Сладость чувств. В борьбе за сердце господина. Том 4

– Мама… Что это всё значит?

– А что, если мой сын полгода ко мне не заезжает, я и прийти не могу? – отозвалась Е Цяньжу холодно, в голосе звенела обида.

– … Конечно, можете, – Линь Цянь улыбнулась неловко, стараясь быть вежливой. – Мы сами собирались Вас навестить… Просто… Вы ведь не просто так сегодня приехали, правда?

– Перестань притворяться! – отрезала свекровь. – Ты что, не знаешь, в каком ты сейчас состоянии?

Линь Цянь окончательно запуталась. Она чувствовала, как её сердце учащённо стучит – будто предчувствуя что-то недоброе.

– Я?.. Что со мной не так? – слабо спросила она.

Но Е Цяньжу уже не собиралась вступать в долгие споры. Она и так потратила немало сил, чтобы не сорваться с самого начала разговора – знала, на что способна Линь Цянь, если начнёт огрызаться. И теперь терпение было на исходе.

Вместо ответа Е Цяньжу резко обернулась к врачам, даже не удостоив Линь Цянь взглядом:

– Доктор Ху, приступайте.

Мужчина в очках, с собранными движениями и суровым выражением лица, коротко кивнул. Подойдя ближе, он обратился к Линь Цянь с вежливой, но непреклонной интонацией:

– Госпожа Гу, нам необходимо взять у вас кровь для анализа. Прошу Вас – не сопротивляйтесь.

– Анализ крови?.. Зачем? – Линь Цянь сделала шаг назад, будто инстинктивно отстраняясь. В её глазах мелькнула тревога. – Что вы задумали?

Рядом с доктором Ху находились ещё двое врачей в военной форме – специалисты узкого профиля: венеролог, гематолог и эксперт по лабораторной диагностике. За ними стояли трое ассистентов – все в масках, в перчатках, с профессионально собранным видом. Один уже открыл тяжёлый медицинский чемодан, другой доставал шприцы и пробирки, третий – приближался к ней с намерением действовать.

– Что вы творите?! Не смейте подходить! – резко крикнула Линь Цянь, отступая и бросая испепеляющий взгляд на врачей. – Гу Чэнсяо разрешил вам это?! Или вы окончательно сошли с ума?!

Медики замерли на месте. Имя Гу Чэнсяо действовало на людей в форме безотказно. Без его прямого распоряжения они не могли действовать – не в его доме, не с его женой.

Но тут раздался резкий звук: Е Цяньжу с силой ударила ладонью по столику – звонко, властно, с вызовом:

– Ты хоть что-то умеешь, кроме как прятаться за именем моего сына?! – выкрикнула она. – Если он недоволен – пусть приходит и разбирается! А вы что встали?! Вперёд!

Как только врачи вновь двинулись к Линь Цянь, та метнулась прочь – через всю гостиную, уворачиваясь от рук, хватавших её за плечо. Она двигалась стремительно, отчаянно, с грацией испуганного зверька, загнанного в угол. Трое мужчин в белых халатах, несмотря на свою подготовку, не могли её схватить – она выскальзывала, петляла, отбивалась.

Домработницы, не успев сориентироваться, будто инстинктивно заслонили госпожу – рефлекторно, не по приказу. А Е Цяньжу уже кипела от ярости, восклицая:

– А вы ей ещё и помогаете?! Вы хоть понимаете, что она может быть заражена ВИЧ?!

Тишина опустилась на зал, будто с потолка спустилась ледяная пелена. Все – от врачей до слуг – замерли, словно перестали дышать. Даже воздух вокруг, казалось, стал тяжёлым и вязким.

Слова прозвучали слишком отчётливо, слишком страшно. Линь Цянь застыла посреди комнаты, не сразу осознавая, что только что было сказано.

– Что?.. – её голос сорвался. – Что Вы сказали?..

