Любовь вернется осенью

На дворе стоял самый конец ноября.

Наша счастливая осень заканчивалась, а на пороге уже маячила зима. Которая сулила стать еще более счастливой.

Листва полностью слетела с деревьев, сделав их похожими на застывшие скелеты. Первый снег выпал прочно, укрыв улицы тонким белоснежным покрывалом.

Без шапки и перчаток ходить было невозможно: морозец отчаянно кусался.

В городе уже началась подготовка к новогодним торжествам, и я тоже успела где-то подхватить дух грядущего праздника.

Я уже начала рыться на сайтах, выискивая елку и украшения к ней. Гирлянды, мишуру, шарики и растяжки.

Самые понравившиеся варианты откладывала в корзину, чтобы потом просмотреть их с Вадиком.

Я понимала, что мужчины не очень любят такую возню, но все же хотела, чтобы любимый уделил немного времени и помог мне выбрать лучший вариант.

Все-таки это у нас первый совместный Новый год, и мне хотелось сделать его запоминающимся.

Чтобы было о чем рассказывать детям спустя годы.

Кто же знал, что отпраздновать Новый год вместе нам было не суждено?

Всё случилось в субботу. Ничем не примечательную, одну из многих.

У меня был выходной, а Вадим с утра уехал в офис. Сказал, что поработает в кабинете, потом пообедает с родителями, а к шести вернется домой.

В ожидании любимого я успела съездить в салон и сделать себе маникюр и педикюр, а также заскочить в любимый бутик нижнего белья.

Я там недавно такой сексуальный комплект присмотрела, который любого мужчину мог свести с ума.

Идеальный наряд для завершения романтического вечера. Грех было не купить.

Вернувшись домой, я занялась приготовлением ужина, и к шести вечера успела полностью накрыть стол.

Для атмосферы поставила на стол свечи в красивых подсвечниках и включила легкую романтическую музыку.

Ну и бутылочку шампанского поставила в ведерко со льдом. Вадику осталось только приехать и откупорить ее.

Только вот Истомин не приехал ни к шести, ни к семи, ни даже к девяти вечера.

Ужин давно остыл, лёд растаял, а я вся извелась, потому что на мои звонки любимый не отвечал.

К одиннадцати вечера я была уже готова начать обзванивать больницы, но Вадим как раз к этому времени вернулся.

Правда, лицо у него было такое мрачное и убитое, что у меня сердце сжалось от плохого предчувствия.

С таким выражением лица хорошие вести не приносят.

– Вадь, что случилось? – кинулась я к нему, но он меня отстранил и сказал как-то чересчур холодно и отстраненно.

– Ир, нам нужно поговорить.

Мы в молчании прошли в гостиную, где устроились друг напротив друга. Я молчала, потому что не знала, что сказать. Стало почему-то очень страшно.

Было понятно, что разговор будет неприятный. Поэтому я не торопила Истомина, хотя у самой нервы напряглись, как перетянутые струны.

Вадим смотрел на меня мрачным взглядом минут десять, показавшихся вечностью, а потом выпалил:

– Две недели назад я стал отцом, Ира. У меня родилась дочь.

– Что ты сказал? – эти слова прозвучали для меня громче выстрела. Я даже ушам своим не поверила сначала.

Но уши мои, как выяснилось, были в полном порядке. Это Вадик преподнес сюрприз, разбивший мне сердце.

– Ариана родила девочку. – повторил он. – Совсем крохотную малышку. Мою дочь.

– Но, но… – уставилась я на него шокированными глазами. – Вы же давно расстались? Как это возможно? Ты уверен, что дочь твоя?

– Я сдал анализы, результат будет через пару дней. Но сомнений практически нет. Тест на отцовство Игоря, того парня, с которым жила Ари, отрицательный.

– Но как?

– А вот так, – усмехнулся Истомин. – Похоже, она была беременна, когда мы расстались.

По всему выходило так, что Ариана сама не знала, от кого залетела. Потому что на протяжении двух месяцев спала с двумя мужчинами.

Узнала она о беременности, когда уже жила со своим Игорем, потому и решила, что ребенок его. Или ей было удобно так думать.

С родителями она связи разорвала, потому что они не приняли ее выбор. Полностью положилась на своего мужчину и перестала общаться с семьей.

Только вот время шло, и сказка начала разрушаться, как карточный домик. Пара начала непрерывно ссориться, причем по поводу и без.

