Крайняя мера

Алексей вспомнил слова Марины о том, что катастрофа могла быть не случайной, и слова Николая о секретном подуровне. Что-то подсказывало ему, что «Северное убежище» хранило больше тайн, чем казалось на первый взгляд. И, возможно, разгадка этих тайн была ключом к их выживанию.

Глава 2: Инвентаризация

Первая неделя в бункере прошла в напряженной работе. Все системы требовали проверки, все запасы – каталогизации, все процессы – регламентации. Алексей, вопреки ожиданиям Виктора, оказался прекрасным организатором. Опыт военной службы научил его эффективно распределять ресурсы и задачи, при этом сохраняя человеческий подход.

Каждому члену маленького сообщества Алексей нашел дело по способностям. Николай занимался техническими системами бункера и попытками восстановить связь с внешним миром. Марина взяла на себя экологический контроль – системы регенерации воздуха и воды. Диана не только выполняла обязанности врача, но и регулярно проводила психологические консультации. Игорь Валентинович, помимо каталогизации библиотеки, взял на себя роль неофициального архивариуса – он начал вести хронику их пребывания в бункере. Полина постепенно выходила из шокового состояния и с ее архитектурным образованием взялась за улучшение жилых пространств бункера, насколько это было возможно с ограниченными ресурсами.

Сам Алексей большую часть времени проводил с Николаем, изучая системы бункера, или с Марией, помогая ей с экологическим мониторингом. Виктор, формально оставаясь директором, все больше замыкался в себе, проводя время в своем кабинете над какими-то расчетами.

На исходе седьмого дня Алексей, завершив обход нижних уровней, поднялся в медицинский блок, где Диана проводила плановый осмотр Игоря Валентиновича.

– Как у нас дела с медикаментами? – спросил Алексей, когда профессор вышел.

Диана закрыла медицинскую карту и устало потерла глаза.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она. – Базовые препараты есть, но специализированных не хватает. Особенно беспокоит нехватка антибиотиков последнего поколения и психотропных средств.

Алексей сел напротив нее.

– Психотропных? Ты ожидаешь проблем с психическим здоровьем группы?

Диана невесело усмехнулась.

– Не ожидаю, а уверена. Длительная изоляция, неопределенность будущего, ограниченное пространство, постоянный искусственный свет – все это классические триггеры для развития различных психических расстройств. Депрессия, тревожность, бессонница – это только начало. Потом могут появиться паранойя, галлюцинации, агрессивные эпизоды.

– У кого в первую очередь?

Диана задумалась.

– Полина уже проявляет признаки посттравматического стресса, но это ожидаемо после того, что она пережила. Николай имеет явные признаки обсессивно-компульсивного расстройства, которое в условиях стресса может усилиться. Марина склонна к тревожности. А Виктор… – она замялась.

– Что с Виктором?

– Нарциссическое расстройство личности с элементами паранойи, – Диана произнесла это как диагноз. – Он не принимает потерю контроля. И каждый случай, когда группа следует твоим предложениям, а не его, воспринимает как личное оскорбление.

– А я? – спросил Алексей. – Ты видишь и у меня потенциальные проблемы?

Диана внимательно посмотрела на него.

– Посттравматический синдром, возможно, еще с предыдущей службы. Ты вздрагиваешь от резких звуков, иногда отключаешься от разговора, уходя в свои мысли. И есть тенденция к эмоциональной изоляции – ты заботишься о всех, но никому не позволяешь заботиться о тебе.

Алексей невольно улыбнулся.

– Похоже, от тебя ничего не скроешь.

– Я профессионал, – просто ответила Диана. – К тому же, в замкнутом пространстве люди раскрываются быстрее.

Их разговор прервал звук открывающейся двери. В медблок вошел Николай, нервно поправляя очки.

– Я не помешал? – спросил он, переводя взгляд с Алексея на Диану. – У меня информация по инвентаризации технических систем.

– Входи, – Алексей жестом указал на свободный стул. – Что у тебя?

Николай сел, положив на стол планшет.

