Мир Тараумара. Книга 3. Темный мир Тараумара

Павел посмотрел на мужчину, на которого указал светляк. Ему было под пятьдесят. Он коротко стригся и выглядел обыкновенным, пока их взгляды не встретились. У мужчины взор был стальным, холодным и спокойным, как будто ни одна сила в мире не могла поколебать его уверенной смелости.

– Чтобы стать лазарем, требуется совпадение многих факторов. Не стоит пытаться стать им намеренно. Это дело случая, а случаи любят подготовленных. Про людей, которых я назвал дровами, вы уже слышали. Это статисты, решившие не покидать крематория. Им лучше сразу сгореть, чем подвергать себя опасностям. Есть еще человек, называемый балансиром. Его задача – подсчитывать баланс между суммой страха и суммой смелости. Как только они приближаются, он дает отмашку пастухам делить стадо. Уж простите за аналоги. Я парень деревенский, и мне так понятнее. Роль балансира у нас выполняет Клавдия Ивановна, прошу любить и жаловать. – Светляк указал на женщину, ей с виду уже было под шестьдесят лет.

Клавдия Ивановна кивнула.

– Это потому, что я была бухгалтером и умею сводить баланс, – пошутила она.

– Остальные члены нашей команды опытных не имеют никаких специальностей. Они растут, развиваются и со временем проявятся в чем-то, и тогда им придется искать себе новый крематорий. Здесь нельзя остаться в одном состоянии. Все, что не развивается, деградирует. Поэтому будьте готовы к тому, что наша команда для некоторых из вас окажется временным пристанищем. И еще. Забудьте о болезнях, синяках и ссадинах. Все полученные повреждения пропадают очень быстро. К утру вы точно забудете о них. Это такой бонус за вашу смелость. Вопросы будут?

– А пиво тут бывает? – спросил Андрей.

– Нет, не бывает. Думаю, у вас сейчас такой метаболизм, что алкоголь просто не успеет достучаться до мозга. Но, как мне кажется, алкоголя здесь нет по другой причине. Ничто не должно отвлекать нас от реальности. Каждая мысль, рождающаяся в нашей голове, должна быть трезвой, взвешенной и направленной на достижение результата.

– Какого? – поинтересовался Андрей.

– Какого-то. – Светляк пожал плечами.

– Что это значит?

– Это значит, что я еще не сформулировал его для себя, – ответил светляк. – Правильная формулировка может оказаться заклинанием завершения пути.

– Одни загадки и ужасы, – хмыкнул Андрей. – Все как мы любим. Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, а идти надо через дремучий лес с Бабой-ягой, Кощеем, лешими, кикиморами, водяными и так далее.

– Фольклор врать не будет. – Светляк подошел к окну.

– Так, может, и ответ готовый в сказках уже есть, – высказался Павел. – Что там обычно в конце каждой сказки? Враги повержены, а герои женятся.

– Насчет женитьбы сомнительно, – не согласился лазарь Александр. – Враги-то не повержены.

– А кто враг? Враг внутри каждого из нас, – громко произнесла балансир Клавдия Ивановна. – Себя надо победить.

– Если бы не надо было каждый круг водить новых статистов, давно бы уже победили, – пробубнил пустышка Саид. – На нас макаки не реагируют.

– Легко быть святым на горе, а ты попробуй остаться им на базаре, – ответил ему светляк. – Изменился сам – измени другого, в этом смысл наставничества и передачи опыта, иначе нет преемственности. Знания, полученные тобой, оборвутся, если ты никого не научишь.

– Каждый должен сам извлекать уроки, – не сдавался Саид.

– Давайте оставим этот бесконечный спор про то, кто кому чего должен. – Светляк устало взмахнул руками. – Если у новеньких нет вопросов, расходимся.

– А сколько у нас времени до следующего круга? – спросила девушка из числа семи спасенных Полиной.

– Так, примерно через два часа наш крематорий подрастет. Это будет означать, что сюда начали подселять статистов. После этого у вас останется еще двенадцать часов.

– А свет и воду выключат?

– Нет. Эта привилегия сохраняется до выхода на круг, не переживайте. Советую вам не предаваться унынию, депрессии и прочему негативу. Помните, что вы теперь внутри команды, являющейся костяком, и ваше настроение влияет на всех. Понимаю, через что вы прошли, но все же будьте сильными. Расходимся? – Светляк выглядел уставшим.