В итоге к девятому месяцу они с Игорешей разругались вдрызг, и он Ариану просто выставил из дома.

С вещами и беременной.

Прошла любовь, завяли помидоры, что называется.

Помаявшись неделю у подруги, она впала в отчаяние и все же решила позвонить матери.

Подробностей Вадим мне не рассказал, но я так поняла, что родители все же приняли дочь обратно.

Дальше были тяжёлые роды и неутешительный диагноз для малышки. Врожденный порок сердца.

Игорь, которому явно не хотелось быть отцом больного ребенка, внезапно решил сделать тест ДНК. Который показал отрицательный результат.

– Когда ты узнал? – тихо спросила я.

– Вчера утром, – признался Вадим. Родители Ари связались с моим отцом, а он поговорил со мной.

– Но почему ты так уверен, что дочь твоя? Мало ли, с кем она могла еще переспать?

– Да нет, Ир. – по лицу Истомина прошла болезненная судорога. – Я видел малышку. Она такая крохотная, но на меня очень похожа. Даже родимое пятно на лопатке. Наше фамильное.

Я прикрыла глаза и опустила голову. Каждое слово любимого было мне как ножом по сердцу.

И нет, меня расстроил не сам факт наличия ребенка у Вадима, всё же он его сделал задолго до нашего знакомства.

Проблема была в том, что со всем этим делать дальше? Ведь ребенок, тем более с физическими проблемами, непременно внесет коррективы в наши отношения.

Превратит их в ходьбу по очень тонкому льду.

– И что дальше? – осторожно спросила. Само собой, я не собиралась истерить и ставить ультиматумы.

У меня бы язык не повернулся заставить любимого отказаться от своего ребенка.

Малышке нужны и отец, и мать. Она же не виновата в том, что ее мамочка в свое время решила крутануть хвостом и променяла хорошего парня на козла чистой воды.

Я оценивала ситуацию адекватно, но все же мне нужно было свыкнуться с мыслью, что в наших отношениях теперь будет как минимум три лица.

А то и четыре, если считать Ариану.

Поэтому и спрашивала Вадима. Ведь только он мог помочь разрулить эту ситуацию, сделав ее менее болезненной для всех.

Но Истомин, как оказалось, уже сделал свой выбор. Он предпочёл сделать ампутацию.

Решил хладнокровно удалить лишнюю переменную из этого непростого уравнения.

И этой лишней оказалась я.

– Прости меня, Ир. Я не могу отказаться от дочери. – заявил он мне с абсолютно непроницаемым лицом. – Ей нужен отец. Ей нужны лечение и операция. И Ариана сейчас в очень плохом состоянии. У нее послеродовая депрессия, и без меня она не справится. Я должен позаботиться о них обеих.

– Хочешь сказать, что между нами всё кончено? – едва шевеля губами, уточнила я, хотя расклад и так был предельно ясен.

– Мне жаль, что так вышло, Ира, но… – Истомин резко поднялся и подошел к окну. В глаза мне посмотреть не решился. – Я не смогу жить на две семьи. Это будет невыносимо. И для тебя, и для меня.

– И для твоей Арианы? – я смотрела в спину любимому мужчине и утирала жгучие слезы обиды и разочарования.

– И для нее с малышкой, да.

Я с трудом подавила рвущийся из груди всхлип и схватилась за стенку шкафа, чтобы не упасть.

– Скажи, ты ее до сих пор любишь, да? В этом всё дело?

– Да, Ира, – спустя невыносимо долгую минуту ожидания последовал горький ответ. – Я люблю Ариану. Всегда любил. Только ее одну.

Бум-с!

С таким звуком разбилось на кусочки мое сердце, которое я так неосмотрительно отдала Истомину.

А он даже не обернулся. Даже мимолётного взгляда мне не подарил. Будто я была для него совсем пустым местом.

Вадим продолжил стоять и смотреть на улицу, освещенную огнями фонарей. Явно думая о любви всей своей жизни.

А я в этот момент смотрела на него и умирала внутри.

Чувствовала, как догорают в жестоком пламени ошметки моего сердца и души. Дрожала и корчилась от невыносимой боли.

До которой никому не было дела.

– Я тебя услышала. Завтра соберу вещи и переберусь в общежитие, – глухо бросила и на негнущихся ногах отправилась в спальню. – Проблем не создам, можешь не беспокоиться.