Е Цяньжу не ответила. Она лишь махнула рукой, будто подытоживая:

– Схватить её. Сначала анализ – потом будем разбираться.

И вдруг Линь Цянь остановилась. Не потому, что устала убегать, а потому что почувствовала: это – не просто угроза. Её свекровь могла быть жестокой, но не настолько, чтобы шутить подобным. Если она упомянула ВИЧ – значит, действительно подозревает. А это уже касалось не только её, но и Гу Чэнсяо.

Пусть и дрожащими руками, но она позволила себя усадить в кресло. Поначалу попыталась вырваться – скорее по инерции, чем по-настоящему – но быстро смирилась:

– Отпустите… Я не сопротивляюсь. Сдаю кровь. Давайте уже.

Двое врачей, осторожно, с уважением к её решимости, отступили назад, давая пространство доктору Ху. Тот в молчании подготовил шприц, проверил стерильность иглы и, действуя точно и спокойно, взял у неё кровь из вены. Всё прошло за считанные секунды, но для Линь Цянь это время растянулось до вечности.

Сидя в кресле, она выдохнула. Губы её дрожали.

– Мама… – тихо заговорила она, глядя на свекровь, будто пытаясь понять, что движет той. – При чём тут ВИЧ?.. Откуда вообще такая мысль? Это… невозможно…

Е Цяньжу метнула в неё тяжёлый, полный презрения взгляд:

– Всё ещё продолжаешь прикидываться? Думаешь, меня можно так просто обмануть?

Линь Цянь в замешательстве покачала головой:

– Обмануть в чём?.. Я действительно не понимаю, о чём Вы говорите…

Е Цяньжу по-прежнему смотрела на Линь Цянь с недоверием, но в голосе уже звучало не столь явное раздражение – скорее, лёгкое сомнение:

– Ты правда считаешь, что переезд в квартиру на Сяншань скрыл от нас хоть что-то? Вся армия знала об этом деле. Мы с отцом Чэнсяо были в курсе с самого начала.

Сердце Линь Цянь сжалось. Она попыталась мысленно восстановить хронологию событий, стараясь понять, о чём именно идёт речь.

– Вы о… похищении?.. Но какое это имеет отношение к ВИЧ? – спросила она осторожно, с явным недоумением. – Мама, я правда не понимаю. Можете объяснить подробнее?

Тем временем доктор Ху завершил процедуру: аккуратно уложил одну пробирку с кровью в надёжно герметичный медицинский кейс, а вторую тут же использовал для экспресс-теста. Всё происходило молча, быстро и чётко, как в хирургической операционной.

– Госпожа, результат будет готов через пятнадцать минут, – доложил он ровным голосом.

– Он точный?

– С момента предполагаемого контакта прошло более трёх месяцев. Точность теста – выше 99 %. Но, конечно, мы направим образец в лабораторию для расширенного анализа, чтобы исключить малейшие сомнения.

Е Цяньжу кивнула, лишь после этого вновь перевела взгляд на Линь Цянь.

– Когда тебя похитили, – заговорила она медленно, словно проверяя каждое слово на вес, – тебе ведь перерезали горло. Так?

– Угу…

– И тогда… тебе на лицо попала кровь преступника. Из носа, кажется?

– Да… – Линь Цянь в замешательстве приподняла брови. Откуда ей известно даже это?.. Значит, действительно не всё равно…

Но следующая фраза свекрови оборвала поток мыслей – будто холодной водой окатила.

– А тот человек… он был ВИЧ-положительным.

Линь Цянь побледнела. Губы её приоткрылись, но слов не было. Только молчание – плотное, звенящее. Мысли закружились в голове, будто кто-то разом сбросил их с высоты, и теперь они летели вниз в абсолютной тишине. Страх, дремавший где-то на дне сознания, в один миг вырвался наружу.

