Сладость чувств. В борьбе за сердце господина. Том 4

Гу Чэнсяо нёс Линь Цянь на спине. Он шагал медленно, под раскидистыми ветвями цветущих деревьев, наслаждаясь вечерней тишиной и этим странным, почти нереальным покоем. Оглянувшись, он заметил, что Линь Цянь уже прикрыла глаза, губы чуть приоткрыты, а дыхание стало ровным.

– Эй, жена, просыпайся, – сказал он, слегка ткнув её плечом. – Вокруг одни сакуры, красота неописуемая.

На самом деле Линь Цянь не спала. Просто мысли путались, а сознание будто плыло в мягком тумане. Она с трудом приоткрыла глаза и пробормотала с лёгким удивлением:

– Ого… Снег, что ли, пошёл?..

Гу Чэнсяо усмехнулся:

– Смотри внимательнее. Это не белый цвет.

Она потёрла глаза, стараясь раскрыть их как можно шире, и вдруг, словно ребёнок, увидевший чудо, радостно закричала:

– Вау! Это же дождь из сакуры! Розово-белый! Прямо как в аниме! Ля-ля-ля-ля!

Её голос прозвучал весело и звонко, как весенний ручей. Лепестки падали на её волосы, прилипали к ресницам и плечам, а лицо сияло неподдельным восторгом.

Гу Чэнсяо не удержался от улыбки, наблюдая за ней со смешанным чувством умиления и нежности:

– Хочешь фото?

– Хочу!

– Тогда слезай. – Он аккуратно поставил её на землю и достал телефон. – Готова?

– Ага!

– Поцелуй меня.

– Ага…

*Чмок!*

– Улыбнись.

– Ага.

– Просто слегка, не переигрывай.

– Ага…

– А теперь – с зубами.

– Ага.

Он терпеливо и с особым вниманием сделал целую серию снимков, проверил, сохранил в галерею и только тогда сказал:

– Ладно, идём домой.

– Хорошо.

Они находились у подножия горы Сяншань, а до их дома – буквально несколько минут ходьбы. Вокруг уже начинало темнеть, тени удлинялись, а прохладный вечерний воздух приносил лёгкий аромат цветущей сакуры.

Не дожидаясь, пока Линь Цянь снова начнёт покачиваться, Гу Чэнсяо легко подхватил её на спину и зашагал вперёд – неспешно, спокойно, будто бы это была самая естественная вещь в мире.

Линь Цянь, уютно устроившись у него за спиной, прикрыла глаза. И будто в полусне, пробормотала:

– Муж… у меня кружится голова…

– Потерпи, – мягко отозвался он, не сбавляя шага. – Скоро будем дома. Можешь вздремнуть немного.

– Муж… я тебя люблю…

Признание прозвучало неожиданно, как внезапная капля дождя в безоблачный день. Гу Чэнсяо замер на секунду, будто ветер внезапно пронёсся сквозь него. Но затем уголки его губ дрогнули – и медленно растянулись в искренней, почти мальчишеской улыбке. В груди стало тепло.

– Угу… я тоже тебя люблю, – негромко, но твёрдо ответил он.

Линь Цянь, всё ещё пьяная, с затуманенным сознанием, приподняла голову и чмокнула его в ухо. Потом наклонилась ближе и шепнула, почти неслышно:

– Муж… а ты никогда не бросишь меня?

Шаги Гу Чэнсяо замедлились, а затем и вовсе остановились.

– Конечно нет, – сказал он и повернул голову, чтобы лучше разглядеть её лицо. – С чего ты это взяла?

Она, как маленький пушистый котёнок, принялась тереться щекой о его спину. Поведение её стало немного капризным, чуть жеманным – будто ей самой не хватало слов, чтобы объяснить, что творится в груди.

