Дивергенты боя

Построились. Вели себя, как шёлковые. Многие уже поняли, что можно было бы срок отсидеть и выйти. Здесь церемониться с ними не будут.

К шести десяткам бывших осуждённых подошли ЧВКашники, цепкими взглядами сканирующие прибывших. Богатырей среди них особо не наблюдалось, но зэкам сразу понятно стало, будь что не так, от таких товарищей мало не покажется.

– Всех привёз, Матвей? – спросил суровый молодой мужчина.

– Всех, кого отдали, Ветер. Там особо и выбирать не из кого было. Воры, взяточники, средние телесные, но не по беспределу, продавцы наркоты… В общем шушера всякая.

– Ага, значит беспредельщиков и извращенцев нет? – встал лицом к строю, повысил голос. – Или есть?

Толпа постаралась побыстрей откреститься, чуть ли не в один голос проорала единым порывом:

– Не-ет!

– Хорошо, коли так. Внимание сюда! Значит так, сейчас вы под присмотром старших команд пройдёте на склад. Получите камуфляж, обувь, рюкзак, прочую военно-полевую атрибутику. Вас накормят, помоют, укажут место для сна. Оружие получите завтра, а сегодня каждый из вас подпишет контракт с «Вагнером»… – Шагнул ближе к строю, взглядом прошёлся по лицам людей, стоявших в первом ряду, будто прикидывая, что из них можно слепить. – …Назад в зоны у вас дороги нет. Теперь дорога только одна на всех. Первые две недели на этой тренировочной базе я лично проведу вас по ней. Через две недели всех разбросают по подразделениям, где вам придётся пройти нелёгкий путь от простого штурмовика до героя СВО. Ваши погоняла остались в зонах. Сегодня каждому из вас присвоят рабочий позывной. На этом всё. Кому, что не ясно?

Шепотки волной прокатились по строю.

– Разговоррры!.. Я так понял, всем всё ясно. Контракты подписывать по отрядам будете, в летней столовой места хватит. Старшие… отряды в вашем распоряжении.

У штрафников Карповича дел тоже выше крыши было. Пришлось самостоятельно готовить расположение для сна, получать оружие, ужинать в столовой под навесом за длинными столами. Ну, а Хильченков ещё и дневальным по этой самой столовой загремел. Котлы для приготовления пищи помогал мыть. Выдалась свободная минута, отдыхая в сторонке, с любопытством смотрел на людей, только что переодевшихся в военную форму, подписывающих обязательства перед «левой» для них конторой, а сам подспудно отмечал для себя:

«Эх, бродяги! Чего вам в зоне не жилось? Пройдёт неделя-другая и большинства здесь сидящих не окажется в списках живых».

В расположение, когда стемнело возвращался. Чуть не навернулся, сокращая путь к выделенному временному жилью. Один раз в окоп, второй – в траншею, обшитую деревом, в которой верхние бревенчатые покрытия начинались за несколько метров до блиндажей. Сами блиндажи, в темноте костеря вагнеровских инструкторов по боевой подготовке, удачно обошёл. Судя по количеству «инженерных раскопов» в этой богодельне не один поток ЗэКа отоварили и на передовую выпустили.

По прикидкам Хильченкова, до казармы не больше 300-т метров пройти осталось. По тропе высокий кустарник пересечь, постаравшись шею не свернув очередную траншею перепрыгивая, и считай на месте. Вот только… При входе в коридор кустарникового прохода, к левому виску будто беличьей лапкой кто-то невидимый прикоснулся, следом морозным ветерком обдало. Сердце сбойнуло и усилило бег. Шестое чувство проснулось. Предупредило? Или наоборот, успокоительные слова пыталось шепнуть? Но и шестое чувство иногда способно ошибиться…

Из густой растительности шагнул под свет полной луны, а так как своей интуиции доверять привык, на всякий случай с тропы к траншее скачком сместился и чуть ли не «солдатиком» нырнул вниз. Слух чётко уловил звук сухого удара в деревянную обшивку облицовки по срезу земли. Этак, та же шишка с дерева упасть могла. Вот только звук прозвучал бы мягче. Не с такой силой, которая с одного удара металлический гвоздь в доску-двадцатку по шляпку вгоняет.

Направление звука и определять не нужно было. Над головой и чуть левее жёстко тукнулось. Взглядом окинул предполагаемый участок звука и напоролся ним на тусклый, едва уловимый зрению, отсвет клинка в мареве лунного света. Умелой рукой нож кто-то бросил и тот лишь на считанные мгновения разминулся с телом Хильченкова. А дальше… Дальше ясно, что делать нужно. Героя из себя корчить не стоит, тем более, ночью и в тишине, врага обнаружить сложно, а вот ещё один острый презент от недоброжелателя словить, это как два пальца об асфальт. Костя не пацан желторотый, на слабо не купишь!

