Курсант Империи – 2

Кроха рядом со мной открыл огонь, и его винтовка загрохотала как пулемет. Великан стрелял с удивительной для его размеров точностью, каждая очередь находила цель. Один богомол буквально развалился пополам под градом пуль, другой потерял голову и еще несколько секунд дергался в предсмертных конвульсиях.

Мэри действовала с хирургической выверенностью, выцеливая уязвимые места – сочленения конечностей, основания крыльев, глаза. Ее винтовка методично выплевывала короткие очереди, и с каждой из них еще один монстр валился на землю. При этом на ее лице не дрогнул ни один мускул, только легкий румянец на щеках стал ярче от напряжения.

Капеллан… Капеллан был чем-то невероятным. Он не суетился, не паниковал, просто методично отстреливал приближающихся тварей, время от времени бормоча что-то, видимо, из Святого Писания. Когда патроны в магазине закончились, он перезарядился одним плавным движением, не прерывая молитву.

«Спокойно, Саня!» – заорал я сам себе, пытаясь унять дрожь в руках. – «Вспомни тренировку! Короткие очереди! Целься в голову или корпус! Не распыляйся!»

Следующий богомол выскочил прямо передо мной, его жвала раскрылись, готовые перекусить меня пополам. Время словно замедлилось, и я отчетливо увидел каждую деталь – капли ядовитой слюны на хелицерах, ряды мелких зубчиков на внутренней стороне жвал и свое отражение в фасеточных глазах.

Палец сам нажал на спуск. Три выстрела слились в один, и голова твари взорвалась фонтаном зеленой жижи. Обезглавленное тело по инерции сделало еще пару шагов и рухнуло, подергиваясь в агонии.

– Есть! – заорал я, не веря своей удаче. – Я попал! Вы видели? Я его завалил!

– Не отвлекайся! – крикнул Толик, отпихивая меня в сторону.

В то место, где я только что стоял, вонзились клешни другого богомола. Если бы не реакция друга, меня бы разрубило пополам.

Бой превратился в безумный калейдоскоп выстрелов, криков и смерти. Богомолы атаковали со всех сторон, используя деревья как трамплины для своих невероятных прыжков. Некоторые пытались запрыгнуть на броню сверху, падая с нависающих веток. Другие неслись по земле, петляя между стволами.

Водители выжимали из техники все возможное, пытаясь оторваться от преследователей. Броневики подпрыгивали на ухабах, кренились на поворотах, чудом не переворачиваясь. Несколько раз наш транспортер так тряхнуло, что я чуть не вылетел за борт, спасла только судорожная хватка за поручни.

И тут еще один из богомолов сумел-таки допрыгнуть до нашего броневика.

Тварь была просто огромной – метра три в длину, не считая сложенных крыльев. Хитин отливал болотно-зеленым цветом с черными разводами, покрытый какими-то наростами и шипами, которые выглядели острыми как бритва. Но самым страшным была голова – непропорционально большая даже для такого тела, с челюстями, способными перекусить стальную балку.

Монстр приземлился прямо передо мной, и от удара броневик качнулся. Вонь ударила в нос – смесь тухлятины, кислоты и чего-то неописуемо чужеродного. Богомол повернул голову с механической точностью хищной машины, его глаза зафиксировались на мне.

Существо щелкнуло челюстями в сантиметре от моего лица, и я почувствовал ветерок от смыкающихся лезвий. Еще чуть-чуть – и моя голова покатилась бы по броне отдельно от тела.

– А-а-а-а! – вырвался у меня совершенно не героический вопль.

Я инстинктивно шарахнулся назад, теряя равновесие. Ноги подкосились, и я рухнул на спину, врезавшись в сидящего позади Толика.

«Все, конец», – мелькнула паническая мысль, пока я лежал на спине, глядя на нависшего надо мной монстра. – «Сейчас эта тварь сожрет меня, и бабуля даже не узнает, где могила ее непутевого внука. Хотя какая могила – от меня сейчас останется только мокрое место на броне».

Богомол поднял переднюю конечность-косу, готовясь нанести смертельный удар. Я видел, как солнечный луч отразился от острого как бритва края, и успел подумать, что это довольно красиво для орудия убийства.

Но смерть не пришла. Вместо этого над моей головой пронеслась тень, и между мной и монстром встал Капеллан. Он двигался с такой скоростью, что мой мозг просто не успевал обрабатывать его перемещения – только что сидел рядом, и вот уже стоит, загораживая меня своим телом.