– Я сама не знаю… – протянула она с заплетающимся языком. – Просто… вдруг почувствовала, что однажды ты… уйдёшь…

Эти слова, обронённые почти неосознанно, будто задели в нём что-то глубоко личное. Он резко остановился, осторожно поставил её на землю, развернул к себе, взглянул в глаза и сказал с той серьёзностью, которую не перепутаешь с игрой:

– Я, Гу Чэнсяо, никогда, слышишь, никогда не брошу тебя, Линь Цянь.

Его голос был ровным, но в нём слышалась клятва. Взгляд твёрдый, уверенный, в нём отражалась решимость, которая не нуждалась в доказательствах.

– Я, Гу Чэнсяо, клянусь перед государственным гербом: всю жизнь я буду рядом с тобой. Линь Цянь, ты поняла?

Глаза Линь Цянь затуманились. Она уже хотела было сказать: «Но у меня предчувствие…», – но прикусила губу и проглотила эти слова. В этом взгляде было слишком много искренности – ей не хотелось омрачать этот момент.

– Поняла? – повторил он и слегка подтолкнул её плечом. Голос был всё ещё мягким, но теперь в нём слышалась и строгость – он действительно не любил, когда она позволяла себе такие сомнения.

– Угу… – слабо кивнула она. – Тогда мы навсегда будем вместе…

Гу Чэнсяо снова подхватил её на руки, крепко прижал к груди и пошёл быстрее, как будто хотел поскорее забрать её из этого мира, где могли возникать такие мысли.

Небо постепенно темнело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом – день, наполненный эмоциями и событиями, неумолимо близился к концу.

Сегодняшний вечер был по-настоящему редким: все были счастливы. Даже те, кто носит форму и каждый день живёт в условиях, где счастье – это роскошь, на которую часто просто нет времени.

Жизнь и служба в спецназе – это постоянное давление, невообразимое для простого человека. Ты можешь сотню раз пройти тренировку идеально, с точностью до секунды выполнить каждое задание, но стоит в бою допустить хотя бы крошечную ошибку – и всё. Конец. Одна ошибка может стоить жизни – своей, сослуживца, невиновного.

Гу Чэнсяо вырос в этой реальности, пропитанной жестокими законами выживания. С самых ранних лет он жил под тяжестью ответственности, которая день за днём ковала в нём воина – сильного, выносливого, непоколебимого. Но вместе с этой силой приходила и другая сторона: холод, отстранённость, мрачность, которые понемногу заполняли всё внутри, вытесняя человеческое тепло.

Он добился невероятных высот – о его заслугах кричали ордена, грамоты, боевые знаки. Но цена была высокой. Маска, которую он когда-то надел ради дисциплины и выживания, приросла к его лицу. Она стала второй кожей – безэмоциональной, ледяной, непроницаемой. И никто, казалось, уже не мог пробиться за неё.

Никто – кроме Линь Цянь.

Её внезапное появление ворвалось в его жизнь, как утренний свет после долгой ночи. Она – хрупкая, упрямая, с яркими глазами и сердцем, полным веры – разбудила в нём нечто забытое. Её любовь растопила лёд, всколыхнула чувства, которые он давно похоронил глубоко внутри: способность любить, нуждаться, быть слабым, плакать… быть живым.

Они молчали всю дорогу до дома. В их тишине не было неловкости – в ней было тепло и усталость прожитого дня, что-то почти семейное. Когда они вошли в квартиру, за окнами уже легла густая вечерняя темнота, приглушённый свет фонарей мерцал в стекле.

*Дзинь!*

Лифт мягко хлопнул дверьми, и Гу Чэнсяо, неся Линь Цянь на спине, пересёк холл и шагнул в коридор квартиры. Он шёл медленно, но решительно – словно всё внутри него знало, куда ведёт этот путь.

Он не успел даже дойти до спальни. Как только они вошли в квартиру, он аккуратно опустил Линь Цянь прямо у двери, но в следующее мгновение поддался нахлынувшим чувствам. Схватив её лицо в ладони, он поцеловал её – глубоко, страстно, будто пытался передать в этом поцелуе всё то, что невозможно было выразить словами. Губы дрожали, дыхание сбивалось, и он почти задохнулся от собственного пыла.