Теперь только действовать! Движение – это жизнь. Кажется, банальность. Но данное утверждение приобретает кратно повышенную актуальность, если на тебя профи по какой-то причине охоту объявил. Двигаться. Тихой сапой по дну траншеи, по темноте… Двигаться на своих двоих, пока они в рабочем состоянии, и даже ползком, по возможности прижимаясь к стороне, откуда нож метнули. И делать это нужно грамотно, отдавая отчёт в своих действиях, чтобы оставаться незамеченным противником. Соображать быстро, двигаться тихо, ходить бесшумно и слушать каждый звук сверху.

Уж как оно там было, даже не понял, но когда из траншеи выбрался, никто не напал, и жизни лишить не пытался. Улыбающийся Сионист, назначенный дневальным, в бронежилете и с автоматом на ремне, встретившийся на пороге расположения, поделился новостью:

– Завтра начальство своим присутствием почтит. Карпович от смятения чувств чуть в потолок кипятком не ссыт. Народ от такого безобразия вот только-только к отбою разошёлся.

– Странно, на базе вроде как нормальным офицером казался.

– Это он при майоре казался, а здесь ответственность на плечи жмёт. Тобой интересовался. Где? Почему на месте нет?

– Старлея б спросил.

– Так он и спросил. Потом успокоился.

– Ну и ладно. Спать хочу.

– Иди. Твоя кровать во втором ряду третья слева. Сам тебе её ставил, и матрас с бельём получал.

– Спасибо.

Вошёл в расположение. Когда только приехали, и ещё освоиться не успели, думал, что корпуса простые летне-тонкостенные сооружения, потом даже удивился, насколько добротно сложены эти здания. Ещё сто лет простоят. В комнатах разруха была, остатки кроватей и тумбочек. Теперь, почти в темноте, лишь при свете луны за окном, казарма с засыпающим народом смотрелась презентабельней. Взглядом нашёл свою застеленную кровать, при виде которой тут же захотелось нырнуть под одеяло и отрубиться.

Только и успел, что шаг к кровати сделать. Дальше… Дальше, остановился. Почувствовал холод, пробежавший по спине и замерший на затылке. Ощущение грозившей опасности снова пронзило сознание. Но ощутил и то, что опасность эта, большая, объёмная, и она не только ему грозит, но и всем тем, кто рядом с ним находится. Раньше таких ярких и понятных ощущений у него не было.

– Костя, чего столбом встал?

Услышал голос Брука с койки у стены. Вопрос с задержкой к сознанию дошёл.

– А? Что?.. Пока не знаю, но жопой какую-то непонятку, вернее даже неприятность чувствую.

– Блажишь, Сник!

Почувствовал как на темечко мягко давануло, будто какой-то добряк на голову подушку положил, а потом сверху тяжёлой гирей прижал. Сверху прижал. Значит гадство сверху ожидать стоит. Ответил:

– А похоже нет, но…

Фразу закончить не успел, когда… Понял, чего ждать можно. Лосем в капкан попавшим заревел:

– Мля-а! Подъём, бродяги! Нах! Сматывайся, кто жить хочет!

Народ к похожим ситуациям привычный, мухой на ногах очутился.

– Куда?

Костя, почти не разбирая дороги, уже к открытым окнам скакал. Рыкнул:

– По норам! Под боком окопы нарыты! Туда!

Кто-то чуть ли не фальцетом заблажил:

– Оружие!

– Нах!..

Ногой оттолкнулся от подоконника, перекатом нырнул наружу.

Оказавшись на ногах, порскнул вправо, за спиной слышал дыхание толпы сослуживцев, поливающих матами то ли его самого, то ли начальство, то ли себя родных и любимых. Причём матерились, но падая, вставали, неслись сломя голову, как стадо баранов за вожаком, и кажется не отставали. Гахнуло где-то в стороне. Ещё! Ещё! И ещё-о!.. Дальше словно врата ада разверзлись. Пока ещё не оглох, действительность на звук воспринимал и по шуму ломающихся, как карандаши вековых сосен. Бежал. Спотыкался и падал. Снова бежал куда-то. Куда угодно, лишь бы подальше от урагана огня. В-ва-а! Считай, рядом разорвалось. Метрах в трёхстах. Оглох, но повезло, когда уже и не рассчитывал.