимность и уберечь нас с Тайлером было настолько велико, что я проводил проверку уровня ФБР каждому, кого Тайлер к нам приглашал. К счастью, он понимал мою одержимость и всегда сообщал заблаговременно, когда решал привести пару. Обычно я терял интерес, как только понимал, что человек не представляет ни для кого из нас угрозы, но Эли завладела моим вниманием еще на долгое время после того, как это казалось уместным.

Я схватил телефон со стола, плюхнулся на кровать и открыл свой аккаунт. Видео, которое заскриншотила Эли, было одним из самых популярных – почти 3,4 миллиона просмотров. Минусом было то, что под ним оставили тысячи комментариев, и мне пришлось бы посмотреть их все, даже не имея гарантии, что я ее там найду. Большинство людей так или иначе скрывали свою личность в интернете. И я готов был поспорить, что Эли входила в их число. Было бы здорово написать код, чтобы найти ее, но эту часть работы нужно было сделать вручную, так что я откинулся на изголовье кровати и стал листать комментарии, всматриваясь в ники и аватары в поисках Эли.

Прошел час, прежде чем я выпрямился в кровати, а мой палец застыл над ником «э ли. эли. оксен. фри». Черт возьми, это она? Я кликнул на ее профиль, и, разумеется, он оказался закрытым. Я наклонился над экраном и прищурился. На аватаре была приближенная фотография темноволосой женщины. Я ее скопировал, потом запустил программу ИИ, которая увеличила ее и поколдовала над разрешением, и вскоре получил кристально четкую фотографию Эли. Я был уверен, что это она.

Чтобы убедиться на сто процентов, я включил компьютер и взломал ее аккаунт, прибегнув ко всем возможным хитростям, чтобы система не нашла следов проникновения и не предупредила ее. IP-адрес, с которого она создавала аккаунт, был местный, а порывшись еще немного, я выяснил, что он располагался в квартале, где она жила.

Я нашел ее. Эли не просто возбуждали маски, ей настолько понравилось одно из моих видео, что она оставила комментарий: «Сэр, я на работе. Как вы смеете?»

А еще она оставляла?

Я зашел в свой аккаунт на компьютере и написал несколько строчек кода, который помог найти ее в моих комментариях. Реакций было столько, что у меня закружилась голова. Она лайкала, сохраняла и комментировала почти каждое видео.

Вся кровь в моем теле устремилась к члену, на котором уже натянулись штаны. Это было плохо. Я не должен был сидеть тут и пускать слюни на бывшую Тайлера… Неважно кого. Точно не девушку. Между ними никогда не было ничего настолько серьезного, чтобы называть это отношениями, тем более Тайлер встречался с другими параллельно с Эли. Значит, я не нарушал никакого пацанского кодекса чести, верно? Только пару законов о неприкосновенности частной жизни и социальных норм, но они меня никогда особо не волновали. Тайлер был моим единственным другом. Я не мог рисковать потерять его из-за женщины – даже из-за женщины, которая поселилась в моих мечтах с тех пор, как я ее увидел.

Если он не узнает – то и не обидится, подумал я. К тому же я еще ничего особо и не сделал. Что такого страшного в легком онлайн-сталкинге? В конце концов, она делала то же самое по отношению ко мне.

Я впился глазами в первый же комментарий, который выдал мне поиск.

«Я из-за этого видео внезапно проснулась в два часа ночи? Меня сюда призвали?»

Мое лицо расползлось в улыбке, и я покачал головой. Ну конечно, она была еще и смешная. Как будто недостаточно того, что она дико сексуальная и, наверное, отбитая.

Я продолжил читать. Тон ее комментариев менялся от веселого до откровенно похабного.

«Должна поблагодарить алгоритм за то, что привел меня сюда».

«Я на шестом сезоне этих видео».

«Черт, из-за этого я прямо с утра на взводе».

«Я бы ПРИПОЛЗЛА к нему!»

«Бах!!! Это, если что, мои яичники».

«Это ужастик, в котором я бы погибла. Все бы с криками убегали, а я понеслась прямо в объятия опасности».

Я откатился от своего компьютерного стола. Ох, это плохо. Потому что последний комментарий вдарил по мозгам сильнее предыдущих, и теперь я представлял, как преследую ее и трахаю, когда, наконец, догоняю.

Вот как это начинается? Вроде бы с невинной фантазии о том, как ты нападаешь на женщину там, где никто не может услышать ее криков? И теперь все будет становиться только хуже и перерастет в желание трахать ее и одновременно слегка душить? А потом – стискивать шею сильнее и смотреть, как жизнь покидает ее глаза, пока ты ей засаживаешь?

Мой член мгновенно поник, и я принял это за хороший знак. Меня не вдохновляла мысль серьезно навредить Эли, а это значило, что я не настолько бесповоротно двинут, как опасался.

Я подкатил стул обратно к столу и прочел все остальные ее сообщения. А это заняло некоторое время, потому что поиск нашел более сотни реакций.

