Няня для (дочери) босса

Татьяна Донченко

Няня для (дочери) босса

Глава 1

Москва встретила меня не хлебом-солью, а ледяным душем. Причем, в самом буквальном смысле.

Обняв себя за плечи – жест, который, по идее, должен был символизировать тепло и надежду, а на деле больше напоминал отчаянную попытку не рассыпаться на миллиард мелких кусочков – шла по промокшему московскому асфальту и всхлипывала. Героиня, блин, мелодрамы. В главной роли – я, Настя Нестерова. И сюжет, как назло, трагикомедийный.

Переехала, называется! Гордость мамы и папы, покорительница столицы! Ага, щас.

За неделю Москва меня так приложила, что мне казалось, будто я не в Первопрестольной, а на ринге с самим Ковалевым. И это при том, что с боксом у меня отношения не сложились еще в детстве – когда я попыталась защитить плюшевого кота от дворового хулигана и получила песком в глаза.

Первый «звоночек» прозвенел сразу по прибытии. Мой парень, ради любви к которому я, собственно, и решилась на этот отчаянный шаг – сбежала с насиженного родового гнезда в провинциальной Алексеевке – оказался не таким уж и рыцарем.

Точнее, рыцарем он был, но с очень своеобразным кодексом чести. Буквально через пару дней после моего прибытия в его «холостяцкую берлогу» (читай: однокомнатную квартиру, заставленную коробками из-под пиццы и носками) он привел… другую.

– Ой, это моя бывшая одногруппница, ей просто переночевать негде было! – промямлил он, когда я застукала их мило воркующими на кухне рано утром.

В тот момент я поняла, что мои представления о московской романтике несколько расходятся с суровой реальностью.

Второй удар под дых прилетел от подруги детства, к которой я героически сбежала после предательства «рыцаря».

Она великодушно приютила меня на неделю, за что я готова была расцеловать ее в обе щеки. Но счастье мое было недолгим.

– Прости, Настюх, но мне нужно срочно съехать. Хозяйка решила поднять цену дико и сдает квартиру посуточно, а мне тут больше нечего ловить. Держись, ладно?

И все. Подруга испарилась, оставив меня наедине с моими московскими проблемами.

Хорошо, что мои вещи, которые я собирала транспортной компанией, задержались где-то по пути. Теперь это даже подарок свыше, но тогда я лютовала! Ведь я как была в рюкзаке, так неделю и протусила в том, что в нем было.

Жить мне теперь негде. ВООБЩЕ. Под мостом я, конечно, надеюсь, не окажусь, но перспектива ночевки на вокзале меня пугала не меньше, чем перспектива снова увидеть лицо бывшего.

А зарплата, которую я еще даже не заработала, маячила где-то на горизонте, словно мираж в пустыне. Я же всего лишь стажер. Бедный, несчастный стажер в огромной, равнодушной Москве.

И вот, я брела под этим мерзким, моросящим дождем, направляясь к офисному зданию строительной компании, в которой меня, несмотря на все мои провинциальные комплексы, приняли на работу. Устроилась, называется, на свою голову.

Единственной моей радостью за весь этот день стал круассан с шоколадной начинкой, купленный в кофейне по акции «Вечерняя скидка». Правда, по иронии судьбы, именно этот круассан и оказался последним, что я могла себе позволить на свои скудные сбережения.

Жуя этот сладкий кусочек грусти, стоя под козырьком офисного здания – единственным сухим местом в радиусе километра – я отчаянно думала о том, где же мне, черт возьми, ночевать сегодня.

Возможно, стоит попробовать устроиться вахтером в здании?

Или пойти в массовку на «Мосфильм»? Тут до студии недалеко.

А может, написать душераздирающую историю о своей нелегкой московской судьбе и попытаться продать ее какой-нибудь желтой газетенке?

Вариантов, конечно, масса. Проблема лишь в том, что ни один из них не кажется мне хоть сколько-нибудь привлекательным.

Но что делать? Придется выкручиваться.

В конце концов, я же гордость своих родителей! Не могу же я вернуться домой, посыпая голову пеплом и признавая свою полную и безоговорочную капитуляцию перед Москвой? Ни за что!

Вот только где бы найти хоть какую-нибудь крышу над головой на ближайшую ночь?

И желательно, чтобы эта крыша не принадлежала бывшему, его одногруппнице или хозяйке квартиры, внезапно решившей сделать из нее бордель.

