Ледяная тень

Внезапно громкий, хорошо поставленный голос глашатая вырвал меня из пучины страха. Итан грубо дернул меня за руку, заставляя подняться. Он тащил меня сквозь толпу к возвышающейся сцене, на которой уже стояли две перепуганные девочки, сжимаясь от ужаса. Их глаза, полные слез, отражали мой собственный страх.

"Уважаемые господа! Леди и джентльмены! Вашему вниманию представлены две юные, здоровые и весьма смышленые девицы!" – провозглашал глашатай, указывая на девочек. Его слова звучали противно и лицемерно, словно он говорил о скоте, а не о живых людях. "Они станут прекрасными служанками, преданными женами, или, если пожелаете, усладой ваших ночей! Начальная ставка – два медяка!"

Два медяка… Это цена их свободы, их жизни. Как же это ничтожно! Я сжала кулаки, ощущая волну бессильной ярости.

"Три медяка!" – выкрикнул кто-то из толпы.

"Я слышу три медяка! Кто предложит четыре, господа?! Две юные, невинные девы, полные сил и здоровья! Не упустите свой шанс!" – продолжал распинаться глашатай, его голос звенел фальшью и алчностью.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь сдавленными вздохами девочек. Казалось, время замерло.

"Продано за три медяка!" – провозгласил глашатай, и девочек грубо стащили со сцены, словно мешки с мусором. Их пронзительный крик затерялся в гуле толпы.

Итан снова потянул меня за собой. Я сопротивлялась, но его хватка была слишком сильной. Когда я поднялась на сцену, толпа замерла, словно по команде. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь учащенным стуком моего сердца. Я подняла глаза и увидела перед собой множество людей, одетых в роскошные, расшитые золотом и серебром одежды. Их лица были надменными и любопытными, словно они рассматривали диковинную зверушку в клетке.

Что они во мне видят? Монстра? Игрушку? Вещь?

"Уважаемые господа, леди и джентльмены! Сегодня у нас в продаже поистине уникальный экземпляр!" – худощавый, неприятного вида мужчина на сцене, с жирными, засаленными волосами, громко заговорил, оглядывая толпу. Его взгляд скользнул по моему телу, заставляя содрогнуться от отвращения. "Отмеченная самой богиней зимних времен!" – он театрально указал на меня. –"В ее венах течет древняя магия, способная заморозить саму душу! Начальная ставка – три золотых!"

Я ощущала себя так, словно оказалась в дурном сне.

"Пять!" – грозно перебил его Итан. В его глазах горел жадный блеск, выдающий его истинные намерения. Он видел во мне не человека, а лишь источник наживы.

"Господин…"– испуганно зашептал глашатай. –"Может, стоит начать с меньшей цены… Это может отпугнуть покупателей…"

"Я сказал пять золотых, или мы уходим!" – рявкнул Итан, его голос был полон ярости.

Глашатай вздохнул, опустив плечи. Он знал, что спорить бесполезно.

"Начальная цена – пять золотых! Кто даст больше за эту прекрасную, но дикую колдунью?"

"Она ранена?" – послышался скрипучий голос из толпы.

"Небольшая царапина, господин, ничего серьезного!" – Худощавый мужчина быстро кивнул Итану, и тот с силой толкнул меня вперед. Я сделала шаг, чувствуя, как боль пронзает ногу, заставляя скривиться от муки.

"Семь золотых!"

"Я слышу семь золотых! Кто больше?!"

"Как мы можем убедиться, что она действительно владеет силами?" – раздался уже другой голос, полный скепсиса.

"Демонстрируй!" – прошипел Итан мне на ухо, приставив к горлу острый нож. Лезвие холодно коснулось моей кожи, вызывая дрожь.

Я лишь презрительно посмотрела на него. Ненависть клокотала во мне, словно лава в жерле вулкана. Он крепче прижал лезвие к коже, и из тонкой царапины выступила алая капля крови.

"Я не буду повторять дважды, ведьма!" – прорычал он, его глаза горели злобой.

"Давай! Перережь мне горло, и не получишь ни гроша!" – выплюнула я ему в лицо, не отводя взгляда. Пусть знает, что меня не сломить.