Народ начал подниматься с мест. Павел подождал, когда все выйдут. Он заметил, что отношения светляка и пастуха Полины не просто деловые. В дверях лидер команды опытных поторопил девушку под попу, на что она никак не отреагировала, и вообще никто не придал этому значения. После урока, преподанного светляком, у Павла сложилось впечатление, что он оказался внутри монашеского ордена со строгими нравами. Видимо, он отнесся ко всему сказанному слишком серьезно или слишком буквально.

– Чем займемся? – поинтересовался Андрей. – Может, пойдем познакомимся с одногодками?

– О нет, – резко отказался Павел. – Второй круг за день я не осилю.

– Хочешь сказать, они тоже макаки? – Андрей засмеялся.

– Не макаки, но я лучше поваляюсь, подумаю.

– Я тоже, – поддержала его Маша. – Успеем еще перезнакомиться.

– Как хотите, а мне валяться скучно. – Андрей догнал группу новеньких. – Ребята, подождите. Меня Андреем зовут…

Павел проводил его взглядом.

– Общительный, коммуникабельный, – оценил он качества товарища.

– Не люблю экстравертов, – произнесла Маша. – От них много бестолковой суеты.

– Я помню твой принцип и сейчас полностью с ним согласен. Желания общаться никакого.

– Попьем чайку, – предложила Маша.

– С удовольствием.

Они зашли в свою квартиру и закрылись. Маша начала хозяйничать на кухне, чтобы отвлечься на привычное. Павел прошел к окну в спальне. За ним клубился непроглядный туман, которого и близко не было, когда они заходили в дом. Скорее всего, окна показывали вымышленную картинку, поддерживающую обитателей дома в определенном душевном состоянии. После прохождения круга Павлу не было страшно, но он искусственно заставил себя бояться, проигрывая в памяти перенесенные во время прохождения круга чувства.

В окно ударила гибкая штука, похожая на веревку, оставившая грязный след на стекле. Павел инстинктивно отпрянул, но, набравшись смелости, решил досмотреть, кто же явился его напугать. Туман зашевелился, постепенно обнажая темный силуэт, подвешенный на веревке. Еще секунда – и перед окном появился покойник с распоротым животом и свисающей из него кишкой. Покойник запрыгал, как наживка на леске, и ударился о стекло.

– Маша, не смотри в окно! – выкрикнул Павел и задернул штору.

– Не смотрю, и ничто не заставит меня это сделать, – ответила девушка.

Павел забежал на кухню и там тоже закрыл окна шторой. Включил свет, чтобы стало спокойнее.

– А ты зачем смотрел? – спросила Маша.

– Из нездорового любопытства, – пояснил Павел. – Ничего интересного.

– Ты что будешь с чаем – бутерброд с сыром и колбасой или хлеб с маслом? – спросила она.

Павел вспомнил труп с размотанным кишечником и понял, что на ближайшие несколько часов аппетит у него не появится.

– Я просто чай без ничего.

– Это плохая диета.

– Тут все плохое. – Он сорвался с места и бросился в туалет.

Едва успел добежать до унитаза. Его вывернуло несколько раз, прочистив желудок полностью. Павел долго полоскал рот в ванной, умылся и вернулся за стол.

– Кажется, я лишился последнего, что оставалось во мне из того мира, – пошутил он, сохраняя постное выражение лица.

– Додумался тоже. Тебе что, острых ощущений не хватает?

– Наверное. – Павел пожал плечами. – За мной раньше такого не водилось. Я даже фильмы ужасов не очень люблю. Это какое-то нездоровое чувство, желание, чтобы тебя напугали. Я бы сказал, что в этот момент ощущал когнитивный диссонанс, одновременное желание поддаться страху и страх быть напуганным.

– Ты сложный человек. – Маша отпила чай. – В смысле многогранный.

– Как додекаэдр?

– Что?

– Ничего. – Павел отмахнулся. – Горе от ума. Желание быть умнее сверстников развило во мне гордыню, не подкрепленную крепкими кулаками. Обида на тех, кто глупее, но сильнее, и то, что они могли унижать безответно, превратила меня в тролля. Я вымещал ее на всех без разбора. Так что сложность и ум не добродетели, пока ты слабак. Сегодня мне вообще пришла идея: то, что мы считаем умом, на самом деле им не является. Умом мы называем сочетание хорошего кругозора с хорошей памятью. А ведь ум надо оценивать по жизненным поступкам. Мудрость умнее интеллекта. Человек без волевых качеств, каким бы интеллектуалом ни являлся, все равно будет совершать идиотские поступки.