Задачи, прямо скажем, не из легких.

Но я справлюсь. Я же покорительница столицы! Да?

Дайте только дождаться, когда этот чертов дождь закончится и я перестану чувствовать себя главной героиней самой дешевой мелодрамы, когда-либо снятой в Москве.

Вот бы поскорей жилье найти. Все готова отдать за крышу над головой!

Глава 2

Итак, я все еще тусовалась под козырьком здания «АртСтрой Групп», как неприкаянный призрак.

Дождь, зараза, и не думал прекращаться. Казалось, московское небо решило устроить личный потоп, и я, как назло, оказалась в эпицентре.

Забавно, всего неделю назад, я представляла себя покоряющей этот город, а не отмокающей под крышей, словно забытый овощ на овощной базе.

И вот в этот самый «звездный» момент моей жизни из дверей «АртСтрой Групп» выплывает ОН.

Мужчина в черном костюме.

Нет, серьезно, только представьте: черный костюм, черный плащ – ну просто вылитый персонаж из комиксов про Бэтмена, только без ушей и с более выраженными скулами.

Я не фанат всех этих киношек, но мой парень… Пардон, бывший парень был. Я всегда лишь с успехом засыпала под эти все: «Где детонатор!» или «Че ты такой грустный?»

Так вот, наш персонаж: высокий, статный, властный… Да он просто воплощение всех клише про «плохих парней» из дешевых романов.

Водитель – да-да, у него даже водитель есть! – услужливо держал над ним зонт, словно над коронованной особой.

Он, словно гепард на охоте, быстро проследовал к роскошному авто – наверняка, с подогревом сидений и массажем поясницы, чтобы еще больше подчеркнуть контраст с моим плачевным положением – и нырнул на заднее сиденье. В тепло. В уют.

Тимур Артурович. Так его звали. Нашего генерального. В этом имени чувствовалась сила, власть, и вместе с тем – отголоски какой-то внутренней, скрытой боли.

Изумительно правильные черты лица, словно выточенные из слоновой кости. Высокий лоб, прямые брови, под которыми скрывались бездонные, серые глаза – холодные, пронзительные, опаляющие одним лишь взглядом.

В этих глазах читалась усталость, печаль, но и непоколебимая сталь, решимость идти вперед, несмотря ни на что. Высокие скулы, тонкий, чувственный рот, плотно сжатые губы, выдававшие волевой, неуступчивый характер. Лёгкая небритость придавала ему чуть брутальный вид, намекая на неукротимую силу, скрытую под внешней респектабельностью.

В каждом его движении чувствовалась уверенность, владение собой, но и еле уловимая скованность, как будто он старался держать дистанцию со всем миром, воздвигая вокруг себя невидимую стену.

Он двигался плавно, бесшумно, как пантера, готовая в любую секунду к прыжку. В его походке читалась грация, аристократизм, и в то же время – внутренняя пружина, напряжение, готовое в любой момент вырваться наружу.

Его красота была запретной, опасной, обжигающей. Он был тем, о ком можно только мечтать, но к кому нельзя прикоснуться. Он был тем, кто никогда не взглянет в мою сторону, кто никогда не заметит моего существования. И эта мысль причиняла мне нестерпимую боль.

Я никогда раньше не видела нашего большого босса, и лучше б не видела. Великолепен, как сам дьявол во плоти.

А почему дьявол? Его боялись все: от личного помощника до курьера. Не удивлюсь, если еще и соль по кругу под ковром в офисе посыпают, чтоб нечистый не прошел. Ха!

Даже имя произносили шепотом. «Тимур Артурович…» – будто это заклинание какое-то. Подумаешь, блин, Тимур Артурович! Как будто он вселенское зло, а не просто красивый мужик в дорогом костюме.

А еще я знала, что у него, бедняги, недавно жена умерла. И он, скорбящий супруг, пару дней назад вышел на работу и уже успел всех довести до слез.

Вот это я понимаю, целеустремленность! За два дня превратить офис в филиал рыдающей долины – это талант, я считаю.

Забавно, но я, стоящая под дождем, голодная, бездомная и никому не нужная, вдруг почувствовала к нему… жалость.

Представляете? К нему! К человеку, который едет в тепле, в крутой тачке, с водителем, в то время как я мокну, хочу есть и понятия не имею, где сегодня буду ночевать.