– Я закончил полную диагностику всех систем бункера, – сказал он. – И новости не очень хорошие. Система регенерации воздуха работает на 78% мощности – один из фильтров частично поврежден. Система рециркуляции воды – 82%, как я уже говорил. Но есть проблема серьезнее – основной генератор работает нестабильно. Периодически происходят микроскачки напряжения. Если он выйдет из строя, у нас останется только резервный, а его мощности хватит лишь на поддержание критических систем – вентиляции и части освещения. Придется отключить почти все остальное.

– Сколько у нас времени до полного отказа основного генератора? – спросил Алексей.

Николай пожал плечами.

– Трудно сказать. Могут быть дни, могут быть месяцы. Я пытаюсь стабилизировать его работу, но без нужных запчастей это временные меры.

– А запчасти есть?

– Минимальный набор на складе есть, но не для капитального ремонта.

Алексей встал и прошелся по комнате.

– Я хочу, чтобы ты составил полный список необходимого для ремонта всех критических систем. Возможно, что-то можно будет адаптировать из имеющихся материалов.

– Я уже начал такой список, – кивнул Николай. – Но есть еще кое-что, – он замялся. – Я обнаружил странную особенность в системе вентиляции. Показания датчиков состава воздуха периодически колеблются без видимой причины. Как будто кто-то подмешивает что-то в воздух.

– Что именно? – насторожилась Диана.

– Не могу точно сказать. Датчики фиксируют микроскопические изменения в составе, которые исчезают прежде, чем система успевает их идентифицировать.

– Это может быть просто сбой в работе датчиков, – предположил Алексей.

– Возможно, – неуверенно согласился Николай. – Но тогда почему сбои происходят по определенному графику? Я отслеживал – они случаются каждые 47 часов, плюс-минус несколько минут.

Алексей и Диана переглянулись.

– Ты говорил об этом Виктору? – спросил Алексей.

– Нет, – Николай покачал головой. – Сначала хотел убедиться, что это не ошибка в моих расчетах.

– Пока не говори, – решил Алексей. – Продолжай наблюдения. Если сможешь установить природу этих колебаний, сразу сообщи мне или Диане.

Когда Николай ушел, Диана долго смотрела на закрытую дверь.

– Думаешь, он прав? – спросила она тихо. – Кто-то действительно что-то подмешивает в воздух?

– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Но если да, то это очень тревожный знак.

Вечером того же дня Алексей сидел в библиотеке, изучая технические документы по системам бункера, когда к нему подошла Марина. Она выглядела встревоженной.

– Можно тебя на минуту? – спросила она, оглядываясь на дверь. – Наедине.

Алексей отложил документы и кивнул. Они прошли в дальний угол библиотеки, где стеллажи образовывали небольшую нишу, скрытую от остальной части помещения.

– Что случилось? – спросил Алексей, когда они оказались в относительном уединении.

Марина достала из кармана комбинезона маленький контейнер.

– Я взяла пробы воды из системы рециркуляции, – сказала она тихо. – И провела анализ в лаборатории нижнего уровня. Результаты… странные.

– В каком смысле?

– В воде есть следы соединений, которых там быть не должно. Органические вещества с психоактивным эффектом.

Алексей нахмурился.

– Ты уверена?

– Я перепроверила трижды, – Марина была явно взволнована. – Концентрация минимальная, но при постоянном употреблении эффект накапливается. Эти вещества могут вызывать легкую заторможенность, снижение критического мышления, повышенную внушаемость.

– То есть, кто-то намеренно добавляет эти вещества в воду? – Алексей не мог поверить в это.

– Я не знаю, намеренно или нет, – Марина покачала головой. – Возможно, это результат какого-то загрязнения системы. Но факт остается фактом – мы все потребляем воду с психоактивными добавками.

Алексей задумался. Сначала странные колебания в составе воздуха, теперь это. Совпадение?

– Кто еще знает?

– Никто, – ответила Марина. – Я не решилась говорить об этом на общем собрании, пока не уверена в причинах.

– Правильно сделала, – кивнул Алексей. – Такая информация может вызвать панику. Ты можешь очистить воду от этих веществ?

– Теоретически – да. Я могу настроить дополнительные фильтры в системе. Но это будет заметно.

