Сатурния Луна

В ней, прямо посередине, стояла непонятная массивная конструкция, напоминающая то ли хитроумный фитнесс-тренажёр, то ли действительно пыточную машину инквизиции. Громоздкий агрегат был оснащён разнообразными петлями, цепями, раскрытыми хомутами и всякими подобными штуками. На стенах, окрашенных в угрюмый бродовый цвет, висели плётки, веера и другие предметы неведомого назначения. От такого «великолепия» у Эвы закружилась голова и подогнулись ноги; в груди перехватило дыхание. А когда кто-то тронул её за плечо, она едва не подпрыгнула на месте.

Оказывается, это был «папочка», который уже вышел из душа и незаметно «подкрался» к ней сзади.

Эва инстинктивно отпрянула, но «папочка», уловив смятение девушки, только тихонько, по-старчески, рассмеялся.

– Не бойся, – сказал он. – Эти фокусы не про нас. Нам эта комната не понадобится.

* * *

Вскоре ситуация, наконец-то, немного прояснилась.

«Папочка», закутанный теперь в «домашний» шёлковый халат, восседал в кресле и придирчиво осматривал внешний вид «Киры». Пять мину назад он передал Эвелине некий свёрток, который оказался комплектом одежды. Школьная девчачья форма. Точно подогнанная под размер Эвы. Коричневое коротенькое платьице с ажурным фартуком, гольфы, тряпочные туфельки и два белых бантика.

Эвелина немедленно вспомнила одну из первых своих фотосессий, когда облачалась во что-то подобное.

«Не очень-то разнообразны у них фантазии» – философски подумала она, подразумевая мужчин.

Нарядившись в форму, Эвелина вышла под светлы очи «папочки».

– Ты играла когда-нибудь в театральном кружке? – поинтересовался он, закончив осмотр и одобрительно причмокнув.

– Н-нет, – покачала головой Эва.

– Ничего страшного, – сказала «папочка». – Мне кажется, ты способная девочка. Справишься.

* * *

Чувствовала ли она отвращение этой ночью? Пожалуй, нет. Скорее, некую брезгливость, пик которой пришёлся на собственно акт удовлетворения уже в самом конце мизансцены, которую они разыгрывали с «папочкой» большую часть «сеанса», этакая бытовая сценка. Папочка принялся подробно расспрашивать Эвелину о проведённом дне, заставлял придумывать вымышленных персонажей, рассказывать, что они говорили и так далее. По-видимому, его возбуждали такие разговоры, папочка время от времени распахивал халат, демонстрируя своё, мягко говоря, совсем невеликое оснащение. Закончилось всё довольно банально: «папочка» наказал непослушную «Киру». Вот именно в этот момент Эва и почувствовала максимально неприятные ощущения. Но ей хватило ума сдержаться и не подать виду: мир относителен, неизвестно как бы там повернулось, если бы «папочка» оказался поклонником «агрегата», что стоял в соседней комнате.

Но самый большой шок Эвелина испытала, когда всё уже почти закончилось.

С «папочкой» они вполне мило распрощались, можно было констатировать, что Эвелина миссию свою на Аукционе выполнила, с «заданием» справилась, а значит денежки – и какие! – у неё практически в кармане.

Её вели по тем же самым коридорам «на выход», когда произошло то, что повергло Эву в оторопь.

Вначале она услышала вой. Это был именно вой, не крик: так могло выть только животное, попавшее в смертельную ловушку. Звук доносился из-за двери одного из номеров, мимо которых её проводили.

У Эвы от этого воя встали дыбом волосы. Везде.

Она в ужасе глянула на сопровождающего охранника, но лицо того оставалось непроницаемым и невозмутимым, впрочем, большую его часть прикрывала медицинская маска.

Эвелина не решилась спросить – что это? Хотя, догадаться было не сложно. Особенно зная, какие «секс-машины» скрыты за стенами этих номеров.

И уже на выходе состоялась ещё одна «встреча»: в попутном направлении двое дюжих молодцев пронесли носилки. На них лежало прикрытое простынёй тело. В некоторых местах ткань была заляпана кровью. И что самое дикое – тело под простынёй, как показалось Эве, было очень маленьким.