Плазменный штык-нож на его винтовке вспыхнул ослепительно белым пламенем, температура которого плавила даже закаленную сталь. Капеллан не стал ждать, пока богомол атакует – он сам бросился вперед с яростью берсерка.

Раскаленное лезвие вошло в голову монстра как нож в масло, прожигая хитин и плоть. Раз! Удар снизу вверх, пробивающий нижнюю челюсть. Два! Горизонтальный разрез, отсекающий половину головы. Три! Прямой выпад в то место, где у богомола должен быть мозг.

Капеллан наносил удары, превращая голову твари в дымящееся месиво. Воздух наполнился вонью паленого хитина и жженой плоти. Брызги зеленоватой крови шипели на раскаленном лезвии, превращаясь в пар.

Туша богомола дернулась в последней конвульсии и начала заваливаться набок. Капеллан ловко отскочил, избегая падающего тела. Мертвая тварь соскользнула с брони и исчезла под колесами с мерзким хрустом ломающихся конечностей.

Я потрясенно выдохнул, все еще лежа на спине и глядя на Капеллана снизу вверх. Тот спокойно деактивировал плазменный штык, стряхивая остатки богомольей крови.

– Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, – пробормотал он, усаживаясь на место так, словно только что не превратил трехметрового монстра в котлету.

– С-спасибо, – выдавил я, поднимаясь и нашаривая винтовку, которую я умудрился выронить, благо она не упала с броневика.

– Не за что, сынок. Поднимай оружие и продолжай стрелять. Это еще далеко не конец.

И он был прав. Бой продолжался с неослабевающей яростью. Наши броневики петляли по узкой дороге между стволами деревьев-гигантов. Стрельба не прекращалась ни на секунду, сливаясь в сплошной оглушающий грохот.

Я подхватил винтовку и снова включился в бой, стараясь не думать о том, как близка была смерть. На этот раз действовал увереннее – может, встреча со жвалами отрезвила, а может, просто не осталось места для страха, когда вокруг царит такой хаос.

Богомол справа – короткая очередь в корпус, попытка увернуться, вторая очередь в голову. Есть, упал! Еще один слева, несется зигзагами – веду стволом, пытаюсь предугадать траекторию, выстрел с упреждением. Промах, черт! Еще раз, спокойнее, не дергать спусковой крючок… Попал в лапу, но тварь продолжает бежать. Третья очередь – и голова монстра разлетается на куски, забрызгивая все вокруг зеленой кровью.

«Ничего себе!» – восторженно подумал я, не веря своим глазам. – «Да я просто машина для убийства! Терминатор! Неудержимый Сашка Васильков, гроза богомолов! Еще пара таких боев, и местные насекомые начнут слагать обо мне легенды».

Я уже поворачивался к друзьям, чтобы похвастаться своим достижением, увидеть восхищение в их глазах…

И тут кто-то со всей силы пнул бронированным ботинком меня в спину. Мир закрутился в безумном калейдоскопе. Я почувствовал, как теряю равновесие, как ноги отрываются от поверхности броневика. Руки судорожно попытались за что-то ухватиться, но пальцы лишь скользнули по гладкой поверхности брони, так и не найдя опоры.

Время замедлилось, растянулось как жевательная резинка. В этот бесконечно долгий миг я успел повернуть голову и увидеть лицо того, кто меня толкнул. Стасик! Его беззубая рожа расплывшаяся в торжествующей ухмылке и маленькие глазки блестевшие злорадством и удовлетворением вот то, что я увидел последним.

«Сука», – успел подумать я, прежде чем гравитация окончательно взяла свое.

Я кувыркнулся через борт броневика, на долю секунды повиснув в воздухе в замедленной съемке, как герой боевика. Затем, произошел удар, который вышиб из меня остатки воздуха и едва не переломал все кости. Плечо и спина взорвались болью, когда я со всего размаху приземлился на землю. Экзоскелет смягчил удар – без него я бы точно сломал позвоночник или еще что-нибудь важное. Но даже с его защитой ощущения были те еще – словно меня пропустили через мясорубку, а потом для верности еще и отбили молотком.

Несколько секунд я лежал, оглушенный, пытаясь понять, не сломано ли что-нибудь критически важное. В ушах звенело, перед глазами плясали разноцветные круги, во рту чувствовался металлический привкус крови – видимо, прикусил язык при падении.

