В поисках отца красотки

– Я из Ганы.

Моё лицо недоуменно вытянулось. Я, в целом, довольно неплохо ориентируюсь в географии, но как и любой среднестатистический россиянин, знаю про Гану чуть больше, чем ничего. Например, я точно слышал, что где-то среди многочисленных стран Африканского континента есть и такая. На этом мои знания о координатах этой страны закончились.

– И что, у вас в Гане есть какие-то запреты по поводу левой руки?

– Да… Делать что-либо левой рукой в отношении другого человека – это оскорбление.

Здрасьте, приехали. И вот как я должен был об этом догадаться?!

– То есть ей вообще ничего нельзя? – на всякий случай уточнил я.

– Можно, – она взглянула на меня и внезапно ее смуглые щеки слегка порозовели.

– Так просветите меня, мадемуазель.

Кажется она совсем смутилась, а потом добавила с легкой улыбкой:

– Когда вы идете в уборную, ей можно взять туалетную бумагу.

Я с трудом сдерживал улыбку, чтобы не заржать.

– Мадемуазель, я все понял… Постараюсь в вашем присутствии делать всё только правой рукой… Хотя простите меня, если буду ошибаться. У нас в России – демократия в отношении собственных рук, и обе могут использоваться для самых разных дел. Так что вы так сильно не реагируйте, а то люди могут вас не правильно понять.

– Да, наверное… У нас просто взять или дать что-то левой рукой, особенно если это касается еды – страшное оскорбление. Ей даже нельзя махать ни для приветствия, ни для прощания. Все важное для человека делается только правой рукой. Это в культуре нашей земли. Понимаете, месье, туалетная бумага не всегда существовала…

Она засмущалась, и внезапно стала очень милой. А я смотрел на нее и думал, какие же все-таки разные и странные обычаи есть на нашей огромной планете. Но время бежало быстро, и надо было еще обсудить дела.

– Мадемуазель, это, конечно, занимательно, но, давайте, перейдем к графику. Дело в том, что вы прилетели слишком внезапно. Я – деловой человек, и для меня ваш прилет раньше срока стал неожиданностью. Сегодня у меня до четырех вечера запланирована большая конная экскурсия, и мне не удалось найти себе замену. Мне уже надо собираться, скоро приедет туристический автобус. Понимаете, свой собственный бизнес я не могу ставить под угрозу.

Она вскинула на меня удивленный взгляд:

– У вас свой бизнес, месье? Я думала, что вы работаете на Ашота.

Я улыбнулся, понимая, что нужно внести ясность.

– Я – партнер Ашота, – объяснил я. – Вообще-то, я занимаюсь организацией туров по горам и другим местным достопримечательностям. У меня здесь своя турфирма.

– А-а-а, – на ее лице мелькнуло понимание.

– Просто тут людей с хорошим знанием иностранных языков мало, сейчас – не сезон для больших экскурсий, и мы с Ашотом договорились, что я побуду переводчиком и пока поживу у него. Я совсем не против, тем более Диля кормит божественно, и мне, холостяку, не приходится самому у плиты стоять. Но сегодня приезжает очень большая группа, и заменить меня – некем. Там, дальше, я уже сориентируюсь и смогу попросить парней меня подменить.

Агое кивнула, поставила на столе передо мной кружку и, мило улыбаясь, кивнула:

– Хорошо, я подожду до вечера.

– Могу только предложить присоединиться к экскурсии… Она будет конная, не спешная.

– Я не умею ездить на лошадях. Я сидела на коне один лишь только раз, и только для фотосессии. В моей стране очень мало лошадей.

– Тогда я вас покатаю, но, видимо, не сегодня.

– Я найду чем себя занять… Скажите, Никита, есть в этой деревне какие-нибудь магазины? Мне нужно купить кое-что из одежды, и, возможно, обувь. Мой чемодан остался в Москве. Может быть мой друг его привезет…

Быстро глянул на неё. У нее есть бойфренд? Хотя тут не надо семь пядей во лбу иметь, чтобы понять, что у такой красотки обязательно должен быть дружок. Мог бы и сам догадаться. На всякий случай осторожно спросил:

– А, может, так случиться, что он его не привезёт?

– Мой друг может вообще сюда не полететь. Тут очень холодно, и ему здесь не интересно.