* * *

В день, когда Эва получила свой гонорар, она «свалилась в штопор». Нажралась до полной отключки, до растворения памяти и сознания. Она даже не помнила толком своих собутыльников. Какие-то случайные лица, мужские и женские – целая вереница. Грохочущая музыка, потом – ватная тишина. Дальше – лужи на мостовой. А ещё позже гнусавый голос с колхозным акцентом, вещавший с повторением, как на заевшей граммофонной пластинке:

– Дэушка, а вам есть восемнадцать? Предъявите, пожалуйста, паспорт! Дэушка, а вам есть восемнадцать? Предъявите, пожалуйста, паспорт! Дэушка…

Ей отказывались продавать алкоголь. Она попыталась поднять мутный взгляд, но различила вместо лица продавца только огромный блин-пятно. В пятне, как в мыльном пузыре переливались все цвета радуги. Но смотреть на него оказалось невыносимо. Эвелина опустила голову: на прилавке стояла бутылка. Она взяла её, намереваясь размахнуться и грохнуть по этому лицу-блину, чтобы мыльный пузырь лопнул, но кто-то другой перехватил её руку.

– Дэушка… – снова загнусавила «пластинка».

В итоге алкоголь ей купил «кто-то другой». Возможно, именно тот, кто схватил её за руку. Да плевать!

«Догонялась» она уже дома и в одиночестве. Лицо у неё почему-то было мокрое: то ли от слёз, то ли от дождя, под которым она ещё недавно брела. Между порциями Эвелина пялилась в стены, которые наклонялись под разными углами; глупо хихикала, рассматривая своё отражение в зеркале; хотела позвонить Инне, но не смогла набрать на телефоне номер.

Потом сама собой открылась балконная дверь, и в комнату вошёл низенький человек в пальто. Голову незнакомца скрывал серый капюшон, но лица у визитёра не было. Под капюшоном находилось пустое чёрное пространство, из которого на Эву глядели два красных глаза.

Эвелина не очень-то удивилась, хотя её квартира находилась на четвёртом этаже.

Человек без лица встал посредине комнаты и безапелляционно заявил:

– Это ты виновата, что его убили!

Его красные точки под капюшоном мигнули.

– К-кого? – спросила Эва, заикнувшись.

– Мальчика, конечно, – пояснил «капюшон». – Если бы не существовало таких как ты, он продолжал бы жить.

– Я не понимаю, – призналась Эва, ощущая как к её горлу изнутри подступает отвратительный склизкий комок.

– Придёт время, поймёшь, – пообещал визитёр. – Когда-нибудь мы обязательно познакомимся поближе. Места у нас хватит. Я буду ждать.

– Пошёл на хер, – сказала Эва, моргая глазами: панорама комнаты вместе с незнакомцем дрожала, как на бракованной плёнке кинопроектора.

Она, пошатываясь, встала из-за стола, сделала несколько неуверенных шагов и ничком грохнулась на кровать, прямо поверх одеяла.

Но пролежала так недолго. У неё начались такие «вертолёты», что пришлось сползти на пол, и на четвереньках, как собачка, проследовать в туалет. Там Эва из последних сил крепко обняла унитаз: её долго и мучительно рвало, вырывая внутренности наружу. Там она и уснула, уютно свернувшись калачиком возле своего фаянсового друга.

* * *

– Следующий Аукцион через две недели, – деловитым тоном сообщила ей Инна, когда они встретились в летнем кафе.

– А? – вздрогнула Эва; она задумалась и на какой-то момент отключилась от реальности.

– Не переживай, – добавила Инна. – Потом будет большой перерыв.

– Не, – Эвелина покачала головой.

– Что «не»?

– Я не буду больше. В пи. ду!

Некоторое время Инна молчала.

– А ты что, реально думаешь, что это игрушки какие-то? Блажь богатеньких папиков? – наконец спросила она, и в голосе «подруги» прорезались стальные нотки.

– Я ничего не думаю, – сказала Эва. – Просто не собираюсь этим больше заниматься.

– То есть ты полагаешь, что это так просто? Захотела – согласилась, не захотела – отказалась?

Эвелина подняла на Инну взгляд – в зрачках той плавали льдинки.

– Ты в базе Аукциона, – пояснила Инна. – И вычеркнуть тебя из этой базы можно лишь в одном случае.

– В каком?

– А ты сама не догадываешься?

– Да не надо мне втирать эти страшилки! – разозлилась Эва. – То же мне мафия доморощенная! Горстка старых отмороженных извращенцев – вот и весь ваш гребанный Аукцион. Ментам вас сдать – и привет.

– Слушай, ты правда такая дура или прикидываешься?

– Короче, что не понятного? – разозлилась Эвелина. – Я же сказала, что выхожу из игры. Хорошего помаленьку. Адьё! И не звони мне больше!