Броневик, с которого я только что слетел, даже не притормозил. Выхлопная труба обдала меня жаром и вонью солярки вперемешку с отработанными газами, колеса взметнули целый фонтан грязи и мелких камней, осыпав меня с ног до головы. Я проводил его тоскливым взглядом.

Я с трудом перевернулся на живот, потом встал на четвереньки и наконец поднялся на ноги. Тело протестовало против каждого движения, но вроде все было цело – руки-ноги шевелились, броня не треснула, винтовка валялась в паре метров. Повезло.

И тут до меня дошла вся глубина той задницы, в которой я оказался. Дошло по-настоящему с быстро удаляющимися звуками выстрелов и рева турбин, скрывшегося за поворотом нашего замыкающего колонну броневика.

Я остался один. Совершенно один посреди джунглей Новгорода-4, кишащих монстрами всех размеров и степеней кровожадности. Колонна ушла, так сказать, не заметив потери бойца, при этом кто-то из своих – похоже, именно Стасик, беззубая сволочь – намеренно вышвырнул меня с брони, обрекая на верную смерть.

Вокруг меня смыкалась зеленая стена джунглей, полная неведомых звуков и шорохов. Где-то в глубине зарослей раздался хруст ломающихся веток. Потом еще один, ближе. Что-то двигалось в мою сторону, что-то большое и явно не дружелюбное.

– Твою же мать! – сразу вспомнилась коронная фраза старшего сержанта Рычкова…

Глава 3

Тревога оказалась ложной, никто из чащи на меня не набросился. Я стоял посреди дороги, сжимая винтовку так крепко, что костяшки пальцев побелели даже под бронированными перчатками, и ждал. Сначала – что из зарослей выскочит очередной богомол и попытается откусить мне голову. Потом, когда прошла первая минута без нападения, – что вот сейчас из-за поворота покажется броневик, и Толик с ухмылкой крикнет: «Эй, студент, чего расселся? Запрыгивай, пока Папа не заметил!»

Но ничего не происходило. Джунгли вокруг меня жили своей обычной жизнью – что-то жужжало, стрекотало, перекликалось на разные голоса. Где-то высоко в кронах деревьев орала какая-то пернатая тварь, издавая звуки, больше похожие на предсмертные хрипы, чем на пение. Обычная какофония новгородских джунглей, в которой не было ничего особенно угрожающего. По крайней мере, пока.

«Ладно, Васильков», – сказал я себе, стараясь унять дрожь в коленях. – «Паниковать рано. Сначала проверим, что у нас есть из снаряжения. Может, не все так плохо».

Винтовка – на месте, слава Богу. Я проверил счетчик патронов – в магазине осталось семьдесят три из ста. Не густо, но и не критично. В подсумках нашлось еще четыре полных магазина – это четыреста патронов. Если экономить и не палить длинными очередями, должно хватить.

Гранаты – три осколочных, две свето-шумовые. Толик был прав, когда заставлял меня набивать карманы этими железками. Правда, я до сих пор не очень представлял, как их использовать. Дергаешь чеку и кидаешь, вроде все просто. Но сколько времени до взрыва? Как далеко кидать? Что если отскочит и прикатится обратно? В голофильмах это выглядело намного проще.

В ранце сухпай, фляга с водой – целых два литра, даже складной нож имелся. Правда, против богомола ножичек с лезвием в десять сантиметров – как мертвому припарка. В принципе, всего этого добра на сутки–двое должно хватить, если не пить как верблюд. Хотя в этой духоте и влажности хотелось пить постоянно.

Портативная стандартная армейская аптечка, прикрепленная непосредственно к телу. Обезболивающие, кровоостанавливающие, какие-то непонятные ампулы с надписями, которые я не мог разобрать на инструктаже. Надеюсь, мне не придется выяснять, для чего они.

Я прошелся по функциям экзоскелета. Сервоприводы работали нормально, индикаторы горели зеленым. Заряда батарей хватит часов на двенадцать активного использования. Активное использование – это когда ты на полной скорости носишься по полю боя, а если просто идти обычной скоростью дней на пять хватит. Система фильтрации воздуха функционировала, хотя от вони джунглей все равно не спасала. Коммуникатор… А вот с коммуникатором была проблема. Он работал, но ловил только помехи. То ли слишком далеко от базы, то ли джунгли глушили сигнал.