Е Цяньжу, глядя на её испуганное лицо, неожиданно вздохнула. И впервые за всё утро в её глазах появилось нечто, отдалённо напоминающее сочувствие.

«Похоже, не притворяется… Чэнсяо действительно её жалеет. Даже слишком. Настолько, что мне, его матери, становится немного завидно».

– На самом деле, тебе не стоит излишне волноваться, – её голос стал чуть мягче, интонации – сдержаннее. – Чэнсяо говорил, что твои анализы за эти три месяца были чистыми. Но… пока я не удостоверюсь сама – я не успокоюсь.

Она сделала паузу и продолжила, уже с чувством, в котором смешались упрёк и горечь:

– Ты хоть понимаешь, через что ему пришлось пройти? Он взял трёхмесячный отпуск. Забыл о себе, о работе, обо всём – лишь бы быть рядом. Он не отходил от тебя ни на шаг. Как ты думаешь, почему? От хорошей жизни?

Е Цяньжу посмотрела в сторону, будто не желая демонстрировать лишние эмоции. Но они всё равно просачивались – в интонации, во взгляде, в дрожи голоса.

– Ты знаешь, под каким давлением он находился всё это время? Знаешь, сколько людей жили в страхе, не зная, какова твоя участь, чем всё обернётся?

Она замолчала, выпрямилась, и в её голосе вновь зазвучала та самая жёсткость, которую Линь Цянь уже знала:

– Линь Цянь, я не знаю, чем ты в прошлой жизни заслужила такую удачу – встретить моего сына. Но если в тебе осталась хоть капля совести – подумай о нём. Ему нужна женщина, достойная его имени. Та, что сможет поддержать семью, а не тащить его вниз, за собой, в тень и позор.

Линь Цянь не ответила. Она просто сидела в кресле, опустив руки, будто в оцепенении. Где-то в глубине души у неё всплывали разрозненные сцены – разговоры, прикосновения, ночи, когда он сидел рядом, держа её за руку. Его тихий голос, обещания, улыбки. Она вспоминала, как спрашивала его, а он неизменно отвечал – мягко, с той самой терпеливостью, что всегда обезоруживала.

И только теперь, в этой странной, жестокой, до боли откровенной тишине, она вдруг поняла: всё это время он просто оберегал её. До последнего. Ценой собственного покоя.

Глава 156. Безумная защита жены

Пока все в напряжённой тишине ждали результатов анализа, доктор Ху вдруг нарушил молчание и с лёгким беспокойством в голосе задал вопрос:

– Госпожа Гу, вы в тот период принимали препараты для экстренной профилактики?

Линь Цянь заморгала, нахмурившись от непонимания:

– Препараты для профилактики?.. А что это вообще такое?

Доктор неспешно открыл медицинский кейс, аккуратно достал оттуда два маленьких флакона, а затем высыпал на ладонь по одной таблетке из каждого. Одна была чисто белой, другая – светло-голубой, и обе имели выгравированные на поверхности английские буквы.

Линь Цянь, словно заворожённая, уставилась на знакомые капсулы, не в силах отвести взгляда. Эти таблетки были ей до боли знакомы. Её будили каждую ночь, без исключения, чтобы заставить проглотить их. Гу Чэнсяо не отходил ни на шаг, пока лично не убедится, что лекарство действительно проглочено.

Изобразив на лице невинное изумление, она с нарочитой наивностью спросила:

– А разве это не те самые витамины, которые выдают только бойцам элитных подразделений, вроде Гу Чэнсяо?

Доктор Ху тихо усмехнулся, с ноткой доброжелательной иронии:

– Это вовсе не витамины, госпожа. Это препараты для постконтактной профилактики ВИЧ. Их эффективность максимальна, если начать приём в течение первых двадцати четырёх часов после возможного заражения. Принимаются они строго по расписанию, ежедневно, в течение трёх месяцев – только так можно исключить вероятность заражения окончательно.