– Тогда действуй постепенно, – решил Алексей. – Начни с минимальных корректировок, чтобы не привлекать внимание. И продолжай мониторинг. Нам нужно понять, откуда берутся эти вещества.

Марина кивнула, но не спешила уходить.

– Есть еще кое-что, – сказала она после паузы. – Я просмотрела архивные данные мониторинга атмосферы за последние месяцы перед катастрофой. И обнаружила странные совпадения. За две недели до начала кризиса в верхних слоях атмосферы были зафиксированы необычные турбулентности. Такие же точно наблюдались за месяц до этого, но в гораздо меньшем масштабе. Как будто кто-то проводил испытание, а потом применил технологию в полную силу.

– Ты думаешь, катастрофа была рукотворной? – Алексей посмотрел ей прямо в глаза.

– У меня нет доказательств, – Марина выдержала его взгляд. – Только подозрения и косвенные данные. Но как эколог с десятилетним стажем, я могу сказать – природные процессы так не работают. Всё произошло слишком быстро, слишком организованно. И слишком удобно для тех, кто оказался в таких бункерах, как наш.

Алексей долго молчал, переваривая информацию.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Продолжай собирать данные. И будь осторожна. Если ты права, и кто-то действительно стоит за всем этим, этот кто-то не обрадуется, если мы начнем копать слишком глубоко.

Следующие несколько дней Алексей наблюдал за обитателями бункера с новым вниманием. Он замечал детали, на которые раньше не обращал внимания. Как Виктор проводит ежедневные часы в запертом кабинете. Как Диана регулярно проверяет запасы медикаментов, делая пометки в личном блокноте. Как Николай иногда замирает посреди разговора, прислушиваясь к чему-то, что слышит только он.

Но больше всего Алексея беспокоило состояние Полины. После первого шока она начала адаптироваться к жизни в бункере, но часто впадала в состояния отрешенности, когда часами могла сидеть, глядя в одну точку. По совету Дианы, Алексей пытался вовлечь ее в повседневные задачи.

– Тебе нравится здесь? – неожиданно спросила Полина, когда они вместе работали над картой распределения ресурсов.

– Нравится? – переспросил удивленный Алексей. – Вряд ли это подходящее слово. Я пытаюсь адаптироваться к ситуации.

– А я иногда думаю, что это не так уж плохо, – продолжила Полина, не глядя на него. – Здесь безопасно. Там, наверху, я видела такое… – она замолчала, и ее глаза на мгновение потемнели от воспоминаний. – Иногда я думаю, что лучше бы мы все остались здесь навсегда. Даже если воздух когда-нибудь очистится.

Алексей внимательно посмотрел на нее.

– Ты действительно так думаешь? Остаться навсегда в бункере?

Полина пожала плечами.

– Разве здесь не лучше? Никакой неопределенности. Все просто и понятно. Распорядок дня, обязанности, рацион. Знаешь, – она впервые посмотрела ему прямо в глаза, – иногда я думаю, что человечество заслужило то, что с ним случилось. Может, теперь, когда нас осталось так мало, мы сможем начать всё заново. Правильно.

В ее словах было что-то тревожное, но прежде чем Алексей успел ответить, в комнату вошел Виктор.

– Прошу прощения, что прерываю, – сказал он официальным тоном, – но мне нужно поговорить с Полиной наедине.

Алексей вопросительно посмотрел на девушку, и та едва заметно кивнула.

– Конечно, – сказал он, вставая. – Я зайду позже.

Выходя из комнаты, он услышал, как Виктор тихо спрашивает Полину: «Как ты себя чувствуешь сегодня? Принимаешь лекарства, которые прописала Диана?»

Вечером того же дня Алексей нашел Игоря Валентиновича в библиотеке. Профессор сидел в кресле с потрепанной книгой в руках, но, казалось, не читал, а смотрел куда-то сквозь страницы.

– Не помешаю? – спросил Алексей.

Игорь Валентинович словно очнулся от глубокой задумчивости.

– А, это вы, молодой человек, – он улыбнулся. – Присаживайтесь. Я как раз размышлял об удивительных параллелях между нашей ситуацией и некоторыми историческими прецедентами.

