Сильный духом 2. Долой оковы

+1% к урону и защите против других игроков.

Вы убили игрока со вражеской фракции выше вас по уровню.

+1% к урону и защите против игроков вражеских фракций.

Тут же раздаются голоса.

– Вон он!

– Еще одного пришлого убил!

– Держи его!

– Этот козел нашего хила убил!

– Смотри, Понка жива!

Самое хреновое то, что стрела пробила мне ладонь насквозь и выбила из руки меч.

Мне приходится тут же пригнуться, чтобы не словить еще одну стрелу в свое лицо.

– Не убивать! Брать живым! – командует властный голос. – Окружайте!

Я уже убегаю, на ходу вырывая из ладони древко стрелы. Мне больно. Но боль я умею теперь. Плохо то, что правая рука плохо слушается, а оружие утеряно. Не успел я подхватить меч левой. Пришлось срочно рвать когти, чтобы не быть подстреленным.

Но не успеваю как следует разогнаться, как голень пронзает острая боль. Причем это происходит так не вовремя, что я оступаюсь и чуть не падаю. Еле удерживаюсь на ногах, ухватившись левой рукой за ствол дерева. Но скорость дальнейшего бега снижается, хоть я и пытаюсь не обращать внимание ни на боль, ни на плохую послушаемость поврежденных мышц.

Стараюсь петлять вокруг деревьев, пригибаться, чтобы стрелы больше не смогли меня зацепить.

Тут наперерез мне выбегает воин с коротким копьем. Бросает свое оружие мне в ноги. Несмотря на ранение, успеваю чуть ускориться и подпрыгнуть. Древко проходит подо мной. Моя здоровая нога отталкивается от соседнего ствола, меняя направление моего прыжка. Вот только приземление приходится на поврежденную. Она не выдерживает нагрузки.

Я тут же падение перевожу в перекат. Но до конца подняться мне не дает догнавший воин. Он таранит меня, снова бросая на траву. Успеваю перехватить его руки, и используя импульс толчка, выполняю бросок.

Приземляюсь удачно. Прямо на противника. При этом в его шее раздаётся хруст. Правда, это не убивает врага. Зато двигается тот теперь как-то вяло.

Пытаюсь быстро встать и продолжить бег. Но на меня падает толстая и длинная сеть. И тут же прилетает удар чем-то тяжелым и тупым в голову.

Мой череп звенит. И я валюсь мордой в траву. По мне сыпется град ударов. А я почему-то, перед тем как темнота заволакивает мое сознание, цепляюсь им за такой приятный аромат лесной травы и почвы. Очередной удар в голову окончательно выключает меня.

Глава 5. Дорога до нового пмж.

Когда прихожу в сознание, мне слышится уже привычный плеск воды и скрип досок.

Ночь. Я снова связан. Связан намного крепче, чем обычно, не сдвинуться. Сижу, привалившись спиной к борту судна, в скрюченной позе. Все тело болит. Но быстро оглядев его, замечаю во многих местах перевязку. Голова моя тоже чем-то обмотана.

Да… Не слабо мне досталось. Но не убили. Как я понял, чтобы получить хорошую награду за беглого раба, нужно его лично доставить. А убийство пришлого отправит того прямиком к рабовладельцу. Докажи потом, что это ты его убил. Вдруг раб сам, так жаждал попасть к своему хозяину, что бросился на твой клинок?

Осматриваюсь. Недалеко, отдельно от меня спят вповалку другие рабы. Спутаны они не так качественно как я. Им даже позволено двигаться в зоне небольшого пятка. Темно и своих знакомых среди этих невольников не узнаю.

Днем тоже не нахожу среди рабов никого из тех, с кем мы прорывались через лес. Может, хоть им удалось свалить?

Меня не привлекают ни к гребле веслом, ни к каким другим видам работ. Так и лежу связанный целый день. Со мной никто не разговаривает. Да, если честно, и не очень охота. Челюсть болит так, что ей шевелить больно.

Борта судна мешают осмотреть то, что происходит за его пределами. Из моего положения видны только макушки деревьев, мимо которых проплываем. Но по разговорам окружающих и другим косвенным признакам, догадываюсь, что спереди и сзади идут еще корабли. Их количество неизвестно.

И если в этот день мне иногда подносят лишь бурдюк с водой, то на следующий, когда челюсть перестает так сильно болеть, один из рабов кормит меня полужидкой тюрей. Причем, не развязывая и под присмотром арбалетчика. Опасаются.

