Ревизор: возвращение в СССР 43

А я еще над Балдиным потешался мысленно в Паланге, когда он железную дорогу малышам годовалым задарил… Да капитан генерала нашего сейчас как ребенка уделал, на два корпуса обошел, можно сказать… Твою налево! И как теперь аккуратненько эти «подарочки» у пацанов выцепить, чтоб гостя не обидеть?.. Совсем мне не улыбается, что мои парни будут неопознанные африканские кости обсасывать, когда «погремушки» в рот потянут… А если сломают еще и камушки из погремушек высыпятся, они же их в рот тут же потянут. Так и подавиться запросто можно…

Да и маски эти… Жуть берет, когда смотришь. Они не только злых духов, они и нас отпугнут, из дому с женой сбежим. И как назло, детям понравились они явно. Если бы хоть испугались и заплакали, был бы легальный повод тут же их и прибрать с глаз долой.

– Маски у кроваток лучше всего поставить, шаман так сказал, – добил меня и жену Николай «дельным советом».

Что они там пили, пока на рейде у этой деревни стояли?!

– Ага, – покладисто кивнул я, игнорируя весьма выразительный взгляд Галии, – завтра уже определимся. Сейчас парней спать надо укладывать. Маски пока в кабинет занесу к себе, а завтра решим, где поставить, чтоб пес еще не опрокинул их…

С этими словами я похватал «погремушки» и маски и уже хотел унести, но тут вмешался неожиданный фактор. Наши пятнистые дети категорически воспротивились попытке забрать маски. На «погремушки» им, похоже, было пофиг, слишком уж тяжелые и неудобные, а вот эти жуткие раскрашенные изделия африканских умельцев пришлись пацанам по душе. Под возмущенные вопли маски пришлось оставить в комнате, прислонив к стене недалеко от кроваток.

Дети тут же успокоились, вполне довольно позволив жене начать их готовить ко сну, переодевая в пижамки. А вот Галия косилась на новые предметы интерьера с большим недовольством.

Даже тут же врученные нам с женой Николаем фирменные американские джинсы настроения ей явно сильно не подняли. Она искренне улыбнулась капитану и поблагодарила за наш привезенный заказ, но я видел, что внутри у нее бушуют совсем не радужные эмоции.

– Сколько с нас? – тут же деловито поинтересовался у капитана, ведь джинсы мы сами заказали. Понятно, что не подарок это.

– По сто рублей пара, – ответил тот. – За сколько взял, за столько и отдам вам. Свои ведь, – добавил Николай.

Я оценил жест. Цены на такие импортные вещи знаю. Это реально как своим цена. Такие он в Москве может запросто раза в два-три дороже продать, с руками оторвут.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я его.

– Это не все. Я еще костюм тебе по случаю прикупил там спортивный. Помню, что ты бегаешь и зарядку постоянно делаешь во дворе, – пояснил Николай, передавая мне сверток. А это твоей жене-красавице подарок, – протянул он Галие небольшую коробку.

Открыв коробку, жена ахнула. Там лежали две чайные чашки с блюдцами очень необычного вида. Вроде и стекло, но не прозрачное, а словно из перламутра с оранжевым оттенком.

– Какая красота! – восхищенно прошептала жена, рассматривая чашку. – В жизни ничего подобного не видела. Спасибо большое!

– На здоровье! – кивнул очень довольный ее реакцией капитан.

По лицу Галии понял, что первое неудачное впечатление, сделанное подарками для детей, капитан немного исправил…

Поблагодарив гостя еще раз, потащил его на кухню праздновать возвращение.

***

Москва, сквер около Лубянки

Губин встретился с Назаровым перед работой, как у них было принято по пятницам. Не все вопросы стоило в кабинете обсуждать. И сразу решил доложить о вчерашнем разговоре:

– Виктор Константинович, доброе утро! Встречался вот вчера с Артёмом, тем самым, которого попросил подружиться с Ивлевым. Он пока что практически не продвинулся, так что в двух словах могу рассказать о первых результатах.

– А, это хорошо, – рассеянно сказал Назаров. – Но что действительно хорошо, что к нам вчера документ от Вавилова пришёл с просьбой обеспечить этому Ивлеву надзор негласный. Мол, за ним слежка от ЦРУ возможна.

– Неожиданный поворот, даже очень, – удивился Губин.