Алексей сел напротив него.

– Какими, например?

– Ну, взять хотя бы случай с кораблем «Медуза» в 1816 году, – профессор отложил книгу. – После кораблекрушения группа выживших оказалась на плоту посреди океана. Запасы еды и воды быстро истощились. И началось то, что всегда начинается в таких ситуациях – борьба за ресурсы. Сначала цивилизованная, потом всё менее и менее. В конце концов дошло до каннибализма.

– Не самая обнадеживающая аналогия, – заметил Алексей.

– О, я не говорю, что нас ждет та же судьба, – профессор усмехнулся. – Просто отмечаю, что в истории человечества подобные ситуации изоляции и ограниченных ресурсов всегда вели к одним и тем же психологическим и социальным процессам. Формирование иерархии, борьба за контроль, фрагментация группы на противоборствующие фракции.

– Вы уже видите эти процессы здесь?

– Конечно, – Игорь Валентинович кивнул. – Они начались с первого дня. Виктор пытается сохранить власть, вы представляете альтернативное лидерство. Остальные выбирают сторону или маневрируют между вами. Классический сценарий.

Алексей задумался.

– И как, по-вашему, это закончится?

– Это зависит от многих факторов, – профессор внимательно посмотрел на него. – Но главное – от того, насколько сильно мы сможем удержаться за нашу человечность. История показывает, что в экстремальных условиях люди часто отказываются от моральных принципов в пользу прагматизма выживания. Но всегда есть и те, кто сохраняет свои ценности даже перед лицом смерти.

– И кто выживает чаще? – спросил Алексей. – Прагматики или идеалисты?

– А кто сказал, что выживание – это успех? – Игорь Валентинович улыбнулся с легкой грустью. – Может быть, настоящий успех – это сохранить то, что делает нас людьми, даже если физически мы не выживем.

– Философский подход, – заметил Алексей.

– Я всё-таки философ, – профессор пожал плечами. – Но если вы спрашиваете моего практического совета, то вот он: наблюдайте. Слушайте. Замечайте детали. Особенно те, которые не складываются в общую картину.

– Например?

– Например, почему в бункере, рассчитанном на двенадцать человек, оказалось только семеро? Почему Виктор, зная о предстоящей катастрофе, не предупредил хотя бы своих сотрудников? Почему запасы неполные, а некоторые системы неисправны, хотя этот бункер должен был быть в полной боевой готовности?

Алексей внимательно слушал, мысленно отмечая, что эти вопросы тревожили и его.

– И еще один момент, который меня особенно интересует, – продолжил Игорь Валентинович. – Насколько случайно именно мы оказались здесь? Семь человек с разными навыками, словно подобранные для эксперимента. Военный медик, директор, системный администратор, психиатр, эколог, архитектор и философ. Почти идеальный набор для создания микрообщества, не находите?

– Вы думаете, нас выбрали намеренно? – Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я ничего не утверждаю, – профессор поднял руки в примирительном жесте. – Просто размышляю вслух. И предлагаю вам делать то же самое. Размышлять. Наблюдать. И помнить, что не всё может быть таким, каким кажется.

На следующее утро Алексей проснулся от странного звука. Металлический скрежет, доносившийся откуда-то из глубины бункера. Он быстро оделся и вышел в коридор. Звук стал громче, его источник был где-то на нижних уровнях.

Алексей спустился по лестнице и увидел Николая, который стоял у открытой панели в стене, пытаясь что-то отрегулировать.

– Что случилось? – спросил Алексей, подходя ближе.

Николай вздрогнул от неожиданности.

– Проблемы с вентиляцией, – ответил он, вытирая пот со лба. – Давление в одном из контуров упало почти до критического уровня. Если бы не сработала автоматическая сигнализация, мы могли бы лишиться воздуха на третьем уровне.

– Причина известна?

– Износ оборудования, скорее всего, – Николай продолжал манипуляции с панелью. – Этому бункеру двадцать лет, а капитальный ремонт проводился только раз, и то частичный.

– Ты можешь починить?