Он с яростью дернул веревку, свалив меня на грязные доски сцены. Я ударилась головой, и перед глазами поплыли черные точки. На меня посыпались жестокие удары ногами, по лицу, животу, ребрам. Кровь заливала глаза, смешиваясь со слезами. Боль стала невыносимой, словно тысячи маленьких ножей вонзались в тело.

Нэн… прости меня… я не смогла…

Собрав последние силы, я подняла здоровую ногу и с силой ударила по сцене. Доски покрылись тонкой коркой льда, и холодная аура пронеслась над толпой. Я почувствовала, как моя магия вырывается наружу, обжигая все вокруг. Волна изумления прокатилась по лицам зрителей. Они увидели то, что хотели увидеть – подтверждение моей силы.

"Десять золотых!" – раздался чей-то взволнованный голос.

"Пятнадцать!"

"Тридцать!"

"Пятьдесят!"

Я больше не могла ничего видеть и слышать. Боль и отчаяние поглотили меня целиком.

"Пятьдесят золотых! Я слышу пятьдесят золотых! Кто больше?! Пятьдесят золотых раз! Пятьдесят золотых два! Пятьдесят золотых три! Продано щедрому господину из Атшая!"

Я с трудом повернула голову к толпе и увидела, как грузный мужчина в роскошном красном кафтане, украшенном драгоценными камнями, надменно ухмыляется, потягивая меня за веревку, словно дикого зверя.

Конец…

Я потеряла сознание от боли и отчаяния, и мир погрузился во тьму.

***

Открыв глаза, я с трудом сфокусировала взгляд на окружающем пространстве, пытаясь понять, где нахожусь. Голова раскалывалась, во рту пересохло, а тело ныло от каждой мышцы. Воспоминания, словно мутная, ледяная волна, обрушились на меня, болезненно возвращая к реальности, и горькие слезы, смешанные с запекшейся кровью, потекли из глаз. В ноздри ударил резкий, тошнотворный запах железа, сырости и чего-то еще, гнилостного и отвратительного, заставляя поморщиться.

"Тише… тише…" – я почувствовала, как чьи-то костлявые руки с усилием приподнимают меня, помогая сесть. Ноющая боль в ноге тут же напомнила о себе, пронзая все тело острой, обжигающей вспышкой. Я резко обернулась, стараясь подавить стон. Передо мной сидела очень худая девушка, с аккуратным фиолетовым каре, которое, казалось, было единственным ярким пятном в этом мрачном месте, и огромными, испуганными карими глазами, в которых плескалось сочувствие. Ее хрупкое тело было обмотано в какие-то грязные, черные тряпки, еле прикрывающие грудь и таз. На коже виднелись следы старых шрамов и синяков, рассказывающих о непростой судьбе. Видя мой растерянный, испуганный взгляд, она тихо произнесла:

"Не волнуйся, я не причиню тебе вреда…" – ее голос был слабым и дрожащим, словно у раненой птицы, попавшей в капкан. Она взяла грубую тряпку из грязного ведра, стоявшего рядом, и, выжав ее, неуверенно предложила: "Я протру твои раны, хорошо?" –

Я лишь молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Горло словно сдавило невидимой рукой. Она осторожно коснулась тряпкой моего лица. Ледяная вода обожгла кожу, но, несмотря на это, я издала тихий, облегченный вздох. После пережитого жара, прикосновение прохлады казалось невероятным блаженством, словно глотком свежего воздуха в душной темнице.

"Да, знаю, вода ледяная, но, к сожалению, другой у меня нет…" – виновато прошептала девушка, опустив взгляд.

"Нет… она такая, как нужно…" – прохрипела я, чувствуя, как пересохшее горло саднит от каждого слова. В голове промелькнула мысль о том, сколько времени я провела без воды.

"Так это правда? Ты действительно отмеченная богиней зимы?" – с надеждой спросила она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. В ее голосе звучала наивная вера в чудо.

