Мир Тараумара. Книга 3. Темный мир Тараумара

– Нет. – Павел вскинул руки, как будто боялся ножей. – Обойдусь.

– Пацифист?

– В каком-то смысле. Хорошо отношусь только к оружию в компьютерных играх.

– Пацифизм, Паша, экстремистское течение, несмотря на свой посыл. Оно навязывается извне с целью подавления у жителей страны желания сопротивления через неприятие оружия и насилия. Бери нож, будь мужиком.

– Ладно. – Павел взял кухонный нож с лезвием средней длины и спрятал в голенище ботинка, прикрыв его штаниной. – В одном кино видел, что так прячут.

– Другое дело. Сам себя не защитишь, не жди и от других защиты. Ты ценен только самому себе. – Андрей снова проверил холодильник и вынул из него кусок колбасы. – Будешь?

– Нет, спасибо, – отказался Павел. – Аппетит так и не появился.

Андрей вынул хлеб, сыр, сделал себе трехслойный бутерброд и подошел к окну.

– А что, если настал конец света, а мы чудом спаслись? – Андрей подергал свободной рукой за ручку на окне. – Блин, не открывается.

– И не стоит пытаться, – посоветовал Павел. – Раз так задумано. Не нравится мне, что я там видел.

– Привиделось на фоне черепно-мозговой травмы, – ответственно заявил Андрей. – Нет там ничего.

Он уставился в окно. Павел сел за стол и медленно ковырял пирожное чайной ложкой, поедая его по инерции и запивая молоком. Как и в прошлый раз, началось легкое сотрясение. Мебель на кухне застучала ножками по полу, зазвенела посуда. Андрей перестал есть бутерброд и бросил на Павла уже не такой смелый взгляд. Туман за окном ожил, заклубился, предвосхищая скорое появление незваных гостей.

Тень легла на окно. Андрей отошел назад на шаг. Туман резко разошелся, и буквально в нескольких метрах от стены дома появилось огромное тело неведомого существа, черное, в наростах. Судя по тому, что виднелось в окнах первого этажа, роста оно было гигантского.

– Твою мать. – Андрей уронил бутерброд и стоял, как завороженный, глядя на мощную конечность. – Кто это?

– Моя галлюцинация, – уже спокойнее ответил Павел.

Андрей задернул шторы. Его вытаращенные глаза были красноречивее слов. Он долго не мог произнести ни слова. Не двигался с места и только моргал, как будто остался единственный рефлекс. Наконец он поднял руку и сдвинул штору в сторону.

– Ушел, – сообщил он с облегчением.

– Я думаю, он испарился, – пошутил Павел.

– Прости, что не поверил. Сам понимаешь, в такое могут только дети верить да сумасшедшие. Кто это был?

– Я видел его морду. Она напоминала драконью.

– Пипец, в сказку попали. – Андрей поднял бутерброд с пола. Подул на него со всех сторон и откусил. – Кто мы с тобой? Принцессы, которых охраняет дракон?

– Может быть, мы принесенные ему жертвы? – предположил Павел, испугавшись собственного предположения.

Со стороны лестничной площадки раздался стук женских каблучков. Павел и Андрей, не сговариваясь, рванули к дверям. Открыли и обомлели. На лестничной площадке стояли несколько человек. По всему подъезду слышался топот ног, хлопанье дверей и бесконечные вопросы.

Глава 2

Страх – это великий обманщик, рисующий монстров там, где их нет.

Дом стал напоминать потревоженный пчелиный улей. Люди появлялись в каждой квартире, на лестничных площадках, на ступенях. И никто из них не мог отчетливо вспомнить, как оказался здесь. Некоторые пытались паниковать, другие впадали в ступор, третьи начинали забрасывать вопросами, полагая, что все, кроме них, знают причины происходящего.

Павел поговорил с несколькими людьми, ведущими себя относительно адекватно, и выявил одну закономерность: перед тем как сюда попасть, все они испытали приступ страха. Причины были разными, от реальной угрозы насилия до просмотра фильма ужасов. Оглашать свои выводы он не спешил, Андрей куда-то испарился. Павел закрылся в спальне и лег на кровать, в тишине привести мысли в порядок.