Абсурд? Возможно. Но что-то в его взгляде, в этой спешке скрыться от окружающего мира, заставило меня почувствовать какое-то странное, нелогичное сочувствие.

Наверное, дело в том, что мы оба сейчас в какой-то степени несчастны. Просто его несчастье измеряется дорогими костюмами и персональными водителями, а мое – мокрыми туфлями и перспективой ночевки в подъезде.

Но, как говорится, богатые тоже плачут. Хотя, подозреваю, у него вместо слез течет Hugo Boss, а у меня – обычная водопроводная вода, разбавленная дождем.

И все же… как же это лицемерно с моей стороны. Жалеть человека, который, скорее всего, даже не подозревает о моем существовании. Который, если бы знал, что я здесь стою и тайком любуюсь на него, скорее всего вызвал бы охрану, чтобы меня прогнали подальше.

Но, знаете, иногда мне кажется, что даже самым сильным и властным людям нужна капелька сочувствия. Хотя бы от такой неудачницы, как я.

Автомобиль, словно черный зверь, плавно тронулся с места и исчез в потоке московского трафика.

А я осталась стоять под дождем, продолжая обнимать себя за плечи и размышлять о превратностях судьбы. Может, мне стоит написать книгу?

«Московские слезы стажёрки»? Или «Как я жалела большого босса, стоя под дождем»? Наверняка стала бы бестселлером.

Правда, для этого нужно, чтобы у меня было где эту книгу писать. И чем писать, кстати, тоже вопрос.

Что ж, пора перестать строить воздушные замки и вернуться к суровой реальности. Нужно срочно найти место, где можно переночевать. И желательно, чтобы это место не стоило дороже моего круассана с шоколадной начинкой.

Задача не из легких, но, как говорится, под лежачий камень вода не течет. А я, несмотря на все свои неудачи, лежать не собираюсь.

Пойду покорять Москву дальше. Ну, или хотя бы попробую не утонуть в московской луже.

А там, глядишь, и до «Тимура Артуровича» дорасту когда-нибудь. Хотя, если честно, лучше уж я буду и дальше жалеть его издалека, чем работать под его прямым руководством. Нервы дороже. Особенно когда их и так почти не осталось.

Глава 3

Ну, что ж, пришло время для инвентаризации моих «богатств». Я с театральным вздохом полезла в карман джинсовки, надеясь обнаружить там хоть что-то, кроме дыры и засохшей конфеты.

И, о чудо! Вместо ожидаемого разочарования, мои пальцы наткнулись на что-то твердое и прямоугольное.

Да это же… Мой пропуск в «АртСтрой Групп»! Мое удостоверение личности как серой офисной мыши, совершенно незаметной для высших сфер этой строительной иерархии.

Момент! А что если?..

В голове, как искры фейерверка, начали зарождаться шальные идеи. Ну а что мне терять?

Ночевка на вокзале, под бдительным оком суровых полицейских, меня совсем не прельщала. А вдруг в этом огромном здании найдется какой-нибудь тихий уголок, где я смогу переждать эту ужасную ночь? Рискну!

С этой мыслью я, как ниндзя в юбке, направилась к зданию «АртСтрой Групп».

На моё удивление, охранник, этот суровый страж порядка, уткнувшись в свой смартфон, даже не взглянул в мою сторону.

То ли он слишком устал от бесконечной смены, то ли просто моя мышиная натура сделала меня невидимой. В любом случае, я, словно тень, проскользнула мимо него и оказалась внутри.

Внутри было тепло и сухо. Уже неплохо.

Правда, царила какая-то странная тишина, нарушаемая лишь тихим гулом работающих компьютеров. Похоже, все нормальные люди уже давно разошлись по домам, оставив меня наедине с этим огромным, пустым зданием. Ну и ладно, тем лучше.

Недолго думая, я начала исследовать территорию в поисках укромного уголка. Поднялась наверх, темно хоть волком вой. А я могла.

Послышался шум на лестнице, и я, перепрыгивая через ступеньки, взлетела на пару этажей. На каком по счету – понятия не имею. Но, судя по одышке, самый последний – тридцатый. Но это не точно. У страха глаза, сами знаете какие…

Я шла на цыпочках, оглядывалась в поисках какой-нибудь открытой двери.