Экипаж судна знает свое дело, потому команды слышу редкие и скудные. Другие рабы тоже не проявляют желание поболтать. Даже, когда они на коротком отдыхе или укладываются на ночь, меж собой не общаются. Мне тоже нечего им сказать.

За пару дней, проведенных на этом корабле, случается скоротечный бой с неизвестным противником. Но что именно произошло, у меня возможности посмотреть нет. Несколько раз судно останавливает ход, и экипаж с кем-то общается.

Еще через день пение птиц заметно меняется. Качка, как и плеск волн, усиливается. Макушки деревьев к этому моменту пропадают из вида. До меня периодически долетает взвесь уже соленых брызг. Солнце безжалостно печет.

К вечеру, когда борта судна начинают защищать мое связанное тело от прожигающих лучей яростного светила, вокруг становится очень шумно. Много громких голосов, крики птиц, похожих на чаек, какой-то гам, многогранный скрип древесины и неясный шум сплетаются в какофонию.

Судно сначала замедлятся. Потом, дернувшись, обо что-то ударяется и полностью останавливает свой ход. Рабов заставляют перетаскивать тюки и другой груз с корабля. А после поднимают на ноги меня. И мне, наконец, предоставляется возможность как следует осмотреться.

Множество кораблей, мостки, разнообразные здания и куча снующих людей. Это однозначно порт. Причем, морской.

Пока я все это разглядываю, мне расслабляют путы на ногах и толкают в спину. Чуть не падаю. Ноги, из-за прибывания большого количества времени в неудобном положении, плохо слушаются. Но все же мне удается устоять.

Когда спускаюсь на пирс, меня там уже встречают.

– Ну, что, ублюдок, попался?! – оскаливается Снор. – Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

Знал бы ты, как мне на все твои угрозы плевать… Но вот говорить вообще нет никакого желания. Не вижу в этом никакого смысла. И жаль, что ни я, но разбойники тебя не прирезали. Скорее всего те, кто нас ловил и до бандитов добрались.

Викинг подходит ко мне вплотную. Замахивается…

– Стой, Снор! – это подает голос Лустер. – Мы с тобой уже все обговаривали. Когда мы его отдадим Манию, он должен быть полностью здоров. Благодаря этому мы выручим солидную сумму. А парень получит столько страданий, сколько не сможешь обеспечить ты.

– Да, ты прав, – с удовольствием и наслаждением протягивает Снор, глядя мне в глаза. – Твоя жизнь, Красавчик, превратится в лютый кошмар.

Рассмеявшись, воин командует:

– Грузите его к нам!

И меня подмышки тащат на другое судно.

Блин, а я то думал, что осточертевшее плавание закончилось…

Меня, по-новому связанным, снова бросают под палубные доски. И так же, как и на предыдущем судне, к гребле и другим работам не допускают. Но на этот раз плавание проходит под постоянными угрозами чертова Снора о том, что меня ждет незавидная судьба. Какая именно не сообщает, обещая сюрприз.

– Ты же, как я погляжу, любишь боль? – как-то сообщает он мне. – Вот и насладишься ей вдоволь. Болью и унижением.

Дня через два мы снова оказываемся в порту. В более шумном.

Видимо, договорились о моей судьбе без моего участия, так как почти сразу меня связанного передают группе довольно крупных и крепких ребят.

Один из них, что одет в достаточно легкие и свободные, но с виду дорогие одежды, хмыкает:

– Вот ты какая, новая игрушка, для наших мальчиков. Что-то мелковата.

И с сомнением смотрит на Лустера. Тот в долгу не остается, сразу отвечает:

– Я с твоим господином уже договорился и объяснил, что из себя представляет этот малец. Поверь, он подходит для вашей школы.

Игрушка? Мелковата? Малец? Школы?

Это для каких целей меня отдают, если я со своим ростом и сложением мелковат? Или они про возраст? А, может, про низкий уровень?

– Не знаю, не знаю, – с сомнением проговаривает незнакомец, когда меня принимают в руки его крепкие и молчаливые сопровождающие.

Под светлой и свободной одеждой одного из них, после прикосновения своим плечом, я ощутил спрятанный там жесткий доспех.