Может, это был эффект алкоголя, а может – просто усталость, растворённая в доверии, но Линь Цянь не отстранилась. Напротив – она прильнула к нему с такой же беззащитной отдачей. В темноте ей было не страшно. Он был рядом. Он был её опорой, её щитом.

Целуясь, они медленно скользили по коридору, теряя остатки контроля. Не дойдя до кровати, в полумраке прихожей, он прижал её к дивану, срывая с них одежду с нетерпением человека, слишком долго ждавшего прикосновения.

Его губы жадно скользили по её лицу, шее, груди, животу…

– Нет… не надо… – прошептала Линь Цянь, судорожно вздрогнув и прикрыв тело рукой, будто защищаясь.

Её голос был тихим, но в нём звенела тревога – тонкая, почти неуловимая, но настоящая. Она напряглась, сжалась всем телом, словно внезапно ощутила, что готова исчезнуть под натиском чего-то большего, чем просто страсть.

Глава 151: Кто пользуется – тот и знает

Гу Чэнсяо мягко взял её за запястье, его ладонь легко и бережно накрыла её руку. С невыразимой нежностью он отвёл её в сторону.

Комната тонула в полной темноте – ни луча, ни отблеска, словно весь мир вокруг исчез. Но им и не нужно было света: тела слышали друг друга без слов, двигались в идеальной синхронности – точно в замедленном танце, наполненном дыханием и доверием.

Для Линь Цянь всё происходящее было словно новым откровением. Она то и дело ловила себя на изумлении:

«Ого… так тоже можно? Или даже вот так?!»

Когда она наконец заснула, за окном уже светлело – заря медленно расползалась по горизонту, принося новый день.

А проснулась – уже ближе к вечеру. Голова гудела, будто внутри кто-то бил молотком по наковальне.

– Муж… муж… – пробормотала она, не открывая глаз.

Рядом – пусто. Гу Чэнсяо, должно быть, встал давно.

– Я здесь, – послышался его голос у двери. Он вошёл, не спеша, с чашкой воды в руках. – Голова болит, да? Сначала выпей.

Линь Цянь по-прежнему не открыла глаз. Всё происходило будто в полусне: его руки, тёплая чашка, глоток за глотком – и снова подушка. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

– Полегчало? – тихо спросил он.

– Болит… – простонала она, шевельнувшись.

Гу Чэнсяо поставил чашку на прикроватную тумбочку, осторожно подложил руку под её голову, уложил на колени и начал мягко массировать ей виски, кончиками пальцев – терпеливо, заботливо.

– Это всё ты виноват… – пробурчала Линь Цянь, надул губы, почти не открывая рта.

– Угу, моя вина, целиком и полностью, – без спора согласился он. – Не стоило так страстно тебя желать. Не стоило быть настолько выносливым.

– … – Линь Цянь приоткрыла один глаз и смерила его выразительным взглядом. – Ты сейчас… хвастаешься?

– Перед собственной женой – разве это хвастовство? Мы, честные люди, всегда говорим правду.

«Бессовестный! Самодовольный! Самовлюблённый до последней клетки!»

– Кстати, – лениво напомнила она, – вчера мы не использовали презерватив… Потом заедем, купим таблетки.

– А зачем? – спокойно отозвался он. – Эти таблетки вредные. Лучше не надо.

– А если я забеременею?! Я же учёбу ещё не закончила!

– Успокойся. Это безопасный день. Да и с одного раза шанс – крошечный.

– Откуда ты знаешь, что это безопасный день?! Я сама не помню, какой у меня был день цикла!

Он на мгновение смутился, а потом, потупив взгляд, пробормотал:

– Ну… я-то обязан знать. Кто пользуется – тот и знает.

– … – Линь Цянь молча уставилась в потолок.

«Верните мне того холодного, высокомерного полковника Гу!»