Стук захлопнувшейся за мной двери был финальным аккордом наших отношений.

Вот такая горькая ирония.

Наше осеннее счастье закончилось с последним днем осени…

А моя любовь была подобна последней выжившей бабочке. Которая не стала доживать свой положенный срок, а предпочла спалить крылышки в жарком пламени.

Глава 7

Большую часть той ночи я проплакала в подушку. Просто лежала и молча рыдала, пока не истратила все силы, и не заснула.

Где был в это время Вадим – я не знаю. Может, на диване спал. Или уехал к своей любимой, тихо закрыв за собой дверь.

Во всяком случае, в квартире его уже не было, когда я проснулась.

На часах было десять утра. В окно заглядывало холодное, но очень яркое декабрьское солнце.

Городские улицы окутал снегопад, а мое сердце – боль, тоска и обида.

О несбывшихся планах на вчерашний вечер напоминал лишь ужин, так и оставшийся нетронутым.

И мое белье, купленное для этого случая.

Стиснув зубы, я собрала и выкинула еду в мусорное ведро, а тарелки запихнула в посудомойку.

В ведро отправилось и так любовно выбранное белье. Теперь оно мне было не нужно.

Толком ничего не запомнила из этого дня. Все сохранилось лишь смутными обрывками.

Двигалась я на чистом автомате, как робот. Кое-как запихнула в себя чашку кофе и начала паковать вещи.

Оставалось порадоваться тому, что не успела все вещи перевезти. Основная часть всё еще находилась в общежитии.

Так что упаковалась я довольно быстро. Вещи отправились в чемодан и сумки, книги и прочие мелочи – в картонные коробки.

К вечеру как раз и управилась.

Подарки Вадика сложила в отдельную коробку и вручила ему, когда он приехал.

– Зачем ты так, Ир? – он поморщился. – Я же не жлоб какой-то, чтобы даренное отбирать. Только полные мудаки так делают. Это всё твое.

– Нет, Вадь, – упрямо помотала я головой. – Я не возьму их. Не хочу, чтобы эти вещи напоминали мне о тебе. Передари кому-нибудь. Или продай, мне без разницы.

Истомин посмотрел на меня так, будто я его смертельно обидела, но спорить не стал. Забрал чертову коробку и забросил в один из шкафов.

До общежития мы ехали молча. Всё, что нужно, было произнесено ещё вчера. Я не дура, всё с первого раза прекрасно поняла.

Угораздило же меня влюбиться не в того мужчину и оказаться в итоге третьей лишней. Такова неприглядная правда.

Вадик смотрел на дорогу, лавируя по занесенным снегом дорогам.

А я упрямо смотрела в боковое стекло и отчаянно старалась не разрыдаться.

Мне было плохо и больно оттого, что моя любовь закончилась вот так.

Было физически больно находиться с любимым мужчиной в одном салоне и не сметь до него дотронуться.

Не иметь на это больше никакого права.

Ведь у него там любимая женщина и новорожденная дочь. Счастье на горизонте.

А я оказалась сломанной куклой, которой поигрались, и выбросили за ненадобностью.

Отвратительное ощущение. Никому никогда не пожелаю его испытать.

Вадим помог перетащить мои вещи обратно в комнату. Не обратив никакого внимания на мои слова о том, что я попрошу кого-то из парней.

Нет, он предпочел все сделать сам.

Из-за чувства вины, наверное.

Поставив последнюю коробку на пол, он оглядел скромную двухместную комнатушку со скрипящими кроватями и порядком обшарпанным шкафом. Вздохнул.

– Ир, – спросил тихо, – давай я тебе подыщу квартиру, а? Тут же совсем никаких условий.

Я горько усмехнулась. Кажется, кого-то заела совесть. Только мне эти подачки были не нужны.

Не так уж и страшно тут на самом деле. Душевая расположена на этаже, как и кухня. Да и плитка у меня собственная есть, как и небольшой холодильник.

Официально, конечно, держать электрические плитки в комнатах было запрещено, но по-тихому готовила у себя в комнатах большая часть студентов.

Плюс жила в комнате я одна, платила за оба места. Вполне себе неплохие условия для непривыкшей к роскошной жизни студентки.

– Я не потяну аренду, Вадим. Или что, ты все оставшиеся до выпуска два с половиной года будешь мне квартиру оплачивать?