– Ты чего приуныл-то? – спросила Маша, как будто ее не тронула исповедь Павла. – Мне сейчас никакой тоски не нужно. Я была бы рада, если бы ты придумал что-нибудь веселое.

– Веселое? Есть повод для веселья? – Павел удивился просьбе.

– Да. – Маша улыбнулась. – Рядом со мной нет отчима.

Павел не решился ничего спрашивать о нем, решив, что напоминание может ранить.

– А что можно придумать? – Он полез в холодильник. – Колбаски?

– Ты девственник? – неожиданно поинтересовалась Маша.

Павел покраснел как помидор.

– Прости, можешь не отвечать, и так все понятно. – Маша украдкой посмотрела на смущенного парня. – Мы могли бы это исправить.

– Как?

Маша чуть не выплюнула чай назад в бокал.

– Есть пара способов, – произнесла она, тоже покраснев и глядя при этом на дно бокала.

Павел выглядел не лучше первой атаки макак на сегодняшнем маршруте. Он был растерян и напуган, как будто речь шла не о близости, а о необходимости расстаться с самой важной ценностью своей жизни.

– Я не настаиваю. – Маше стало неудобно за неуместное предложение. – Давай лучше хорошо поедим. Прости, что поставила тебя в неловкое положение. Это вопрос серьезный, и к нему надо подходить так же. Не с первой же попавшейся девкой. Надо по любви.

– Да нет, я не против. – Павел продолжал краснеть, но сквозь смущение понимал, что благоприятный шанс может быть упущен.

– Нет, извини, давай посчитаем, что это была шутка. Ситуация совсем не располагающая. Доставай колбасу. Э, в смысле из холодильника. – Маша спрятала лицо в бокал, но раздувшиеся щеки выдавали ее настроение.

Она не сдержалась и начала смеяться в голос. Смех разрядил обстановку. Павел тоже начал смеяться. Когда они успокоились, поняли, что преодолели начальную неловкость в своих отношениях, мешающую понять, есть ли симпатия к человеку или нет. Маша определенно нравилась Павлу. Считая ее слишком красивой для себя, он не рассматривал ее, даже гипотетически, как объект для отношений. Маша, напротив, не видела в Павле интересного партнера, считая его не мужественным и даже не симпатичным. Она предложила ему близость исключительно из желания понять, девственник он или нет. Однако над ними властвовали стереотипы, которые они считали чертами характера. Смех над собой делал человека более непосредственным и открытым. Обсмеяв себя, они стерли определенные ограничения и посмотрели друг на друга иначе.

Павел увидел в Маше девушку без налета недоступности. Она увидела в нем смелого парня, смеющегося над собственными комплексами. Они сидели за столом друг напротив друга некоторое время, одновременно вскочили и бросились друг к другу в объятья. Затем переместились в спальню.

В самый разгар процесса превращения Павла в мужчину дом дрогнул и начал движение вверх. Парочка замерла, прислушиваясь к пугающим звукам.

– Кажется, мы возбудили не только себя, но и дом, – пошутила Маша.

– Надеюсь, он продержится дольше, чем я. – Павел вытер со лба пот, выступивший от большого энтузиазма. – Продолжим?

Андрей дважды подходил к дверям, чтобы зайти в квартиру, но поняв, что она закрыта, а изнутри доносятся вполне понятные звуки, решил искать себе другое жилье.

– Друзья между собой так не поступают, – произнес он в шутку.

Утомленные Павел и Маша уснули, а проснулись от голоса, раздающегося из хриплого динамика:

– Внимание, до начала выхода на новый круг остался один час. Просьба быть готовыми к установленному времени.

Тревожные ожидания перечеркнули весь позитив прошедшей ночи.

Глава 6

Ни к чему не привязывайтесь в этом мире, ибо в нем нет ничего вашего. Даже тело нам дано на время, чтобы иметь возможность пройти путь земной. Живите без страха потерять то, что вашим никогда не было.

Андрей встретил Павла и Машу с ироничной ухмылкой.

– Как прошел вечер? – спросил он, всем видом давая понять, что знает обо всем.

– Нормально, – ответил Павел. – Поели, потом легли спать.