– Всё, вставай. Сегодня вечером едем в Чэнду.

– А?.. Зачем?

– Я три месяца в отпуске. Завтра – возвращаюсь на службу. А тебя одну тут оставлять… неспокойно мне.

– Ааа… – Линь Цянь опустила плечи. Так быстро пролетели эти три месяца… Ей казалось, они только начали жить по-настоящему – и вот уже нужно прощаться.

– Не грусти, – мягко сказал он. – Я постараюсь возвращаться домой каждый день.

Она кивнула. Конечно, было обидно, конечно, хотелось капризничать… но она понимала: это не прихоть, это долг. Да и кому, как не ей, знать, как непросто ему было получить такой длинный отпуск.

– Ладно. Тогда я попрошу брата Чжана забирать меня и отвозить, – сказала она, стараясь говорить спокойно. Она соглашалась не только ради него, но и ради себя. После двух похищений в её душе осталась тревога, и чувство безопасности рядом с ним было чем-то незаменимым.

Тем временем за окнами медленно сгущались сумерки. А в Чэнду – наоборот: особняк сиял огнями, будто празднуя возвращение давно потерянных обитателей. Свет горел всюду – в саду, на крыльце, в каждой комнате.

С тех пор как молодая хозяйка уехала на учёбу, она появлялась в доме всего раз. А молодой господин и вовсе отсутствовал почти полгода. Поэтому их возвращение стало настоящим событием. Дом ожил, словно в канун великого торжества.

– Вау, сколько всего вкусного! – только переступив порог, Линь Цянь вдохнула ароматы, доносившиеся из столовой. После целого дня сна желудок громко напомнил о себе. Она погладила свой плоский живот и торжественно заявила:

– Сегодня я съем три тарелки!

Гу Чэнсяо тоже был в явном восторге. С того самого момента, как они пересекли порог, он не переставал улыбаться. Казалось, стоило Линь Цянь засмеяться – и его тоже тут же захлёстывало волной радости.

А когда улыбается молодой хозяин… весь обслуживающий персонал будто одновременно выдыхает с облегчением.

Такого с ним раньше просто не бывало – до появления молодой госпожи.

Во время ужина Гу Чэнсяо вдруг вспомнил:

– Кстати, твой отец сегодня связывался со мной.

– Папа? – удивлённо подняла голову Линь Цянь.

– Говорит, ты не отвечаешь ему. Спрашивает, не сердишься ли всё ещё.

– И ты что ему сказал?

– Сказал, чтобы дал тебе время. Пятнадцать лет разлуки – не то, что прощается парой фраз.

Линь Цянь не скрыла восхищения. Подняла большой палец:

– Самый любимый мой муж! Эмоциональный интеллект – на максимуме! Прям в душу!

Гу Чэнсяо скромно кивнул:

– Ну, я же как личинка у тебя в животе. Всё чувствую!

– Ага, сам признался, что ты червяк? – хмыкнула она.

Он одним движением притянул её к себе, наклонился к уху и прошептал с хрипотцой:

– Я не червяк. Я – дракон. Дракон, что плавает внутри тебя.

– Кхе-кхе-кхе! – Линь Цянь чуть не подавилась. Пот выступил на лбу. – Ты… ты что несёшь, полковник?! С каких пор ты стал таким… озабоченным?!

Но Гу Чэнсяо, закончив своё непристойное представление, тут же вернулся в обычное, серьёзное состояние:

– Ешь. Побольше поешь.

– Сам ешь! – буркнула она, но в глазах блестел смех.

* * *

Перед сном Линь Цянь, как обычно, листала Moments.[2]. Всё было спокойно… пока её взгляд не зацепился за один пост.

Следующая секунда – и она буквально взвыла, подскочив на кровати, как ужаленная:

– Да чтоб тебя, Гу Чэнсяо! Ты какого чёрта выложил эти ужасные фотки?!

Она сдерживалась весь вечер, но теперь – всё. Терпению конец. Миссия «Брак» на грани провала.