"Правда…" – я осторожно подвинула к себе ведро, умылась и, не раздумывая, отпила, хоть и грязной, но такой нужной мне воды. Я пила жадно, захлебываясь и давясь, словно умирала от жажды целую вечность. Каждая капля казалась бесценной. Девушка с сожалением наблюдала за мной. Мы сидели в тишине около минуты, пока я восстанавливала дыхание и хоть немного приходила в себя.

"Давай я протру твою рану на ноге?" – она аккуратно сняла веревку, служившую жгутом, которая уже успела пропитаться кровью и неприятно прилипала к коже. Затем еще сильнее разорвала мои и без того изорванные штаны, обнажая глубокую рану.

"Да, похоже, шрама уже не избежать…" – пробормотала я, рассматривая глубокую, рваную рану на бедре. Края раны были воспалены, и я чувствовала, как пульсирующая боль отдает во всем теле.

"Хорошо хоть, что с ногой осталась…" – тихо добавила девушка, ее голос дрогнул. –Похоже, тебе сильно досталось… – она подняла на меня взгляд, полный неподдельного сожаления. –Меня зовут Вивьен, а тебя? –

"Кая… Скажи, Вивьен, где мы?" –

"Ты в трюме корабля капитана Шеба. Мы отправляемся в пустынные земли Атшая…" –

"Атшай… Зачем меня везут в Атшай? Какой им толк от зимы в пустыне?"… –

"Этого я не знаю…" – она пожала плечами. Ее взгляд выражал искреннее недоумение.

"А ты? Что ты тут делаешь?" –

"Меня купили на торгах, как и тебя, чтобы я прислуживала на корабле. Мы в плаванье уже пару дней, я боялась, что ты вообще не очнешься…" –

"Пару дней? Да уж, дальше все хуже и хуже…" – Я попыталась выпустить из ладони холод, надеясь вызвать хотя бы небольшую снежинку, но получилось лишь несколько слабых снежинок, тут же растаявших в теплом, спертом воздухе трюма. –Черт, я обезвожена и измучена, ничего не выходит…–

"Тогда я советую тебе выспаться и набраться сил. Позже я принесу тебе обед и постараюсь раздобыть побольше воды. Через несколько дней мы будем на месте, и лучше бы тебе быть отдохнувшей и полной сил. С корабля все равно никуда не деться, так что не стоит тратить на это последние силы…" –

"Да, похоже, ты права…" – обреченно согласилась я. Понимание безысходности ситуации давило на меня, как тонна камней.

Вивьен встала, помогла мне с трудом пересесть с холодного, сырого пола на деревянную скамью и направилась к выходу, бросив на меня сочувствующий взгляд.

"Эй, Ви!… Спасибо…" – тихо произнесла я ей вслед, чувствуя, как благодарность за ее доброту и заботу согревает меня в этой мрачной дыре.

Она лишь кротко улыбнулась в ответ, затем робко постучала в дверь трюма. Скрип петель, и дверь приоткрылась, являя собой узкую щель. Вивьен ловко проскользнула наружу, и я услышала, как за ней щелкнул замок. Похоже, меня охраняют. Осознание этого факта неприятно кольнуло в груди, но я старалась гнать от себя мрачные мысли. Вивьен права, мне необходимо набраться сил, неизвестно, какие испытания ждут меня впереди.

Я с трудом устроилась на деревянной скамье, пытаясь найти хоть какое-то удобное положение для больной ноги. Мысли путались в голове, словно клубок шерсти. Я почти задремала, когда дверь в трюм снова отворилась. Вивьен ловко проскользнула внутрь, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь быть замеченной. В руках она держала поднос, а через руку была перекинута какая-то потертая тряпка.

"Кая? Спишь? Я принесла тебе еды…" – прошептала она, стараясь не шуметь.

Желудок отчаянно заурчал, отзываясь на не слишком приятный запах, исходивший от подноса. Девушка протянула мне его. В потемневшей от времени тарелке плескалась мутная, непонятная, но хотя бы горячая жидкость.

"Знаю, похлебка выглядит не очень аппетитно, но лучше, чем ничего…" – она виновато пожала плечами, словно извиняясь за скудность угощения.