Он немного помолчал, затем добавил, глядя на неё с сочувствием:

– Побочные эффекты: тошнота, головокружение, иногда рвота… Вы ничего подобного не ощущали?

Линь Цянь только сейчас по-настоящему осознала, насколько многого не понимала всё это время. В её голосе прорезалась растерянность:

– Чувствовала… Гу Чэнсяо говорил, что я просто переутомилась, что иммунитет ослаб, вот и поднялась температура… Поэтому он дал мне лекарства.

Она замолчала, как будто заново проживая всё это в голове, а затем тихо добавила:

– Он часто водил меня в госпиталь при части. Мы регулярно сдавали кровь, проходили обследования, анализы…

В этот момент вся обстановка в комнате будто сменила краски. Е Цяньжу и остальные присутствующие вдруг ощутили, что только что получили целую пригоршню «собачьего корма» – эта сцена была слишком сладкой, семейной, почти пронзительной. Глава Гу действительно не сказал ей ни слова. Он молча принял на себя весь груз страха, всю тревогу, не позволив ей даже на миг почувствовать опасность.

Доктор Ху посмотрел на Линь Цянь с уважением, в глазах его мелькнуло нечто отеческое, и, слегка вздохнув, произнёс:

– Ваш муж действительно оберегал вас как мог… Но, если честно, он совершенно не щадил себя.

Линь Цянь перевела взгляд на окружающих. Все, без исключения, смотрели на неё – тревожно, сочувственно, и одновременно… на тестовую полоску в руках доктора. Напряжение в воздухе нарастало.

ВИЧ. Само слово пробуждало в людях первобытный страх. Кто бы ни был перед лицом такой угрозы – испугается. И она испугалась. Конечно, испугалась.

Но Гу Чэнсяо?.. Он разве не боялся?

Три месяца. Всё это время они жили вдвоём, практически в изоляции от остального мира. Кроме редких занятий в университете, она почти не покидала его. Он не держал её на расстоянии, не сторонился, не прятался. Они вместе ели, пили из одной чашки, спали в одной постели. Их близость не ослабла, а, наоборот, стала ещё глубже.

«Он что, действительно не боялся?»

«Нет… Он боялся. Он тоже боялся».

Именно поэтому настоял на переезде.

Именно поэтому вновь и вновь твердил ей: «Будь осторожна».

Он боялся, что она могла заразиться. Боялся, что даже неосознанно она может стать угрозой для других. Он думал обо всём… кроме самого себя.

Но разве он не боялся, что она может заразить его?

Линь Цянь с замиранием сердца вспомнила тот день, когда пришли последние результаты анализа. Как только Гу Чэнсяо увидел их, он… он буквально взорвался от счастья. Радовался, как ребёнок, наивно и безудержно. По-настоящему обезумел от счастья.

Слёзы наполнили её глаза. В голове стояло только одно – его лицо. Тёплое, любимое, искреннее лицо, полное нежности.

Чем она заслужила такую любовь?

Чем?..

Пятнадцать минут пролетели незаметно, словно растаяли в воздухе. Напряжение в комнате, однако, только нарастало. Наконец, доктор Ху с серьёзным выражением лица подошёл к Е Цяньжу. В руках у него была тестовая полоска – крошечный, но судьбоносный предмет.

– Госпожа, теперь вы можете быть спокойны, – произнёс он мягко, но уверенно.

Е Цяньжу замерла, затаив дыхание, и опустила взгляд на результат. Вся прислуга, стоявшая в сторонке, вытянула шеи, напрягшись в ожидании, будто результат касался каждого из них лично. На тесте отчётливо была видна лишь одна красная черта – чёткий, спасительный знак отрицательного результата. Линь Цянь здорова. Она не заражена.

Но даже сейчас, несмотря на очевидный вывод, в глазах Е Цяньжу оставалась тень сомнения.

– Доктор Ху… можно ли быть уверенной на все сто процентов? – спросила она, всё ещё держа руки сложенными, словно в молитве.