– И не одну, а целых девять! Девять, Карл! Ты издеваешься?!

Гу Чэнсяо в этот момент мирно чистил зубы. Услышав вопль, выглянул из ванной с самым спокойным видом на свете.

– Ну а что? Девятиснимочная сетка должна быть полной. Девять фото – как девять фото. Я ещё выбирал!

– Выбирал?! – голос Линь Цянь дрожал от эмоций.

Да, на фото они вдвоём, да, фон – цветущие сакуры, да, романтика, любовь… Но на всех девяти снимках у неё либо глаза закрыты, либо полуоткрыты и закатившиеся, а рот – в форме удивлённой буквы «О». Ни одной нормальной фотографии. Ни одной!

А ведь это – её первое появление в его Moments! Неужели нельзя было выбрать что-то приличное? Или он специально хотел выставить её посмешищем на весь WeChat?

Каждый снимок – хуже предыдущего. Его фотографический талант явно где-то между «автомат с глазами» и «слепой дрон».

Она сорвалась с кровати, босиком подбежала к нему, с обвиняющим пальцем в экран:

– Удали немедленно! И выложи заново – с нормальными фотками!

Гу Чэнсяо пожал плечами:

– А по-моему, красивые.

– Там красивый только ты! У меня ни одной адекватной! Ты просто… преступник! Фотографический вредитель!

Он быстро закончил умываться, подошёл, обнял её за талию, легко приподнял над полом. Его губы изогнулись в улыбке:

– А ты текст под фото читала?

Линь Цянь, всё ещё сердито надув губы, нехотя взглянула на подпись…

И едва не выронила телефон.

«Вот такая у меня страшная жена. Так что никто не вздумайте её захотеть».

Выложено утром.

Это значит, он уже целый день показывает её всему миру как «страшилище»?!

– Да как вообще жить после такого?! – простонала она, вжимая лицо в ладони. – Просто вычеркни меня из интернета…

Глава 152. «Моменты» Гу Чэнсяо

– Ты сделал это специально! – Линь Цянь была вне себя от ярости. Она то сжимала ему горло, то щипала грудные мышцы. Её возмущение кипело с такой силой, что едва не вспыхнули простыни.

– Ладно-ладно, хорошо, удалю! – примирительно поднял руки Гу Чэнсяо.

– Этого недостаточно! Нужно выложить нормальные фотки. Красивые! Срочно! Чтобы все знали, какая у тебя жена на самом деле!

– Хорошо-хорошо-хорошо, всё по-твоему. Приказывай, королева.

Они устроились под одеялом, прижавшись плечом к плечу. В комнате было темно и уютно, в руках – один телефон, два любопытных взгляда. Линь Цянь выхватила телефон и открыла его Moments.

Пост с девятиснимочным коллажем уже вовсю собирал комментарии. Лента кипела, как суп на максимальном огне.

Большинство писали в духе: «Воу! Какой грозный!», «Брутальный мужик!»

Но был и один, который выделялся особенно – Сун Цзинъюй.

«Позвольте мне высказаться в защиту невестки! Наша невестка – это сама юность, неотразимая красота, обаяние, щедрость, добродетель, сногсшибательная внешность, учёность уровня «пять тележек книг», изящество и грация, превосходящая всё, что было до неё и всё, что будет после. Она совсем не страшная!»

Линь Цянь расхохоталась – так, что едва не вывалилась из кровати:

– Ну хоть кто-то из твоих братьев умеет говорить правду!

– У него язык без костей. Ты ещё и веришь ему? – фыркнул Гу Чэнсяо.

– Молчи! – немедленно осадила она.

Гу Чэнсяо захлопнул рот и, как примерная барышня, обиженно надул щёки.

Тем временем Линь Цянь уже удалила позорный пост и полезла в его галерею:

– Подожди… ты что, столько классных фоток меня нащёлкал?! И не показал?!