– Надеюсь, он хоть день продержится, – качает головой мужчина в дорогих одеждах. И, уже разворачиваясь, тихо, ни к кому не обращаясь, сокрушенно проговаривает. – Господин будет очень недоволен, когда узнает, что за этого доходягу потрачена такая сумма. Жаль, что она уже выплачена и договор заключен.

Эти слова подтверждает системное сообщение, выскочившее некоторое время назад.

Смена хозяина.

Ваш новый хозяин – Маний.

Ваша точка возрождения изменена.

Для меня же остается загадкой, куда меня ведут и для чего. Поделиться информацией никто не спешит. А спросить не успеваю.

Мне втыкают в рот кляп. Наматывают поверх тканной лентой, чтобы тот держался и не выпадал. А на голову одевают мешок.

Для чего? Чтобы не знал куда везут? Не смог найти дорогу обратно?

В какой-то момент меня подхватывают и куда-то укладывают.

Со словами:

– Пошла!

Раздается лошадиное фырканье. То, на чем я лежу, дергается. Раздается скрип колес. И я ощущаю, что мы поехали.

Путешествуя таким образом, мне становится ясно одно. Как же здорово перемещаться по воде.

Сейчас же для связанного и лежащего на жестком, каждая кочка, канавка и неровность дороги отбивает по моим ребрам и другим частям тела. И ладно бы это длилось недолго. А вот после нескольких часов на мне живого места не остается. Даже стойкость поднимается на единицу.

После чего мне становится легче переносить невзгоды. И не только потому, что болевой порог из-за увеличения навыка поднялся. Но и благодаря пониманию, что все лишения не напрасны, а приносят свою пользу. Чем мне хреновей, тем я становлюсь сильнее.

Едем мы долго. Очень долго. Сколько именно мне судить сложно из-за того, что даже смену дня и ночи не могу наблюдать из-за плотного мешка. Даже умудряюсь уснуть, несмотря на далеко не комфортабельное размещение.

– В одну из нижних камер его! – будит меня чья-то команда.

Мое тело рывком переводят в вертикальное положение и я оказываюсь ногами в песке. Скрип телеги постепенно отдаляется.

– Накормить. А завтра представим его господину, а там и ребят обрадуем! – продолжается раздача команд.

Меня куда-то тащат, толкают. Несколько раз спускают по ступенькам. Раздается скрип металла, с моей головы, наконец, сдергивают мешок, быстро срезают часть пут. И пинком отправляют в узкую каменную камеру, площадью чуть больше туалета в панельной многоэтажке. Падаю на подстилку из соломы, раскиданной по всему полу. За спиной снова раздается скрип металла, а затем шуршание замка.

Оборачиваюсь. В тусклом освещении вижу перед собой решетчатую железную дверь.

А еще мне в специальную щель какой-то мужик просовывает миску со словами:

– Жри!

И уходит.

В миске оказывается две вареные луковицы, вареная морковь, несколько зубчиков свежего чеснока и нормальный кусок мяса. Моя диета, которой не по своей воле я придерживался во время «путешествия», заставляет организм моментально среагировать на содержимое миски. И все это быстро съесть. Рядом оказывает грязный ковш с водой. Несмотря на непонятный привкус, выпиваю ее полностью.

Не замечаю вокруг ничего интересного. Сам я ничего сделать в данной ситуации не могу. Да, и решетка заперта. Ложусь спать. Думать и размышлять о чем-то нет никакого желания.

Глава 6. Знай, мясо, свое место!

– Вставай, ублюдок! – кто-то громко рявкает.

Не успеваю разомкнуть веки, как меня почти целиком окатывают ледяной водой.

Открываю глаза и вижу за решеткой несколько довольно скалящихся здоровых мужиков, облаченных в доспехи из толстой кожи с металлическими нашлепками. Такие накачанные широкоплечие бычки в броне.

Шуршание замка, скрип открываемой решетки, и вот меня уже вздергивают на ноги, как какую-то безвольную куклу.

– Этот малыш точно был куплен на роль живого манекена? – хмыкает один из громил.

Мерзкое состояние. Из-за перетянутых путами на длительное время ног и рук, конечности ватные и не желают подчиняться моим командам. Мои ноги сейчас волочатся по каменному полу, когда как мое тело тащат двое громил.

Через пару поворотов и дверей оказываемся в длинном коридоре. В конце которого разливается яркий свет. Оттуда веет потоками более теплого воздуха, что проникает в это прохладное каменное помещение. Меня тащат именно к выходу.

