Жена дезертира

Любила ли я его? Безумно! Причем сама не понимала за что. Мы были с ним полными противоположностями в мировоззрении. Наши взгляды на жизнь, на отношение к жизни настолько разнились, что мне часто было непонятно, как вообще мы можем уживаться под одной крышей больше двух минут. Единственное, наверное, в чем мы были схожи – это излишняя эмоциональность. При малейшем разладе мы мгновенно вспыхивали, как две спички, и только со временем каждый из нас научился идти на компромисс. Но это было не всегда. Физика – вот, наверное, что меня удерживало рядом с ним. Мне нравилась его походка, и его кривые ноги колесом мне тоже нравились. Мне нравились его руки, и то, как он ими что-то делает, особенно ковыряется с проводами, или когда его пальцы были в моторном масле, а сам он был чумазый, как попуас. Мне нравилось наблюдать, как он ест, но больше всего я любила его глаза. Несмотря на то, что иногда в них вспыхивала ярость, которая могла в момент нагнать жути, в большинстве я видела в них что-то очень загадочное и чистое. Ну да ладно. Опустим лирику.

Проснувшись утром, как ни в чем не бывало, мы сделали кофе и вышли на веранду. Салам, Амиго. У ворот остановилась машина. Но у нас не вызвало это никаких опасений. Ведь за месяц нахождения в Псебае к нам ни разу не наведались по поводу Колиного отсутствия на СВО. Я спокойно открыла калитку. Господь Всемогущий – машина с ВП, еще одни какие-то по форме, на третьей машине еще парочка, один из которых с виду прям Викинг. Но смотреть в глаза я давно научилась, не показывая страх.

– Добрый день. Лина?

– Да, я.

– Позовите, молодого человека, вашего сожителя.

– Какого еще молодого человека? Я тут с детьми.

Навык соображать на ходу уже практически был доведён до автоматизма.

– Да вот, только что вышел с веранды.

Я обернулась, но увидела уже, как Коля мелькнул в другой выход на задний двор.

– Это, наверное, сын. Вы ошиблись, тут нет никого больше.

В это время молодой человек вышел огородами и исчез в неизвестном пока никому направлении. Притом оставив свой телефон дома, потому что времени его прихватить у него не было. Мой диалог с нагрянувшими особями не был долгим и задушевным. Как только они начали мне рассказывать страшилки, которые я слышала уже неоднократно, я вежливо сказала: «Простите, всего хорошего». Закрыла калитку и зашла в дом. Неторопливо растопила печь и занялась наведением порядка в доме, ожидая, когда Коля выйдет на связь. Это был вопрос времени.

Вешая занавески в одной из комнат, я заметила, что возле двора стоит машина. Какого лешего они ждут? Рассчитывают, что Коля выйдет к ним с распростёртыми объятиями? Или, может, думают, что выйду я и скажу: «Ой, ребятки, да он вон на яблоньке сидит, ждёт, пока вы подойдёте с ним поговорить»? Ну ждите, чего уж. Арендную плату за стоянку у двора брать не стану. Ночь они провели в своём авто, наутро в окно я увидела, что они прохаживаются и осматривают ближайшую местность. Коля на связь вышел. Он был у моей двоюродной сестры. Теперь я была спокойна и их возня возле дома меня совершенно не интересовала.

Глава 14 Горы

Днём граждане госслужащие покинули свой пост наблюдения. Я вышла со двора, чтобы убедиться в этом, после спешно собрала детей, взяла Колин телефон, и мы пошли к сестре. На улице было уже довольно прохладно. Путь к её дому был не особо близким, но мы, ребята стойкие, преодолели путь быстро и без нытья. Коля, как обычно, был в своём излюбленном состоянии, которое я никак не могла понять, выбиралось оно им сознательно или же он шел на поводу своих противоположных мыслей, иными словами – то весел, но нос повесил. Нужно было решать, как быть дальше. Оставаться здесь уже небезопасно. Эта история уже была знакома. Подскакивать среди ночи от проезжающих мимо машин и наслаждаться стабильным выплеском норд-адреналина? Его было уже с лихвой. Мы нашли выход, как нам тогда казалось, – адекватный. Но никто из нас не знал, что именно это расстояние станет первоначальным толчком к развалу всех иллюзий относительно друг друга.