Эва порывисто встала из-за столика, бросила по-киношному ассигнацию за заказ и, не оборачиваясь, пошла к выходу с террасы кафе.

Инна её не остановила, лишь едва заметно покачала разочарованно головой.

* * *

Эва совсем не собиралась внимать дурацким предостережениям Инны и верить в какие-то ужасные козни «аукционистов» для отступников. Что за бред?

Но осмотрительность всё равно не помешает, решила она. Вызвонила по телефону забулдыгу-арендодателя, встретилась с ним, передала в дрожащие с похмелья руки квартиросдатчика аванс на два месяца вперёд.

– Я, возможно, на пару дней отлучусь, – предупредила она, – но квартиру никому не сдавай, понятно?

– Дык аванс же, – согласно кивнул головой мужичок.

– Вот и именно, – закруглила разговор Эва.

Потом засела за свой раздолбанный ноутбук и нашла в интернете ещё один вариант сдачи хаты внаём. В противоположной части столицы. Правда, там сдавалась даже не квартира, а комната, и ценник кусался, но на данный момент эти два фактора не являлись определяющими.

Договорившись о новой встрече, Эвелина собрала свои нехитрые пожитки, достала из телефона рабочую симку и смыла её в унитаз. Пусть Инна её теперь поищет – обломается!

Закрыла квартиру на ключ, который спрятала в распределительном щитке.

И поехала на другой конец города.

Глава 5

ТРУДОВЫЕ БУДНИ

Комнатка оказалась маленькой, можно сказать крохотной. А соседкой – такая же молодая девушка, как и она – Василиса: худенькая, стройная, очень красивая на лицо. И как-то они сразу сдружились. И решили, что «выкупят» в аренду всю квартирку – третья комната стояла ещё бесхозная. Эва внесла аванс (денег после Аукциона ещё оставалось достаточно), и маломерная «хрущовка» оказалась в их полном распоряжении.

Теперь следовало определиться с работой. Вася подрабатывала в клубе – танцевала на шесте. Но официально в штат её пока что не брали. Хотя какую-то клиентскую базу она уже «наработала», и встречалась порой с клиентами вне стен заведения.

– Давай будем и тебя подключать, – сказала Эве Василиса. – Ты вон какая эффектная, мужики будут штабелями падать.

– А давай, – беспечно махнула Эвелина. – Насчёт штабелей ты, конечно, загнула, но мужики, они ведь везде одинаковые.

– А я люблю мужчин, – мечтательно протянула Вася и потянулась как кошка. – Особенно щедрых…

– Ха, – сказала Эва и весело тряхнула головой. – Тогда попробуем совместить приятное с полезным!

* * *

– Что скажешь? – поинтересовался высокий худощавый мужчина, протягивая собеседнику пузатый круглый бокал с коричневатой жидкостью «на два пальца». Слышно было как внутри постукивают друг об друга кубики льда.

– Ты про кого-то конкретного? – уточнил тот, что принял бокал. Второй мужчина выглядел помоложе и покрепче телосложением – в самом расцвете, что называется. Длинные волосы на его голове были стянуты резинкой в стильный хвостик. – Или в принципе?

– Чёртов Бахус опять перебрал со своими причудами! – посетовал высокий, не отвечая на вопрос. Он раздражённо сморщился. – Если бы ты знал, Лев, каких усилий нам стоит зачищать поляну после его художеств! И ведь не первый раз! Такими темпами нам лотов скоро будет не хватать! Да и правоохранители, знаешь ли, не дремлют.

– Не преувеличивай уж, Тахир Тимурович, – тот, кого назвали Львом, пригубил из бокала. – Глупые людишки, которые озабочены прежде всего повышением собственного благосостояния, в ущерб любым моральным принципам, вряд ли когда переведутся… Хороший виски, кстати…

– Эти – да, – не стал спорить высокий. – Но Бахус выщелкнул уже двух инкубаторских!

– Сопутствующие издержки?

– Чёрта с два! Непредвиденные потери!

– Так поясните ему, что надо действовать аккуратно! Это же в его интересах. Если мы станем эээ… «выщёлкивать» подопечных ещё на Аукционе, кто будет принимать участие в состязаниях?

– Ты думаешь, ему не объясняли? – Тахир Тимурович обошёл большой кабинетный стол и сел в вертящееся кожаное кресло. – Тысячу раз. Но он так распаляется в процессе, что не может сдерживать свои эмоции. Садист гребанный! И ведь не прижмёшь его к ногтю! Сам знаешь, кто у него кто.