– Временно – да, – Николай закрыл панель. – Но нам нужны запчасти для полноценного ремонта. И они должны быть на складе, согласно инвентаризационным ведомостям.

– Но их там нет?

– Есть, но не все, – Николай нервно поправил очки. – Некоторые позиции отсутствуют, хотя по документам должны быть.

Алексей нахмурился.

– Кто-то взял их до нас?

– Или они никогда там и не были, – Николай пожал плечами. – Документы могли быть подделаны для отчетности.

– Коррупция даже в конце света, – горько усмехнулся Алексей.

Николай не ответил, продолжая настраивать оборудование. Спустя несколько минут скрежет прекратился, и система вентиляции снова заработала нормально.

– Готово, – сказал Николай, вытирая руки тряпкой. – Но это временное решение. Я составлю список необходимых запчастей, может, что-то можно будет адаптировать из других систем.

– Делай, что считаешь нужным, – кивнул Алексей. – Только предупреди меня, прежде чем отключать какие-либо системы.

Когда Николай ушел, Алексей остался один в тускло освещенном коридоре нижнего уровня. Здесь редко кто-то бывал – в основном технический персонал для обслуживания оборудования. Сейчас таким персоналом был только Николай.

Алексей медленно шел по коридору, изучая схему на стене. Она отличалась от той, что висела в конференц-зале – была более детальной, с обозначением всех технических шахт и коммуникаций. И на этой схеме он снова заметил ту же странную область – «техническая зона ограниченного доступа». Но здесь было дополнительное примечание: «Доступ только по специальному разрешению директора объекта».

Он вспомнил слова Николая о секретном подуровне и решил проверить. Коридор вел дальше, в глубину бункера, заканчиваясь массивной металлической дверью с электронным замком. Рядом с дверью была панель считывания карт доступа.

У Алексея такой карты не было. У кого она могла быть? У Виктора, как у директора, определенно. Возможно, у Николая, как у технического специалиста. Но вряд ли у остальных.

Он подошел ближе, изучая замок. Военная подготовка научила его основам взлома, но этот замок выглядел слишком сложным. К тому же, вероятно, любая попытка несанкционированного доступа активировала бы сигнализацию.

Алексей отошел от двери, решив отложить исследование этой загадки до лучших времен. Сейчас у него были более насущные проблемы.

Вечером того же дня в бункере произошло первое серьезное происшествие. Алексей сидел в столовой вместе с Мариной и Игорем Валентиновичем, обсуждая план рационирования воды, когда внезапно погас свет. На несколько секунд бункер погрузился в полную темноту, затем включилось тусклое аварийное освещение.

– Что происходит? – встревоженно спросила Марина.

– Похоже на сбой в системе электропитания, – ответил Алексей, вставая. – Пойду проверю.

Он вышел в коридор и практически сразу столкнулся с Николаем, который бежал в сторону технической зоны.

– Основной генератор отключился! – крикнул Николай на бегу. – Автоматика должна была переключить питание на резервный, но что-то пошло не так!

Алексей последовал за ним. Они спустились на нижний уровень и быстро добрались до генераторной – просторного помещения с двумя массивными агрегатами. Один из них был полностью темным, второй работал, но судя по показаниям на панели, не на полную мощность.

– Что с ним? – спросил Алексей, указывая на основной генератор.

Николай быстро осматривал оборудование.

– Похоже на перегрев и автоматическое отключение, – сказал он, изучая показания приборов. – Но странно, система охлаждения должна была предотвратить это.

В этот момент в генераторную вошел Виктор. Его лицо было мрачнее тучи.

– Что здесь происходит? – резко спросил он. – Почему половина систем бункера обесточена?

– Основной генератор отключился из-за перегрева, – ответил Николай. – Резервный работает, но его мощности не хватает на все системы. Автоматика распределила питание на критически важные объекты – вентиляцию, часть освещения, медицинский блок.

– Сколько времени нужно, чтобы восстановить работу основного генератора? – спросил Виктор, глядя на темную махину.

Николай замялся.

– Трудно сказать. Нужно провести диагностику, найти причину перегрева, возможно, заменить некоторые компоненты…

– Конкретные сроки, – перебил его Виктор.