– Да хоть четыре. – невозмутимо пожал он плечами. – Сколько нужно, столько и буду. Для меня это не проблема.

Я прикрыла глаза и вздохнула. Хорошо, наверное, когда все проблемы можно решить деньгами.

Жаль только, что деньги не помогут залечить разбитое сердце. Так что все эти попытки Истомина сохранить белоснежность своего пальто делали мне только хуже.

– Не надо, Вадим, – категорично мотнула головой. – Не надо вот этой всей показной заботы. И жалости не надо.

– Она не показная. Я правда хочу помочь.

– Что, совесть настолько сильно заела? – не удержалась я от подколки. – Так успокойся, я снимаю с тебя бремя моральных терзаний. Со мной всё будет хорошо. Жила я тут до тебя и после проживу. Никаких квартир мне не надо.

– Ира…

– Вадь, уйди, пожалуйста. Не трави мне душу. Езжай к Ариане и дочери. Там ты нужнее.

Истомин кивнул и направился к двери, но уже в коридоре обернулся. Посмотрел на меня странным взглядом и сказал:

– Прости меня, Ириш. Я не хотел, чтобы всё вышло так. Мне жаль, что я тебя обидел. Прости и будь счастлива.

– И ты тоже будь счастлив. Пусть твоя девочка поправится, – сказала я и захлопнула дверь.

На минуту за дверью воцарилась тишина, а потом раздались шаги. Истомин ушел.

Я развернулась, обессиленно сползла по двери на пол и снова дала волю слезам.

Кажется, там еще много в запасе осталось.

***

Этот месяц выдался просто ужасным.

Я даже не знаю, как сумела сдать сессию. С повышенной стипендии, конечно, слетела, но хоть до троек не опустилась.

На чистом упрямстве выплыла.

Мне было больно, адски больно. Чувства, к сожалению, не проходят по мановению волшебной палочки.

Да, мы с Истоминым были вместе всего три месяца, но я успела прикипеть к нему и сердцем, и душой.

Я полюбила его искренне и самозабвенно. Отдалась и телом, и душой…

А в ответ получила пинок под зад.

Да, я понимала, что ситуация моя банальна и стара, как мир. Богатенький парень поигрался с наивной провинциальной дурочкой.

Влюбил в себя, поматросил и бросил. Вернулся к выгодной партии, одобренной родителями. К той, которую любил со школьной скамьи.

Это всё было понятно и ежу, но сердце болеть от этого понимания меньше не стало.

А еще оно, глупое, всё чего-то ждало. Какого-то внезапного чуда.

Первые недели я чисто машинально смотрела на дисплей смартфона каждые несколько минут.

Ждала звонка или сообщения от Истомина.

Мне хотелось, чтобы он позвонил и сказал, что всё, что случилось – просто чудовищная ошибка.

Что ребенка Ариана родила не от него, да и не любит он ее.

Только ничего подобного не произошло. Ни звонка, ни весточки от Вадима я так и не дождалась.

А самое противное, что Валеева и ей подобные не преминули начать травлю, как только узнали, что Истомин меня бросил.

К сожалению, слухи в студенческой среде расходятся быстро, вот и обо мне сплетни полетели.

Подробностей нашего расставания, конечно, никто не знал, зато версий строили множество.

И в итоге в меня полетели смешки, подколки и издевательства. Буквально непрерывным потоком.

Чуть ли не каждый старался ткнуть меня носом в то, что я, дура такая, проворонила своего принца на черном гелике.

Я старалась не реагировать и держать лицо. Натягивала бесстрастную маску и делала вид, что мне на всё плевать.

Слабость свою показывать было нельзя. Иначе бы заклевали так, что пришлось бы думать о переводе в другой ВУЗ.

Из себя меня вывела только Валеева. Она мастер, да. Способна была вывести из себя даже святого.

– Что, Ирка, – ехидничала Надька, – не смогла удержать своего красавчика? Оно и неудивительно. Как он вообще на такую мышь, как ты, посмотрел? Чудеса да и только.

– Со мной он хотя бы встречался и жил вместе, подарки дарил, ухаживал, – усмехнулась я. – А на тебя даже не посмотрел. Отшил как кошку приставучую. Даже для одноразового перепихона ты не сгодилась.

Лицо Валеевой надо было видеть. Она покраснела, как рак, а вокруг раздались смешки.

Все сразу вспомнили тот случай на стоянке. И Наде это не понравилось.

Честно говоря, я думала, что после того, как я ее отбрила, она мне темную устроит, но нет.

Она сдержалась.

То ли не хотела привлекать внимание к своему былому позору, то ли потому, что к ней подкатил какой-то красавчик-мажор с юрфака, и ей стало не до меня.

В общем, как бы сильно ни кипели страсти, но к Новому году всё постепенно стихло. Появились новые сплетни, которые все начали обсасывать, а моя драма отошла на задний план.

Все обсуждали беременность Дашки Кондратьевой, умудрившейся залететь от сына нашего профессора.

И интимные фотки Стеллы Малининой, которые слил в сеть ее экс-бойфренд.

На этом фоне мое расставание с Истоминым сильно поблекло, и я смогла спокойно вздохнуть.

К счастью, в этот трудный для меня период со мной рядом была Светка. Она не дала мне раскиснуть и всячески поддерживала.

Вытаскивала в кино или в кафе, чтобы я хоть немного развеялась.

И за эту поддержку я всегда буду ей чертовски благодарна.

А потом, когда приехала на праздники домой, поделилась своей бедой и с мамой.

Вернее, она сама из меня вытащила информацию. Немного надавила, и я вывалила ей всё наболевшее.

– Вот такая я дура, мам, – призналась в конце.

– Ну, девочка моя, – вздохнула она и прижала меня к своему плечу. – Не ты первая, не ты последняя. Это жизнь. Всякое бывает. И хорошее, и не очень. Нужно это пережить и двигаться дальше.

– Ругать не будешь? – стыдливо спросила. О потере девственности маме я тоже рассказала.

– Да поздно уже ругать-то. Хорошо хоть без последствий обошлось. А то мужчинам легко. Закадрил, отметку в списке побед поставил и дальше полетел. А дети остаются на женщине. Ты же не в положении, я надеюсь?

– Нет, мам. Месячные пришли в срок. Всё в порядке.

Я аж передернулась. Не хотела представлять, что было бы, если бы я забеременела.

Как бы отреагировал Вадим?

И решилась бы я ему рассказать о беременности?

Одно мне было ясно. Свою Ариану он бы точно не оставил из-за этого. А мне бы, наверное, отвел местечко на задворках своей жизни.

Давал бы деньги на содержание малыша, иногда приходил навещать и всё…

Нет, брр… Такого счастья мне было не надо.

Тут мама была права. Мне повезло, что связь с Истоминым обошлась без последствий.

А я в следующий раз буду умнее. Выберу более надежного человека.

Только жизнь, как назло, решила меня кинуть из огня да в полымя. Словно хотела проверить, сколько еще испытаний я способна вынести.

Глава 8

В феврале я узнала о том, что мой Вадим женился. На своей ненаглядной Ариане, да.

Статью я обнаружила совершенно случайно, в одном из светских блогов. Свадьба состоялась шикарная и навела шороху на всю столицу.

Фотографии молодоженов облетели страницы газет, журналов и засветились в сети.

У меня же чуть сердце не разорвалось, когда я увидела счастливую парочку.

Истомин был безбожно красив в черном смокинге от Армани. Да и Ариана в платье из новой коллекции Веры Вонг была неотразима.

Я жадно рассматривала снимки и понимала, почему Вадик выбрал ее. Она действительно была редкой красавицей.

Вся элегантная, лощеная. Ноги от ушей, осиная талия, грудь минимум четвертого размера.

А смугловатая кожа, густые черные волосы и темные глаза делали ее похожей на принцессу Жасмин из сказки.

По сравнению с ней я действительно казалась серой мышью. Вот и выбрал Вадим свою роковую красавицу.

Наверное, любой на его месте поступил бы также.

Было больно, горько и обидно, но и эту горькую пилюлю мне пришлось проглотить и жить дальше.

После этого целые два года я прожила практически затворницей. Сосредоточилась исключительно на учебе и вылазках с девчонками в кафе.

Никаких свиданий, никаких парней. Ничего, что могло пошатнуть мое душевное спокойствие.

Я тщательно оберегала свое и так с трудом склеенное сердце. Доверять парням я больше не могла. В каждом виделся какой-то подвох.

Всё изменилось спустя два года, когда я познакомилась со Степаном Зориным.