Доктор ответил с тем же спокойствием, с каким всегда говорил о самых тревожных вещах:

– В медицине не существует абсолютных гарантий. Но точность этого теста превышает девяносто девять процентов, а это практически и есть стопроцентная уверенность. Как правило, если спустя три месяца вирус не обнаружен – человек считается здоровым. Но если сомнения всё же останутся, можно повторить анализ через год, исключительно для собственного душевного спокойствия.

Он обвёл взглядом присутствующих и заметил, как встревоженные лица слуг всё ещё хранили тревогу.

– Пожалуйста, не стоит поддаваться панике при одном лишь упоминании ВИЧ, – добавил он уже громче, чтобы все услышали. – Это не приговор. Современная медицина шагнула далеко вперёд: носители вируса могут жить полноценно – работать, вступать в брак, заводить детей. И эти дети будут абсолютно здоровы. В случае с госпожой Гу, скорее всего, она даже не соприкасалась с кровью нападавшего. Она здорова.

Линь Цянь встала, опустив голову, и с искренним уважением поклонилась военным медикам.

– Благодарю Вас от всего сердца. Простите меня за мою прежнюю эмоциональную реакцию.

Затем она повернулась к Е Цяньжу, снова склонившись в поклоне, уже глубже, с теплом и раскаянием:

– Мама, простите, что заставила вас и отца так волноваться. Я… постараюсь быть достойной женой и не приносить семье больше беспокойства.

В этот момент с улицы донёсся резкий визг тормозов. Машина остановилась так внезапно, что все вздрогнули и рефлекторно обернулись к входу.

Раздался топот. Дверь распахнулась с силой, и внутрь ворвался Гу Чэнсяо – будто раненый зверь, рвущийся к защите своей территории. Он будто пересёк порог дома не ногами, а порывом – неуправляемым, мощным, раздираемым тревогой.

– Мама! Мама! – закричал он, обшаривая комнату взглядом.

Увидев людей в белых халатах, разбросанные медицинские инструменты, упаковки от тестов и шприцы, его лицо за секунду налилось кровью. Гнев вспыхнул, как пламя на сухой траве.

– Что вы с ней делали?! – прорычал он, и в следующий миг уже бросился вперёд, явно готовый устроить разнос.

Он едва не сорвался – ещё мгновение, и кто-то обязательно пострадал бы. Но тут Линь Цянь стремительно подбежала к нему и обвила руками, крепко прижимаясь к его груди.

– Всё хорошо, – прошептала она, глядя ему в лицо, полное ярости и боли. – Я уже знаю. Не надо волноваться. Правда, всё уже позади.

Гу Чэнсяо тяжело дышал, будто только что бежал по полю боя. Его взгляд метался между матерью, докторами, женой, полыхая первобытным инстинктом защитника – как у зверя, которого вогнали в угол и вынудили бросаться в бой.

Линь Цянь, не разжимая объятий, снова прижалась к нему, тихо, почти умоляюще:

– Не злись, прошу тебя… Всё уже хорошо. Если бы не они, я бы так и не узнала… насколько я тебе дорога.

Она посмотрела ему в глаза – в упор, сквозь слёзы, и, шепча одними губами, так, чтобы только он мог услышать, произнесла:

– Муж… спасибо тебе. Я люблю тебя.

Гу Чэнсяо, не отрывая взгляда от её лица, тихо переспросил:

– Ты точно в порядке?

– Да, точно, – мягко ответила Линь Цянь, утвердительно кивнув, даря ему тёплую, ободряющую улыбку.

Их диалог прервало осторожное покашливание. К ним с поклоном приблизился управляющий Нянь. Он был вежлив, как всегда, но в его взгляде сквозила внутренняя тревога.

– Простите, госпожа, – обратился он к Е Цяньжу с почтением. – Я не знал всех обстоятельств и… сообщил молодому хозяину.

