Семь жизней до счастья

Я принюхалась и узнала запах наставника – теплый и чистый, как первый луч солнца в новом году. Я инстинктивно обвила его плечи руками и прильнула к нему, уткнувшись носом в ямку между ключицами.

– Наставник, мне очень холодно… – прошептала я.

– Холодно? Так почему ты не встала и не спустилась с горы?!

– Сначала я не могла идти, потому что устала, потом – потому что проголодалась. К тому же наставник велел мне сидеть… – пробормотала я.

Наставник долго молчал и наконец усмехнулся:

– До чего же ты стала послушной.

– Я знала, что ты вернешься за мной, – сонно проговорила я. – Давай… не будем так больше тренироваться.

Ответил наставник мне или нет, я не услышала. А позже у меня в ушах зазвучало множество голосов.

– Молодой господин, вы… вы перегнули палку, – произнес старческий голос. – Малышке всего-то лет пять или шесть, а вы бросили ее одну на горе. Простуда – это еще полбеды. А если б ее утащил дикий зверь…

– Она же в порядке, верно? Хватит ворчать. Просто лечи ее.

– Я к тому, молодой господин, что, если она тяжело заболеет или пострадает, вы ведь будете переживать…

– С чего бы мне переживать? Убирайся! Не нужно ее лечить. Слишком много болтаешь.

Когда я снова очнулась, то обнаружила, что лежу на кровати наставника. Он сидел рядом, хмурый, с каменным выражением лица. Увидев, что я проснулась, он положил мне руку на лоб, молча подержал, затем отвернулся и пробормотал:

– Ни на что не годишься. Из-за легкой простуды провалялась три дня. Хм…

Я ничего не понимала, но раз наставник выражал недовольство, значит, я провинилась. Я схватила его за руку, боясь, что он снова уйдет, как тогда на горе.

– Наставник, прости меня.

– Что?.. – Он запнулся, скрипнул зубами и опять отвернулся. – Ты слишком слаба. Как только поправишься, начнешь вместе с другими учениками осваивать базовые упражнения. Когда сможешь сама подняться на гору, мы снова пойдем туда для тренировок.

Наставник попытался выдернуть руку, но я не отпустила.

– Чего тебе? – спросил он сердито.

– Наставник, не оставляй меня. Мне холодно и хочется есть.

На лице Чу Куна застыло странное выражение. Его губы дернулись, но он долго молчал, прежде чем сказать:

– Понял. Больше не брошу тебя.

Он замолчал, а потом с крайне недовольным видом ущипнул меня за щеку.

– Попробуй только снова принять жалобный вид. Только попытайся опять надавить на жалость!

Наставник стиснул пальцы с такой силой, что у меня от боли потекли слезы. Я была очень обижена. Я не понимала, что сделала не так и чем разозлила наставника.

– Наставник…

Он отпустил мою щеку и, словно обессиленный, понурил голову.

– Если бы в Небесном царстве и Загробном мире ты вела себя так же… я бы не смог поднять на тебя руку, – пробормотал он, сердито ударив кулаком по кровати, а затем с горечью добавил, поскрипывая зубами: – Как назло!.. Теперь, когда у меня появился шанс поиздеваться над тобой… Ты притворяешься, да? Притворяешься!

После этого случая, опасаясь, что наставник снова бросит меня одну на горе, я старательно тренировалась с учениками секты Священного Холода, осваивая обычные упражнения, которые Чу Кун презирал. Когда мне исполнилось восемь, я наконец-то смогла подняться на вершину горы.

Мы с наставником поселились в обители Снежного ветра. Он ничему меня не учил – сразу дал меч и произнес несколько секретных формул, которые я никак не могла запомнить. Наставник досадовал на мою глупость, но сам утешал себя тем, что я слишком мала.

Восемь лет пролетели в мгновение ока. Мне исполнилось шестнадцать, а наставнику – девятнадцать.

Как-то он похлопал меня по плечу и сказал:

– Похоже, ты действительно поглупела из-за того, что выпила слишком много отвара тетушки Мэн.

Я не поняла, рад наставник или огорчен, но уже привыкла к его странным словам. Однако, спустившись однажды к подножию горы за едой, я услышала нечто новое. Постеснявшись спросить сразу, я решила вернуться к наставнику и уточнить:

– Мы с тобой занимаемся парной культивацией? [42]

Чу Кун как раз пил чай. Мой вопрос заставил его поперхнуться так сильно, что брызги чая разлетелись по сторонам. Он посмотрел на меня, и его уши по непонятной причине вдруг покраснели.