Прошло меньше минуты, прежде чем мой член снова отреагировал на нее. Слишком многие ее комментарии крутились вокруг сюжета, как она приходит домой и обнаруживает там меня. Вскоре вся моя голова была забита мыслями о том, чтобы удовлетворить ее желание.

Что случится, если я действительно вломлюсь к ней в дом?

В реальности она либо отстрелит мою тупую задницу, либо вызовет копов, и потом вся моя жизнь полетит к черту, потому что меня арестуют, а все заголовки начнут кричать о том, что я точно такой же, как отец.

Но сейчас я не жил в реальности. Место мыслей заняли чистые фантазии, и я без конца представлял, как я проникаю к ней в дом, а Эли отвечает именно так, как она об этом говорит. Ползет ко мне. Умоляет меня ее трахнуть, пока я держу нож у ее горла.

«Этот мужчина постоянно выскакивает на моей странице рекомендаций, но никогда не вскакивает на меня, и это ужасно». Это, наверное, стало моей любимой цитатой всех времен и народов.

Я застонал и положил ладонь на свой член под штанами. Что бы я сделал с этой женщиной, позволь она мне! Я бы воплотил в жизнь все самые темные мечты, какие у нее только были. И я бы не боялся увидеть, как ее желание превращается в ужас у меня на глазах, потому что мое лицо было бы спрятано. Единственный раз в жизни я бы не рисковал быть узнанным и разоблаченным.

Эта мысль возбудила меня почти так же, как сама Эли.

Я откинулся на стуле и запустил руку в штаны, схватившись за основание члена. Каково это будет – вломиться к ней в дом? Я знал, что способен на это. Я был не только хорошим хакером, но и хорошим шпионом. Я всегда был совой, и это особенно помогало мне в последнее время, ведь по ночам ты гораздо менее заметен, чем днем. Закупался я только в двадцатичетырехчасовых магазинах. Тренировки я всегда откладывал до двух ночи, когда в спортзале нашего жилого комплекса не было ни души.

Я схватил член рукой и представил, как взламываю замок Эли. Я научился это делать еще подростком, когда залезал в кабинет своего психотерапевта, чтобы почитать, что он обо мне написал. Это было ошибкой, потому что я не был к этому готов, но зато я усвоил новый навык. Я мог бы найти лучшее применение для этого зарытого в землю таланта и пробраться домой к Эли ночью, пока она на смене в больнице.

Я погладил пальцем головку члена, прежде чем покрыть его смазкой, чтобы вновь вернуться к основанию. Мои веки опустились, когда я представил Эли в дверях своей спальни, помятую и усталую после долгой смены, с расширившимися от ужаса сверкающими глазами, когда она поймет, что находится не одна.

«Кто здесь? Что вам нужно?» – услышал я ее дрожащий голос.

В своем воображении я вместо ответа наставил на нее нож.

Ты.

Она поднимает руки:

«Просто берите, что вам нужно, и уходите. Пожалуйста, не трогайте меня».

Я качаю головой и указываю кончиком ножа на пол, как бы приказывая ей. Она падает на колени, как хорошая маленькая девочка. Я шагаю к ней, глядя, как вздымается и опускается ее грудь при моем приближении. Она переводит взгляд с ножа на мой обнаженный торс, покрытый кровью, и ее черные зрачки загораются рыжим пламенем, когда ее страх начинает превращаться в похоть.

Я останавливаюсь, нависая над ней, и смотрю сверху вниз со вздернутым подбородком, наслаждаясь уязвимостью ее положения. Легким, невесомым движением я подставляю нож под ее подбородок и приподнимаю голову, одновременно расстегивая ширинку и освобождая член. На одно волнующее мгновение ее взгляд впивается в темные дыры на месте моих глаз, а потом ее губы размыкаются, она подается вперед, и ее роскошный рот присасывается к моему члену, и…

Ох, черт, я чуть не кончил…

Я выдрал несколько салфеток из коробки, которая стояла рядом – как раз вовремя, чтобы успеть промокнуть штаны. Вот этот образ: Эли стоит передо мной, одновременно испуганная и разгоряченная. Я этого хотел. Очень. Сильнее, чем чего-либо еще за достаточно долгое время.

Оставалось лишь понять, как это реализовать, чтобы меня не арестовали.

■ ■ ■

Весь квартал Эли был до сих пор увешан рождественскими украшениями, и, как ни удивительно, это стало главным препятствием для моей маленькой вылазки. Прошла неделя с тех пор, как я увидел ее сообщение Тайлеру. Я провел семь дней в попытках отговорить себя от этой безумной затеи, и в это же время я практиковался во взламывании замков, выяснял, есть ли у Эли сигнализация – которой не было, что неприемлемо, – и катался по ее району по ночам, собирая сведения.

Очевидно, моя рациональная часть провалила задачу удержать меня на стороне разума, потому что в какой-то момент я обнаружил себя прячущимся в тени у задней двери Эли. Я пытался перевести дух после того, как устроил небольшое короткое замыкание в масштабе одной улицы и понесся к ее дому, чтобы отрубить у нее верхний свет, прежде чем электричество снова включится.