И, о чудо из чудес! За одной из неприметных дверей, я обнаружила… чулан! Нет, конечно, это был не роскошный будуар с шелковыми простынями и видом на Кремль, но в моем нынешнем положении он казался мне пятизвездочным отелем.

Внутри чулана царил творческий беспорядок. Коробки, какие-то строительные инструменты – в общем, полный набор кладовщика-любителя. Но главное, здесь было сухо и относительно тепло.

Я, недолго думая, скинула с плеч свой видавший виды рюкзак, вытащила из него влажную джинсовку и решительно улеглась прямо на коробки. Комфорта было мало, но зато я была в тепле и под крышей. А это уже огромный прогресс.

Закрыв глаза, я попыталась отвлечься от урчащего живота и сосредоточилась на мыслях о прекрасном. О красивой жизни, о роскошных нарядах, о мужчинах в черных костюмах, с персональными водителями и дорогими духами. О том, как я когда-нибудь стану успешным архитектором и буду диктовать свои условия этому миру.

В этот момент мой желудок издал такой жалобный и громкий звук, что мои фантазии, словно мыльный пузырь, лопнули, оставив меня наедине с суровой реальностью.

Да, я еще стажер. Да, у меня почти нет денег. Да, мне негде ночевать. Но, черт возьми, я жива!

И у меня есть крыша над головой (пусть и в чулане «АртСтрой Групп») и красивый, пусть и очень голодный, желудок.

Засыпая, я думала о «Тимуре Артуровиче». Интересно, ему когда-нибудь приходилось ночевать в чулане? Наверное, нет.

Но, кто знает, может, и у таких, как он, бывают свои маленькие трагедии. В любом случае, я решила, что с завтрашнего дня начну смотреть на жизнь более философски. И постараюсь не попадать под дождь хотя бы раз в день.

Ну, а пока – спокойной ночи, мои коробки. Надеюсь, вы сегодня хорошо поспите. Потому что я, честно говоря, не очень на это рассчитываю. Потому что все мои несчастья поют мне колыбельную.

≽ܫ≼

Будильник? Нет, не слышала.

Меня разбудил мужской голос. Бархатный, как дорогое вино, приятный, как мурлыканье сытого кота, но властный, как удар молота.

И еще – раздраженный, как пчела, которой наступили на крыло.

Голос ворчал. Он ругался на кого-то по телефону, что-то про сорванные сроки и безответственных подчиненных.

И еще с маниакальным упорством требовал найти «обычные влажные салфетки». Кажется, без этих волшебных тряпочек мир для этого мужчины просто переставал существовать.

Голос был настолько близко, что мне показалось, будто он звучал прямо у меня в голове.

Точнее, за дверью чулана, в котором я умудрилась заснуть на неудобных коробках. Тут кто-то (видимо, секретарь или особо преданный адепт) пропищал, что эти самые салфетки, видимо, затерялись в кладовой рядом с кабинетом «босса».

«Рядом с его кабинетом…» – эхом отозвалось в моей голове. «Кладовая…»

Инстинкт самосохранения взвыл дурным голосом, заставляя меня судорожно озираться по сторонам. Кладовая! Эта же та самая кладовая! Где я, собственно, и нахожусь.

И, судя по нарастающей громкости ворчания, обладатель бархатного голоса вот-вот должен был сюда пожаловать.

Паника нарастала, как снежный ком, катящийся с горы.

Я судорожно глянула на полку над головой. И что я вижу? Правильно! Стопка этих самых проклятых влажных салфеток! Вот она, причина всех моих бед! Вернее, вот он – ходячий стимул быть застигнутой на месте преступления, в чулане большого босса.

И тут… случилось неизбежное. Дверь распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. А я… я просто вывалилась из чулана, как пробка из бутылки шампанского, с писком, достойным разве что перепуганной мыши, встретившейся с наглым котом.

И вот он. Собственной персоной. Тимур Артурович. Весь в черном, как ворон, как тень, как моя самая страшная кошмарная фантазия, ставшая явью.

Он смотрел на меня с выражением, которое я бы описала как смесь удивления, брезгливости и… кажется, даже легкого презрения.

Да, именно презрения. Как будто он только что наступил на что-то крайне неприятное илипкое.

Несколько секунд мы просто молча смотрели друг на друга. Он – сверху вниз, с видом оскорбленной аристократии. Я – снизу вверх, с видом побитой собаки, готовой поджать хвост и убежать куда подальше.