– Вот и я также думаю, – радостно сказал Назаров. – Вавилов, что, получается, сдаёт нам собственного человека, который ему карьеру перед Андроповым стал продвигать?

– Получается, что так, – согласился Губин. – Но согласитесь, Виктор Константинович, что выглядит это чрезвычайно странно. Нет ли в этом какого-то подвоха?

– Ну а какой подвох? Есть запрос, мы его аккуратно выполним. Просто не будем делиться с Вавиловым всей интересной информацией, если таковая появится…

– Может быть, Виктор Константинович, используем этот запрос для организации за ним полноценной слежки? Жучки установим, прослушку на телефон? – предложил Губин.

Назаров, подумав немного, всё же с сожалением покачал головой:

– Нет, от всего этого бумажный след останется, а у нас запрос только на наружное сопровождение. Не был бы этот Ивлев любимчиком лично Андропова – можно было бы рискнуть. А вот в такой ситуации игра не стоит свеч. Главное, теперь выдели толковых ребят на наружку. Пусть как можно больше информации соберут: куда этот Ивлев ходит, с кем общается, в какие круги вхож. Ну а если и в самом деле удастся выявить, что ЦРУ за ним ходит, так это вообще подарок будет. Может быть, получится это как-то выкрутить против самого Вавилова.

***

Москва

С самого утра раздался звонок от Артема, того комсомольского функционера из Бюро ЦК ВЛКСМ, который мне награду от этой структуры на прошлой неделе вручал. Тот радостным и бодрым голосом пригласил меня с женой и детьми на выходные на свою дачу.

Артем по-прежнему оставался для меня темной лошадкой. Я почти уже уверился, что он со мной беседовал в ресторане, чтобы побольше информации обо мне собрать для какого-то важного человека, что мной заинтересовался, и ждал, что когда он поделится ей с ним, то со мной этот человек как-то свяжется. Но ничего такого не произошло, и я испытывал некоторое раздражение. Раз снова хочет со мной пересечься, значит, похоже, не собрал он нужной ему информации, и хочет продолжить. Или я вообще неправильно понял его настойчивые расспросы?

Но видеться мне с ним не очень хотелось, если честно. Так что я был очень рад железной отмазке, что у меня была…

– Артем, очень рад звонку и спасибо за приглашение. Но дети внезапно ветрянкой заболели, сам понимаешь, ближайшие пару недель мы вообще никуда и ни к кому…

– Даже так? – удивился тот. – Очень жаль… Ну, выздоравливайте там, попозже, значит, встретимся! У меня дача с камином, так что и в ноябре там будет вполне уютно!

Поблагодарил за добрые пожелания, и положил трубку. Ну да, конечно, у тебя дача с камином… Ты же серьезный комсомольский функционер, иначе и быть не может…

Поехал к десяти на полигон, настрелялся до звона в ушах. А потом подъехал к небольшой кафешке около сквера, где мы обычно с Захаровым встречались. Времени было еще много до часу, на который мы встречу назначили, так что порадовал себя молочным коктейлем. А затем уже неспешно выдвинулся в сквер.

Идя на встречу с Захаровым, конечно же, я полностью подготовился по тому вопросу, что он просил меня прояснить, по «Полету». Но одновременно меня очень мучил другой вопрос, о котором Захаров был сейчас абсолютно не в курсе. У меня не было выхода, не рассказать Румянцеву о том, что со мной пять минут беседовал потенциальный шпион из ЦРУ. И я уверен, что правильно поступил, сообщив ему об этом. Слишком велик был риск, что кто-то на меня настучит по этому поводу.

Всё же наших граждан на дипломатическом приёме было достаточно много. Не говоря уже о том, что там было полно дипломатов из социалистических стран, которые вполне себе могут симпатизировать Комитету государственной безопасности СССР до такой степени, что иметь установленные с ним личные тесные связи.

Но вот теперь вопрос: говорить ли мне об этом Захарову? Так-то технически мне стоило бы переговорить по этому поводу с Мещеряковым. Попросить его, чтобы он некоторое время не посылал никого за мной хвостом. Потому что, рассказав про это Румянцеву, я вполне могу теперь ожидать получить от него хвост из комитетчиков… Будет очень нехорошо, если они засекут кого-то из людей Мещерякова и проследят их потом до него самого… Совсем нехорошо. Ещё сдуру примут его за шпиона из ЦРУ… Начнут колоть, и расколют его по другому направлению, что нам совсем не нужно.