Я, не дожидаясь приглашения, быстро схватила тарелку и начала с жадностью пить похлебку. На вкус она была словно мокрая, протухшая тряпка, перемешанная с песком, но мне было все равно, я забыла, когда ела в последний раз. Голод пересиливал брезгливость.

"Ого… похоже, что ты очень голодна…" – с удивлением констатировала Вивьен, наблюдая за моей трапезой.

"Так и есть…" – я допила похлебку до последней капли и тут же схватила кружку с водой. Но как только сделала глоток, тут же выплюнула ее, поморщившись от отвращения.

"Она теплая и… соленая?" – возмущенно воскликнула я, чувствуя, как горечь разливается во рту.

"Да… я попытаюсь в следующий раз принести тебе нормальную," – Вивьен, испуганно оглянувшись на дверь, перешла на шепот. –"Похоже, охранники подслушали нас утром и решили, чтобы ты не смогла использовать свои силы, поить тебя теплой водой, которая будет больше тебя обезвоживать, чем поддерживать…" –

Я понимающе кивнула, с горечью осознавая всю глубину своего отчаянного положения. Они знали, кто я такая, и были готовы на все, чтобы лишить меня силы, и я не доставляла проблем.

"Но я принесла тебе это," – она протянула мне что-то наподобие покрывала, сшитого из старых лоскутов ткани. –Чтоб ты не мерзла…" –

Я слабо улыбнулась и приняла подарок. Ткань пахла сыростью и плесенью, но от нее веяло теплом и заботой.

"Спасибо, Ви, но холода я не боюсь…" –

"Верно… Ну, сможешь подстелить, чтобы было помягче спать," – она ответила на мою улыбку.

"Почему… почему ты так добра ко мне?" – с искренним любопытством спросила я, глядя в ее честные карие глаза.

Вивьен встала и, немного помедлив, подошла к маленькому, грязному иллюминатору, через который едва пробивался тусклый свет. Она смотрела на бесконечную водную гладь, словно ища ответ в бескрайних просторах океана.

"Я, может, этого и не показываю, но мне тоже страшно, Кая… А тебе, как мне кажется, я могу доверять. Вместе, как будто, не так страшно…" – призналась она, не отрывая взгляда от горизонта.

Я встала и, ковыляя, подошла к ней, стараясь не опираться на больную ногу. Посмотрела в иллюминатор, на бесконечную водную гладь, и нежно погладила Вивьен по спине, чувствуя, как ее хрупкие плечи слегка дрожат.

"Мне повезло, что среди всего этого хаоса я встретила тебя…" – тихо произнесла я, ощущая, как в груди зарождается слабая надежда.

"Мы еще всем покажем! Не сдавайся, Кая!" – она одарила меня теплой, ободряющей улыбкой, в которой я увидела отблеск непоколебимой воли.

"Ви… я могу задать тебе вопрос?" – произнесла я тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания.

"Конечно," – отозвалась Вивьен, настороженно глядя на меня.

Я наклонилась ближе к ее уху и прошептала, чувствуя, как по спине пробегает холодок: "Ты… ты не человек? Да?" –

Вивьен ошарашенно повернулась ко мне лицом и отступила на шаг назад. В ее глазах отразилось неподдельное удивление и страх.

"Ч-что? С чего ты это взяла?" – она заикалась, ее глаза расширились от ужаса.

"Тише, не бойся, я не выдам тебя!" – поспешно заверила я ее, стараясь успокоить.

"Я… я не понимаю, о чем ты," – девушка перешла на шепот и опустила глаза, словно скрывая что-то очень важное.

"Тогда покажи свои уши!" – ехидно улыбнулась я, чувствуя, как во мне просыпается азарт.

Немного помявшись на месте, она сделала несколько шагов ко мне и, оказавшись нос к носу, зло прошептала: "Да, хорошо, ты права! Как ты догадалась?" –

"Я отмеченная, у нас все чувства обострены. У меня лучше слух, лучше зрение, лучше обоняние… лучше, чем у обычных людей. И от тебя веет сладковато-пряным запахом, как веет от фейри. Людям этого не почувствовать, но таким, как я, это не составляет труда. С другой стороны… я сомневалась, ведь фейри вымерли много лет назад…" – объяснила я, стараясь говорить тихо и внятно.