Тишину нарушил его голос. Тот самый, бархатный и властный. Но сейчас в нем звучали стальные нотки, от которых у меня мурашки побежали по коже.

– Кто вы такая?

Глава 4

Вопрос был задан таким тоном, как будто я только что украла у него как минимум секрет вечной жизни, а как максимум – его любимый черный костюм.

Я встала на ноги, отряхнулась от пыли, поправила растрепанные волосы и все равно чувствовала себя замарашкой.

Еще бы! Я перед самым красивым и влиятельным мужчиной, которого я когда-либо видела, и пытаюсь сообразить, что бы такое ему ответить, чтобы не отправиться прямиком на улицу с волчьим билетом и пожизненным проклятьем от «АртСтрой Групп».

Да начнётся игра под названием «Выкрутись, как сможешь!». И, судя по всему, правила этой игры мне еще только предстоит выяснить.

Что ж, будем импровизировать. Ведь что еще остается бедной, голодной, бездомной и наглой стажёрке, случайно уснувшей в чулане у большого босса? Только импровизировать и надеяться на чудо.

Я взяла с полки треклятые влажные салфетки и вручила ошарашенному биг-боссу, тем самым доказав, что я еще и подслушивала. Гениально, Настя. Звони в транспортную компанию, пусть не приезжают и не привозят вещи! Тебя не только из офиса выпрут, но и из Москвы.

Пришлось изобразить максимально невинное выражение лица, на которое я только была способна (наверное, получилось что-то среднее между перепуганным оленем и пойманным на месте преступления хомяком).

Вытянувшись по стойке «смирно», я пролепетала:

– Я… я стажерка вашей компании.

И, чтобы подтвердить свои слова, судорожно вытащила из кармана злополучный пропуск, протягивая его боссу как индульгенцию.

Но, как назло, в этот самый драматичный момент моей жизни, мой предательский желудок решил подать голос. Он издал такой душераздирающий, такой громкий вопль, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

Тимур Артурович, не дрогнув ни единым мускулом на лице, лишь слегка приподнял бровь.

В этом жесте было столько хладнокровного презрения, что я почувствовала себя тараканом, которого собираются раздавить.

Он, словно не замечая моего конфуза, забрал у меня салфетки, развернулся и направился к своему кабинету.

А я осталась стоять в коридоре, как оплеванная, не зная, что делать дальше. Бежать? Умолять о прощении? Притвориться, что ничего не случилось? Вариантов было много, но ни один из них не казался удачным.

В тот момент, когда я уже собиралась тихонько слиться с пейзажем, из кабинета донесся его голос:

– Идите за мной.

Приказ прозвучал как приговор. Поджав хвост (в смысле, поправляя помятые брюки), я посеменила на своих ненавистных каблуках вслед за ним. Кажется, я даже начала оправдываться, прежде чем переступила порог кабинета.

– Простите, пожалуйста, я… Мне просто негде было сегодня ночевать. Моя подруга, у которой я жила, резко попросила меня выселиться, а был уже вечер, и там был полный холодильник еды, я-то думала, что буду жить хотя бы до первого аванса… – выпалила я на одном дыхании, тараторя, как заведенная. – Я сейчас же уйду!

Тимур Артурович отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Кажется, он даже не слушал. Он аккуратно достал салфетку, наклонился и вытер с носа идеального черного ботинка каплю грязи. Одну. Каплю.

А потом с выражением брезгливости выбросил салфетку.

И кажется, только после этого действия дьявола немного подрасслабило. Он сел в свое шикарное биг-боссовское кресло и больше не выглядел так, словно сел на велосипед без седла.

А у меня от шока слова вылетели из головы. Нет, серьезно, этот человек – псих.

Артурович взял телефонный аппарат (или что-то похожее на телефонный аппарат, только с кучей кнопок и непонятных символов) и начал что-то быстро набирать.

Судя по напряженному выражению его лица, он явно вызывал не службу доставки пиццы.

В животе похолодело.

Кажется, ему ответил пульт охраны.

Ой-ёй! Сейчас приедут суровые дядьки, скрутят меня и выкинут на улицу, как бездомную кошку. Но хуже всего – меня внесут в черный список всех приличных работодателей.

Прощай, карьера архитектора! Привет: чемодан, вокзал, Алексеевка!