Но всё, что я скажу Мещерякову, он тут же немедленно передаст Захарову. В этом я уже убедился. Мещеряков всячески демонстрирует личную преданность Захарову, что меня, честно говоря, целиком и полностью устраивает, учитывая, насколько мы все зависим именно от Захарова.

Но тут же важно, как именно он расскажет это Захарову. Мало ли какие-то не те акценты сделает на этом. Черт, как я ни прикидывал, всё равно получалось, что мне всё-таки стоит сказать об этом Захарову самому, перед тем как идти с этим к Мещерякову.

Но важно сказать это так, чтобы не перепугать его. А то ещё вообразит себе чёрт знает что и порвёт со мной все связи на всякий случай. Обидно будет, если окажется, что завтра уже даже Сатчан на мои звонки перестанет отвечать. Не говоря уже о том, что меня выкинут из группировки, словно меня в ней никогда и не было.

Так-то по советским меркам я уже неплохо всего припас. Но мне же ещё будет невыносимо скучно работать журналистом или выступать на радио, да читать лекции в КГБ. Всё же всё это для меня не самое важное в жизни. Делаю, потому что это полезно для моего развития. И для моей страны, СССР.

А вот в группировке Захарова я играю вполне реальную роль именно в той сфере, где у меня есть первичный интерес – осуществляю ускоренную модернизацию крупных советских предприятий. Добиваюсь строительства новых цехов для реализации новейших проектов. Способствую росту выпуска дефицитных товаров, так необходимых советским гражданам. А сколько всего уже сделано по повышению уровня жизни работников предприятий, которые находятся под контролем нашей группировки! Взять хоть те же ясли, что удалось пробить… Да и не только для наших работников. Плитку скоро будем выпускать, чтобы людям не приходилось по раздолбанному асфальту ходить или вовсе грязь ногами месить. Детские площадки, вон, новейшие появились, которых ещё и в Берлине никто не видел. Сколько они счастья доставят советским детям! Я бы и сам хотел, чтобы в моём детстве были такие площадки. И теперь так оно и будет. Сейчас же в Москве вовсю растет маленький «я», настоящий! В мае этого года восемь лет исполнилось. И вот он уже вполне может быть, хоть раз да на такой площадке уже и поиграл. А если нет, скоро она около его двора появится. Вот, надо, кстати, когда дефицит площадок схлынет, и все нужды Политбюро будет удовлетворены, похлопотать, чтобы в моем дворе такую вот площадку обязательно установили. Хотя нет, только после того, как моя мать забеременеет моим братом… Родится он у меня 5 октября 1974, значит, весной 1974 можно уже начинать аккуратно вторгаться в жизнь семейства… Я уже предвкушая, что придумаю, чтобы с собственной семьей познакомиться и получить возможность время от времени хоть как-то пересекаться…

Нет, я точно не хотел бы, чтобы меня турнули из группировки… Еще столько всего не сделано.

Именно поэтому, идя на встречу с Захаровым, думал прежде всего, как именно все эти моменты так изложить, чтобы ни в коем случае его не напугать.

Придумал, в принципе, и решил сразу же с этого вопроса и начать. Чтобы потом, пока будем про перспективы цеха на заводе «Полёт» говорить, Захаров мог над этим подумать и при необходимости всё, что ему будет любопытно, уточнить еще у меня. Лучше так, чем он потом сам будет думать что-то по этому поводу, что может оказаться вовсе не тем, что я хотел бы, чтобы он думал.

Запутанно звучит, конечно, но так оно и есть. Я и сам немного запутался уже. Кто бы мог подумать, что столько последствий будет всего лишь из-за посещения одного дипломатического приёма? Я так точно не был готов к этому.

Глава 5

Москва

Погулял по скверу минут пятнадцать в ожидании шефа, Захаров сегодня почему-то запаздывал. Из любопытства стал осматриваться вокруг. Вдруг за мной кто-то уже следит либо от КГБ, либо от ЦРУ? А то и от тех, и от других? Ничего, хоть кто-то из них и заметит меня с Захаровым беседующим, ничего страшного из-за этого не случится. Только уважать больше будут и те, и другие…

Никого не приметил, ну так я и не являюсь специалистом, чтобы заметить такую слежку.

Вот же жизнь интересная стала. Как я во всё это влип?

Задача же была простая – сходить выпить японского пивка на халяву, да жену в новом наряде выгулять…

Что касается пива – а ведь мог бы просто попросить Фирдауса купить его за рубежом и привезти в следующий раз. С женой сложнее, конечно, не будешь же Боянова постоянно просить о дефицитных билетах, чтобы Галия могла по театрам со мной ходить вместо посольств. Он-то раздобудет, но потом однажды придет уже со своей просьбой, и я не смогу ему отказать. А что он может попросить, я прекрасно представлял. Еще одну правильно выдержанную с идеологической точки зрения пьесу… Хотя… Почему бы и нет, даже если так? Надо начать думать на эту тему, может, какая-то идея и появится по этому поводу. Только, желательно в этот раз, с настоящим цыганским антуражем… А то что я за цыганский драматург такой, если у меня пьеса не совсем и цыганская на самом деле получилась?

Ладно, волков бояться – в лес не ходить…

Когда появился Захаров, я с ним поздоровался и сказал:

– Виктор Павлович, тут у меня такой вопрос есть специфический. Наверное, ближайшие две с половиной недели до моего отъезда на Кубу мне лучше наши мероприятия очередные не посещать, если они будут в этот временной отрезок. И Мещерякова, с вашего разрешения, я попрошу, чтобы он никого за мной хвостом не посылал ходить…

– Что-то случилось, Паша? – тут же насторожился Захаров.

– Нет, это скорее для профилактики, – поспешил успокоить я его. – Я был просто в среду на японском дипломатическом приёме. И там ко мне сначала японский посол прицепился, больше десяти минут со мной беседовал. А вслед за ним, сами понимаете, из-за такого продемонстрированного ко мне интереса и другие дипломаты полезли, в том числе и американские. А сами понимаете, что там было полно наших советских граждан. Опасаюсь, что если один из них настучит в контору, то те могут какое-то время следить за мной.

– Всего-то это и вся причина, – удивился Захаров.

– Боюсь, что причина всё же веская. Япония – страна-партнёр НАТО, про американцев что тут вообще говорить. Тем более американец был такой специфический. Очень прилипчивый, навязчивый, как бы не црушник. Может, я, конечно, и дую на воду, обжёгшись на молоке, но я лучше перестрахуюсь, чем буду для нас с вами какие-то проблемы на пустом месте создавать.

– Ну, я, конечно, думаю, что ты перестраховываешься. – улыбнулся Захаров. – Я же тоже часто хожу на всякие эти дипломатические мероприятия и беседую там с разными людьми, о которых часто ничего не знаю вообще до начала беседы. Хотя…

Захаров задумался, наморщив лоб, а потом сказал:

– С другой стороны, может быть, ты и прав. За мной в силу моей должности комитетчики побоятся ходить, а ты ещё маловат по своим должностям для них, чтобы испугались за тобой присматривать. Да, наверное, ты всё же прав. В такой ситуации лучше нам перестраховаться, и «Полёт» тебе лучше не посещать на очередном мероприятии. Так, а про Кубу? Что ты имел в виду, что там за Куба вообще? Очередное мероприятие в посольстве?

– Нет, мне тут получилось по кремлёвской линии в связи с тем, что я молодой отец близнецов, путёвку на Кубу раздобыть, – начал объяснять я. –Вылетать надо 10 ноября, 30 ноября обратно. Я просто думал, что вам Сатчан уже рассказал.

– Нет, не рассказывал ничего. Ну, ты молодец, правильно, у нас тут самая хмарь и слякоть будет, а ты детей оздоравливать будешь в тропиках. Главное, там с ромом не переборщи, а то бросишь всё ещё и уйдёшь в пираты.

– Не буду перебарщивать, – пообещал я Захарову.

– И если там тебе все понравится, расскажешь потом на заседании в «Полете», может, потом кто из наших тоже захочет туда слетать. Путевки-то мы любые можем куда угодно раздобыть. Помни об этом, кстати, когда будешь прикидывать следующий отдых после Кубы. Мы не хуже Кремля для тебя все выделим.

– Спасибо, Виктор Павлович!

– Ладно, – сказал он, – давай тогда ближе к нашим вопросам. Так что у тебя там по поводу возможности использования этого нового цеха «Полёта», какие появились соображения?