Благодаря связям и знакомствам, которые имелись, мы решили отправить Колю в горы. Там бы его точно искать никто не стал, а если бы даже искали, то не нашли. Он должен был отправиться туда на днях. Обсудив это, он остался у сестры, а я с детьми вернулась в дом. Оставшаяся часть дня прошла совершенно обычно. Вечером дети смотрели мультфильмы, а я собирала алмазную мозаику. Как вдруг меня напугал внезапно появившийся силуэт в окне. Это был один из розыскной группы. Я вышла, он расплывался в улыбке, и речь повёл о том, чтобы нам адекватно поговорить. Видимо, поняли, что все их психологические запугивания не сработали, поэтому он перешёл к следующему приёму – психологическое поглаживание.

– Вы же умная женщина.

Ничего не говоря, я пожала плечами.

– Вы поймите, что сейчас мы пытаемся решить вопрос мирно. Если он выйдет с нами на связь и уедет с нами, всё будет хорошо. В противном случае – федеральный розыск.

И снова бла-бла-бла, которое я слышала уже не в первый раз.

– Да, я понимаю. Но и вы поймите. Свои мозги никому не вставишь.

С одной стороны, мне хотелось им верить, но разве что-то изменилось? Разве риска никакого нет? Есть, конечно!

– На улице холодно. Будете кофе?

Ребята из части оказались адекватными парнями. Мы говорили довольно долго. Они рассказывали разные истории, иногда смешные, иногда вызывающие сочувствие, а иногда дикий ужас. Война многогранна. В итоге они попросили меня «если что – быть на связи». Мы обменялись телефонами, и они уехали.

А вот с Колей у нас начались сложности. Что там с его сознанием происходило в этих горах, одному Богу известно. Толи свежий горный воздух слишком переохлождал его мозг, толи напротив овечьи шкуры слишком сильно согревали и он плавился, но мы совершенно перестали друг друга понимать. Я объясняла ему, что мне сложно одной с детьми. Дрова, которые были у нас, уже заканчивались. На пособия были куплены вещи детям и кое-что мне, потому что переезды наши всегда были налегке, а ходить холодной осенью, как весной, – ну всем понятно, да? Он нечасто выходил на связь, а когда выходил, мы пытались к чему-то придти, но безуспешно. И когда он мне заявил, что нам нужно снова переехать, меня просто накрыло.

– Ты, твою девезию, в себе вообще? Какое, к чертям, переехать.

– Зато тут нас никто не найдёт.

– Да иди ты к чертовой матери, милый. Ты сидишь там в хер не дуешь, а я тут с детьми не знаю, как быть дальше.

Этот диалог обернулся тем, что мы расстаемся. На эмоциях я высказала ему всё, что я думаю. Как я устала уже от всего этого. И как я хочу нормально, спокойно жить. Конфликт был открыт, но остался незакрытый гештальт. Я ни хрена не понимала, что мне делать дальше, но прекрасно понимала, что я так больше не могу. У меня опускались руки.

Однажды я позвонила знакомому с просьбой о помощи. Объяснила ситуацию, сказала, что мне очень нужна помощь, он охотно помог. Всё остальное о нём будет намного позже. Может быть, к тому времени я вырасту сознанием, и моё желание раздавить его как вошь сменится на какие-то более высокие вибрации. Вернёмся к Коле.

В связи с последними событиями и речами о том, что мы расстаёмся, он решает добровольно вернуться в зону СВО. Связался с ребятами из части, но перед этим заехал ко мне. Молчали мы тогда больше, чем говорили. Ему постоянно пищали смс-ки, что меня дико раздражало. Принять решение расстаться – не значит в один миг разлюбить человека и наблюдать, как он крутит с кем-то шашни, даже в смс.