– Кто тебе это сказал?

– Сегодня, когда я ходила за едой, несколько учеников собрались в кружок и судачили, что мы с тобой уединились в обители Снежного ветра и занимаемся парной культивацией днем и ночью, без остановки.

Наставник беззвучно повторил дважды одними губами «днем и ночью, без остановки» и, нахмурившись, потер лоб.

– Гора полна духовной энергии, мы здесь занимаемся совершенствованием. Хотя нет, ты слишком глупа, вообще ничего не можешь усвоить, поэтому поглощаю и запасаю энергию Неба только я.

– Но ведь… – Я с сожалением почесала голову. – Наставник, они говорят, что это очень эффективный и простой метод. Может, попробуем?

Чу Кун спокойно поставил чашку на стол, встал и направился к выходу со словами:

– Этот метод нам не подходит. У меня появились дела у подножия горы, а ты зубри пока заклинание, которому я обучил тебя два месяца назад.

– Угу.

Позже я узнала, что наставник в тот день задал ученикам секты Священного Холода хорошую трепку.

Пока Чу Кун наказывал сплетников, я повстречала на горе демона. Дело в том, что, освоив одно из заклинаний наставника, я научилась видеть незримое для простых смертных. Сперва мне казалось, что такой навык никогда не пригодится, но в тот день убедилась: наука наставника – штука полезная.

В обитель Снежного ветра размашистым шагом ворвался высокий и длинноногий женьшеневый дух. Он стоял и дрожал среди кур, разгуливавших по двору. Глядя на него, я представила себе котелок ароматного супа, и у меня сразу же потекли слюнки. Я собиралась вытащить из-за пояса меч, как вдруг красивый женьшеневый дух бросился на колени, подполз ко мне и трижды ударился о землю лбом.

– Добрая девушка, добрая девушка, добрая девушка! Спаси меня!

Обращение «добрая девушка» мне польстило. Я решила, что сварить суп могу и потом, подняла духа на ноги и спросила:

– Что с тобой приключилось?

Женьшеневый дух вытер слезы и, всхлипывая, пожаловался:

– Меня… меня преследуют и хотят убить.

Демон явно не знал, что я вижу его истинный облик. Я кивнула, сообразив, что такую ценную добычу лучше приготовить и съесть вместе с наставником.

– Тогда пока спрячься здесь, – предложила я. – Мой наставник очень силен. Когда он вернется, то обязательно тебе поможет.

Вечером наставник пришел очень довольный собой. Не успела я рассказать ему, что произошло, как он, едва войдя в дом, нахмурился и уточнил:

– Что за существо ты привела?

Я хотела ответить, но уязвленный женьшеневый дух вышел вперед, поклонился наставнику и представился:

– Меня зовут Нань Пэй. Простите за внезапное вторжение, но у меня не было другого выхода…

Наставник вскинул брови, холодно усмехнулся и ущипнул меня за щеку:

– Дружка [43] себе завела? Ну ты даешь!

Похоже, щипать меня за щеку вошло у Чу Куна в привычку. Я не сопротивлялась. Повинуясь его силе, я приблизилась к нему и прошептала в ухо:

– Наставник, это женьшеневый дух! Его можно сварить и съесть – это очень полезно.

Похоже, мои слова прозвучали слишком громко, потому что наш гость побледнел, несколько раз глотнул ртом воздух и грохнулся на пол.

– Ты… ты… не добрая девушка… – в отчаянии прошептал он, глядя на нас двоих.

Наставник вскинул бровь еще выше, потрепал меня по голове и похвалил:

– Надо же, сегодня ты сообразительная. Однако… – Он бросил взгляд на беднягу и скривился. – Если съесть растение, которое за тысячу лет превратилось в духа, это уменьшит число твоих благодеяний. Мы же с тобой не обычные люди. Лучше его отпустить.

Я оторопела и поспешно схватила наставника за рукав:

– Но наши куры уже слишком старые…

– Значит, пора их зарезать и съесть.

– Но… но… – Я не желала сдаваться, но не смогла найти веских доводов, чтобы оспорить приказ, и с обидой посмотрела на наставника.

Чу Кун повернулся к женьшеневому духу:

– Ступай туда, откуда пришел. Если девчонка решит тебя съесть, я мешать ей не стану.