Слова управляющего прозвучали просто, без лишней окраски, но словно острый нож полоснули по сердцу Е Цяньжу. Она с трудом сдержала вздох. Ощущение предательства обрушилось на неё внезапно, но тяжело и прочно. Этот дом, который прежде был её миром, теперь будто стал ей чужим. Все – и слуги, и даже её собственный сын – были теперь на стороне этой женщины. Сын, едва вступив в брак, уже отдал своё сердце не матери, а жене. А старый верный слуга, прослуживший десятки лет, теперь, казалось, безоговорочно поддерживал «новую хозяйку».

Её гордость, воспитанная годами, страдала от этого молча. И на людях, и внутри – было одно сплошное унижение. Она больше не желала продолжать этот спектакль.

– Доктор Ху, раз всё в порядке, я спокойна, – коротко бросила она, не глядя ни на кого. – Уходим.

Она резко развернулась, не дожидаясь ответа, и зашагала к выходу. Линь Цянь, заметив это, мягко подтолкнула Гу Чэнсяо локтем, намекнув: «Проводишь?»

Но тот лишь крепче сжал губы и остался стоять, словно врос в пол. За всё это время он так и не взглянул в сторону матери, не сделал ни шага навстречу. Никакого сочувствия, никакого сожаления. Лишь холодное молчание.

– Не надо так, – прошептала Линь Цянь, стараясь, чтобы в её голосе звучало понимание, а не упрёк. – Со мной ведь действительно всё хорошо. Если из-за меня у тебя с мамой испортятся отношения, твои родители будут винить именно меня.

Гу Чэнсяо резко качнул головой:

– Всё равно. Мы ведь не живём с ними.

– Но всё же… пожалуйста…

– Тсс, – перебил он, приложив палец к губам. – Между матерью и сыном не бывает долговременной обиды. Я ещё поговорю с ней.

Линь Цянь только вздохнула. Она знала, что, когда дело касалось семьи, Чэнсяо был неумолим, как скала. Глядя вслед удаляющейся фигуре Е Цяньжу, которая уже садилась в машину, она решила больше не настаивать. Иногда молчание – единственный способ сохранить хрупкий мир.

Когда дом опустел, и все посторонние покинули помещение, в воздухе повисла тишина – тягучая, напряжённая. Гу Чэнсяо медленно обвёл комнату взглядом, словно проверяя, не осталось ли чего лишнего. Затем, обратившись к слугам, холодно, но чётко произнёс:

– Вы всё уже знаете?

– Да, хозяин, – прозвучал дружный, почти армейский отклик.

– Тогда слушайте внимательно. Моя жена абсолютно здорова. С этого момента я не хочу слышать ни слова, ни намёка об этой истории. Никаких пересудов. Ни в кухне, ни в коридорах, ни среди вас.

Он сделал шаг вперёд, и голос его стал особенно жёстким:

– Всё ясно?

– Ясно, молодой хозяин, – почти хором повторили слуги, опустив головы.

Глава 157.  Это сезон ухаживаний

Вернувшись домой, Е Цяньжу не унималась – долго и с жаром жаловалась Гу Юаню. Её голос дрожал от возмущения, но потом неожиданно смягчился:

– Лао Нянь ведь не дурак. Он столько лет служит в доме Гу, я ему всегда доверяла. Он видел, как Чэнсяо рос. Если бы та девчонка действительно была пустышкой – не стал бы её защищать. Но ты не представляешь, стоило мне войти – и вся прислуга будто бы договорилась заранее: смотрели на меня так, будто я чужая, как будто я… самозванка, ворвавшаяся в чужой дом. Все как один – на защиту её. А я? Я, выходит, злодейка.

Гу Юань не отрывал глаз от iPad, листая свежие новости. Старый газетный фанат, он с неохотой признал – экран действительно удобнее. Крупный шрифт, никакой бумаги, и всё под рукой.