И правда, он фотографировал её в самых разных моментах – и она даже не замечала этого.

Вот она – спит, уткнувшись носом в подушку…

Вот сидит на диване с книгой…

Вот с серьёзным лицом смотрит телевизор…

Вот склоняется над столом, что-то пишет…

Вот стоит у окна, задумчиво глядя вдаль…

А вот – чистит зубы, вся в пене, строит рожицы в зеркало и показывает два пальца – знак победы.

– И какую считаешь самой красивой? – спросила она, слегка заинтригованная.

– Все красивые. Но… – его голос опустился до тёплого бархата, проникая в самую глубину её души, – …ни одна не сравнится с тобой настоящей.

«… Ох ты ж, мамочки…»

«Вот это поворот. Где ледяной полковник Гу? Кто этот карамельный поэт на его месте – и откуда в нём столько сладости?!»

Она даже не успела пошутить, как он вдруг ткнул пальцем в одну из фотографий с преобладающим жёлтым фоном:

– Вот эта. Это настоящая мейчжао[3].

Линь Цянь кликнула на снимок – и он развернулся на весь экран.

Фото было сделано прошлой осенью, под деревом гинкго. Золотисто-жёлтая листва мягко размывалась на заднем плане. В центре кадра – она. Белая толстовка, озорной короткий боб, чёткие, выразительные черты лица… и та самая улыбка – мягкая, искренняя, как солнечный луч в холодный день.

Простая композиция – но от этого только чище. Тёплая. Пронзительно живая.

Красота без усилий. Просто она.

Гу Чэнсяо отлично помнил тот момент. Стоило ему лишь вспомнить её тогдашнюю улыбку – и чувство влюблённости вспыхивало в нём с новой силой.

Линь Цянь тоже пришлась по душе эта фотография. Она тут же сунула ему телефон:

– Быстро выкладывай! Одной мейчжао будет достаточно.

– А ты сама не можешь? – удивился он.

– Когда ты выкладываешь – это выглядит куда искреннее!

Гу Чэнсяо только покачал головой, но всё же послушно взял телефон. По её указанию выбрал тот самый снимок и добавил к нему подпись:

«Публикую, потому что жена настояла».

Снимок появился у него в Moments – и не прошло и двух минут, как под ним вспыхнула настоящая буря из комментариев от всех его «братьев».

Сун Цзинъюй: «Ого, не знал, что и наш босс может прогнуться под угрозой!»

Вэй Нань: «Босс, ну нельзя же так откровенно демонстрировать семейную идиллию!»

Гао Цзицинь: «Вперёд, невестка! Вперёд, мощь!»

Чжэн Цзыцзюнь: «+1 за власть невестки!»

Шэнь Цзыань: «Всем спокойной ночи. Пойду обниму свою жёнушку и спать».

После этого поток комментариев резко сменил направление – теперь гневные осуждения полетели в сторону Лао Шэня. Под постом Гу Чэнсяо развернулся настоящий митинг:

«Позор Шэню!»

«Шэнь, прекрати хвастаться!»

«Это удар ниже пояса!»

«Подстрекательство в чистом виде!»

Линь Цянь пролистывала этот флешмоб, не зная, то ли хохотать, то ли фыркать.

Такие серьёзные, грозные на вид военные – а на деле просто чудо как милы. Удивительно, что у них вообще есть такая лёгкая, человечная сторона. Очень… трогательно.

* * *

Апрель в Б-Университете – поистине волшебное время.

Весь кампус расцветал – клумбы пылали яркими красками, повсюду царила атмосфера весеннего праздника. Но настоящей гордостью считались сакуры: когда они начинали цвести, аллеи превращались в розовую морскую пену. Эти «волны сакур» стали визитной карточкой университета, ежегодно притягивая не только студентов и преподавателей, но и толпы туристов со всей страны.

С самого утра Линь Цянь прибыла на территорию университета – на своей персональной «машине миссис Гу».