Я скрипнула зубами. Мне захотелось броситься к духу и съесть его прямо сейчас.

– Но… но на меня же охотятся. Они хотели выкопать мой корень и приготовить суп… – Женьшеневый дух с обреченным видом сидел на полу, вытирая слезы. – Я бежал несколько дней и совсем вымотался.

– Кто-то посмел копаться на землях секты Священного Холода? – повысил голос Чу Кун. Потом ненадолго задумался и заявил: – Хорошо, у меня слишком доброе сердце. Можешь остаться у нас на три дня.

Я жадно уставилась на женьшеневого духа. Наставник закрыл мне ладонью глаза и потащил в другую комнату.

– Сказал – нельзя его есть, значит, нельзя. Я устал, разомни-ка мне плечи.

Я привыкла прислуживать наставнику, но сегодня приступила к массажу с явной неохотой.

– Наставник, тушеная курица с женьшенем – это же так полезно.

– Ладно, попрошу повара принести тебе корзину женьшеня. Ешь сколько хочешь.

– Но длинноногий женьшеневый дух…

– Съешь его – испортишь карму.

Короче говоря, Чу Кун запретил мне есть духа. Не закончив массаж, я с несчастным видом ушла в свою комнату.

Лунный свет был чист и прозрачен. Я ворочалась в постели, но уснуть не могла. В голове снова и снова всплывал образ женьшеневого духа в окружении старых кур. Внезапно меня осенило: ученики говорили, что парная культивация – отличный способ быстро повысить уровень духовной силы. Наставник сказал, что для нас она не подходит. Но женьшеневый дух тоже ведь занимается совершенствованием, значит, можно попробовать с ним! Если трудиться без остановки день и ночь хотя бы дней десять, я точно добьюсь успеха, и наставник перестанет называть меня дурочкой! Чем дольше я об этом думала, тем больше убеждалась, что вовсе не так глупа, как утверждает наставник.

На другой день наставник снова зачем-то спустился к подножию горы. Я долго искала женьшеневого духа, пока, наконец, не обнаружила гостя в углу дровяного сарая, куда он в страхе забился. Завидев меня, дух побледнел и закричал:

– Не ешь меня! Я готов на все! Сделаю что угодно!

Конечно же, я обрадовалась:

– Хорошо! Тогда займемся парной культивацией!

Женьшеневый дух сначала застыл от испуга, а затем неожиданно залился краской:

– Я… всегда совершенствовался в уединении… хранил чистоту… Я не умею…

Я нахмурилась, решив, что никчемный женьшеневый дух сгодится только на суп. Бросив на меня быстрый взгляд, бедняга, видимо, прочел мои мысли. На его покрасневшем лице выступил холодный пот.

– Н-но… но я примерно знаю, как это делается… Если… если тебе очень нужно, я готов попробовать…

Женьшеневый дух расплакался. По необъяснимой причине выглядел он несчастным и жалким.

– Давай прямо здесь и попробуем, – предложила я.

Женьшеневый дух побледнел:

– Здесь?!

– А где? В главном зале?

– В главном зале?! – ошеломленно уставился на меня женьшеневый дух.

– Тогда сам скажи где! – вспылила я.

– Э-э, наверное, лучше в спальне…

Моя спальня была слишком мала для занятий духовными практиками. Поразмыслив немного, я решила, что спальня наставника подходит лучше всего: она просторная, хорошо проветривается, а если дело не заладится, наставник вернется и сразу узнает. Поэтому я отвела женьшеневого духа в спальню Чу Куна.

Мы долго сидели за большим квадратным столом на восемь персон. Я не знала, как приступить, и не сводила глаз с гостя. Казалось, он впал в помешательство: дрожал всем телом, лицо полыхало. Наверное, входил в нужное состояние.

Я решила ему помочь: тоже задрожала и напряглась, чтобы к лицу прилила кровь. Женьшеневый дух ошеломленно уставился на меня:

– Что… что ты делаешь?

– Помогаю тебе, – ответила я, хлопая глазами. – Ну же, с чего мы начнем?

Трясущимся пальцем женьшеневый дух указал на широкую, мягкую кровать:

– Начнем… начнем, наверное, там.

Я послушно пересела на кровать.

– Теперь что делать?

Дух медленно и осторожно присел рядом, уставился в пол и начал теребить пальцы на руках.