– У меня для вас, Виктор Павлович, припасено сразу два интересных направления, оба из которых могут очень серьёзно вашу политическую карьеру вверх подкинуть. Вашего участия в этих проектах не заметить будет абсолютно невозможно. Также вы сможете частью славы с Гришиным поделиться или в целом всю её отдать Гришину, чтобы он о вас позаботился получше. Тут уже вам, конечно, нужно будет решать, исходя из конкретного политического расклада, который будет присутствовать в тот момент…

Захаров, сразу видно было, оживился и очень заинтересовался. Поскольку сказал:

– Так, Паша, давай не томи, рассказывай, что ты там такое удумал?

– Первый вариант – это аквапарк, тут для вас и нас будет в основном политическая выгода.

– Что за аквапарк такой? – удивился Захаров.

– Представьте себе огромный купол. Знаете, как на некоторых рынках бывает, но под ним не торговые ряды, а огромный бассейн, в котором ещё и горки высокие. Ты на эту горку по лестнице забираешься в плавках и скатываешься с высоты пятнадцать метров по жёлобу вниз, влетаешь в воду, куча брызг вокруг, а снаружи этого купола – 25-градусный московский февраль.

Получается, что в Москве самая что ни на есть зима, а советский человек со своей семьёй как в тропиках отдыхает и, конечно, чрезвычайно благодарен за это советской партии…

– Так, – уважительно сказал Захаров, – огромный купол, а сколько там человек примерно может в одно время отдыхать?

– Несколько тысяч человек за один раз, Виктор Павлович.

– Ого, – удивился он, – это ж какого размера должен быть купол?

– Всё вполне можно реализовать в рамках нынешних инженерных технических решений. Но! Пока что ни одного такого объекта нету. Если мы реализуем его в Москве, это будет самый первый в мире. Сами аквапарки сейчас уже есть, просто они не под куполом и рассчитаны только на тёплое время года. Так что будет ещё и достижением советской науки. И я ещё, помимо самого строительства, подскажу, как это раскрутить максимально хорошо в прессе. Чтобы было побольше политических выгод для вас лично или, опять же, для Гришина. Кого вы сами мне скажете, того и сделаем героем.

К примеру, по понедельникам туда можно только сирот возить из детских домов. По вторникам – бесплатно школьников из первых классов. Будем таким образом реализовывать социальную функцию государства.

– А в остальное время, значит, люди платно будут ходить? – задумчиво спросил меня Захаров.

– Они не то что будут платно туда ходить, они туда ещё и в очереди будут выстраиваться, чтобы деньги заплатить за посещение аквапарка, – усмехнулся я. – Это ж то же самое, что кинотеатр с популярным фильмом. Или как премьера спектакля в театре на Таганке, или балет в Большом театре. Престижное развлечение. Правда, такой культурной функции не имеет. Но мы же не снобы, чтобы любое развлечение только с культурой связывать. Потому что если с такой точки зрения подходить, то и поход на лыжах зимой – совершенно не культурное мероприятие. А ведь спросом со стороны граждан пользуется огромным…

– Да нет, я понимаю, что должно быть платным. С этим я с тобой полностью согласен, – махнул рукой Захаров. – Просто сразу пытался прикинуть, обойдёмся ли мы в этом случае только политическими выгодами или ещё какие-то экономические тоже можно будет получить.

– Пропускать больше народу, чем билетов продавать, или продавать больше билетов, чем официально будет рассчитано, – сразу же сообразил я, на что он намекает. – Ну а почему бы и нет? Если на стадии строительства искусственно занизить количество народу, что посещать может, тогда и места для всех будет достаточно, чтобы отдыхать по полной программе. И можно будет и дополнительную экономическую выгоду тоже получать.

А сам подумал, что Захаров тот ещё жук. Вроде бы сейчас и плановая экономика. А он в один момент просёк, как можно деньги на аквапарке зарабатывать… Похоже, наше влияние друг на друга неоднозначно. Я начинаю всё больше становиться советским человеком. А он как-то всё больше настоящим предпринимателем из девяностых из-за нашего с ним общения.

Но по-своему забавно…

– Ну что же, – заметно приободрился Захаров после того, как сам придумал, как можно ещё и экономическую выгоду извлекать из такого вот аквапарка. – Эта идея мне уже сразу понравилась… Ну давай, излагай и второй проект. Надеюсь, он окажется таким же многообещающим, что и первый.