«Ну что ж», – подумал я, завершив инвентаризацию. – «Могло быть и хуже. По крайней мере, я не голый и не безоружный».

Прошло уже минут десять, а броневики все не возвращались. Я напряженно вслушивался, надеясь услышать рев моторов, но джунгли поглощали все звуки. Даже грохот недавнего боя казался сном – настолько быстро здешняя природа возвращалась к своему обычному состоянию.

Может, они просто не заметили? В пылу боя, когда вокруг хаос, крики, взрывы – легко не увидеть, что одного бойца не хватает. Особенно если этот боец – новичок, которого все считают обузой. Да, нет сейчас Толик спохватится, скажет сержанту, и они развернутся…

Еще пять минут. Я даже сел на поваленный ствол у обочины, чтобы не стоять как истукан посреди дороги. Ствол оказался не просто поваленным – его перегрыз кто-то с очень большими челюстями. Следы зубов были свежими, глубокими, с рваными краями. Я поспешно встал и отошел подальше.

Двадцать минут. К этому времени даже мой патологический оптимизм начал давать сбои. Если бы меня искали, уже бы нашли. Дорога-то одна, заблудиться негде. Значит…

«Значит, тебя бросили, придурок», – мрачно констатировал внутренний голос, который подозрительно напоминал бабушку Кристину. – «Специально вышвырнули с брони и оставили подыхать. И правильно сделали – нечего мажорам в армии делать».

Я встал и принялся ходить кругами, пытаясь решить, что делать дальше. Оставаться на месте смысла не было – рано или поздно местная фауна заинтересуется одиноким человеком, а я не горел желанием стать чьим-то обедом. Но куда идти?

Назад, на базу? Это казалось логичным решением. Мы ехали минут сорок, может, чуть больше. Учитывая скорость броневиков на этой разбитой дороге – километров тридцать в час максимум. Значит, до базы километров двадцать, плюс-минус. В бронескафе, если включить режим усиленного шага, можно преодолеть это расстояние за час-полтора. Даже если идти осторожно, высматривая засады, к вечеру я буду у ворот.

Я даже сделал несколько шагов в обратном направлении. И тут же остановился.

Так, а когда я появлюсь на базе? То, что скажу? «Простите, меня случайно с броневика столкнули, но я струсил идти дальше и вернулся»? Охрана на воротах заржет. Потом расскажет всем остальным. К вечеру весь батальон будет знать, что я обделался от страха и сбежал с задания.

А когда вернется моя рота – если вернется – что я скажу Толику? Крохе? Даже представить не могу, как буду смотреть им в глаза. «Извини, друг, пока вы там с богомолами сражались, я решил отсидеться в безопасности». Да они меня презирать будут. И правильно сделают.

Нет, вернуться на базу – это признать свое поражение. Признать, что я действительно никчемный мажор, место которому в офисе папиной корпорации, а не на поле боя.

«К черту», – решил я, разворачиваясь обратно. – «Я не трус. И не неудачник. Я только что завалил двух богомолов! Сам! Это больше, чем многие бойцы за всю службу».

К тому же, если честно, адреналин после боя все еще бурлил в крови. Руки помнили отдачу винтовки, в ушах звучал грохот выстрелов, перед глазами стояли картины схватки. И знаете что? Мне это нравилось. Безумие? Возможно. Но после стольких лет скучной жизни на Новой Москве, после бесконечных корпоративных интриг и пустых вечеринок – это было настоящее. Опасное, страшное, но настоящее.

Я сжал винтовку покрепче, чувствуя ее успокаивающую тяжесть. Экзоскелет отзывался на каждое движение, усиливая и без того накачанные адреналином и «витаминками» мышцы. Я был вооружен, защищен броней и полон решимости. Чего бояться то?

«Ну, например, того, что ты один в джунглях, кишащих монстрами», – попытался вразумить меня здравый смысл.

«Заткнись», – ответил я здравому смыслу и двинулся вслед за колонной.

Первые шаги давались тяжело – инстинкт самосохранения вопил, требуя развернуться и бежать обратно к базе. Но с каждым метром идти становилось легче. Я даже включил режим ускорения, наслаждаясь тем, как сервоприводы подхватывают движения ног, превращая обычный шаг в размашистый пружинящий ход.