Бросил на нее еще один любопытный взгляд:

– А вам, значит, не холодно?

– У меня здесь личные интересы, поэтому мне понадобиться ваша помощь.

– Какая же?

– Мне надо найти одного важного для меня человека. Он живет или когда-то жил в этой местности. Но, может быть, у него остались какие-то родственники… Мне важно их найти.

– Вы меня заинтриговали, Агое, – сказал я и аккуратно взял чашечку правой рукой.

Кофе, правда, уже был еле теплый, но я не стал придираться.

– Вечером расскажу. Так как насчет магазинов?

– В Сосновке они есть. И продуктовые, и сувенирные, и аптека, и вещи тоже продают. Шикарных бутиков не ждите, но самое необходимое приобретете. А куртку и теплые штаны, кстати, можно на горнолыжке просто в прокат взять.

– Это далеко?

– До магазинов минут двадцать идти. Вам надо выйти из дома и прямо по дороге улице все вниз и вниз, пока в центр деревни не выйдете. Там у нас все магазины. А если вам нужен прокат, то днем сюда приедет мой племянник Яша. Я передам ему через Диляру, чтобы он вас до трассы проводил. Там пункт проката снаряжения прямо под горой, и даже подниматься не надо. Это если вы сэкономить хотите, чтобы не покупать лишнего, в прокате есть всё

Я потянулся к сахарнице, и снова сообразил, что пытаюсь сделать это левой рукой. Быстро исправился. Мы с Агое переглянулись, и она тихо, и совершенно беззлобно засмеялась.

Улыбнулся в ответ. Кажется, лёд между нами начал таять.

– Мадемуазель, вы к Диле завтракать пойдете? А то у неё, наверное, всё готова.

– Идите один, месье. Я сегодня буду только обедать, – с этими словами она встала и направилась к лестнице.

– У вас в Гане не завтракают?

– Завтракают, и очень плотно. Но когда работаешь фотомоделью, приходится себя немного ограничивать. Так что до вечера, любимый мой.

Я чуть кофе не поперхнулся. Любимый? Это она – мне?

Смотрел, как она удаляется, и уже ничего не понимал.

Глава 8. Утро в горах

Агое

Когда Никита ушел, я осталась в доме одна. За окнами уже рассвело, и меня потянуло к окну.

Выглянув на улицу, внезапно замерла. Только сейчас я увидела величественные, огромные горы, покрытые снегом. На некоторых склонах росли высокие деревья, но выше, почти в самое небо упирались резкие каменные пики. Это зрелище потрясало воображение.

Раньше горы я видела только в кино и на картинках, но это было не то. Маленькие двумерные изображения не передавали ни масштаба, ни высоты, и, уж тем более, никакого величия этих каменных исполинов. От невиданного зрелища у меня перехватывало дыхание, а на глазах выступили слёзы. У меня не было слов – я стояла, завороженная, глядя на удивительное зрелище, открывшееся мне из окна.

«Господи, воистину, стоило прилететь на другой континент, чтобы увидеть эту живую, захватывающую красоту!» – думала я, испытывая небывалое чувство эйфории.

Спустя некоторое время в моей поле зрения появились Ашот, Никита и несколько других парней. Они неспеша шли в сторону одноэтажного каменного строения, и их разговоры были слышны даже издалека, хотя я ни слова не понимала.

Мои мысли вновь потихоньку начали возвращаться к моему гиду и к его выходу в кухню в одних трусах. Почему он так сделал? Его логику я, примерно, понимала. Он – мужчина, и я ему, возможно, понравилась. Сама дел натворила, дала ему право думать, что я – легкодоступная женщина, и теперь это надо как-то расхлебывать.

Сейчас мне ночная выходка с попыткой соблазнить Никиту казалась глупой. Но, несмотря на то, что я испытывала стыд за поступок, меня продолжал интересовать этот парень.

Не скажу, что только из-за его тела, хотя фигура у него действительно была великолепной. Меня больше интриговало его странное обливание на морозе. Зачем он это делал, если на улице было так холодно? В этом была какая-то загадка, и ни один из знакомых мне мужчин не мог бы поразить меня больше, чем это сделал Никита с того мига, как я его только увидела.

Этот русский был непостижим для моего ума, и мне очень хотелось разгадать его загадку.