Тишина получилась условной. По потолку постоянно топали обутыми ногами. Через стены доносился истеричный плач, вопли, уговоры, изредка истеричный смех. Происходящее действительно могло показаться социальным экспериментом, если бы не масса невозможных условий. Одно из них – люди здесь оказались со всех просторов необъятной родины. Хотя у Павла не было телефона, и он не мог знать, сколько времени прошло, какое число на дворе, у остальных они имелись. Показания времени соответствовали часовым поясам их владельцев и указывали на то, что промежуток бессознательного состояния длился не более нескольких минут. При всех невероятных способностях устроителей эксперимента таких возможностей они не могли иметь. Порталы мгновенного перемещения все еще являлись предметами далекого будущего.

Гипотеза с посмертным переносом в предбанник рая или ада тоже не казалась вероятной. Вряд ли люди умирали от просмотра фильма ужасов. Скорее всего, страх являлся энергией, использующейся для переноса в это здание. В итоге у Павла появилось самое правдоподобное объяснение происходящему. После удара он тронулся умом и все, что видел, являлось плодом его больного воображения. Поэтому он решил просто лежать и надеяться, что мозги самостоятельно вернутся в исходное состояние.

Павел уснул. Проспал неизвестно сколько, но, проснувшись, понял: мозги на место не встали. Дом продолжал шуметь. Организм немного пришел в себя и подавал признаки голода. Павел решил, что надо подниматься и идти на кухню, пока остальные не подчистили съестные припасы. Народу в его квартире собралось с десяток человек, всех возрастов. Они негромко общались между собой и полностью игнорировали появление Павла.

На кухне сидели двое, парень и заплаканная девушка.

– Привет, – поздоровался Павел и полез в холодильник.

В нем уже ничего не было.

– Ребята все съели, – шмыгая носом, сообщила девушка. – Понять не могу, откуда у них аппетит берется в такой ситуации.

– Стадный инстинкт. Когда один из стада начинает есть, остальным страшно, что им не достанется. Надо запихать в себя, даже если не хочется, – пояснил Павел.

Он закрыл холодильник и вышел из квартиры. Решил прогуляться до самого верхнего этажа, прикинув, что все спускались и самые разграбленные холодильники оказались на первых этажах. Он начал неспешный подъем. Отчасти из-за того, что везде сидели люди. Табачный дым висел коромыслом. Люди спасались за курением от тревожных мыслей. Надо сказать, что массовка подействовала на Павла успокоительно. Пока они были вдвоем с Андреем, чувство унылой тоски и страха было сильнее.

Андрея он встретил на шестом этаже. Он показывал двум парням и одной девушке проблему с открыванием окон.

– Короче, окна не открываются, и открывать не советую. Мы с Пашей там такую ногу видели, мама не горюй. – Он развел руки в стороны. – Пять по столько, и это в щиколотке. Скажи, Паш.

– Да, мы видели огромное существо. Причем, когда я был на пятом этаже, я видел его морду. Она гораздо страшнее лапы, которую видел Андрей.

– Заливаете? – не поверил один из парней.

– Не веришь? – хмыкнул Андрей. – Пошли в квартиру, подведу тебя к окну, и будем ждать.

Павел оставил их и пошел выше. Он был уверен, что в доме девять этажей. Это был советский типовой проект с лестницей, совмещенной с площадками и лифтовой шахтой. После девятого он поднялся еще на три этажа, а дом все не заканчивался. Сил подниматься не осталось. Павел выбрал дверь налево от лифта и вошел в квартиру. Здесь никого не оказалось. Как он и думал, люди спускались, где потусовее и поспокойнее, благодаря массовке.

Закрыл за собой дверь и прошел на кухню, желая поесть в одиночестве. Побоялся, что флюиды его аппетита возбудят остальных, и они явятся, повинуясь стадному инстинкту. В этом холодильнике находилось ровно то же самое, что и в стоявшем на первом этаже. Налицо типовая заготовка от устроителей. Им не хотелось заморачиваться с разнообразием продуктов, чтобы создавать как можно дольше иллюзию дома, жители которого просто ушли, оставив двери открытыми. Значит, они и не собирались этого делать. Еду оставили, чтобы люди просто могли поесть.

Павлу пришла идея, что все вещи в доме не просто так, а с какой-то целью. Он проверил все кухонные ящики. В них лежали только столовые приборы. Прошел в спальню и обнаружил в шкафу мужскую и женскую демисезонную одежду. Он снял с себя зимнюю куртку и примерил легкий непромокаемый плащ. Судя по погоде с той стороны окна, там было влажно. Намокнув, зимняя куртка перестала бы греть и потяжелела, набравшись воды.