С тех пор как она решила «взяться за ум» и исправиться, ей доверили важную миссию: занимать места на лекциях. Она всегда приходила первой – и теперь имела полное право выбирать любое сиденье в просторной, ещё пустой аудитории.

Прошло совсем немного времени, как вдруг из задней двери донёсся знакомый голос:

– Линь Цянь!

Она обернулась – и в лице расплылась от радости:

– Ого! Чжан Янь? Ты действительно пришла на пару?!

Чжан Янь с лёгкой улыбкой вошла в аудиторию, но даже она не могла скрыть то, что сразу бросалось в глаза – шрам на лице.

Она села рядом с Линь Цянь и, будто ничего не случилось, сказала:

– Да, у меня пара в соседнем корпусе. Проходила мимо, увидела тебя – решила заглянуть, поздороваться.

– Ты уже совсем поправилась? – Линь Цянь старалась не смотреть в упор, но взгляд всё равно невольно скользнул по шраму.

Чжан Янь чуть отвела глаза, опустив голову:

– Как видишь… Всё, кроме этого шрама, уже в порядке.

Линь Цянь с затаённой грустью вздохнула:

– Его можно убрать?

– Врачи говорят, можно частично скорректировать. Планирую летом ещё одну операцию… Но полностью, без следа – такого не обещают.

Линь Цянь посмотрела на неё с участием, потом тихо произнесла:

– Чжан Янь, ты сильно изменилась. И я не про внешность – ты понимаешь, о чём я.

Когда-то Чжан Янь была типичной «принцессой» – вся в розовом, с рюшами, в образе милашки, с капризной интонацией в голосе.

А теперь перед ней сидела совсем другая девушка – сдержанная, спокойная, с приглушённой, лаконичной одеждой.

И Линь Цянь вдруг поняла – этот новый образ ей даже больше идёт.

Чжан Янь кивнула:

– Ага. Я больше не могу жить в сказке… Это ты мне сказала.

Линь Цянь смущённо усмехнулась:

– Хех…

– Сейчас мне ничего не нужно. Хочу просто спокойно учиться. Я знаю, что за спиной все шепчутся… Но мне всё равно.

– И правильно. Главное – учёба. А язык у людей длинный, его не отрежешь. Я всегда так считала.

– Угу.

Постепенно в аудиторию начали заходить другие студенты. Чжан Янь посидела с Линь Цянь ещё немного, потом поднялась и вышла.

Несмотря на косые взгляды и едкие перешёптывания, она не склонила голову, не ссутулилась, не отвернулась – прошла спокойно, с достоинством.

Но Линь Цянь всё слышала. За её спиной уже раздавались голоса:

– Это же Чжан Янь, да? Я думала, она вообще отчислилась.

– И у неё хватает наглости сюда возвращаться… У неё вообще совесть есть?

– Я бы на её месте вообще в какой-нибудь глуши сидела… Ты понимаешь.

– Некоторые, видно, получают удовольствие от жалкого существования.

– Жалко её. Все же уже знают – и как её похитили, и как лицо изуродовали. Кто теперь на ней женится?

– Такая судьба. Вот на Линь Цянь посмотри: чего только не говорили – и содержанка, и разлучница, и любовница… А в итоге? Красивая, успешная, словно сама богиня за неё заступилась.

Линь Цянь стиснула зубы. Её терпению пришёл конец.

Она резко обернулась – и метнула в девушек такой взгляд, словно это был отравленный кинжал.

Все тут же стихли. Одна побледнела, другая отшатнулась, будто током ударило.

Некоторым, видно, только так и доходят простые вещи.

Глава 153. С такой внешностью тебе бы в кино играть, а не преступников ловить

До начала лекции оставались считаные минуты. Аудитория, ещё недавно почти пустая, теперь была битком забита студентами – ступенчатый зал гудел, как улей.

Как только появилась Фань-Фань, Линь Цянь не удержалась – включила режим сплетницы. Приподняв бровь и с хитрой улыбкой на губах, она прошептала: