Няня для (дочери) босса

Он источал аромат сливочного масла, миндаля и чего-то еще, неуловимо французского. Мой круассан пах голодом и безысходностью, этот – как рай.

Лена, эта воплощенная мисс Эффективность, проплыла мимо, оставив за собой шлейф дорогого парфюма и ледяного спокойствия.

– Тимур Артурович, вам срочный звонок из Красной Поляны, – пропела она своим идеально поставленным голосом и исчезла за дверью, оставив меня один на один с искушением.

С круассаном! А вы о чем подумали?

Искушение лежало прямо передо мной, золотистое, хрустящее, словно насмехалось над моей нищетой.

Я представила себе, как это будет выглядеть: я сцапываю эту французскую булочку со стола босса, как мой кот – селедку со стола, и одним махом отправляю её в желудок.

Не будет же он из меня ее выколачивать?

Тимур Артурович, тем временем, взял в руки свой «коммуникатор» и принялся что-то там сосредоточенно тыкать.

И вот тут-то мой предательский организм снова подал голос. Живот заурчал так, словно я проглотила целый оркестр.

Босс вскинул брови и посмотрел на меня с выражением одновременно умоляющим и брезгливым.

– Я вас умоляю, ешьте! Я больше не могу это слушать, – процедил он сквозь зубы.

Что ж, если настаивают…

Я потянулась к круассану с видом, будто делаю величайшее одолжение в его жизни.

Первый укус – и мир заиграл новыми красками. Воздушное тесто таяло во рту, оставляя божественное послевкусие. Я закрыла глаза от удовольствия, мысленно прощая Москву за все её недружелюбие.

Пока я блаженствовала, Тимур Артурович вел какой-то напряженный разговор. Хмурил брови, пил кофе маленькими глотками и говорил короткими, отрывистыми фразами.

Из обрывков фраз я поняла, что он должен срочно вылететь в Сочи, в Красную Поляну, на какой-то крупный объект.

Видимо, там случился какой-то форс-мажор, требующий немедленного вмешательства высокого начальства. Мои проблемы с чуланом, кажется, отошли на второй план.

Тимур Артурович бросил трубку, взгляд его мгновенно метнулся к дорогим часам на запястье.

Я про себя сосчитала, сколько мне придется выплачивать ему по гроб жизни за его потраченное драгоценное время. Наверное, лет двести, не меньше, если выплачивать почками и роговицами.

Допив кофе (бесплатный, между прочим, кофе!), я выдавила из себя что-то вроде благодарной улыбки и тихо, но искренне прошептала:

– Спасибо.

Кажется, босс слегка удивился. Но потеплел.

Может, его в жизни вообще мало кто благодарил? Все только просят, выслуживаются, лебезят… Бедняга!

Он потер переносицу, вид у него был такой, словно он только что выиграл в лотерею билет на работу в две смены без выходных. Пожизненный.

– Так, ладно. Почему вы ночевали в моей кладовке? – спросил он, скорее из вежливости, чем из реального интереса.

Я судорожно вздохнула и начала свой печальный рассказ.

– Я тут стажируюсь, уже неделю. Стажерам, как вы знаете, не платят. Я приехала сюда к парню…, – на этом месте мой голос предательски дрогнул. …а он мне изменил. А подружка…, – я запнулась. …а подружка, я уже рассказывала, у которой я жила, меня кинула. Я не рассчитывала, что… я думала, что меня сразу примут на работу, и стажировка немного подкосила мои расходы… и..

Босс, судя по всему, слушал меня вполуха.

Он устало прошептал что-то похожее на молитву, встал, засунул руки в карманы своих безупречных брюк и, уткнувшись взглядом в окно, погрузился в глубокую задумчивость.

Что он там высматривал? Приближение конца света?

Судя по тому как он на меня смотрел и как со мной разговаривал – я была его предвестником.

Глава 6

– В вашем личном деле указано, что вы стажируетесь на должность ассистента-проектировщика… – начал было Тимур Артурович, но раздался звонок с его личного телефона.

Тимур Артурович, словно очнувшись от транса, стремительно вернулся к своему столу.

Он ловким движением включил телефонный вызов на громкую связь.

На другом конце провода раздался плачущий голос пожилой женщины.

– Тимур Артурович, миленький, я упала… ногу сломала….

Справедливости ради, ломать ногу – это то еще удовольствие.

И тут же на заднем плане прорезался звонкий детский голосок:

– Это не я няне ножку сломала, папочка, не злись!

Меня прорвало.

Я не удержалась и расхохоталась.

Нет, я, конечно, сочувствую сломанной ноге и прочим жизненным неурядицам, но эта детская непосредственность… Это было гениально!

Я прикрыла рот рукой, осознав, что мой смех привлек внимание босса.

Он смотрел на меня с таким выражением лица, словно я только что призналась, что ногу его няне сломала именно Я.

– Простите, – пролепетала я, пытаясь изобразить на лице скорбь. – Я просто… оценила юмор вашей дочери.

Но на этом комедийный талант маленькой наследницы не иссяк. Она снова что-то выдала в трубку, от чего у меня задергался глаз и плечи непроизвольно начали подрагивать от сдерживаемого смеха.

– Еще раз простите, – пробормотала я, чувствуя, как щеки заливаются краской. – Я… постараюсь быть серьезной.

Босс, судя по всему, мой внезапный приступ веселья оценил не так высоко. В его глазах читалось отчаяние.