– Второй проект у нас некоторым образом копирует тот успех с детскими площадками, который уже, можно сказать, состоялся. И реализовать его мы можем с полным учётом тех некоторых ошибок, которые произошли из-за вмешательства Гришина с реализацией проекта по детским площадкам.

Детские площадки – это всё же для детей лет до двенадцати-тринадцати. Потом дети становятся уже подростками. И им нужны уже совсем другие развлечения. Что я предлагаю? Неподалёку от детских площадок ставить уже то, что нужно как детям от двенадцати-тринадцати лет, так и мужчинам почти в любом возрасте. Специальные агрегаты для занятия физической культурой, для развития мышц и силы. Ну и выносливости тоже.

– Поясни, Паша, чем твое предложение от брусьев и турников отличается…

– Вот давайте я вам сейчас папочку открою и покажу, что имею в виду, – полез в портфель, достал вчерашние рисунки Галии с тренажёрами и стал показывать неспешно Захарову один за другим, объясняя, для каких именно групп мышц этот тренажёр.

– Вот представьте: выходит молодой шестнадцатилетний парень поутру и, вместо того чтобы по дворам бегать, рискуя, что его какая-нибудь собака за ногу укусит – эти ж твари любят бегать за теми, кто, как им кажется, убегает от них, – так вот, он просто идёт на эту площадку с тренажёрами. Сначала бицепсы качает, потом трицепсы, потом квадрицепсы, затем пресс качает. Потом подтягивается.

И в результате, когда такие как он через два года в армию пойдут, военное начальство будет очень довольно, что приходят к ним всесторонне развитые физически молодые люди, которых не нужно несколько месяцев откармливать и гонять на физкультуру, чтобы они хоть как-то солдат внешне напоминать начали.

– А, понял, – одобрительно сказал мне Захаров, намекаешь, на то, что таким образом нам можно сразу же поддержкой со стороны Министерства обороны по этому проекту заручиться? Да, согласен, это будет ловкий ход. Это их, конечно, чрезвычайно заинтересует. Ладно, мысль я понял. Политическую составляющую тут я вижу, согласен. Все поймут, что я забочусь о здоровье будущих призывников, укрепляю мощь советской армии. Это мне для политической карьеры самое то, учитывая, как влиятельны все, кто связаны с армией в наших коридорах власти. Мне, как сугубо штатскому человеку, такая поддержка очень даже не помешает. А подскажи мне теперь, в чём может заключаться наш прибыток по экономике?

– А чтобы денег заработать, Виктор Павлович, мы сможем при «Полёте» магазин открыть. Где не только часы будут продаваться, как сейчас, а все эти тренажёры, только по отдельности. Хочешь бицепсы качать? Вот тебе тренажёр для бицепсов. Купил, установил у себя на даче, бицепсы качай. Друзей приводишь, показываешь, хвастаешься. Они тоже садятся за тренажер, мужики всё же, давай тоже бицепсы качать. Спрашивают, где достал, приезжают к нам и покупают себе такой же, чтобы на свою дачу установить. Чтобы не думали про них, что они отсталые от современного советского технического прогресса и физкультурой не интересуются. А дальше уже, сами понимаете, сделать можно двести, а официально продать всего сто…

– Ясно, ясно, молодец.

И эту идею, было видно, Захаров тоже безоговорочно одобрил.

– Только вот мне одна мысль пришла в голову. – вдруг прищурил глаза он.

Я тут же подумал, что сейчас все же какой-то вопрос пойдет в развитие по теме КГБ и возможной слежки за мной… Но нет, похоже, там для Захарова все уже было ясно. Это я понял по следующему вопросу:

– Если вернуться к первой твоей идее по поводу этого самого аквапарка… А какое он отношение с технической точки зрения имеет к новому цеху «Полёта»?

– Так, Виктор Павлович, там же очень много всякого тонкого технического оборудования нужно. Чтобы все эти водяные аттракционы как следует работали, чтобы воду очищать, вовремя нагревать её опять же до нужной температуры. Чтобы снаружи было минус двадцать, а внутри плюс двадцать пять, понадобится много сложного технического оборудования. Как минимум часть из него будет как раз этот самый цех «Полёта» выпускать, как раз на новеньком оборудовании, что способно с нержавейкой чудеса творить…