Яркий солнечный свет отражается от бледно-желтого и немного сероватого песка. А мои глаза, привыкшие за последнее время к темноте и мраку, начинают непроизвольно жмуриться с каждым шагом все сильнее. Когда оказываюсь снаружи, они начинают слезиться. И очень сложно рассмотреть происходящее вокруг. Но кое-что различаю.

Здесь что-то вроде обширного внутреннего двора размером примерно с футбольное поле. Оно засыпано песком и обнесено со всех сторон постройками. Во дворе полно полуголых здоровых мужиков. И, как я понимаю, они тренируются.

– Что за мясо сюда привели?! – рявкает мощный грозный голос.

К нам обращается самый здоровый и широкоплечий из них. По сравнению с ним я действительно малыш. Глаза как раз начинают более или менее привыкать к яркому свету, и мне удается немного рассмотреть лицо мужчины. Оно суровое и даже жуткое. Помимо нескольких шрамов на нем отчетливо видны следы от очень старых ожогов по всей голове. Из волос имеются только жидкие и короткие ресницы. Бровей нет.

– Протоген, принимай! – радостно скалится один из моих сопровождающих. И подталкивает меня вперед. – Господин Маний новую куклу купил для твоих мальчиков.

– Куклу? – хмурится тот обожженный. – Это низкоуровневое дерьмо?!

Вокруг раздаются смешки тренирующихся мужиков.

Странно, что этот местный употребляет такое выражение как «низкоуровневое». Хотя, как я знаю, они также могут пользоваться системной информацией и видеть данные игрока, только называют это по другому. Для них это не интерфейс, а видение сути и знания, что они могут подглядеть в потоках мироздания.

– Я тоже недоумеваю! – недовольно произносит надменный мужской голос откуда-то сверху. – Что этот торгаш Лустер себе позволил?! Он меня уверял, что новый раб будет крепок и вынослив! А что подсунул?! Геласий, куда ты смотрел?!

Приходится задрать голову. Прямо над тем местом, откуда я вышел, имеется балкон. На нем стоят несколько мужчин в светлых свободных одеждах.

– Господин Маний, что Лустер, что Снор уверили, парнишка, несмотря на внешний вид и слабое значение силы пришлых, довольно стоек и выдерживает боль, – берет слово тот, что принимал меня у моих прошлых хозяев.

Слабое значение силы пришлых, значит? Получается, меня считают малышом и слабаком из-за низкого уровня. Ну и пусть. Их право. Переубеждать их мне незачем.

– Хм… – задумывается Маний.

Это, получается, мой новый хозяин. Хозяин… Тьфу, мерзкое слово! Этот Маний выглядит мужественно. Крепкий мужчина, пусть и не такой здоровый, как обожженный или тренирующиеся качки вокруг меня. Правильные черты лица, прямой с легкой горбинкой нос. Волевой подбородок. Светлые глаза и волосы. А вот взгляд мне не нравится. Он очень пренебрежительный. Словно вокруг него не другие люди находятся, а дерьмо плавает. А те, мужчины, что стоят с ним рядом, то же дерьмо, но не такое дерьмовое, как те, что тренируются.

– Единственный плюс этого раба, что он пришлый, потому не одноразовый, – проговаривает, будто сплевывает, Маний. – На первое время его хватит, пока не сойдет с ума от боли и смертей. Протоген, забирай это убожество и делай с ним, что хочешь. Он полностью твой.

И когда местный босс уже отворачивается и начинает уходить, я слышу его обращение к Геласию:

– Лустер еще пожалеет, что решил сыграть на моем доверии к нему. Где он сейчас…

Ну, хоть что-то хорошее я услышал. Надеюсь и Снору достанется.

– Ты! – рявкает Протоген и указывает на меня пальцем. Делает ко мне шаг. – На меня смотри.

Ну, смотрю. И что?

Мда… Дядя высокий.

– Жалкий кусок дерьма, – почти безэмоционально заключает он, разглядывая меня и вздыхая.

А мне все это уже надоело. Достали оскорблять.

Что они могут? Сделать мне больно? Убить?

Уже не смешно. Я столько всего испытал, что плевать хочу на это все.

– Сам ты дерьмоед! – злорадно улыбаясь, отвечаю ему. – И этот холеный лох по имени Маний, у которого ты в роли безотказной служанки, чмо позорн…

Короткий и резкий взмах руки Протогена.

У-ух!