В другой части шкафа он нашел два рюкзака с явными гендерными отличиями в оформлении внешнего вида. Выбрал себе мужской и убрал в него плащ, майку, спортивные штаны и необычную обувь, представляющую из себя гибрид резиновых сапог и солдатских ботинок. Она была отделана изнутри мягкой тканью, с крепкой протекторной платформой, но голенища застегивались на молнию. Веса они почти не имели, несмотря на внушительный вид.

Рюкзак с вещами добавил Павлу еще немного уверенности в будущем. Он сделал себе бутерброд, налил молока и присел за стол. Где-то внизу раздался жуткий женский вопль. Он подскочил к окну и увидел толстое тело змеи, ползущей по отвесной стене. Задернул шторы и сел на место. Прием безотказно работал с детства: если накрыться одеялом с головой, то монстр не увидит его и уйдет.

Многие не знали о нем. Вопли множились. Раздался топот по лестнице. Куда направлялась толпа, Павел не понимал. Самое безопасное место из всех известных – это дом. Кажется, он был защищен каким-то образом от попадания монстров внутрь.

– У кого-нибудь есть таблетки от сердца? – раздался громкий голос, разлетевшийся эхом по всем этажам. – Женщине плохо.

Наверное, это была та самая женщина, начавшая кричать первой. Не справилась с нервами. Попадать сюда любому человеку с проблемным здоровьем – не самая лучшая идея. У Павла до сих пор осталось чувство, что мозг функционирует наполовину, если не на четверть. Остальная часть находилась в блокировке, неспособная принять невозможную реальность. А сердце время от времени начинало учащенно биться, отчего возникала неконтролируемая тревожность. Далее это приводило к одышке, чего с Павлом никогда не случалось. У него никогда не было популярных в последнее время у населения панических атак, но он решил, что это могут быть их предвестники.

Еда больше не лезла, а сидеть в одиночестве надоело. Начинало казаться, что в соседних комнатах раздаются подозрительные шорохи, пугающие вздохи и даже шаги. Павел повесил на плечи рюкзак и вышел на лестничную площадку. Девушка со светло-русыми волосами и в зеленом пальто поднималась по лестнице. От нее расходился флер хороших духов.

– Привет, – поздоровалась она нейтрально, почти не удостоив Павла взглядом.

– Привет. Что, тоже еды не досталось? – наивно поинтересовался он.

Вообще, он не хотел этого спрашивать, само вылетело.

– Нет. Избегаю создаваемой дураками суеты, – ответила она высокомерно.

Ей было отчего высокомерничать. Одевалась она стильно, дорого, имела неплохую фигуру, насколько о ней можно было судить под пальто, и симпатичное лицо. Павел безошибочно угадывал бюджеты девушек. Эта была из зажиточной семьи или замужем за богатым мужчиной. Возможно, оба этих обстоятельства у нее имелись одновременно.

Он проводил ее взглядом, так и не придумав повода поговорить. Она ведь тоже сразу поняла его социальный уровень, плюс еще ссадина на лбу, добавляющая минусов в образ. Павел коротко вздохнул и отправился вниз. Надо было установить хоть с кем-нибудь контакт и держаться вместе.

По мере спуска плотность людей увеличивалась. Напуганные чудовищем, они перестали шуметь, разговаривать в полный голос. В полумраке лестничных пролетов висел табачный дым и слышался непрерывный шепот, вызывающий гипнотический эффект надвигающихся неприятностей. Когда Павел спустился до четвертого этажа, в одной из квартир снова раздался крик. Испуганные люди выбежали из дверей на лестничную площадку, наскакивая на тех, кто не успел отойти в сторону.

– Что? Что там такое? – раздались вопросы.

Самые смелые решили разведать причины испуга. Павел тоже пересилил страх и вошел в квартиру. В ней было темно из-за того, что свет в окнах загораживал темный объект, похожий на струящуюся черную ткань. Никто не решился подойти близко, смотрели с безопасного расстояния, стоя у противоположной от окон стены. Павел, как более опытный, знал, что для существ снаружи стены дома неприступны, и потому подошел к окну почти вплотную.