– Соедините с начальником охраны, – сухо бросил он в трубку.

Мои опасения подтвердились. Все кончено.

– Да, здесь у нас… – продолжал он добавив с брезгливостью: – …инцидент.

Прекрасно! Я – инцидент. Как же грубо и обидно!

И тут он запнулся. Словно забыл, кого именно собирался сдать под конвой.

– Повторите имя, – произнес он глядя на меня в упор.

Я судорожно сглотнула. Сейчас все решится.

– Нестерова Анастасия… – пролепетала я, стараясь не смотреть ему в глаза.

И тут случилось нечто странное.

Бровь моего босса слегка дернулась. Едва-едва, но я заметила. Невероятно, но факт: кажется, он узнал мое имя! Быть не может! Откуда ему знать серую мышь-стажерку? Да, ну! Это простое совпадение.

Но следующее его действие заставило меня окончательно потерять дар речи. Он, извинившись, сбросил вызов охраны. И набрал другой номер.

Через пару секунд он уже отдавал распоряжения:

– Лена, принесите мне кофе. Два. Один из них покрепче. И что-нибудь перекусить. Да, что-нибудь существенное. Спасибо.

Сбросив вызов, Тимур Артурович устало потер переносицу. В его глазах читалась такая вселенская скорбь, такая усталость, что мне опять стало его жалко.

Того самого демона, которого все так боятся.

Я внезапно поняла, что, возможно, за маской строгого босса и хладнокровного красавчика скрывается просто очень одинокий и несчастный человек. К тому же еще потерявший жену.

Но что всё это значит? Почему он передумал вызывать охрану? Не может быть, чтобы он узнал мое имя! Почему он вдруг решил меня накормить? Ой… Или он это для себя попросил?

Вопросов было больше, чем ответов. И единственное, что я сейчас могла сделать – это ждать. Ждать и надеяться, что все это – не просто сон.

Как и все сны: какой-то странный и нелогичный.

Но, как говорится, не стоит искать логику там, где ее никогда не было. А в моей жизни ее и подавно не наблюдалось.

Глава 5

Босс указал на кресло, будто я была надоедливым миражом. Только если я сяду, он избавится от мигрени.

– Присаживайтесь, прошу.

Только вот грации балерины во мне столько же, сколько у бегемота в пуантах. Поэтому я скорее рухнула в это кожаное ложе, чем села.

Кресло подо мной тихо скрипнуло, будто жалобно умоляло хозяина кабинета не использовать его для моих посиделок.

Именно в этот момент мой желудок решил устроить переговоры. Он заурчал так, словно там поселился миниатюрный медведь и требовал немедленно подать ему меду.

Я инстинктивно прикрыла живот рукой, надеясь, что этот протест пищеварительной системы останется незамеченным. Но, зная мою удачу, босс, наверняка, уже подумывает вызвать гастроэнтеролога. Или экзорциста.

Дальше – больше. В голове возник мучительный вопрос: куда деть рюкзак?

С этим вещмешком я выглядела, как турист, случайно забредший в офис корпорации зла.

Я водрузила рюкзак на колени и обняла его. Вид получился идиотский, будто я не на ковер к большому боссу пришла, а на встречу анонимных любителей плюшевых рюкзаков. С тяжким вздохом я все же скинула его на пол.

Босс смотрел на меня с выражением… О, это надо видеть! Он будто мысленно перебирал в памяти все свои прегрешения, пытаясь понять, за что я сейчас трачу его драгоценное время.

Причем буквально. Я наслышана, как тяжело попасть к нему на аудиенцию.

Ха, а я придумала чуланный лайфхак! Не благодарите.

И вот, когда я, наконец, собралась с духом и уже открыла рот, чтобы объяснить, какого лешего я делала в его кладовой, в дверь постучали.

Вошла личная ассистентка генерального. Или одна из.

Лена была воплощением офисного совершенства: безупречный костюм, прическа волосок к волоску, взгляд, сканирующий все вокруг. Она окинула меня взглядом, полным…чего? Презрения? Сочувствия? Удивления? Скорее, всего вместе взятого.

Поставила на стол поднос с двумя чашками кофе и… круассаном. Не тем жалким подобием круассана, что я вчера вечером купила на последние копейки, а настоящим, воздушным, словно телепортированным прямиком из парижской кондитерской.