Ребята приехали, он уехал. Расстались? Нет! Мы вместе? Нет! Закольцованность событий оставалась прежней. Он косячит, просит шансы, я прощаю. Стекло моих розовых очков довольно плотного цвета и, по всей вероятности, небьющееся. Но в этот раз, после того как мне пришло смс от неизветной мне девушки, которая скинула переписку с ним, я готова была послать его ко всем чертям. Однако…

После того как он вернулся на СВО, он написал, что уходит на задание. Его не будет несколько дней на связи. Ох уж эти его мастерские, но уже очевидные для меня манипуляции, когда он пытается максимально натянуть на себя одеяло, стянуть внимание всеми возможными способами, вызвать чувство жалости и сострадания, имея во вторичной выгоде прощение и оправдание.

– Ну задание так задание, что я могу сказать!?

– Прости, я дурак. Но ты знай, если я не вернусь, я очень люблю тебя.

– Ой, мать моя Вселенная, как это всё кинематографично, честное слово.

Его на самом деле не было на связи несколько дней. Первые дни я была относительно спокойна. Заякорив в сознании его поступки, которые должны бы по идее останавливать меня от волнений и переживаний на его счет. Потом в мою голову закралась мысль: «А если не вернётся с задания, если больше не выйдет на связь, если я больше никогда не прочту от него смс, или не услышу голосовое?" Простить? Да Боже, пиши кому хочешь, гуляй с кем хочешь, разойдёмся и ладно, любить можно на расстоянии, не обязательно для этого быть вместе, только будь живым, только дыши как и прежде. Не обольщайтесь, эти мысли имели место быть, но я не привыкла делиться тем, кого я люблю. Это просто мозг так реагировал на переживания, которые были новыми, непонятными для меня и очень страшными. Он вышел на связь через несколько дней. Облегчение , которое я испытала, поймут те, кто знает, что такое ждать с БЗ ( боевое задание)

Мы поговорили, и вновь пришли к тому, что расходиться нам еще не время. Ох! Ну кто бы сомневался. Благо нашу Санту – Барбару имели возможность лицезреть лишь краем глаза, так бы мы уже поросли низкочастотными додумками и сплетнями, как северная часть древа лишайниками и мхом. Ну а дальше. Дальше я погружу вас в мир состояний, которые мне пришлось пережить, дожидаясь его с боевых заданий.

Дуальность

Дуальность мира стала меня беспощадно раздражать. Понимая и наблюдая лишь толику того, что происходит за лентой, и лицезрея праздность жизни здесь, под мирным небом, настигало чувство дикой несправедливости и даже злости. Пока одни там стараются выжить под обстрелами, спасти тех, кто триста, тоскуя о доме и семьях, смотрят кошмарные сны и видят адовую реальность, другие как ни в чем не бывало наслаждаются жизнью, даже не думая о том, что кто-то сейчас проливает свою кровь и отдаёт свою жизнь. Я видела страх в глазах, видела тоску, и не такую, как у сопливой школьницы, сидящей на окне в осенней депресии, укутавшись теплым пледом, видела разочарование от потери своих боевых товарищей, более того, иногда мне казалось, что сама смерть кружит рядом и шепчет своё тихое: «Он со мной». Благо это были всего лишь временно попадающие в голову мысли, которые я насильно выталкивала из своей головы.