Кровь застучала в висках, наполненная адреналином. Черная ткань уже не казалась тканью, а больше напоминала перепончатую кожу на крыльях летучих мышей, с прожилками кровеносных сосудов. Она задвигалась, огромная когтистая лапа ухватилась за металлический откос, пронзив его насквозь. И вдруг огромная физиономия, специально созданная природой вызывать страх и отвращение, заглянула горящими желтыми глазами в окно.

Всех смельчаков как ветром сдуло. Павел тоже отступил на несколько шагов, но, завороженный пугающим зрелищем, нашел в себе силы для любопытства. Горящие глаза монстра смотрели ему прямо в душу. Он знал свою силу и упивался ею, парализуя волю жертвы. Монстр играл, как хищник, который недавно отобедал, был ленив, но давал понять, что оставляет жертву на следующий прием пищи.

Павел сделал шаг в сторону окна. Он не мог самому себе ответить, чем он был вызван, подавлением воли или же проверкой себя. В любом случае рациональный центр сознания не участвовал в этом процессе. Монстр перехватился, отдалившись мордой от окна. Он как будто удивился поведению жертвы. Парализующее излучение его желтых глаз ослабло. Павел сделал еще один шаг к окну. Монстр со скрежетом вырвал откос и исчез в тумане.

Народ робко заглянул в комнату, думая увидеть ужасную картину смерти после того шума, которое произвело жуткое существо.

– Где он? – спросил парень в зеленой куртке, подвязанной бордовым шарфом.

– Улетел, – ответил Павел глухо.

Пережитые чувства изменили ему голос. Во рту пересохло.

– Обещал вернуться? – пошутила девушка, несмело подходя к окну.

– Без понятия. – Павел отправился на кухню.

Нашел в ней бутылку молока и выпил из горлышка половину. Разогретые любопытством люди вошли следом.

– А что было-то? – поинтересовался парень в зеленой куртке.

– Мы смотрели друг на друга, а потом он улетел. Ему не понравилось, что я приближаюсь. Мне кажется, – добавил Павел, вспомнив, как менялось выражение глаз монстра, – он пытался меня напугать.

– С такой-то рожей можно напугать кого угодно. Жуть. Кому это надо было заморочиться, чтобы вместо окон поставить такие экраны? Вот это шоу, я понимаю, – произнес все тот же парень в куртке. Он помахал руками в разные стороны. – Респект продюсерам. Бабла не пожалели. Кастинг отличный. Готов подписать рекламные контракты по окончании шоу.

– Да никакое это не шоу, – негромко отозвался Павел. – Времени после того, как мы потеряли сознание и появились здесь, прошло слишком мало. Не смогли бы они собрать людей со всей страны. Нет таких технологий.

– Все у них есть, просто власти скрывают, – уверенно заявил парень в куртке. – Людей надо держать в неведении, чтобы они не перевозбудились.

Павел не стал спорить. Выскочка относился к категории активных идиотов, компенсирующих узкий кругозор и критическое мышление уверенной констатацией чужой глупости. Им были неинтересны скучные факты, их наивный ум возбуждался от выдуманных историй, поражающих воображение, и чем невероятнее была история, тем сильнее они верили ей.

– Если это шоу, то где находятся камеры? – поинтересовалась девушка и сразу начала поправлять прическу.

– Камеры – вчерашний день. Они снимают нас сверхчувствительными сенсорами, встроенными прямо в стены, – авторитетно пояснил парень в куртке.

– И в туалете? – смутилась девушка.

– И там тоже. Если ты будешь себя плохо вести и ругаться с продюсерами, они обнародуют твое видео с пикантными моментами. – Парень в куртке безобразно заржал, довольный своей шуткой.

– Придурок. – Девушка выскочила из кухни.

Павлу надоела эта компания. Он покинул квартиру и направился вниз по лестнице. Надеялся найти Андрея, единственного человека, с кем хотел поговорить. Его нигде не было. Видимо, он находился в одной из квартир, а проверять их Павлу было неловко.

– Нет отсюда никакого выхода, – услышал он спустя полчаса сидения на лестнице знакомый голос.

Раздавался он со стороны подвала, из которого и выбрался сам Павел. Андрей шел в компании двух мужчин. На их телефонах были включены фонари.

– О, а вот и Пашка. Это он оттуда появился. Видите, печать на лбу. В темноте приложился.

– Привет, – поздоровался Павел.

– Я подумал, что в подвале может быть выход, – пояснил Андрей. – Но там только стены и ни одной двери.

– Бесполезно это, – отмахнулся Павел. – Ждать надо, когда нам сообщат причины. Ради чего-то это устроили?