– Так может, не поставлять ему инкубаторских? – предложил Лев. – Подсовывать левых?

– Он садист, но не дурак, – Тахир Тимурович зло побарабанил пальцами по столу. – И потом, левых, как ты выражаешься, тоже надо найти! Как будто их у нас легион!.. Ладно, что там у тебя по подопечной?

– А вот тут на удивление неплохо, – Лев даже улыбнулся и снова отхлебнул темноватой жидкости.

– Нашли?

– Да что там искать-то? Максимум, на что способны такие – выкинуть действующий телефон и переехать на другой конец города.

– Ладно, хоть так, – Тахир Тимурович перестал барабанить и сцепил пальцы рук в замок. – Курируете её?

– Разумеется. Выбор у неё не богат. Так что, скорее всего, всё произойдёт само собой. Та, дорожка, которую мы ей наметили – никуда не делась. С той только разницей, что пойдёт она по ней самостоятельно. Под нашим присмотром, конечно.

– Она хороша, – Тахир Тимурович причмокнул губами. – Хотя её мать вроде бы не была такой красивой.

– Она – одна из лучших, – подтвердил Лев. – Если не самая лучшая.

– Обидно будет, если не доберётся до состязания. Попадётся ей на пути какой-нибудь мудак вроде Бахуса и привет.

– Исключать такое, конечно, нельзя. Но что-то мне подсказывает, что девочка дойдёт до самого конца. Есть в ней нечто такое… Стержень…

– Стержень – это у нас с тобой, – хохотнул Тахир Тимурович.

Лев ничего не ответил, только выразительно посмотрел на человека за столом.

В этот момент настенные антикварные часы, висящие на стене кабинета, смачно пробили полдень. В предусмотренном окошечке раскрылись створки, и появившаяся из них пластмассовая кукушка несколько раз сказала: «Ку-ку!».

– Ладно, по какому варианту решил её разрабатывать? – прервал молчание Тахир Тимурович. – «Красное танго»?

– «Парадиз», – Лев поставил недопитый бокал на столешницу. – Хочу довести эту линию до финала лично.

* * *

Не сразу, но Эвелина поняла одну вещь: они с Василисой совершенно разные. И не только внешне, хотя обе по-своему красивы. Разные по своей внутренней сути.

Вася обладала почти ангельской внешностью: этакая ранимая бабочка-однодневка. Но это впечатление было обманчивым. Внутри девушка была ого-го какой цельной. Имелась у неё и соответствующая закалка.

Выросшая без отца, на заводской окраине Василиса и ощущала себя в «городских джунглях» соответствующе – девочкой «с раёна». В младые годы на улице она никогда «не терялась» и взрослела вместе с подростками-маргиналами, что чтили традиции маргиналов-отцов, ходивших в 90-х с арматурами в руке. Наследие юности не отпускало Васю до сих пор. Однажды Эва с удивлением наблюдала, как её подруга, разозлившаяся до крайней степени хамством какого-то идиота, прописала тому с ноги так, что бедолагу свернуло калачом. И да, Василиса никогда не межевалась в критических ситуациях, пацанское прошлое являлось для неё пропуском в жестокий взрослый мир. А внешность, ну что внешность? Ангельский вид хорош для приманивания самцов и сексуальных игр, внутри же Василиса оставалась твёрдой как кремень, и даже немного грубоватой. Но что-то в ней имелось безумно привлекательное. Быть может, как раз эта смесь кроткого, милого внешнего вида и бурлящего вулкана страстей внутри? Василиса обладала магией великого притяжения. Если вы попадали под чары, то хотелось быть рядом с этой девушкой вечно. Быть рядом в физическом смысле, даже не в сексуальном. Просто трогать иногда её прохладную кожу, прикасаться рукой, проверяя, не мираж ли рядом.

Даже Эва, оставаясь убеждённой гетеросексуалкой, порой попадала под чары подружки.

Но вместе с тем, Вася умела наслаждаться минутой, часом, днём. Своей «работой». Ей нравился адреналин, которого в тех отношениях с мужчинами, что практиковали подружки, было хоть отбавляй. Она кайфовала от этого состояния.

И это раздражало Эву. Потому что она была другая. Её хищная и своеобразная красота действовала на клиентов похожим образом, но вела к иной психологической развязке. Эва часто ощущала отвращение от своей работы. Иногда она буквально пересиливала себя, сжимала все нервы в кулак, чтобы вести себя с очередным «папиком» подобающе. А в самые пикантные моменты представляла себе как душит лежащего рядом с ней мужчину. Душит так, чтобы он умер. Сдох.