Мощный удар поддых заставляет чуть не вывернуться желудок, а легкие разом выпустить весь воздух. Причем, обратно он заходить не хочет.

Вот это я понимаю удар.

– Ну, хоть совесть теперь меня мучить не будет, когда мои ребята станут тебя кромсать, – снова без доли эмоций проговаривает Протоген.

А вокруг раздаются смешки.

– Бросьте это мясо к другим куклам, – командует обожженный. – Он нам пригодится чуть позже.

Мое тело куда-то волокут. А меня почему-то заносит…

– И это… – с трудом вздыхая и пересиливая боль, произношу я отрывисто, – ты называешь ударом? Жалкий слабак.

– Демитр, – командует Протоген.

Упражняющийся качок, мимо которого меня проносят, совершает короткий замах древком тренировочного копья.

От удара у меня в голове что-то взрывается, и я отключаюсь.

Прихожу в себя лежащим в сторонке от тренирующихся. Башка гудит и звенит. И еще всякое происходит с ней… Усилием воли собираю разъезжающиеся в стороны глаза.

– Ты гляди, очнулся, – произносит кто-то неподалеку, видимо заметив, как я начинаю шевелиться.

– Как не откинулся от такого удара? – отвечает другой голос.

– Вот и хорошо, – добавляет еще один. – После того, как он Гладколицего оскорбил, его в первую очередь возьмут для отработки ударов. Нас меньше калечить будут.

– А толку? Как только его убьют, за нас возьмутся.

– Так он же пришлый, воскреснет.

– Так, пока-а его обратно приведут. Бойцы ждать не станут. Кого-нибудь из нас могут дернуть.

– Нас так и так дернут. Пришлый совсем малек. Не подо все будет подходить.

Поворачиваю голову к говорившим. Три мужика крепкого сложения и высокого роста. Только потрепанные и обиженные жизнью или тренирующимися качками. Облачены в громоздкие доспехи из кусков грубой толстой кожи. В таких передвигаться точно неудобно. Сидят мужики на лавке и жмутся к тому краю, где на них падает тень.

А вот меня положили на самый солнцепек. Жарко. Но одна хорошая новость есть. Пока «отдыхал», восстановилось кровоснабжение в связанных ранее конечностях. Сейчас же, к моему удивлению, пут нет. Меня вообще ничего не сдерживает. Можно хоть сейчас рвануть отсюда куда подальше.

Вот только куда?

Со всех сторон преграды. Да, и народу тут хватает. Уйти мне точно не дадут. А если все же удастся сбежать, то что дальше?

Понятия не имею, где нахожусь. Но точно знаю, что это вражеская территория. Тут и поселения разные вокруг должны быть. Меня так и так поймают.

Но это не значит, что можно опускать руки. Нужно осмотреться, понять, где нахожусь, узнать здешние порядки. И, возможно, появится некий шанс…

Ладно. Нечего об этом пока думать.

Мне же уготовили здесь боль и страдания? Чем раньше они начнутся, тем быстрее я к ним привыкну и буду легче переживать. Да и сам стану сильнее. Так чего медлить?

– Малек, ты куда? – спрашивает один из сидящих на лавке, когда я начинаю подниматься. – Лежал бы…

– Пусть идет! – одергивает его другой. – Это его дело.

– Похоже, Демитр ему что-то в голове повредил. Эх… Значит, долго парень не продержится. Быстро свихнется.

– На то он и пришлый. Они все долго не выдерживают.

Я никого не слушаю. Встав в полный рост, выхожу немного вперед.

Выделяю несколько групп крепких мужчин, что здесь тренируются. Могу разделить их на молодых новобранцев, уже набравшихся опыта бойцов и тех, кто уже может считаться ветераном и мастером.

Первые на вид не сильно старше меня. Построены в несколько рядов и отрабатывают удары перед собой, что им показывает один из тренеров. Они представляют из себя что-то типа… Ну, да, новобранцев.

Вторые выглядят постарше и более умелыми. Разделены на пары и проводят спарринги под надзором еще нескольких тренеров. За ними пристально наблюдает Протоген. Эдакие тренирующиеся среднестатистические гладиаторы.

Третья группа бойцов отличается от остальных выточенными словно из гранита атлетическими и сильными телами. Эти бойцы даже двигаются иначе, мягко, как настоящие хищники. Словно волки, зашедшие в загон к овцам. В глазах холод, как у человека, привыкшего к многочисленным смертям. Человека, самого сеющего смерть вокруг себя. Эти мужчины занимаются отдельно от остальных. У каждого из них своя индивидуальная программа. Иногда к ним подходит Протоген и что-то советует. Определю-ка этих людей, как элитные гладиаторы.