Тем временем мужчины выводили на улицу лошадей, и для меня это было еще одно завораживающее зрелище. В Гане подобных животных очень мало, и видеть их возможно разве что на мусульманских праздниках. И там, конечно, кони смотрелись иначе, чем тут, в величественных горах. Я была восхищена.

Из окна мне было хорошо видно, что к дому Ашота подъехал автобус, из которого стали выходить люди. В основном это была молодежь, но встречались и люди в возрасте. Многие из них носили темные очки, и это меня немного сбивало с толку. Зачем им это, если здесь – не лето?

Разглядывая русских, которые переговаривались, смеялись в предвкушении экскурсии, вспомнила, что пришло время и мне собраться в магазин. Я не очень хотела выбираться на мороз, но понимала, что это необходимо.

Когда я вышла из дома, сразу зажмурилась, осознав яркость снега, слепящего мне глаза. Белизна была ошеломляющей, так как солнце, поднимаясь над горами, осветило всю округу. На какой-то миг показалось, будто бы я теряю зрение. Глаза резало, и они слезились от переизбытка света.

Пока пыталась привыкнуть к непривычным условиям, рядом появился Никита. Он протянул мне очки с зеркальными стеклами, напоминающие те, в которых у нас гоняют на мотоциклах, чтобы защитить глаза от дорожной пыли.

– Мадемуазель, наденьте, это поможет, – сказал он с улыбкой.

Я поблагодарила его за заботу. Возможно, я не очень эффектно выглядела в очках, но зато глазам сразу стало комфортно.

– А как же вы, месье?

– У меня есть запасные. Вообще очки мы выдаем на прокат для туристов, так что не беспокойтесь, – хрипло рассмеялся он.

Тут его окликнули, и он, извинившись, быстро направился в сторону Ашота.

– Сколько я должна вам заплатить, месье? – крикнула вдогонку.

– Вечером расплатитесь, мадемуазель! – он обернулся в мою и подмигнул.

Вечером так вечером, подумала я, хотя мне показалось, что в его голосе прозвучал какой-то фривольный намек.

Никита подбежал к толпе туристов, которые стояли полукругом, и что-то начал им объяснять.

Достала мобильник, чтобы фотографировать и направилась по улице в сторону деревни, занимающей ложбинку между гор.

Каждый дом этой местности был необычен и колоритен, и для меня всё казалось настоящей экзотикой. Мне очень понравилась Москва, но я, никогда не видевшая русской деревни, была поражена ее скромным очарованием. Горы дополняли пейзаж, и это было лучшее, что я видела в своей жизни. Тут все было как из какого-то фантастического романа, и мне хотелось сохранить все это в памяти.

Пока я фотографировала живописные пейзажи, меня стала догонять и даже перегонять та самая конная экскурсия. Люди ехали на лошадях неспешным шагом, и многие с удивлением поглядывали на меня. Я встала с краю дороги, чтобы пропустить их. Лошади двигались с непередаваемой грацией, и я снова стала щелкать камерой на мобильнике.

Никита верхом выглядел просто шикарно. Не могла удержаться и окликнула его:

– Месье, подождите! Можно я вас сфотографирую?

Он придерживая коня и начал позировать. Казалось, такое обращение от туристки он слышит не впервые. Вдруг он спросил:

– Мадемуазель, если хотите, могу вас подвести почти до центра. Мы все равно мимо проедем. Как насчет того, чтобы прокатиться со мной?

Это предложение меня немного ошарашило, но отказываться я не стала. Я уже замерзла, мои ноги в джинсах пробирал мороз, и мне хотелось в тепло магазина.

– Никита, я не умею, – призналась я.

– Я буду вас держать, вы не упадете, – на его лице сверкнула улыбка, и она сломила мое легкое сопротивление.

– Тогда не откажусь, – выдохнула я, поражаясь собственной смелости.

Никита спешился и помог мне забраться в седло. Сам он вскочил на лошадь позади меня, и я внезапно оказалась в кольце его рук. Это было неожиданно приятно, и создавало ощущение безопасности и комфорта.

Я испытывала смешанное чувство веселья, удивления и радости, когда мой гид заставил животное двигаться. В этот момент мне казалось, что мир вокруг наполняется звуками счастья и свободы.