Я уперся головой в виниловый сайдинг и закрыл глаза. Меня точно поймают. Меня поймают, и это станет международным скандалом, и с учетом того, кто мой отец, судьи никогда не поверят, что это мой первый взлом. Они решат, что я планировал нечто гораздо более чудовищное, и упрячут меня в тюрьму до конца жизни за эту глупость.

И все потому, что я хочу трахнуть симпатичную девчонку, надев маску.

Мне стоило пойти домой. Оттолкнуться от стены, сесть в машину, уехать и забыть о помешательстве Эли на масках. Нормальный парень так бы и сделал. Здравомыслящий парень. Но, наверное, я не был ни одним, ни вторым, потому что как только у меня в голове пронеслась мысль об уходе, в ответ ей прозвучало громогласное: «НЕТ!»

Наверное, пришло время признать, что я не нормален. И никогда не буду. Мне хотелось такого, от чего большинство людей воротило; я жаждал тьмы и порока вместо света и любви. Я боролся со своей природой, сколько себя помнил, и жутко устал от этого.

Чертовски устал.

Было бы намного легче хоть раз поддаться. Это стало бы облегчением. Я очень долго подавлял и исправлял в себе то, что другие считали ненормальным, но даже спустя десять лет терапии и таблеток проблемные мысли и желания никуда не делись.

Это был мой шанс дать им волю. Я подготовился настолько тщательно, насколько возможно. Я не оставил ни одного непокрытого участка кожи, от головы до пят, чтобы криминалисты не сумели найти следов эпителия. Только у одних ближайших соседей Эли была система сигнализации, и я специально ее взломал, чтобы посмотреть, не выходят ли их камеры на ее задний двор. Не выходили. Просто на всякий случай я надел балаклаву, чтобы спрятать лицо. Я залез в ботинки на пару размеров больше и залепил подошвы, чтобы отпечатки ног были нераспознаваемы. Оставалось только пробраться внутрь, сделать то, что нужно, и убраться.

Я сделал глубокий вдох и повернулся к двери. Луна была лишь наполовину полная, но ее свет и сияние рождественских украшений позволяли мне разглядеть дверную ручку. Я снял рюкзак и достал оттуда свой маленький набор отмычек. Сталь сверкнула в лунном свете, когда я открыл крышку, и я приступил к работе.

Я такой человек, что иногда зацикливаюсь, – в общем, я тренировался с отмычками настолько много, что прошло меньше минуты, прежде чем я взломал замок. Я повернул ручку, молясь о том, чтобы все оказалось не так просто, и вздохнул с облегчением, когда дверь не поддалась из-за засова. И все же этого было недостаточно, чтобы удержать меня или любого серьезного вора, и Эли явно нуждалась в более совершенной системе безопасности. Я взял себе на заметку заказать такую и отправить ей анонимно.

Я убрал набор отмычек и достал дорогие магниты, которые приобрел онлайн. Открывать засов пришлось гораздо дольше, чем замок. Я мог бы с легкостью выбить дверь или проникнуть внутрь каким-то иным силовым методом, но я не хотел портить собственность Эли или облегчать работу тому, кто мог бы пойти по моим стопам. Так что приходилось действовать медленнее и утонченнее.

Минута проходила за минутой, и у меня над бровями выступил пот. Каждый раз, когда я слышал шум неподалеку, я застывал, и мое сердце дико колотилось из страха, что меня поймают. Я чуть не дал стрекача, когда услышал вой сирен, но судя по звуку, машина поехала не ко мне, а свернула на параллельную улицу, а потом умчалась дальше.

После этого я целую минуту потратил на то, чтобы снова научиться дышать.

Это было чертово безумие. Абсолютно сумасшедшая херня. И все же я не смог остановить себя, когда снова взялся за магниты и начал возиться с засовом.

Спустя маленькую бесконечность магниты сработали и засов поддался. Я прислонился лбом к двери и судорожно выдохнул – мои вены были так накачаны адреналином, что у меня все тело дрожало в попытке его выплеснуть. Я по-прежнему немного боялся, что все закончится катастрофой, но чистый восторг от совершения чего-то настолько опасного и незаконного будоражил меня так, как ничто и никогда. Даже прыжок с парашютом.

Мой отец ощущал то же самое? Тот же восторг руководил и им, когда он воплощал свои гораздо более садистские желания?

Я замотал головой и выпрямился. Над этим дерьмом я могу подумать позже. А сейчас мне надо попасть внутрь.

Я повернул ручку и осторожно приоткрыл дверь. Единственное, чего я не смог выяснить онлайн, – это есть ли у Эли домашние животные. Когда я копался с замками, я не слышал лая, но это еще не значило, что внутри меня не ждал готовый к атаке пес, которого приучили вести себя тихо. Конечно, можно было бы устранить это беспокойство и спросить моего соседа – Тайлер был здесь несколько раз, так что наверняка знал. Но я не хотел, чтобы он подумал, будто я интересуюсь кем-то из его бывших, особенно Эли.