А наслаждение она получала только в одном случае – когда клиент рассчитывался. Цель Эвелины на ближайший год была до примитива тривиальной: заработать денег на более-менее достойную жизнь. Да, придётся потерпеть и наступить на горло собственной песне, но оно того стоит. Зато потом она пошлёт этих козлов куда подальше. А пока – раскрывайте свои кошельки, господа, чтобы обеспечить Эве безбедное будущее.

И вот эти противоречия между двумя отдельными мировоззрениями подруг частенько приводили к локальным разногласиям, и отношения начинали «искрить».

– Да расслабься ты, – втолковывала Эве Вася при очередных пьяных откровениях. – Чё ты загоняешься? Получай удовольствие пока молодая.

– Ты прикалываешься, что ли? – злилась Эвелина. – Не успеешь оглянуться, как состаришься. Наш век короток, как у мотылька.

– Какая ты нудная, ужас! – вспыхивала Василиса. – Не буду с тобой больше знаться. Отвали от меня.

Но даже если девочки ссорились, то через какой-то срок мирились.

И ещё одна вещь беспокоила Эву – Вася подсела на травку и подобную ерунду. Завела какие-то подозрительные знакомства. Постоянно что-то нюхала; расслаблялась, по её словам.

* * *

Постепенно девочки стали работать исключительно «по вызову». Накопилась какая-никакая клиентская база, цеплять «папиков» в клубах необходимость отпала. Но всё равно, работа выпадала нерегулярно: то вроде бы есть, а то вдруг непредвиденные отгулы. Да и тратили подруги, не стесняясь: во-первых, на себя, чтобы иметь «товарный» вид, а овёс нынче дорог; во-вторых, любили шикануть, слово «экономия» было для них чуждым.

В какой-то момент Эва с некоторым неприятным откровением поняла, что нисколько не приближается к своей мечте – финансовой независимости для устройства первого этапа личной жизни. Она вроде бы и пыталась откладывать, но постоянно запускала руку в заначку на непредвиденные расходы, и кубышка снова худела. За почти год работы Эвелина отложила в итоге лишь тоненькую пачку ассигнаций, прокутить которые можно было бы за пару-тройку дней, если постараться. У непрактичной Василисы же вообще в карманах гулял ветер.

Эва поняла, что надо что-то менять. Хотя бы выходить на следующий уровень, а не перебиваться случайными заработками. Ставить ремесло на поток, если можно так выразиться. Но лишь для того, чтобы находить себе «элитных» клиентов, а всякую шваль потихоньку отсеивать. Но, чтобы работать только с «элитными», надо ведь и самой для начала стать «элитной». А это по щелчку пальца не делается.

Когда она озвучила свои бизнес-планы Васе, та отнеслась к этому легкомысленно.

– Никогда не знаешь, где папика найдёшь. Может, тебя завтра миллионер замуж позовёт. Вот тебе и весь план.

В то время – о чём Эва узнала позже – Вася, оказывается, уже вовсю переписывалась с Марком, речь о котором пойдёт чуть позже, и который сыграет в судьбе Василисы (да и Эвелины) довольно существенную роль.

Стоит сказать, что «сознательная» судьба Васи началась всё там же, на родном «раёне». В четырнадцать лет от роду дочурку выгнала на улицу шизоидная мамаша, оставив буквально без средств к существованию. Но «раён» своих не бросает. Васю приютили в каком-то притоне, для дополнительного кайфа научили нюхать клей и стали ею иногда расплачиваться с «поставщиками». Несмотря на всю дикость и кошмарность ситуации Василиса не унывала и рассказывала Эве о тех годах со смешками и иронией. Одним из таких «поставщиков» оказался как раз Марк, смазливый мажорик богатых родителей. Вася ему определённо приглянулась. Они наладили какой-никакой контакт, но вскоре Марк пропал, по слухам – двинул в столицу, и о своей провинциальной малолетке, естественно, забыл. До тех пор, пока не встретил её случайно в стриптиз-клубе – и они обменялись номерами телефонов снова. Василиса к этому времени уже полгода ошивалась в столице, скитаясь по съёмных хатам. Районный сутенёр остался в прошлом, она дёрнула оттуда когти, после того как расцарапала ему лицо: надоели постоянные издевательства.