Мы доехали до центра поселка достаточно быстро. Никита, уверенно спрыгнув с коня, снял меня с лошади. Указывая на несколько маленьких домиков с вывесками, произнес:

– Здесь у нас не рай для шопинга, но всё, что нужно, есть.

– Спасибо, любимый! – радостно выдохнула я.

Помахав рукой на прощанье, поспешила к дверям магазина. Ноги мои замерзли, и мне хотелось в тепло.

У самой двери я обернулась и увидела, что Никита стоял рядом с лошадью и смотрит на меня с каким-то странным выражением лица. В тот момент меня осенило – я забыла дать ему деньги за то, что он меня подвёз! Как же я не вежлива!

В моей стране, когда соотечественники встречают белых людей, они просят у них денег даже за самые маленькие услуги – это в порядке вещей. Наверное, в России то же самое по отношению к людям с темным цветом кожи.

Я поняла, что должна была бы вернуться и расплатиться, но Никита уже вскочил в седло и поскакал догонять медленно плетущуюся по дороге туристическую группу.

Глава 9. Обед по-русски

Агое

Я стояла перед шкафом, раскладывая вещи, которые приобрела в магазине. В руках у меня были тёплые штаны на подкладке – именно то, что было необходимо, чтобы не мерзнуть в этом суровом климате. Да, ассортимент в местных магазинах был скуден, но, если честно, меня это не особо беспокоило. Моя жизнь с Кваме позволила мне узнать, что такое роскошь и дорогие бутики, но до него с мамой мы жили и одевались скромно. Я ещё не успела сильно избаловаться.

Вспоминая момент, когда я объяснялась с продавщицей, тихо рассмеялась. С мобильным интернетом в деревне было очень плохо, и именно поэтому я так и не смогла запустить голосовой онлайн-переводчик, который скачала ещё прошлой ночью. Пришлось общаться жестами, мимикой, и, к моей радости, у нас отлично наладился контакт. Это был невероятно интересный опыт! Эмоции и искренние улыбки всегда говорят на одном языке.

После посещения магазина я зашла в продуктовый, и меня охватило чувство спокойствия. Я увидела знакомые рис, кукурузу в банках, бананы, апельсины, томаты и лук.

«Как же здорово! – радовалась я. – Я в России с голода не умру!»

Этот вопрос искренне волновал меня, и не только потому, что я впервые покинула пределы своей страны. Дело в том, что никогда не пробовала кухню других народов, если не считать единственного похода с Кваме в ресторан американского фаст-фуда.

Перед поездкой я узнала, что моя страна присоединилась к каким-то экономическим санкциям против России. Зачем и почему это было нужно нашему правительству, особенно учитывая, что основная часть населения о русских знала очень мало, а то и вовсе ничего, было неясно.

Как-то наткнулась на статью, в которой утверждалось, что эти санкции «в клочьях разорвали русскую экономику», что повлекло за собой пустые прилавки в магазинах и угрозу голода для местного населения.

Кваме долго смеялся, когда я выразила ему свои опасения. Он занимался поставками какао в Россию, и его бизнес никак не пострадал.

– Конечно, русские страдают от голода, – ухмыльнулся он. – Так страдают, что регулярно экспортируют к нам свою пшеницу.

Москва показалась мне богатым городом, но я знала, что уровень жизни столицы всегда отличается от деревенского. Специально в обменнике запаслась наличкой, в том числе и мелкими купюрами, чтобы подавать милостыню голодающим детям в сельской местности.

Именно поэтому наличие продуктов в небольшом деревенском магазине удивило меня. У них были даже фрукты, которые, как мне казалось, в этом ужасно холодном климате просто не могут произрастать.

Сейчас, находясь уже дома, воспользовалась Wi-Fi, чтобы выложить на свою страничку в соцсети первый фотоотчет о своём пребывании в России.

Пока делала это, от Кваме пришло лишь сообщение: «Привет. У меня сегодня важная встреча, буду занят». Ни слова о том, как у меня дела, как я устроилась на новом месте.

Закрыв мессенджер, поняла, что испытываю досаду и чувство легкого омерзения по отношению к своему мужчине. Догадывалась, что он злится на меня за то, что я не согласилась «разнообразить» наши отношения так, как ему хотелось. Нет, я была готова быть его женщиной, даже содержанкой, но участвовать в его оргиях – ни за что.