– Я ведь говорил тебе не вмешиваться, – невозмутимо отозвался он. – Сын вырос. У него теперь своя семья. Мы больше не командиры на этом корабле.

Е Цяньжу вздохнула – тяжело, с горечью:

– Да уж. Наш сын охраняет эту девчонку как зеницу ока. Стоит кому-нибудь косо на неё взглянуть – он, как бешеный зверь, готов перегрызть глотку. Даже своей матери.

Гу Юань наконец оторвался от экрана, посмотрел на жену и, не говоря ни слова, протянул руку, сжал её пальцы в своих – крепко, тепло.

– Он в меня, – мягко сказал он. – Я тоже, помнится, был маньяком по части защиты жены.

Е Цяньжу, до этого вся на взводе, вдруг расхохоталась. Смех – живой, искренний – окончательно развеял туман её раздражения.

– Ладно, сдаюсь. Не будем вмешиваться в дела молодожёнов. Вот когда Линь Цянь подарит нам внуков – вот тогда я займусь воспитанием лично. Не дам им вырасти такими же несдержанными и упрямыми, как она.

Гу Юань усмехнулся, глаза его блеснули с тем же лукавством, что мелькало иногда у сына.

– Отличная идея. Подгоняй их почаще. Пусть занимаются своими делами, а внуки будут – наши.

– Договорились.

* * *

Весна в городе Б расцвела во всей красе. Цветущие деревья, яркие клумбы, ленивое солнце, тепло асфальта. По дворам и аллеям сновали уличные коты, жалобно мяукая – в поисках любви.

Это сезон ухаживаний.

Так ведут себя коты. Но и люди – не так уж далеко ушли.

Линь Юй больше не могла ждать. Она сдерживалась слишком долго – но всё, хватит. Сидеть в засаде и ждать, что «заяц сам налетит на дерево», было не в её характере.

Как только Линь Цянь прислала ей короткий, но тревожный сигнал – «сестра, пора» – Линь Юй не раздумывая направилась в Чэнду, роскошный жилой комплекс, где жил Гу Чэнсяо.

– Где он? – спросила она с порога, оглядываясь с явным нетерпением.

Не заметив Гу Дунцзюня, она заметно разочаровалась.

– В кабинете. Разговаривает с моим мужем, – отозвалась Линь Цянь и, прищурившись, смерила взглядом сестру. – Ты чего это так вырядилась?

– А что, плохо, да?

Линь Юй оделась намеренно вызывающе – взяла всё лучшее… из гардероба Линь Цянь. Чёрное облегающее платье с открытыми плечами подчёркивало изгибы её фигуры без капли пощады. Сверху – ало-красная кожаная куртка, будто из фильма о рок-диве. На ногах – шпильки, черные, остроносые, беспощадные к ногам, но эффектные. Раньше сёстры были почти одного роста, но сейчас Линь Юй возвышалась над Линь Цянь как минимум на полголовы.

Впечатление – мгновенное. Удар – точечный.

Девушки из семьи Линь всегда славились грацией и статью. Линь Юй, само собой, не была исключением. Но сегодня она пошла ещё дальше: мягкие волны локонов, аккуратный мейкап, ярко-алые губы, выразительно-пухлые.

Вся она – воплощённая решимость, свежий аромат весны и феромонов. Перед таким не устоять.

Она не просто шла на охоту – она уже знала, кого собирается поймать.

Линь Цянь смотрела на сестру и не знала, смеяться ей или ахнуть. Стильно ли это? Красиво ли? Сказать было трудно. Одно было ясно точно: такой Линь Юй она ещё никогда не видела.

– Ну что, а? Красиво? – не унималась Линь Юй, крутясь перед ней, как модель на подиуме. – Только честно говори!

– Красиво-то красиво… – честно призналась Линь Цянь. – Но ты уверена, что он любит такой стиль?