Дорога петляла между исполинскими деревьями, то и дело ныряя под арки из переплетенных лиан. Кое-где виднелись следы недавнего проезда техники – глубокие колеи, сломанные ветки, примятые кусты. А в одном месте я наткнулся на труп богомола, раздавленный гусеницами. Зеленая кровь еще не успела свернуться – значит, я на правильном пути.

Постепенно я перешел на бег. Экзоскелет позволял развить приличную скорость – километров двадцать в час, не меньше. На такой ухабистой дороге это было почти так же быстро, как ехали броневики. Может, даже быстрее – им приходилось маневрировать между деревьями, а я мог срезать углы.

«Вот так», – думал я, перепрыгивая через очередное поваленное дерево. – «Еще немного, и я их догоню. Капеллан говорил, что до места еще час езды. Они должны будут остановиться, чтобы дальше следовать вглубь джунглей уже на своих двоих. Там я их и догоню».

С каждым километром во мне крепла уверенность. Да, меня сбросили с брони. Да, это была подстава. Но я не собирался сдаваться. Наоборот – это меня только раззадорило. Кто-то решил, что я слабое звено? Что от меня легко избавиться? Ошибочка вышла.

Стасик! Конечно же, это был Стасик! Кто еще мог меня столкнуть? Он сидел прямо напротив, весь бой пялился на меня своими поросячьими глазками. И эта его ухмылка, когда я падал…

Хотя, если честно, стопроцентной уверенности не было. В той суматохе я ничего не успел разглядеть. Видел только беззубую ухмылку и злорадные глаза. Но кто еще это мог быть? У Стасика были и мотив – я выбил ему зубы в первый день, и возможность – он сидел ближе всех.

«Точно это он», – решил я, перескакивая через глубокую яму, наполненную мутной водой. – «Этот гад и есть тот самый убийца, о котором предупреждал крестный. Прикинулся простым уголовником… И выжидал удобного момента».

Чем больше я думал об этом, тем больше убеждался в своей правоте. Все сходилось. Стасик с первого дня меня ненавидел. Постоянно провоцировал, угрожал. А сегодня на броневике прямо сказал про «дружественный огонь». Это было предупреждение? Или издевка?

Неважно. Теперь я знал, кто мой враг. И знал, что делать.

«Ты труп, Стасик», – прорычал я, ускоряя бег до максимума. – «Думал, отделался от меня? Как бы не так. Посмотрим, кто из нас двоих останется в джунглях».

Жажда мести придавала сил. Я больше не чувствовал усталости, не замечал духоты и влажности. В голове была только одна мысль – догнать колонну, найти Стасика и свернуть ему шею. Или пристрелить. Или скормить богомолам по частям. Вариантов было много, и все они мне нравились…

Первый труп я едва не пропустил. Тело лежало в кустах у обочины, и только бронированная рука, торчащая из зарослей, привлекла мое внимание. Я остановился, тяжело дыша после бега, и осторожно раздвинул ветки.

Штрафник был мертв. Очень даже мертв. Наши приятели богомолы постарались на славу – грудная клетка вскрыта, как консервная банка, внутренности вывалились наружу и уже начали привлекать местных падальщиков. Мелкие твари размером с мою ладонь копошились в кровавом месиве, издавая довольные чавкающие звуки.

Я отшатнулся, борясь с подступившей тошнотой. В фильмах трупы выглядели куда эстетичнее. Там была благородная бледность, артистично разбросанные конечности, может, немного крови для драматизма. Реальность оказалась куда более… так скажем, сочной.

«Ладно, Васильков», – сказал я себе, стараясь дышать через рот. – «Ты хотел настоящей войны? Получай».

Лицо погибшего было изуродовано до неузнаваемости, но по знакам на бронескафе я понял, что это кто-то из третьего взвода. Не из наших, слава Богу. Я не знал этого человека, что странным образом делало его смерть менее реальной. Просто еще один труп в джунглях, которые их повидали за эти сто лет явно немало.

Второе тело нашлось метров через триста. Этот боец умер быстрее – голова отсечена одним ударом клешни, чистая работа. Профессиональная, если так можно сказать о богомолах. Тело лежало в луже собственной крови, которая уже начала сворачиваться и чернеть. Рядом валялась винтовка с пустым магазином – похоже, парень дрался до последнего.

