Жить, пока бьется твое сердце

Эта немая реакция пугала сильнее, чем любые крики.

Миша, сидевший в стороне, молчал. Он понимал, что вмешиваться сейчас бесполезно. Атмосфера в помещении стала вязкой, тяжёлой, каждое дыхание отдавалось эхом в груди.

Спустя несколько минут Максим поднялся. Его движения были жёсткими, резкими, словно внутри что-то сломалось. – Мы не можем оставаться здесь, – произнёс он наконец. Голос был низким, усталым, будто чужим.

Он начал собирать вещи: проверил рюкзак, скинул туда найденные бинты, пару банок консервов, бутылку воды. Всё делал молча, методично, не поднимая глаз. Шаги отдавались глухо по разбросанным осколкам стекла.

Соня смотрела на него, кусая губы до крови. Она хотела остановить его, обнять, сказать, что он всё ещё тот же Макс, но не смогла. Чужая отрешённость в его взгляде лишала её сил.

– Когда выдвигаемся? – хрипло спросил Миша, не глядя в сторону двери.

Максим застегнул рюкзак, перекинул его через плечо и наконец посмотрел на друзей.

– Сейчас, – сказал он. – Чем дольше ждём, тем ближе смерть.

В его голосе не было сомнений. Только тяжесть и холодное решение.

Город встречал их пустотой. Когда-то шумные улицы теперь были похожи на декорации к фильму – пустые витрины, вывернутые мусорные баки, брошенные машины с открытыми дверями. Ветер гнал по асфальту серые клочья бумаги и пакеты, застрявшие на перекрученных решётках. Где-то вдали скрипела вывеска магазина, раскачиваясь на оборванных петлях.

Иногда на дороге встречались тела – кто-то так и лежал у обочины, кто-то застыл у стен, словно пытался спастись, но не успел. От некоторых ещё тянулся слабый запах крови и гнили, и ребята старались обходить их стороной, не задерживая дыхания.

Вдруг Максим остановился. Впереди, прямо на асфальте, ползла женщина. Её руки дрожали, пальцы оставляли тёмные следы на грязном снегу. Она тянулась к ним, как утопающий за соломинку. Когда она подняла голову, Соня невольно вскрикнула: лицо было искажено, губы разорваны, подбородок залит свежей кровью. Изо рта свисали тёмные сгустки, и каждый её вдох был похож на хрип.

– Не смотри, – тихо сказал Максим, схватив Соню за руку и потянув дальше. Она шла с закрытыми глазами, кусая губу, чтобы не закричать.

Дальше дорога выводила к реке. Улица уходила вниз под уклон, и с этого холма открывался вид на мост. Сначала показалось, что это спасение – колонна военных машин, люди в форме, блеск оружия. Но чем ближе они подходили, тем яснее становилось: это не спасение.

Сотни людей столпились у моста, пытаясь прорваться на другую сторону. В воздухе стоял гул криков, плача, мольбы. Женщины с детьми на руках, мужчины с рюкзаками – все толпились, тянулись вперёд. Но на пути стояли военные.

– Назад! – кричал один из солдат, поднимая автомат. – Назад, я сказал!