– И сколько ждать? – спросил один из спутников Андрея.

– Недолго. Я думаю, в течение суток.

– Откуда такая уверенность?

– Запасы еды на один день, – пояснил Павел.

– А если они хотят, чтобы мы начали голодать, а потом есть друг друга? – резонно поинтересовался спутник Андрея.

– А вы помните, что предшествовало моменту, после которого вы очутились здесь? – задал ему вопрос Павел.

– А к чему ты это спрашиваешь? – не понял мужчина.

– Я заметил, что люди, перед тем как сюда попасть, испытали сильный страх. Я тоже.

– Хм, ну было. И какие выводы ты сделал из этого? – Мужчина не стал настаивать на своей точке зрения.

– Пока никаких, но мне кажется странным, если нас отбирали сюда по одному критерию, а проверять будут по другому. Не вижу связи между перенесенным нами страхом и людоедством.

– После того как ты съел человека, тебе уже ничего не страшно, – усмехнулся Андрей.

– Напротив, если ты съел человека, значит, страх голода для тебя сильнее людоедства. Смелый человек умрет, но не опустится до такого, – поделился своим видением Павел.

– Заткнитесь, а, – попросил второй спутник Андрея. – Придумаете тоже, людоедство. Всему есть простое объяснение. Надо только потерпеть.

Где-то выше снова раздались испуганные вопли и последовавший за ним топот ног. Павел даже не дернулся, чтобы поинтересоваться, какой монстр появился в окне на этот раз. Он был уверен, что ни у одного из них не было реальной цели напасть на людей. Они были антуражем, поддерживающим атмосферу страха и тревожных ожиданий.

– Да, надо дождаться, а не пугать себя мрачными предположениями, – согласился Павел.

– Было бы пивко, ждать было бы гораздо легче, – вздохнул Андрей. – Какой сверхразум придумал собрать вместе столько народа, а про пиво забыть? Согласись, Паш?

– Я не пью.

– Совсем? И даже пиво?

– Не нравится состояние опьянения, – признался Павел.

– Странный ты, – хмыкнул Андрей. – Ладно, будем ждать на сухую, глядя в окно. Пойду поищу веселую компанию. Ты со мной?

– Нет, прогуляюсь вверх, посмотрю, сколько тут этажей. – Павлу не хотелось сидеть в компании незнакомых людей.

Тогда у него время не двигалось совсем.

– Иди, конечно, только непонятно, какая ценность в этой информации?

– Если этажей окажется тринадцать, значит, мы в аду, – пошутил Павел.

– Да пошел ты. – Андрей в шутку ударил его в плечо. – У тебя на лице написано, что ты еще не успел согрешить. Тебя-то за что сюда?

– За малодушие, за унижение чести и достоинства других, – предположил Павел.

– Это ты унижал? Не верю.

– Ладно, я пойду. – Павел направился вверх.

Людей на ступенях стало меньше. Постепенно они разбивались по интересам и расходились по квартирам. Кому-то требовалось поспать, кому-то перекусить. В районе седьмого этажа Павел снова повстречался с той самой красавицей в пальто. Она спускалась.

– Привет, – поздоровался он. – Теперь ты решила вернуться к суете, создаваемой дураками.

– Одной страшно, – призналась девушка. – Мне все время мерещатся пугающие звуки. Это какой-то дом призраков или барабашек.

– Да, я тоже слышал звуки, когда остался один.

– А ты куда?

– Поставил себе цель добраться до самого верхнего этажа, узнать, сколько их здесь вообще.

– Я там была. Двадцать первый этаж последний.

– Ого, вот это небоскреб. А на вид типовая девятиэтажка.

– Я разрушила твою цель? – усмехнувшись, спросила девушка.

– Ну, наверное, перепроверять не стану. – Павлу уже не хотелось карабкаться выше.

– Давай держаться вместе, – предложила девушка.

Павел опешил. Не ожидал от нее такого предложения.

– А, хм, давай. Я думаю, на этом этаже полно незанятых квартир.

– Только договоримся, вместе – это не значит, что ты станешь приставать. Только по-дружески, чтобы не так страшно было.

– Ладно. Я и не собирался. – Павел внутренне возмутился, что произнес эту фразу.

Ему показалось, что он выглядит перед девушкой тюфяком, заранее готовым на любые ее условия. Павел открыл дверь ближайшей квартиры.