Пусть я и стараюсь следовать совету Хрумвара и больше не пользоваться подсказками системы, все же подсматриваю уровни у парней из группы новобранцев.

У всех уровни за десятый. А у тех мужиков, что сидели на лавке в громоздких доспехах, самый низкий – четырнадцатый. Они, как я понял, выполняют ту же роль, которую приготовили мне.

У второй и третьей группы уровни не решаюсь смотреть. Незачем. И так все ясно. Я действительно малыш со своим шестым. Но ничего. Как говорил старый варяг и мой наставник, не в этом показателе настоящая сила. И я ему верю.

Стою уже пару минут. И на меня никто не обращает внимания, кроме перешептывающихся мужиков на лавке. Что ж… Первым делом двигаюсь в сторону приспособлений, напоминающих турники, брусья и стойки с разным инвентарем. Пора размяться и как следует разогнать застоявшуюся кровь. Бесполезно тратить время на просиживание задницы на лавке – не мое.

Один из элитников, что стоит у стоек, выгибает бровь, когда я подхожу к нему. Не глядя на него, вытаскиваю цельнометаллическое древко с тяжелыми набалдашниками на краях. И это не штанга. Это утяжеленный сбалансированный тренировочный посох. Самое то, чтобы сначала плавно покачать тяжеленькое, привыкая и разминаясь, а со временем ускориться и как следует разогреть многие группы мышц.

– Кукла, ты ничего не перепутал? – усмехается элитник.

Мои мышцы начинают напрягаться, когда я совершаю первое медленное и плавное вращательное движение. Здесь работают и руки и корпус и ноги. То, что мне нужно.

– Клеоник, чего там мясо рядом с тобой делает? – видимо кто-то еще обращает свое внимание на меня.

– Ты удивишься, – хмыкает элитник напротив меня. – Он пытается тренироваться.

– Нечего ему поганить своими руками инвентарь настоящих воинов! – восклицает еще кто-то за моей спиной. – Ушел отсюда!

Удар в затылок отправляет меня встретиться мордой с песком. Голова звенит и кружится. Во рту песок. Но я все равно пытаюсь встать.

И тут же получаю ногой по ребрам.

– Пшел, падаль!

Удар откидывает меня на пару шагов. Легкие хочется выплюнуть.

– Когда понадобится твое жалкое тело для битья, тебя притащат!

Говоривший рыжий детина разворачивается и возвращается к перевранным делам. А именно спаррингу с другим гладиатором.

Я же собираю волю в кулак и поднимаюсь. И возвращаюсь к оброненному тренировочному посоху.

– Пирр, похоже, ты этой кукле последние мозги отбил, – замечает Клеоник, наблюдая за моими действиями.

Посох снова в моих руках. Мне нужно продолжать тренировку. Мнение, желание и намерение кого-то другого – не причина от нее отказываться.

– Вот ублюдок! – оборачивается на слова элитника рыжий. – Тебе мало?

Он начинает подходить взмахивая тренировочным мечом. От боевого тот отличается затупленным лезвием.

Несколько гладиаторов вокруг прерывают свои занятия и с интересом наблюдают за развивающимися событиями.

Пирр взмахивает оружием, и я принимаю его на посох возвратным вращением. Но гладиатор очень быстро для его крупной комплекции бьет меня в живот подошвой сандали.

Заблокировать не успеваю. Утяжеленный посох – не перышко. Да, и не в форме сейчас мое тело.

От удара отлетаю на песок спиной вперед. А рыжий детина уже выхватывает из стойки другой посох. Правда, деревянный. Но от этого не легче. Пирр держит толстенькое древко, как пушинку. Двигается очень быстро и умело.

Тупой конец посоха бьет в меня. Успеваю извернуться, и удар приходится по касательной. Но новый удар больно врезается мне в грудь. Следующий в плечо. Затем в живот.

– Знай, мясо, свое место! – под град ударов по мне произносит Пирр. – Ты – кукла для битья.

Конец древка попадает мне точно в бровь. И мое сознание на миг отключается.

Когда прихожу в себя, меня куда-то волокут по песку.

– Вот же он больной совсем, – произносит один из тех, кто тащит меня.