«Всё в порядке, я на связи», – этих слов ты ждёшь день, два, три. А их нет. Ты стараешься переключиться на что угодно, лишь бы не думать о плохом. Ты зажигаешь свечи каждое утро и просишь высшие силы сохранить жизнь ему и тем, кто рядом с ним. От каждого звонка тебя бросает в жар. Неизвестные номера на экране телефона дают сигнал желудку бежать «на дальняк». Нервная система живёт своей отдельной жизнью, и ощущение такое, что от мозга у неё происходит отключение. Находясь в более-менее адекватном настроении, ты вдруг ни с того ни с сего начинаешь рыдать и не можешь себе объяснить, какого ладана слёзы льются без причин. В диалогах с людьми общение происходит в большинстве случаев на автомате, потому что сознание блуждает где-то в своей постоянно меняющейся недосозданной реальности. Когда на лице появляется улыбка, её тут же, словно стёркой карандаш, стирает мысль: «Улыбаешься, а он, возможно, уже лежит где-то раненый или того хуже не дышит». И ты начинаешь нервно отгонять эти мысли, словно налетевших на тебя внезапно ворон, как в жутких фильмах. «Всё хорошо, всё будет хорошо», – ты уговариваешь свой мозг думать правильно. И вот раздаётся звонок с неизвестного номера. Ты слышишь первые фразы, произносимые серьёзным низким мужским голосом.

– Добрый день. Вас беспокоит такой-то такой-то.

Мгновенно потеют ладошки, кружится голова, пульс увеличивается вдвое. И ты невольно думаешь в эти секунды: «Ну всё, пизд…ц».

– Вы такая-то такая?

Челюсть, как будто капкан, закрывает слова за сомкнутыми зубами. И ты кое-как произносишь:

– Да, это я.

– Рад вам сообщить, что сейчас вам доступно списание кредитов по процедуре банкротства и бла-бла-бла.

– Да пошел ты на х…й со своим банкротством.

Ты кладёшь трубку, делаешь вдох. И в сторону совершенно незнакомого человека, выполняющего свою работу дистанционно, ты вываливаешь свою ярость, украшенную всеми известными тебе матами. И в этот момент злость кажется тебе добродетелью, потому что она гораздо приятнее теоретически возможных плохих новостей.

Мозг начинает даже генерировать какие-то идеи после всех недовольств. О том, что подобным компаниям, существующим в своей далекой от пуль реальности, продвигающим свои услуги подобным образом, следовало бы брать во внимание нынешнее положение. И осуществлять свою работу, учитывая это. Ведь тысячи женщин (матерей, сестёр, жён, бабушек) ощущают примерно то же самое, что и я. Неужели наши миры настолько далеки друг от друга? Неужели главы компаний настолько тупоголовы или же озабочены прибылью, что не в состоянии понять, что где-то в момент совершения звонка их оператором реально погибают люди. Что тебе могут позвонить и сказать о банкротстве, вашу мать, жизни твоего близкого человека. И ты до чёртиков боишься этих гребаных звонков. Поток этой жесткой лирики постепенно прекращается, но ты понимаешь, что ты уже не совсем ты. В тебе что-то меняется. Люди не кажутся божьими одуванчиками, а мир безопасно-прекрасным местом. Тебя не веселят мультики, где Кэти кушает радугу и какает бабочками, потому что ты живёшь, как на пороховой бочке. Страх потерять того, кого ты любишь, держит тебя в своей зловонной слюнявой пасти, лишь изредка её приоткрывая, чтобы ты могла вдохнуть свежего воздуха. Праздники? Да какие к чертям? Нет никакого предновогоднего настроения, аромат мандарин не окунает больше в беззаботное детство, ты режешь салаты не в предвкушении и воодушевлении. Но могу сказать, есть и другая сторона. И насколько возрос твой страх, вдвое больше становится твоя благодарность. Потому что когда под бой курантов он выходит на связь, вы снимаете друг другу «кружочки». Ты шлёшь ему салюты, а он тебе в ответ выстрелы в небо из автомата, когда в первую минуту Нового года он пишет тебе: «С Новым годом вас, мои любимые и родные», у тебя катятся слёзы, и ты так рада, что сейчас он далеко, но рядом. А утром он пишет тебе смс: «Ты дома? Выйди на минутку за калитку». Ты выходишь, а его друг несёт тебе огромный букет шикарных роз и говорит: «Это от Коли». И ты понимаешь, что, находясь в жутких условиях, где страх идёт рука об руку с ним, он всё ещё остается романтиком.