– При наличии всех необходимых запчастей – два-три дня, – ответил Николай. – Без них… может быть, неделя. Может быть, больше. Может быть, вообще не получится.

Виктор сжал кулаки.

– Отлично, – процедил он сквозь зубы. – Просто отлично. Мы даже месяца не продержались, а уже на грани технологического коллапса.

– Николай сделает всё возможное, – спокойно сказал Алексей. – А пока нам нужно скорректировать распределение энергии. Какие системы сейчас обесточены?

– Большая часть освещения в жилых отсеках, подогрев воды, система регенерации на нижнем уровне, часть коммуникационного оборудования, – перечислил Николай. – И, что особенно неприятно, система обогрева. Если не восстановим питание в ближайшие дни, здесь станет очень холодно.

– Приоритизируйте системы жизнеобеспечения, – распорядился Виктор. – Всё остальное может подождать.

– Уже сделано, – кивнул Николай. – Автоматика сработала правильно.

– Тогда за работу, – Виктор повернулся, чтобы уйти, но остановился в дверях. – И держите меня в курсе каждого шага. Это мой бункер, и я хочу знать всё, что в нем происходит.

Когда Виктор ушел, Алексей повернулся к Николаю.

– Тебе нужна помощь с ремонтом?

– Пока нет, – Николай уже разбирал панель управления генератора. – Сначала нужно провести диагностику, понять, что именно сломалось.

– Хорошо, – Алексей направился к выходу. – Я пойду успокою остальных и организую перераспределение ресурсов на время ремонта.

Поднимаясь по лестнице, Алексей чувствовал, как холод из технических помещений уже начинает распространяться по бункеру. Если они не починят генератор в ближайшие дни, ситуация станет критической.

Проблема с генератором объединила обитателей бункера перед лицом общей угрозы. Даже Виктор временно отложил свое недовольство и активно включился в организацию работы в условиях ограниченного энергоснабжения.

Николай дни и ночи проводил в генераторной, пытаясь реанимировать основной агрегат. Марина настроила системы регенерации воздуха и воды на максимально экономичный режим. Диана провела ревизию медицинского оборудования, определив, что может работать от резервных батарей. Игорь Валентинович помогал всем понемногу, а также поддерживал моральный дух группы своими рассказами и неизменным оптимизмом. Полина, чувствуя себя лучше, взялась за оптимизацию жилых пространств для сохранения тепла – перегруппировала мебель, заделала щели, создала «теплые зоны», где люди могли собираться вместе.

Алексей координировал все эти усилия, постоянно перемещаясь между уровнями бункера, решая возникающие проблемы и поддерживая всех словом и делом.

На третий день энергетического кризиса, когда температура в бункере опустилась до некомфортных 15 градусов, Алексей спустился в генераторную проверить прогресс работ. Он нашел Николая, спящего прямо на полу рядом с генератором, укрытого только своей курткой. Вокруг него были разбросаны инструменты и детали.

Алексей осторожно разбудил его.

– Эй, Коля, просыпайся. Ты замерзнешь здесь.

Николай сел, протирая глаза и поправляя съехавшие очки.

– Я почти закончил, – пробормотал он. – Еще несколько соединений, и можно будет пробовать запускать.

– Ты не спал трое суток, – Алексей протянул ему термос с горячим чаем. – Выпей и отдохни немного.

Николай благодарно принял термос.

– Нет времени на отдых, – сказал он, делая глоток. – Температура продолжает падать. Если мы не запустим основной генератор сегодня, придется эвакуировать всех на верхний уровень и закрыть остальные помещения.

– Что именно случилось с генератором? – спросил Алексей, присаживаясь рядом.

– Перегорел основной распределительный модуль, – Николай указал на деталь, лежащую в стороне. – Он должен был прослужить еще лет десять минимум. Непонятно, почему он вышел из строя.

– Случайность?

Николай странно посмотрел на него.

– Знаешь, в моей профессии не верят в случайности, – сказал он тихо. – Особенно когда речь идет о критических системах. Я проверил модуль… на нем есть следы механического воздействия. Как будто кто-то намеренно повредил его.