– Я слышал. Мне пришлось спать на жестком полу, потому что ни одна дама не согласилась разделить со мной постель. Кажется, я просплю сегодняшний круг.

– Прости, мы так больше не будем. – Маша смутилась. – Сегодня такого точно не повторится.

– Надеюсь на оптимистичный вариант. – Андрей усмехнулся, одновременно ударив Павла в плечо. – Молоток, не думал, что ты такой скорый.

– Да эт…

Чтобы Павел не сболтнул лишнего, Маша послала ему такой суровый взгляд, что он сразу понял.

– Мы подумали, что впереди пугающая неизвестность и строить из себя пуритан невыгодно, надо использовать все шансы, – убедительно соврал Павел.

– Так-то верно, интересно, что мне никто не попался с такими убеждениями. – Андрей посмотрел в сторону вчерашних новичков, собравшихся одной компанией. – Честно говоря, среди них нет ни одной дамы, которая тронула бы мое сердце.

– А ты не знаешь, что нас ждет на сегодняшнем круге? – спросила Маша.

– Откуда? Я вообще был уверен, что это секрет для всех.

– На выход, – скомандовал светляк, появившийся в коридоре.

Покидать дом предстояло по лестнице, расположенной на внешней торцевой стороне дома. Группа из тридцати человек громко затопала обувью по металлическим ступеням. Все опытные были одеты одинаково – в крепкие брезентовые куртки, брюки и армейские ботинки. Однообразие в одежде настраивало на более продуктивный лад. Казалось, что идут профессионалы, знающие, как противостоять предстоящим испытаниям. Судя по тому, что на вчерашней трассе никто из них не погиб, Павел рассчитывал на подобный исход и сегодня.

Светляк выстроил группу перед крематорием.

– Повторю инструкции, которые касаются в первую очередь тех, кто с нами недавно. Держимся вместе, лавируем между макаками и статистами. Не даем им затащить себя в центр, иначе все там и останемся. Если кто-то отбился и потерял ориентиры, не паникуйте. Макаки движутся за фокусом страха. Успокойтесь и прислушивайтесь к звукам. Идите за шумом, но не приближайтесь. Как только дойдем до третьей волны, пастухи вас подберут. В любой ситуации сохраняйте уверенность, что все будет хорошо. – Он посмотрел на открывшиеся подъездные двери, откуда хлынул пестрый поток людей. – Ну, с Богом.

Лица новеньких выражали всю гамму чувств, присущих людям, оказавшимся в сложной ситуации: растерянность, страх, желание получить ответы, надежду, что кто-то взвалит их проблемы на себя. Павел рассматривал их еще со свежими вчерашними воспоминаниями и невольно сочувствовал им.

– А что это за цирк, не подскажете? – обратилась к нему женщина в очках, похожая на библиотекаршу или музыканта.

– Очень несмешной цирк, в котором нельзя бояться, – ответил ей Павел.

– А вы уже не первый день здесь? – спросила женщина.

– Второй.

– Ну расскажите тогда, что знаете. А то в этом доме все впервые, никто ничего не знает.

– Сейчас вам наш главный все объяснит. – Андрей указал ей в сторону светляка. – Отнеситесь к его словам со всей серьезностью.

– Здесь все выглядит как плохое шоу, а я должна кому-то верить, – ухмыльнулась женщина.

– Хотелось бы видеть тебя на финише. – Андрей осмотрел ее оценивающе.

– Мужчина, давайте без этого токсичного мужланства, – попросила она.

– Как хочешь. – Андрей развел руками. – Если дойдешь, то токсичный мужлан покажется тебе проявлением плюшевой няшности.

– Я вас не понимаю. – Женщина сердилась.

Ей хотелось, чтобы ее успокоили, а вместо этого она получала какие-то непонятные намеки. Она ушла и затерялась в толпе статистов. Туман возле дома растаял от нагревающихся стен. Струящееся марево обтекало его. Остатки людей выбегали наружу и падали на землю, расстегивая на себе одежду и скидывая обувь. Испуганные взгляды новичков были обращены в сторону дома.

Стены покраснели, распространяя вокруг себя жар. Дом дрогнул и пошел вниз. Поток горячего воздуха прокатился по толпе. Напуганные статисты, увидев, как в окнах погибают люди, подняли вой. Павел и его спутники сегодня отреагировали на этот момент не так эмоционально. Они мысленно отделили себя от статистов, понизив эмпатию к этой группе людей. Новенькие попали в этот мир не просто так, а для отбора. Вчера это было еще неочевидно и потому все происходящее воспринималось как более личное.