– Никого. – Отошел в сторону, чтобы вежливо пропустить девушку вперед.

Она не приняла его ухаживания.

– Заходи первым, – предложила она.

Павел понял, что она боится и использует его в качестве сапера. Он зашел в прихожую, скинул обувь и обошел все комнаты. Обстановка в них копировала все прочие осмотренные им помещения.

– Пусто, – сообщил он ожидающей в коридоре девушке. – Я прогнал всех призраков и барабашек.

Девушка скинула с плеч пальто, давая понять, что ей надо помочь. Павел снял и повесил его на вешалку.

– Если голодна, в холодильнике должно быть полно еды, – посоветовал он ей.

– Не уверена. Мне надо немного успокоиться.

Павел закрыл дверь на защелку.

– Зачем? – испуганно поинтересовалась девушка.

– Привычка. И еще не хочу, чтобы сюда кто-то пришел. Тоже не очень люблю создаваемую дураками суету, – пояснил Павел.

Он повесил свою куртку на вешалку, а рюкзак бросил под нее.

– Ты попал сюда с рюкзаком? – спросила девушка.

– Нет, в шкафу нашел. У меня есть предположение, что все вещи и еда нам даны с какой-то целью. Дали рюкзак – надо брать.

– Дали яд – надо пить, – проверила девушка его логику.

– Можно и яд, если другого выхода нет. – Павел задернул штору в зале. – Кстати, я не видел ни одного балкона.

– А я даже не вспомнила про них. – Девушка скромно села в широкое кресло и сложила руки на коленях.

Она больше не производила впечатления высокомерной гордячки. Пряталась за привычной маской, чтобы никто не видел ее растерянности и страха.

– Меня Павел зовут, – представился он.

– Маша, – скромно ответила девушка.

– Паша и Маша. – Павел засмеялся.

– Давай без намеков. Ты не в моем вкусе, поэтому у нас могут быть только дружеские отношения, – снова предупредила девушка. – Я вообще не могу представить, что в этом всем можно начинать отношения. Это какой-то дикий сюр.

– Я не собирался к тебе подкатывать. У меня самого душа не на месте. Хочешь бутерброд?

Маша задумалась.

– Давай, – согласилась она. – Там есть что-нибудь из правильного питания?

– Правильный хлеб, правильная колбаса, правильный майонез шестьдесят семь процентов жирности. – Павел наблюдал за ее реакцией.

Лицо Маши превратилось в маску брезгливости.

– Я ничего такого не ем. Там есть хлебцы, соевое молоко и вегетарианское масло?

– Я ни разу не слышал о таком масле, но его там точно нет. В холодильниках лежит самая распространенная еда. Те, кто нас сюда затащили, исходили из потребностей большинства, – предположил Павел. – А вообще, кто решил, что соевое молоко лучше коровьего?

– Ученые, кто еще. Я столько роликов пересмотрела, теперь в курсе ценности любого продукта.

– Да, ролики из интернета способны любого человека сделать умным. Не говоря про людей, которые там называют себя учеными. – Павел ехидно усмехнулся. – Скажи, а сколько калорий в стакане горячей воды?

– Нисколько, – хмыкнула Маша. – Это же вода, в ней всегда ноль калорий.

– Это все, что нужно знать о твоем образовании. Калория – это единица энергии. В горячей воде ее больше, чем в холодной, потому что ее нагрели, и энергия хранится в ней в виде тепла.

– Ты хочешь сказать, что если пить горячую воду, то можно поправиться?

– Теоретически да. Организм будет забирать из воды лишнюю температуру на согрев, а та еда, которая могла пойти на поддержание постоянной температуры тела, отложится в виде жира. Но если пить только горячую воду, то, конечно, не поправишься. Калории не превращаются в жир напрямую.

– Ты сам это придумал, – ответила уязвленная Маша.

– Нет, не сам. Я просто хорошо учусь, как положено, в универе, а не залипаю по всяким роликам, где одни идиоты учат дру… – Павел вовремя осекся. – Легковерующих.

Девушка смерила его презрительным взглядом, но промолчала. Павлу стало не по себе из-за того, что не сдержался. В конце концов, большинство женщин воспринимало калории как меру перехода еды в жир и не считало единицу энергии чем-то отдельным от продуктов питания. Не стоило винить в этом конкретного человека, виновато было время, когда популизм сделался авторитетнее науки.