Такова была предыстория Васи до того момента, как в соседнюю комнату не вселилась Эва. И тогда они пошли по жизни вместе. До определённого момента.

Но пока он не наступил, жизнь у девочек била ключом.

Бизнес-план Эвелины, несмотря на прохладное отношение к нему компаньонки, частично всё-таки сработал.

Чтобы заиметь побольше платёжеспособных клиентов, а значит и заработка, Эва с Васей «прибились» к одной так называемой «мамочке»-сутенерше. Нельзя сказать, что они прямо устроились «в штат», но отстёгивали определений процент, взамен получая всё новые «заказы». Мама Бэлла, так звали «бандершу», даже выделила им водителя (он же охранник), который сопровождал их к более-менее «жирным» заказчикам.

Но количество мудаков среди обслуживаемых девочками от наличия или отсутствия охраны, конечно, не зависело. Считай, каждый второй вёл себя с «эскортом» как хозяин жизни, хамил, унижал, относился как к женщинам второго сорта, как к обслуге. Эву это задевало намного сильнее, чем Васю, которая списывала такую моральную грязь на «издержки производства». Но иногда и её «зацепляло». Как-то она пришла вся в синяках, совершенно подавленная, а от расспросов уклонилась. Неделю отлёживалась. Но потом потихоньку ожила.

Эвелина и сама пару раз встревала. Один придурок приковал её к батарее и куда-то ушёл. Кричать было бесполезно – частный дом на отшибе, никто не услышит. А приехала Эва сюда сама, без сопровождения. Появился «сладострастец» только через сутки, наполненных для Эвелины дикой паникой и отчаянием. Пьяный в мат, еле держащийся на ногах. Оказалось, он просто забыл, что у него дома находится девушка, прикованная к батарее.

Другой раз её изнасиловали. После оговорённых и оплаченных оральных ласк силой принудили к бесплатному (групповому, со своими дружками) продолжению, которое длилось полночи. Понятно, ни о каких заявах в органы речи не шло. Но ненависть к мужчинам дала в груди Эвы ощутимые ростки.

Самые же вопиющие случаи стали происходить с девчонками уже на втором году их нелёгкой «службы», когда они немного «поднялись» по уровню до «среднего сегмента». И почти всегда отправлялись на заказы с сопровождением в лице Бомбилы Толика, здорового, но рыхлого мужичка, который довозил их до места на видавшей виды «шохе» и ждал на улице, «сидя на телефоне». Постоянно вступаться за девок ему было влом, поэтому поднимался он на разборки в самых экстренных случаях, да и то старался обойти в конфликтных ситуациях острые углы, чаще всего просто «забирая» девчонок к себе в машину. А уж, чтобы отстоять «честь» подопечных на кулаках – такого не было ни разу.

В этот раз Эвелина с Васей отправились на «дуплет», двойной заказ, в гостиницу, в формате два на два.

Хмурый и неразговорчивый Толик припарковался на стоянке и кивнул в сторону здания, мол, дальше давайте сами. Девчонки, привыкшие к такому обращению, выпорхнули из машины и со служебного входа (вахтёр получал «на лапу») поднялись «в номера».

Клиенты выглядели солидно. Взрослые уже дядечки, один с сединой на висках, оба в приличных костюмах.

Девочки выпили с ними в баре, потом разошлись по парам.

Эвин «папик», сделав дело секунд за сорок, отрубился и крепко уснул.

Сама же Эвелина вышла на балкончик покурить. На город давным-давно опустилась ночная мгла и забавно было глазеть на мигающие в просветах неба звёзды.

Завибрировал телефон в кармашке. Эва глянула – Вася.

– Управилась уже? – поинтересовалась Эвелина у подруги, но та… С той что-то было не так.

– Ты… – дрожащим, непривычным голосом пробормотала Вася. – Ты можешь зайти?

– Чего случилось? – сразу же насторожилась Эва.

– Он… он…

– Что «он»?! – невнятные причитания Василисы начали раздражать.

– Кажется, он кони двинул!

– Чего-о-о?

– Он не дышит!

Эвелина, недолго думая, метнулась к выходу из номера, по пути бросив быстрый взгляд на «своего», который в беспробудном сне беззаботно похрапывал на диване.

Ворвалась в соседний номер.

Васин клиент, тот самый, с седыми висками, лежал на полу, рядом с «траходромом», безвольно раскинув руки и ноги. Голый. Его сморщенный маленький отросток уныло опал вбок, на ляжку. Губы у мужчины, как показалось Эве, уже слегка посинели.