Светляк дождался, когда его начнут слушать, и произнес почти все то же, что и вчера. Павел слушал его вполуха, больше думая о том, как настроиться на новый круг и не поддаться страху. Вспоминая вчерашние приемы, понимал, что это будет непросто. Толпа быстро впадала в панику, накачивая макак необходимой пищей. С одной стороны, как опытным, им вроде бы пристало помогать новичкам, но это грозило гибелью. Напуганный человек не был способен внимать, напоминал утопленника, пытающегося утопить спасителя. С другой стороны, они знали об этом мире так мало, что сами еще нуждались в помощи.

Павел про себя решил, что будет думать только о себе, Маше и Андрее. Он с теплотой посмотрел на Машу и заметил, что она нервно теребит пуговицу на куртке трясущимися руками.

– Боишься? – Он взял ее за руку.

Она оказалась холодной.

– А ты нет? – удивилась она.

– Боюсь, но немного даже интересно, каким будет новый круг, – признался Павел.

– Вот ты псих. Чего там может быть интересного? – Она искреннее боялась.

– Маш, успокойся, а то макаки полезут раньше времени.

– Не могу, – отозвалась она. – Наверное, я не смогу по-настоящему быть смелой. Мне снова придется впасть в ступор, чтобы пройти.

– Отвлекись, – попросил Павел. – Вспомни что-нибудь хорошее. Нас вчера, – предложил он.

– Извини, но это не сработает. Разного порядка эмоции. Надо, чтобы они перебивали страх, – произнесла Маша извиняющимся тоном.

Павел не ожидал от нее такого ответа. Для него вчерашнее событие показалось ярким и вполне могло отвлечь от пугающих макак. К тому же он проснулся с осознанием того факта, что со вчерашнего дня поменял одновременно два статуса, стал мужчиной и членом опытной команды. Это придало ему собственной значимости и уверенности. Очень обидно умереть девственником.

– Тогда постарайся быть всегда рядом, – предложил Павел, не показав своей обиды.

– Даже просить не надо. Но если увидишь, что я не в себе, возьми меня за руку, – попросила Маша.

– Ладно, – пообещал Павел.

Андрей показал взглядом все, что думал об этом моменте, и демонстративно изобразил, как давит землю каблуком армейского ботинка. Павел не стал комментировать его немые послания.

– Народ, не толпимся, как стадо баранов! – выкрикнул светляк. – Распределяемся в колонну! Готовы? Тогда вперед!

Тысячная толпа начала движение. Троица заняла место среди своей команды. Пейзаж круга резко отличался от природы территории, где располагался крематорий. Обычный луг, прорезанный дорогой, сменился на болотистую местность. В нос ударило затхлое зловоние. Дорога из рыжей сделалась черной. Вокруг нее темнели чаши небольших озер, подернутые ряской, обрамленные плохенькими березками и камышом. Многие деревья засохли и стали похожи на могильные кресты. Часть стояла без верхушек, производя угнетающий вид. Добавляли мрачности темное низкое небо, придающее всему окружающему невзрачный вид, и клубящийся туман, скрывающий за собой опасность.

– Принимаю ставки на то, что нас сегодня ожидает, – задорно предложил Александр. – Моя версия: кикиморы, водяные и прочая нечисть.

– Я думаю, это будут топи, – предложила свою версию Клавдия Ивановна.

– Собака Баскервилей, – подключился мужчина. – Сэр.

– Болотные газы, – добавил еще кто-то.

– Надеюсь, это действительно будут болотные газы, – пошутил светляк.

Команда негромко посмеялась. Павел обернулся, чтобы узнать, как чувствуют себя статисты. Они пока не проявляли беспокойства. Отсутствие звукового сопровождения шло людям на пользу. Вчерашние причитания из репродукторов с самого старта намного активнее нагоняли страх.

Впрочем, расслабиться им не дали и на этот раз. Сначала до слуха донеслось истошное коровье мычание. Вскоре из тумана показалась черно-белая корова, погрузившая в озерцо у самой дороги. Наружу торчала только ее рогатая голова. Вытаращенные испуганные глаза молили спасти ее. Она громко мычала, разгоняя от себя водяную рябь, но с каждой секундой погружалась все глубже.