И снова незнакомое мне лицо. Точнее, отсутствие лица – голова откатилась в сторону и смотрела на меня пустыми глазами из-под куста. Я поспешно отвернулся.

«Интересно», – мрачно подумал я, продолжая путь. – «Это специально сбрасывают неугодных с брони или богомолы сами стаскивают? Хотя какая разница – результат один».

Мой боевой пыл начал быстро остывать. Одно дело – мечтать о мести, мчась по пустой дороге в могучем экзоскелете. Совсем другое – видеть, что происходит с теми, кто оказался в джунглях без поддержки. Эти парни были более опытными бойцами, не чета мне. И что, помогло?

Но по-настоящему мое настроение рухнуло, когда примерно через полчаса бега я вышел к месту настоящей бойни.

Сначала я увидел первый броневик. Он стоял поперек дороги, развернутый почти на девяносто градусов. Борта были исполосованы глубокими царапинами, словно кто-то пытался вскрыть его гигантским консервным ножом. Лобовая броня покрыта вмятинами, а башня с пулеметом вообще отсутствовала – вырвана с корнем.

За ним стояли остальные машины колонны. Некоторые съехали в кювет, другие врезались друг в друга. Последний броневик колонны – тот самый, с которого меня сбросили – лежал на боку, как подстреленный зверь и урчал все еще работающим двигателем.

Но раскуроченная техника была не самым страшным. Вся дорога, все пространство между броневиками было усеяно трупами. Богомолы и люди вперемешку, сплетенные в последнем смертельном объятии. Кровь – зеленая и красная – смешалась в бурую жижу, покрывающую землю липким ковром.

Я медленно шел между телами, стараясь не наступать на… части. Вот богомол с оторванной головой, в его клешнях зажата половина человеческого торса. Вот штрафник, точнее то, что от него осталось – одни ноги в бронированных ботинках. Вот еще один монстр, утыканный дырками от разрывных пуль, как подушечка для иголок – совершил самоубийственную атаку.

Вонь стояла невыносимая. Кровь, внутренности, пороховая гарь, паленый хитин – все смешалось в тошнотворный коктейль. Я дышал урывками, борясь с рвотными позывами.

«Господи», – подумал я, озираясь по сторонам. – «Что здесь произошло?»

Впрочем, картина боя читалась довольно ясно. Колонну атаковали с нескольких сторон одновременно. Богомолов было много, очень много – я насчитал не меньше трех десятков трупов. Они шли волнами, не считаясь с потерями. Бойцы отбивались как могли, но в какой-то момент оборона рухнула.

Я заглянул в открытые двери ближайшего броневика. Салон был пуст, но следы присутствия людей остались – разбросанные бинты, пустые обоймы, аптечки с вырванным содержимым. На сиденье водителя темнело большое пятно крови. Свежей крови.

Проверил следующую машину – та же картина. И следующую. Все броневики были брошены, но не было ни одного тела внутри. Только кровь, гильзы и медицинские принадлежности.

«Они ушли», – понял я. – «Бросили технику и пошли пешком. Но почему?»

Ответ нашелся, когда я добрался до головной машины. Ее топливный бак был пробит в нескольких местах, солярка вытекла, образовав радужную лужу. Остальные броневики тоже были повреждены – у кого-то также были пробоины в баках, у кого-то разворочен моторный отсек.

Техника встала, и у штрафников не осталось выбора. Собрать выживших и двигаться дальше пешком. Но куда? И главное – зачем? По моим расчетам, до места назначения оставалось еще километров пятнадцать-двадцать. Почему не отступить к базе если все так плохо? Или не все?

Я присел на корточки возле одного из тел, стараясь не смотреть на то, что осталось от лица. Десять… нет, двенадцать трупов штрафников. Все из нашей роты, некоторые лица были смутно знакомы. К счастью, ни Толика, ни Крохи, ни Мэри среди них не было. И Стасика тоже.

«Значит, живы», – подумал я. – «Или все же нет».

Следы вели от броневиков вглубь джунглей. Много следов – тяжелых ботинок экзоскелетов, отпечатавшихся в размокшей от крови и дождя земле. Выжившие ушли организованно, строем. Раненых несли – были видны глубокие парные отпечатки и борозды от волочащихся ног.

Я встал и проследил взглядом направление. Тропа уводила прочь от дороги, в самую гущу леса. Туда, где деревья и кустарник смыкались плотной стеной, не пропуская солнечный свет.