Это произошло в Петровске, во время моих летних каникул. Я тогда подрабатывала баристой в одной из кофеен. Куда однажды и заглянул Зорин.

Он сразу положил на меня глаз, это было заметно. Улыбался, шутил, даже номер телефона взять пытался, пока я готовила кофе.

Само собой, номер я не дала, но с того дня Степан стал регулярно захаживать к нам за кофе и десертами. И продолжал пытаться взять у меня номерок.

И в итоге через месяц таких визитов я всё же сдалась, черканула номер на стаканчике с кофе.

А потом согласилась и на свидание пойти. И свидание это прошло успешно. Степан сделал всё, чтобы меня обаять и расположить к себе.

Да, до свадьбы он был, что называется, «идеальным мужчиной». Нежным, заботливым, галантным.

Мы много общались по телефону и виделись довольно часто, несмотря на то, что жили в разных городах. То я приезжала к родителям в Петровск на выходные, то он ко мне в Москву прилетал.

Ухаживал Степа очень красиво, дарил подарки, окутывал вниманием, выводил в свет. Замуж позвал после полугода ухаживаний.

Даже на сексе не настаивал, говорил, что хочет подождать брачной ночи.

А я… Я так устала от своего затворничества и одиночества, что решилась, наконец, окунуться в новые отношения.

Чтобы плесенью не покрыться, как частенько шутила Светка.

Я пыталась отогреться от предательства Истомина. Отчаянно пыталась забыться в новых отношениях, стремилась чувствовать себя любимой и желанной.

Так хотела вытравить из памяти того, кто стал моим первым мужчиной, что отчаянно подалась навстречу Зорину.

Нет, я не влюбилась без оглядки. Не сгорала от страсти, не чувствовала порхания бабочек в животе и эйфории.

Со Степаном всегда было ровно и спокойно. И именно на это я и повелась.

Обжегшись один раз, во второй я искала уже не бурную страсть и вечную любовь, а тихую надёжную гавань.

Зорин показался мне надежным мужчиной. Каменной стеной, как говорит молва. Вот я и решилась ему довериться.

Решила, что доверие и уважение это лучшее, что может быть в отношениях. А любовь обязательно придет со временем.

Только и тут я ошиблась. Жестоко ошиблась.

После свадьбы он показал свое истинное лицо. Не сразу, конечно, а постепенно.

Он начал проявлять характер, стал пытаться задавить меня им, подмять под себя, превратить в полностью покорную его воле женщину.

Он хотел контролировать меня во всем, вплоть до мелочей. Каждый мой шаг, каждый чих.

Началось всё с того, что он запретил мне работать. От слова совсем. Сказал, что будет меня финансово обеспечивать, а я должна буду наводить уют в доме и вести хозяйство.

Конечно, это мне не понравилось.

Я не для того училась четыре года, чтобы сразу после получения диплома превратиться в домохозяйку. Мне хотелось самореализации.

Хотелось пусть и не головокружительной карьеры, но обычной работы, в которой я могла бы проявить себя.

В общем, я была решительно настроена отстаивать себя и свои желания. Приложением к мужчине мне быть не улыбалось, и я надеялась донести это до Степы.

Думала, что он в итоге поймет меня, увидит, что я смогу совмещать и работу, и хлопоты по дому, и успокоится.

Только мои планы изменила внезапная беременность. Ни о каком аборте речь, конечно же, не шла. Я не смогла бы убить своего малыша.

Так что подумала и решила, что пара лет в декрете ничего не изменит. Зато в запасе будет время, чтобы мужа подготовить.

Но, увы и ах, я сильно просчиталась.

Беременность прошла относительно спокойно. Степа, правда, не особо интересовался ребенком, не рвался со мной УЗИ, не хотел трогать живот, никак не реагировал на шевеления малыша.

Про подготовку комнаты я уж молчу. Мне в этом помогали родители. Как и с покупкой приданого для сына. Муж даже пальцем не пошевелил.

Конечно, такая холодность меня задевала, но бить тревогу я не спешила. Во-первых, потому, что беспокоилась о ребенке, а во-вторых, потому, что вспомнила рассказы девочек-сокурсниц.

Многие из них ко второму-третьему курсу уже обзавелись детьми, и ситуации у всех были разные.

Наташка рассказывала, что ее Кирилл тоже вел себя отстраненно во время беременности, зато после родов его как подменили.