– Теперь, наверное… наверное, надо… снять одежду.

Я вспомнила, что наставник запрещал раздеваться при посторонних. Однако потом вспомнила и другой запрет: нельзя легкомысленно относиться к духовным практикам. Взвесив все за и против, я честно сняла верхнее одеяние.

– А дальше?

Женьшеневый дух тоже смущенно снял верхнее одеяние и, опустив голову еще ниже, еле слышно пробормотал:

– Продолжай… продолжай раздеваться.

Я послушно сняла нижнее платье, ожидая, пока дух последует моему примеру, но вдруг заметила у него на подбородке струйку крови. Я испугалась, приподняла лицо духа и обнаружила, что у него течет носом кровь.

– Ой! Твоя сила вышла из-под контроля!

Я поспешно уложила женьшеневого духа на кровать, не зная, что делать. Тем временем дверь в спальню со скрипом открылась. На пороге стоял наставник. Он поглядел на меня и вскинул брови.

– Наставник! – воскликнула я. – Беда!

Чу Кун медленно вошел в комнату и остановился рядом с кроватью. Прищурившись, он долго смотрел то на меня, то на женьшеневого духа.

– Сяо Сянцзы, чем ты хотела заняться в моей постели? – осведомился Чу Кун отстраненным голосом.

– Парной культивацией, – честно ответила я, глядя наставнику прямо в глаза.

Тот отступил назад. Выражение его лица странным образом переменилось, сделавшись почти незнакомым. Я хотела все объяснить, но наставник внезапно схватил духа за шиворот и протащил, как мешок, по полу к окну. Не удосужившись открыть створки, он вышиб ладонью раму и вышвырнул бедолагу далеко прочь, словно мусор. Только яркие капли крови из носа, упавшие на пол, указывали, что здесь был женьшеневый дух.

Я стояла с разинутым ртом, оторопело глядя на наставника. Тот отвернулся от окна. Ветер с гор ворвался в спальню и растрепал его волосы. Чу Кун посмотрел на меня и с привычной иронией произнес:

– Какая ты, Сяо Сянцзы, храбрая стала. Расскажи-ка подробнее, что здесь произошло.

Мне показалось, что взгляд наставника был не таким, как обычно… Только мне было наплевать на его переживания. Меня волновало только одно: никто в мире не понимал мою боль. Я затрясла головой и закричала сквозь слезы:

– Ты не дал приготовить курицу с женьшенем! Не позволил заняться парной культивацией! А теперь вообще выбросил духа в окно! Ты просто не хочешь, чтобы я была счастлива! – Я схватилась за голову и прохрипела: – Ты либо ненавидишь меня, либо влюбился в Нань Пэя!

Чу Кун глубоко и устало вздохнул. При мысли, что наставник не любит меня, как прежде, мне показалось, что небо вот-вот рухнет на землю. Это было слишком тяжело принять.

Я выбежала из спальни, наспех набрасывая на себя одежду.

– Если я тебе не нужна, то и ты мне не нужен! Раз нет курицы с женьшенем, пусть будет цыпленок с грибами!

В шестнадцать лет я совершила самый значимый в жизни поступок. Я, Сяо Сянцзы, выскочила из дома, не успев привести одежду в порядок, и помчалась вниз по склону горы.

Я… покинула наставника.

Глава 5

Герой моих грез

Колеса повозки быстро вращались. Напротив меня сидел мужчина в фиолетовом одеянии, его глаза были плотно закрыты. Я схватилась за деревянные прутья решетки и заколотила по ним:

– Эй! Мне по малой нужде приспичило, нет силы терпеть! Живот болит!

– Вечно у этой соплячки проблемы!

Первый возница осадил лошадей, а второй спрыгнул с повозки, открыл клетку и потянул за веревку, привязанную к моим рукам. Сдернув меня вниз, он указал на густые заросли травы на обочине:

– Быстрее! Сделаешь дело – сразу назад.

Сказал и отвернулся. Я огляделась: кроме как присесть в траву, другого выхода не было. Издалека я услышала ругань, доносившуюся из повозки:

– Надо было оставить ее в глухих горах. Обычная смертная – только обуза. За хорошие деньги ее не продашь.

Второй рассмеялся:

– Мы внакладе и так не остались. Тысячелетний женьшеневый дух от нас ушел, зато мы поймали кое-кого получше. А девчонка… Не сможем продать, оставим себе для потехи. Все равно дура дурой, вреда от нее никакого.