В этот момент внизу хлопнула дверь, и я услышала голос Диляры. Отвлеклась от своих негативных размышлений, вышла из комнаты, чтобы встретить хозяйку. Она что-то говорила мне по-русски, показывала на рот и снова махала рукой у своих губ. Мне и без переводчика стало ясно, что она приглашает меня обедать.

– Иду, мадам, – ответила я по-французски, не сразу сообразив, что эта женщина меня не понимает.

Заскочив обратно в комнату, схватила сумочку, запихнула туда мобильный телефон и снова направилась вниз. Мне требовалась новая порция хороших впечатлений, чтобы отвлечься от мрачных мыслей о Кваме.

На первом этаже гестхауса Ашота располагалось маленькое, но весьма колоритное кафе размером с небольшую комнату. Стены в нём, как и во всем доме, были частично выполнены из природного камня, а частично отштукатурены и дополнительно отделаны мореным деревом.

Внутри звучала негромкая, но довольно необычная музыка, а в воздухе витали аппетитные ароматы жареного мяса и свежей выпечки.

К моему удивлению, в этот час кафе оказалось довольно многолюдным, и большинство столиков были заняты. Посетители, скорее всего, туристы, оживленно переговаривались, на их столах было много еды. Никто не выглядел изможденным, и я снова поймала себя на мысли, что статьи о «голодающих русских» явно преувеличены.

На меня оборачивались, и я ловила удивлённые взгляды. Это на мгновение заставило меня почувствовать себя не совсем комфортно. Не всегда приятно, когда на тебя пялятся, как на экзотику. Однако вскоре кто-то мне дружелюбно улыбнулся, и я почувствовала лёгкое облегчение. Посетители снова вернулись к своим разговорам и еде, а я заметила свободный столик.

Мое питание входило в стоимость проживания, так что я спокойно ждала, когда мне принесут обед. Снова подумала, что Кваме это местечко не понравилось бы. Сервис – определённо не на пять звезд, слишком тут всё просто.

Когда ко мне подошла Диляра с подносом и стала ставить передо мной тарелки, и я, с лёгким ужасом, подумала: «Ого! Вот это порции! Как мне столько съесть?»

Передо мной оказался суп непривычного вида, рядом с ним что-то похожее на толченый ямс с кусочками мяса в соусе, большая лепешка и стакан сока. Сок я заранее обсудила при заказе, еще при этапе бронирования, но остальные блюда были для меня абсолютно незнакомы.

Волнение и предвкушение чего-то необычного нарастали. Мне предстояло попробовать блюда, которые связаны с родиной моего отца.

– Спасибо! – произнесла я по-русски. Это было одно из немногих слов, которые выучила.

Так как здесь, в помещении, хорошо работал Wi-Fi – я смогла подключить голосовой онлайн-переводчик.

– Диля, что это? Как называется?

Хозяйка с гордостью указала на похлебку и сказав:

– Харчо! – затем перевела взгляд на другое блюдо: – Пюре! Гуляш! – и дальше уже кивнула на лепёшку: – Хычин!

«Надо будет запомнить!» – мелькнула мысль, когда я делала фотографию блюд на память.

Скромно наблюдая за местными жителями, я старалась понять, как именно они едят. В Гане мы все умеем пользоваться столовыми приборами, но большинство блюд предпочитаем есть руками или с использованием специальных съедобных лепешек – так вкуснее.

Русские, как я заметила ещё в Москве, едят руками только хлеб и выпечку. Поэтому я решила немного «приблизиться» к местным традициям и взяла ложку.

Первым делом я попробовала суп. Вкус оказался весьма необычным, но приятным. В нём плавали знакомые мне рис и кусочки чего-то, очень напоминающего ямс, но немного более жесткого. Несмотря на то, что блюдо было вкусным, и даже острым, мне показалось, что во рту недостаточно жжет. На столе стояла перечница, и, не раздумывая, я щедро приправила харчо, стремясь сделать его вкус ещё более насыщенным.

Этот процесс адаптации к новым условиям оказался не только интересным, но и удивительным.

Что касается блюда под названием «пюре», то оно по вкусу почти не отличалось от ямса, лишь было чуть менее сладким и, как мне показалось, даже пресноватым. Зато гуляш порадовал меня: мясо и в России – мясо. Оно было отлично приготовлено и таяло во рту. Правда, перчить пришлось и его. На моей родине еда значительно острее.