Павел сразу проникся страданиями животного, но ему хватило хладнокровия убедить себя, что это постановка. Коровья морда исчезла под водой, когда с ней поравнялись передние порядки статистов. Даже на них ее смерть не произвела особого эффекта. Макаки просчитались с сентиментальностью людей. Наверное, по этой причине раздался шум и человеческие крики. Вскоре туман обнажил их причины.

Над водой проступили металлические конструкции, напоминающие надземные пешеходные переходы. Одна сторона их терялась в тумане, а вторая обрывалась над водой в трех метрах без всякого спуска. Сквозь полупрозрачные стены были видны люди, заполняющие внутреннее пространство переходов. Их гнали к выходу. Люди падали в болотную жижу, друг на друга, пытались расползаться, но не у всех получалось. Те, кто успевал отгрести в сторону, начинали вязнуть и уходить под воду. Пространство над болотами заполнили крики предсмертного ужаса, мольбы и шлепки тел, ударяющихся об воду. Выглядело это откровенно жестоко и пугающе.

Команда опытных хладнокровно шла вперед, не обращая внимания на провокации, но статисты, привыкшие реагировать, столпились у края воды, собираясь помочь людям, попавшим в беду.

Светляк остановился и громко крикнул:

– Здесь нет никого, кроме вас. Не обращайте внимания. Вас провоцируют.

Его услышали далеко не все. Некоторые из здравомыслия, другие от недостатка эмпатии оставили постановочную трагедию и пошли дальше.

– А что там может случиться? – поинтересовалась Маша у Полины, оказавшейся рядом.

– Если бы я знала. – Девушка пожала плечами. – Что угодно. Мы сейчас находимся на уровне депрессивных кругов, как мы их называем. Тут обязательно будет что-то такое медленное, липкое, тягучее. Но обязательно будет. Никогда еще не было такого, чтобы мы проскочили хоть одну волну.

Павел постоянно озирался, чтобы вовремя заметить, что случится со статистами. К своему стыду, ему это было интересно. Наверное, он чувствовал себя, как римский горожанин на гладиаторских боях: кроваво, жестоко, но занимательно. Люди, падающие в воду, закончились. Болотная жижа полностью поглотила их. Наступившая тишина вызывала неприятные предчувствия.

Земля заходила под ногами, как сетка панцирной кровати. Вода в водоемах начала прибывать. Из недр ударили сотни фонтанчиков. Народ отпрянул от берегов и поспешил скорее уйти из опасного места. Но его не было. И впереди и позади одновременно происходило одно и то же.

– Нас хотят сбить с толку, чтобы мы потеряли дорогу и подумали, что наступили в болото, – предположил Павел. – Надо запоминать ориентиры. – Он завертел головой. – Вон от той березы надо держаться на удалении двадцати метров.

Вода быстро дошла до дороги и начала смыкаться над ней. Статисты пока еще воспринимали происходящее спокойно, двигаясь по памяти или по запомненным ориентирам. Неожиданно раздался громкий женский крик:

– В воде покойники!

Павел увидел несколько всплывших тел утопленников промеж идущих статистов. По идее, они не должны были так быстро выбраться из болотной топи, но у этого мира свои законы. Толпа засуетилась и, чтобы не столкнуться с покойниками, начала разбегаться в стороны. Снова раздался крик:

– Спасите! Меня затягивает! Помогите кто-нибудь!

На выручку мужчине, попавшему в трясину, бросились двое парней. Едва они приблизились, как тоже начали уходить под воду. Процесс происходил очень быстро, словно их тянули насильно. Теперь они кричали втроем, но никто не бросился им на помощь. Не прошло и минуты, как их вопли потонули в грязной жиже.

Павел уже решил, что первая волна на этом круге оказалась плохо срежиссированной и не смогла развести людей на страх, но тут наступил второй эпизод первого акта. Утопленники начали оживать. Он вставали прямо посреди толпы статистов. Их мутные белесые глаза пугали. Они скалились, изрыгали нечеловеческие звуки и в целом производили пугающее впечатление. Народ в страхе начал терять ориентиры. Они вынуждены были обходить восстающих покойников, чтобы не столкнуться с ними, сходили с дороги и начинали тонуть. Буквально за несколько минут единичные случаи увеличились до десятков. Люди кричали, молили о помощи, но редко кто пытался им помочь. Паника начала овладевать толпой.