Я потерла пустой живот, и тоска по наставнику только усилилась.

Как вы уже догадались, меня похитили. Чтобы объяснить, как это случилось, надо вернуться на три дня назад.

Итак, я ушла от наставника. Сначала я собиралась переждать пару дней в секте Священного Холода, а потом вернуться в обитель Снежного ветра с мешком провизии, чтобы и дальше разминать наставнику плечи и ноги. Кто же знал, что по пути мне встретятся двое верзил. Я бежала, полуодетая, вниз по склону горы, а незнакомцы тащили куда-то мужчину в фиолетовом одеянии. Того самого, который теперь спал напротив меня в клетке. Тогда он был без сознания. Те двое как раз обсуждали, где у подножия горы можно выпить вина и поесть. Из лучших побуждений я подсказала:

– В секте Священного Холода кормят вкусно.

Здоровяки настороженно уставились на меня, а потом вдруг напали. Схватку я проиграла, и меня сцапали.

Вот уже три дня мы ехали неизвестно куда. Мужчина в фиолетовых одеждах все время спал, а я тосковала по наставнику. Кажется, я никогда еще не расставалась с ним так надолго. Хотя Чу Кун вечно заставлял меня выполнять нелюбимую работу – стирать ему одежду, застилать постель, массировать ноги и плечи, – а еще потешался надо мной забавы ради, он все же был рядом, когда я болела. Если я просыпалась в испуге от ночного кошмара, то видела у постели наставника. Когда меня обижали, Чу Кун давал обидчику отпор.

Я задумчиво почесала в затылке. На самом деле курица с женьшенем и цыпленок с грибами не так уж нужны. Будет гораздо лучше, если наставник погладит меня по голове и назовет умницей. Мне захотелось обратно, прижаться к наставнику, впиться в него зубами… Как же вернуться к нему?..

Колесо повозки наскочило на камень. Меня резко подбросило, и я с такой силой врезалась в мужчину напротив, что у того сбилось дыхание и он закашлялся. Я подняла голову и увидела, что пленник медленно приоткрыл затуманенные глаза.

– О! Ты проснулся.

Услышав мой возглас, двое возниц одновременно обернулись. Они с опаской оглядели мужчину в фиолетовых одеждах и, убедившись, что угрозы он не представляет, снова взялись за вожжи. Я удивилась: бледный пленник, закованный в цепи, еле дышал, словно жить ему оставалось недолго. Чего же боятся эти двое верзил?

Мужчина пошевелил руками и ногами, на которых звякнули цепи. Казалось, он только сейчас осознал ужас своего положения и напрягся. Затем осмотрелся, задержал взгляд на спинах здоровяков и повернулся ко мне.

– Кто ты?

– Меня зовут Сяо Сянцзы, – представилась я и услужливо пояснила: – Нас похитили.

Пленник нахмурился:

– А ты, похоже, довольна?

– Конечно! Ведь я не одна попала в беду. Наставник говорил, что в тяжелые времена надо найти того, кому еще хуже, и на душе полегчает.

Мужчина со вздохом опустил голову:

– Совсем бестолковая…

Видя, что бедняга пал духом, я по доброте душевной придвинулась поближе и шепнула ему на ухо в утешение:

– Не волнуйся, наставник скоро придет мне на выручку. Я попрошу освободить и тебя.

Мужчина покосился на меня и ничего не ответил.

С появлением собеседника я больше не чувствовала себя одиноко и начала болтать. Пленник оказался неразговорчив, поэтому я неторопливо пересказывала ему забавные случаи из нашей с наставником жизни. Я без устали молола языком с полудня до самого вечера, а мой собрат по несчастью слушал, хлопая глазами. Он не произнес ни единого слова, зато один из верзил вдруг шлепнул себя по лбу и громко воскликнул:

– Так это ж та самая дурочка! Ученица молодого главы боевой секты Священного Холода. Он ее балует и бережет как зеницу ока!

Я почесала затылок, собираясь возразить, что наставник меня вовсе не балует, но внезапный порыв сильного ветра заставил меня зажмуриться. Когда я снова открыла глаза, то увидала вдали силуэт человека, который медленно шел нам навстречу в золотистом свете заката.

– А-а-а! Наставник! Наставник! – отчаянно закричала я, бросаясь на прочные прутья деревянной решетки.