Отпуск

С такой кашей в голове и постоянно меняющимися эмоциями ты живёшь свою жизнь. И вот он записывает тебе голосовое:

– Родная, у меня отличные новости. Мне дали отпуск. Скоро я буду дома.

В этот момент коктейль из выработанных гормонов творит с организмом невероятные вещи. Мозг активируется, предвкушая долгожданную встречу. Что приготовить, что надеть, навести везде порядок. Суета, радость, ты знаешь, что вот-вот и он будет уже в пути. Страшные мысли тоже уходят в отпуск, давая тебе возможность как следует отдышаться. И вот тот самый день, когда он должен приехать домой. Когда уже сказал, что совсем близко. Ты выбегаешь на дорогу, он мчит на старенькой «шахе», которую купил по пути, останавливается и выходит из машины с букетом роз. Слёзы, визги, объятия.

– Поехали в школу, заберём старших.

Гордый и важный в форме, он зашел в школу, дочери подарил розу, выслушал от учителей слова благодарности за службу, после забрал сына, и мы поехали домой.

Я не знаю, у всех ли так или только у меня. Но первые часы такие какие-то странные. Ты как будто не знаешь, как себя вести, что тебе делать, что говорить. Но потом эта странная ерунда проходит. И всё возвращается в своё прежнее русло. И ужасные мысли возвращаются к тебе снова на правах уже верных друзей, не покидающих тебя надолго. Ты лежишь на его плече, когда он спит, смотришь на него и думаешь: «Ему ведь совсем скоро нужно возвращаться обратно». Слёзы медленно начинают стекать на его футболку, а потом это всё превращается в истерику, ты просто тихо уходишь, чтобы не разбудить, и уже навзрыд завываешь на улице во дворе. Но всё очень скоро начинает меняться.

Нехорошо брать телефоны в свои руки и читать переписки с друзьями. Ой, а там, оказывается, так много интересного. Фоточки каких-то хохлятских куриц, да-да, милые. Эти кудахтающие виснут на наших мужиков дай бог. А те и рады. И это очень печально.

Честно говоря, вояки перевернули моё представление о русском солдате, о русском офицере. Я всегда считала, что это честь и доблесть, но, к моему разочарованию, это ложь и блядь… во. Я не говорю сейчас обо всех, я говорю о тех, с кем мне довелось быть знакомой благодаря всем вышеперечисленным ситуациям. То, что мой атлет любит каждую вторую в переписках, я давно знала, но чтобы от ВП до розыскной группы из части, включая, Господи помилуй, комбата, подкатывали яйца к женам обычных солдат, это, конечно, открытие то еще. Один единственный, здравомыслящий, умный и благородный встретился мне за всё это время. Евгений – замполит. С ним мне довелось познакомиться как раз после отпуска мужа. Да, теперь он был моим официальным мужем.

Несмотря на то, что настрой его вернуться на службу был твёрдым, домашний уют, видимо, сыграл свою роль. Привет, розыск. В этот раз названивали недолго, приехали почти сразу. Вот как раз тот самый замполит. Изначально общий язык мы не нашли. Я, конечно, понимаю, что вы, дядя, приехали со своими задачами, у вас внешность викинга, вы большой, сильный и умный, но не с того вы, батенька, начали. Я опять слушала за то, что у меня заберут детей и прочее в том же духе. И так меня это разозлило, что я, несильно с ним церемонясь, наговорила ему всё, что думаю. А вот после его извинений на этот счет я смекнула, что есть в нём что-то адекватное.

Прости любимый, но раз уж тебе не хватает меня, и так нравятся хохлушки, которые "совсем рядышком", как писал ты своим друзьям, то не отправиться ли бы тебе к ним? М?

Можете сколько и как угодно меня называть. Но папа учил меня быть взаимной. Поэтому – болью за боль. Око за око. Я помогла замполиту , чем смогла. При том, что он обещал мне,что сделает всё, чтобы Коле не влетело и служил он спокойно. И своё слово он сдержал. Колю отследили и взяли.

33 круга

Знал ли он об этом? О том, что я снова его сдала? Нет. Лишь предполагал. Но это не остановило ни его, ни меня от сладких танцев на граблях. Сэляви для придурков. То ли это неземная любовь, то ли кармическая привязка, то ли просто идиотизм и неокрепшее сознание двух людей из разных планет, которые не могут жить нормально и достойно вместе, но и порознь им быть невыносимо. Чистый лист? Какой там? Пятый, десятый? Да пожалуйста. Он снова служит, я снова жду, у нас снова всё хорошо, потом опять замечаю его странное поведение. Случайно узнаю о переписке с еще одной мадам. Пошел к чертям. Букет через друга. И тридцать три круга. Любимая, больше ни-ни. Конечно, родной, потерпи. Вернёшься ты скоро домой. И будет всем мир и покой.

Букет, конечно, был шикарный. Белые хризантемы, розы такие, розы сякие, еще масса разных прекрасных цветов, и всё это в гармоничном сплетении нюдовых оттенков (слабость моих глаз). Тогда я поняла по-своему смысл песни «Дарите женщинам цветы без повода». Эти были шикарны, но повод их подарить был слишком грустным. Пальцы бы отрубить по локоть, чтобы не смог больше тыкать по экрану телефона и написывать всякую дичь. О, великое всепрощение. Я не отношу себя к христианской религии, но мгновениями мне кажется, я сестра Иисуса. Всё и всех прощаю. А потом ловлю в спину ножи. Вот это развлекалово. Не кажется вам, что весьма мазохистично? Вот и ко мне придёт эта мысль. Только гораздо позже. А пока Лина пакует чемоданы. К любимому мужу в хохляндию.

Да-да. Спустя несколько месяцев мы выпросили у командиров разрешение на то, чтобы мне приехать. Ох. Вот это было незабываемо.

За детьми мы попросили смотреть его двоюродную сестру Свету. Милая девочка. Очень талантлива в красноречии, а как рисует. Довольно своебразная натура, и в этом её притягательность. Весьма ответственно подходит к жизни, поэтому детей оставлять было с ней не страшно.

И вот – дорога. Путь не особо далёкий, но и не близкий весьма. Ну я не имею никакого морального права покрывать всех правдой, а сама оставаться в стороне. Белой и пушистой невинностью, и вся эта розовая история. Наклюкалась я по пути дай бог. Донецк красив. Несмотря на своё «интересное» состояние, я оценила его архитектуру. С людьми общаться особо не довелось, поэтому за менталитет ничего сказать не смогу. Единственное, таксист спросил у местных ребят, как нам добраться к месту. И нам посоветовали носы туда до утра не совать. Так и просидели мы с ним пол ночи в машине. Он в храп, я в телефон.

Долго и нудно мы блуждали в поисках нужного маршрута. Одни нас вели туда, другие сюда. Заехали в какую-то пустошь, где кругом развалины и ни души, пока не встретили машину с нашими военными. Ребята нас развернули и сказали, что там, куда мы едем, кроме смерти мы ничего не найдём. Мило. С Божьей помощью мы всё-таки нашли дорогу и подъехали к посту. Но… Военная полиция оказалась суровой и неприступной. Территория, мол, закрытая, тут только либо военные, либо местные.

– Ребят, да командиры добро дали, вы чего, прикалываетесь? Я проехала под тысячу километров.

Виновата, каюсь. Одному из командиров я наговорила тогда очень нехороших слов. Не смогла совладать с эмоциями. Тут думаешь, что уже вот-вот увидешь мужа. А тебе говорят: «Нет. Не пропускаем». Муж наехал на меня за то, что я наехала на командира, и отправил домой. Но вы думаете, я развернулась и уехала? Как бы не так.