– Так, – сказал он, отрывисто бросив в трубку, – Тамара Павловна, вам нужно в больницу. Вызывайте скорую. Затем, повернувшись ко мне: – А мне… Мне нужно ехать к ребенку. И тут же добавил с отчаянием в голосе: – Но я не могу! Мне нужно срочно вылетать в Красную Поляну!

Он снова что-то пробормотал в трубку, пообещал «что-то непременно придумать» и, наконец, уставился на меня.

Ну, что? Доржалась, Настенька?

Взгляд был оценивающим? Нет, скорее, обреченным. Я замерла, прекрасно понимая, о чем он сейчас меня попросит.

Сдаётся мне, моя «стажировка» только что резко сменила направление…

– Вы приняты, – Тимур Артурович возвышался надо мной, словно гранитная скала, и не удостоил меня даже взглядом. Он как бы между прочим уточнил: – На должность няни.

Няни? Правда? Я? Да я сама еще ребенок, как он и заметил, и не могу о себе даже позаботиться.

– Н-но… я совсем не умею ладить с детьми. – Мой голос вибрировал от страха.

Он же взрослый человек, должен понимать, что для ухода за маленькими детьми нужна соответствующая квалификация. Желание это делать, в конце концов!

– У меня нет времени на обсуждения, Нестерова. Мне нужно срочно в Сочи. К тому же, ассистент проектировщика – это не ваш уровень. А вот няня мне нужнее.

А вот это было очень обидно! Знал бы он о моем проекте…

Два года назад я отправила свой проект дома на архитектурный конкурс и неожиданно выиграла. За эту работу мне вручили грант от компании… Его же, между прочим, компании! И теперь её руководитель говорит, что я не подхожу на должность ассистента?

Лучше бы он оскорбил меня как женщину, сказал бы что-то вульгарное о моей попе или груди, но когда меня не ценили по заслугам – меня всегда это жутко триггерило.

– Это временная обязанность, за которую я буду вам платить, – на слове «платить» он сделал акцент. Как будто это весомый аргумент. Хотя… да. В моем положении – очень весомый.

– Насколько «временная»? – спросила я, надеясь на пару дней.

– Пока я не вернусь из командировки и не найду вам замену, идет?

Я колебалась, взвешивая все за и против. Давайте будем честными, как будто у меня вообще был какой-то другой выбор.

И пока я думала, босс решил добить меня последним весомым аргументом:

– Вы будете жить в моем доме.

И вот тут-то строгий взгляд босса неожиданно скользнул по мне с головы до ног, оценивая уже не мои профессиональные навыки, а, скажем так, товарный вид.

Я всегда говорила себе, что мне плевать. Что мнение мужчин о моей внешности – это пустой звук, не имеющий никакого отношения к моему интеллекту, к моим достижениям.

Но сейчас, когда этот взгляд, холодный и цепкий, прошелся по мне, словно сканер, я вдруг осознала, что это не так. Чертовски не так.

Мне было важно. Важно, что он увидел. Важно, насколько я соответствую его… чему? Ожиданиям? Фантазиям? Или просто какому-то абстрактному образу женщины, которую он хотел бы видеть рядом.

Самолюбие, конечно, задето изрядно. Потому что я, видите ли, недостаточно хороша для чертежей и сложных расчетов, но вполне сгожусь для… чего? Для чего, Тимур Артурович, я сгожусь? Жить в его доме и нянчить его дочку?

Ответ тонул в непроницаемом выражении его лица. На нем не было ни тени эмоции, ни намека на мысль. Кирпичная кладка, возведенная годами успешного бизнеса, надежно скрывала все, что могло выдать его истинные намерения.

И я понимала, что не узнаю. Не добьюсь от него ни слова, ни жеста, ни взгляда, который бы пролил свет на эту загадку.

Единственное, что выдавало его внутреннее состояние – предательская венка на виске. Она пульсировала, словно маленький барабанщик, отбивая яростный ритм то ли раздражения, то ли… чего? Нетерпения? Злости? Или, может быть, разочарования? Разочарования от того, что я не оправдала его ожиданий? Что я не та самая, идеальная, бессловесная кукла, которую он мечтал увидеть в роли домашней прислуги?

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Беспомощной перед его властью, перед его молчанием, перед этой чертовой венкой, которая стала для меня единственным окном в его непроницаемую душу.

Его ледяной взгляд пробуравил меня насквозь.

– Это предложение не обсуждается. Приступайте к работе немедленно. Мой водитель вас отвезет.

Я сглотнула ком в горле и пропищала что-то вроде «хорошо», чувствуя себя загнанной мышкой перед огромным бесчувственным котом. Ну, а какой у меня был выбор? Никакого.

Мне негде и не на что жить – он предоставил мне эту возможность.

Ему срочно нужна няня… Ой, ну, то есть не ему, а его дочке, – вот я удачно вывалилась из чулана.

Судьба.

Тимур Артурович сухо кивнул, даже не попрощавшись, и отвернулся к окну.

– Я… я могу идти?

Он ничего не ответил, уже кому-то набирал по сотовому.

Я встала и вышла из его кабинета, стараясь не споткнуться на высоких каблуках. За дверью я позволила себе выдохнуть, но облегчения не почувствовала.

Ну, вот, а ты боялась, что тебе жить негде, Настя! Теперь живи в доме этого жуткого, властного… и невероятно харизматичного человека. К тому же шикарного мужчины, сошедшего с обложки «Форбс»… Или где сейчас наши миллиардеры тусуются?

А ведь только вчера думала, что меня с такими, как наш босс никогда и ничего не связывает и не будет связывать и вот…

Да уж, впредь надо быть осторожнее в своих желаниях.

Глава