Лепёшка с сырной начинкой – хычин – тоже оказалась интересной в гастрономическом плане, но когда до неё дошла очередь, я была уже так сыта, что не могла заставить себя откусить больше пары раз.

Каждый новый вкус, каждое гастрономическое открытие заставляло меня ближе понимать местную культуру и чувствовать себя частью этого удивительного мира, в котором я оказалась.

В то время как я наслаждалась своим первым обедом в кафе, ко мне пришло осознание, как восхитительна может быть жизнь, даже в тех аспектах, которые раньше вызывали у меня смятение.

Когда Диляра пришла, чтобы убрать посуду, я решила снова воспользоваться переводчиком и спросила, может ли она уделить мне немного внимания. Хозяйка с любопытством кивнула.

– Сейчас уберу со стола и подойду, – пообещала она, отправляясь выполнять свои обязанности.

Пока она была занята, я достала из сумки фотографию. В конце концов, мой визит сюда не просто так – я была здесь с целью.

Диляра вскоре вернулась.

– Я ищу этого человека. Он местный, и его зовут – Толик, – произнесла я, протягивая ей фотографию.

– Толик? Значит, это Анатолий?

– Что значит – А-на-то-лий? – незнакомое слово вызвало у меня недоумение.

– Так сокращают длинное имя. Анатолий – это и есть Толик, – объяснила Диляра, внимательно изучая фотографию.

Я с тревогой и надеждой смотрела ей в лицо, чувствуя, что, возможно, нахожусь на пороге раскрытия загадки своего происхождения.

– Нет… Я тут вообще никого не узнаю, – произнесла Диляра спустя некоторое время. – А это кто?

Мне не хотелось сразу же говорить, что на снимке – мой отец. Я действительно желала найти его, но осознавала, что факт наличия взрослой дочери может быть слишком неожиданным событием для человека, который этого не ждёт. Сплетни и пересуды в таком тонком деле могут всё испортить.

– Это – моряк, – объяснила я. – Хороший знакомый моей семьи, который когда-то давно привозил в Гану из России мороженую рыбу и грузовики.

Диляра удивлённо подняла брови:

– Моряк? У нас и моря-то нет…

Мы обе посмотрели на пейзаж за окном, и мне стало ясно, насколько сложно представить, что кто-либо в этом регионе мог бы быть связан с кораблями дальнего плавания. Я указала на гору на снимке и на ту, что выделялась высотой среди остальных.

– Толик родом из этих мест.

– А-а-а, – вдруг улыбнулась хозяйка. – Так я-то не совсем местная. Меня в эти края привёз муж – Ашот. У него нужно спрашивать о Толике. Но он сейчас в городе, корма для лошадей заказывает, и вернётся только к вечеру.

– Жаль, – вздохнула я, осознавая, что придётся ждать месье Ашота.

– Ничего, – доверительно сказала Диляра. – Я сегодня вечером пойду на заседание нашего «Женского клуба». С его помощью вашего моряка быстро найдем!

В её голосе звучала уверенность, и я почувствовала, как во мне снова оживает надежда.

Глава 10. Яша

Агое

Диляра всё ещё стояла у моего стола, когда дверь кафе открылось, и в восьми вошёл мальчик лет семи или восьми в теплом вязаном свитере и утеплённых штанах. Его выразительное лицо отражало печаль, и это было заметно даже издалека. Заметив ребёнка, Диляра быстро направилась к нему.

– Яша! – несколько раз обратилась она к нему по имени, и в этот момент я поняла, что передо мной племянник Никиты.

Мальчик оглядел зал в поисках свободного столика, и в какой-то момент наши взгляды пересеклись. Увидев меня, его глаза широко распахнулись от удивления и любопытства. В отличие от взрослых, которые старались не обращать на меня внимания, хотя время от времени потихоньку поворачивали головы в мою сторону, Яша не мог скрыть своих эмоций.

Он подошёл ко мне, указал на стул рядом и что-то спросил. Возможно, это было разрешение сесть со мной.

Я вновь достала телефон и запустила онлайн-переводчик.

– Садись, – сказала я.

Получив разрешение, Яша сел рядом, пристально глядя на меня своими круглыми серыми глазами.

– Меня зовут Агое, а тебя?

– Яша Снегирёв.