Мне захотелось разбить клетку, вырваться на свободу и прыгнуть в объятия наставника. Однако я услышала холодный смешок. У меня по спине пробежали мурашки, а волосы на голове встали дыбом от страха. Память подсказывала, что наставник редко смеялся подобным образом, но уж если смеялся…

– Отлично, просто отлично, – сказал Чу Кун, выхватывая из-за пояса длинный кнут.

В прошлом наставник ни разу при мне не брался за кнут, но, поглядев, как он держит оружие, источая волну убийственной ярости, я невольно залюбовалась гармоничной картиной.

– Я обрыскал всю гору, а недотепа попала к вам, дуракам, в плен.

Кнут со свистом рассек воздух и хлестнул по земле. Раздался оглушительный хлопок, я вздрогнула от неожиданности и затряслась.

– Раз вы заставили меня побегать и потратить впустую несколько дней, говорите, какую смерть вы предпочитаете. Я выполню вашу просьбу, – с улыбкой пообещал наставник.

Верзилы переглянулись, и один из них заявил:

– Мы с братом не хотели оскорбить секту Священного Холода. Если эта девушка – ваша ученица, мы отдадим ее.

Я посмотрела на мужчину в фиолетовом. Тот по-прежнему не произносил ни слова, спокойно наблюдая за происходящим.

– Не волнуйся, – шепнула я. – Наставник злопамятный и не прощает обид. Этих двоих ожидает хорошая трепка.

Пленник внимательно посмотрел на меня и предупредил:

– Если он услышит твои слова, тебе тоже достанется.

– Наставник меня не ударит, – уверенно возразила я.

Чу Кун и правда ни разу не поднимал на меня руку, даже когда приходил в ярость. Если сердился, то больно тискал меня за щеку – и все! «Наставник очень хороший, – убежденно подумала я. – Вернусь в обитель Снежного ветра и буду разминать ему плечи и ноги как можно усерднее».

– Отдадите? – резко переспросил наставник. – Украденное я забираю сам.

Он сорвался с места, и братья молниеносно обнажили мечи, притороченные к поясу. Однако первый удар кнутом предназначался не им. Над макушкой послышался громкий хлопок, и толстая деревянная решетка, которую я долго и безуспешно пыталась выбить головой, треснула. Бросив на меня презрительный взгляд, наставник швырнул мне в ноги кинжал, повернулся к верзилам и вступил в бой. Братья оказались на удивление искусными воинами и первое время сражались с Чу Куном на равных.

Я тут же схватила кинжал, с трудом перерезала веревки и предложила мужчине в фиолетовом:

– Давай помогу разрубить цепи.

– Не трать силы, – спокойно ответил он. – Цепи из темной стали [44] обычным кинжалом не разрубить. Эти парни – не обычные воины, а ловцы демонов. Как бы ни был силен твой наставник, справиться сразу с двумя ему будет непросто. Была бы ты поумнее – сообразила бы, что лучше бежать.

– Но ведь мой наставник тоже не обычный воин, – уточнила я, хлопая ресницами.

Мысленно произнеся заклинание, которое наставник пытался вбить в мою голову уже несколько месяцев, я рубанула клинком по звеньям цепи, и те со звоном распались.

– И кинжал у меня необычный, – пояснила я изумленному пленнику, убирая клинок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Благовещая тучка (кит. 祥云) – разноцветное облако, формой напоминающее мифический гриб долголетия линчжи; традиционный символ удачи, счастья и благополучия в китайской культуре. (Здесь и далее – прим. пер.)

2

Лунный старец, или Юэ Лао (кит. 月老), – божество даосского пантеона, покровитель брачных союзов, который связывает суженых незримой красной нитью.

3

Имя Сяо Сянцзы (кит. 小祥子) – уменьшительно-ласкательное и означает Маленький Счастливчик. В Древнем Китае дворцовые евнухи часто носили уменьшительно-уничижительные имена с суффиксом «-цзы» (кит. 子) и/или с префиксом «сяо-» (кит. 小, букв. «маленький»). Надеясь улучшить свою судьбу, они предпочитали использовать в именах иероглифы, связанные с благополучием.

4

В китайской космогонии небо имеет многослойную структуру и состоит из сфер, которых, согласно даосским и буддийским представлениям, может быть девять, двадцать восемь, тридцать три или тридцать шесть.