"Или мы просто захотели, чтобы все так думали…" – с грустью в голосе ответила Вивьен.

Вивьен сделала глубокий вдох и, дрожащими руками, подняла волосы, чтобы обнажить свои уши. Вместо остроконечных ушей, как у фейри из легенд, у нее были обычные человеческие, но, отогнув кончик одного из них, я увидела неровный, старый шрам.

"О, черт!" – невольно вырвалось у меня. Я зажала рот рукой, чтобы не закричать, стараясь подавить шок.

"Тише!" – взмолилась Вивьен, глядя на меня с ужасом в глазах.

"Тебе… тебе отрезали часть уха?" – прошептала я, не веря своим глазам.

"Да, нам всем отрезают в детстве! И нам велено хранить наше существование в строжайшей тайне. Фейри всегда были самыми востребованными рабами, люди веками эксплуатировали нас и наши силы…" – объяснила она, в ее голосе звучала горечь и отчаяние.

Она резко замолчала, словно испугавшись собственных слов, когда дверь в трюм с грохотом распахнулась, впуская внутрь луч яркого света и грубый голос.

"Эй, мелкая!" – послышался грубый голос одного из охранников, эхом разнесшийся по тесному помещению. –Что-то ты засиделась! Время вышло!

Вивьен, словно очнувшись от кошмара, быстро сжала мою руку, молча умоляя глазами, чтобы я сохранила ее секрет. В ее взгляде читался страх и надежда. Я едва заметно кивнула в ответ, и она заметно расслабилась, натянула слабую, виноватую улыбку, схватила пустой поднос и поспешно выбежала из трюма, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я продолжила стоять у маленького иллюминатора, словно прикованная к нему взглядом, глядя на однообразный, неменяющийся горизонт. Серые волны с глухим стуком мерно бились о толстое стекло, напоминая о неумолимом ходе времени. Я попыталась сосредоточить всю свою силу, чтобы заморозить капли соленой воды, бегущие по стеклу, но сил хватило лишь на то, чтобы покрыть его тоненьким, хрупким слоем инея. Слабая, словно угасающая свеча, моя магия едва теплилась во мне.

Глубоко вздохнув, я с трудом доковыляла до жесткой скамьи и бессильно плюхнулась на нее, чувствуя, как боль пронзает ногу. Проводя рукой по грязным, спутанным волосам, я почувствовала себя еще хуже, чем прежде. Липкие, они неприятно липли к лицу и телу, напоминая о моей беспомощности. От затхлого запаха, исходившего от моего тела и пропитанной сыростью одежды, меня воротило еще сильнее. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько грязной, жалкой и беспомощной. Мне ужасно захотелось плакать, зарыдать в голос, но слезы, словно иссякший источник, не текли из глаз, то ли из-за обезвоживания, то ли из-за того, что у меня их просто больше не осталось.

Умом я понимала, что мне нужно собраться с силами, придумать план, как сбежать из этого проклятого места, как вернуться на родину, но все, чего мне сейчас хотелось, это сидеть в этом грязном трюме и жалеть себя, словно выброшенную на берег сломанную куклу.

Почему это происходит именно со мной? Чем я это заслужила? Что же мне делать? Я совершенно одна в этом огромном, враждебном мире, мне некому помочь, меня никто не сможет спасти… Эти мысли, как ядовитые змеи, душили меня, лишая последних сил. Отчаяние накатывало волнами, готовое захлестнуть с головой.

Я проснулась от невыносимой жары и духоты. Солнце, должно быть, уже стояло высоко в небе, безжалостно паля раскаленные пески Атшая. Дверь в трюм с грохотом распахнулась, и внутрь вбежала запыхавшаяся Вивьен.

"Что такое?!" – Я быстро подскочила на ноги, но тут же скрючилась от острой, пронзительной боли в ноге. Кровь пульсировала в ране, напоминая о недавних мучениях. Каждое движение отдавалось мучительной болью.

"Тише, у нас мало времени! Я все узнала! Нас купили для семьи Мисаки!" – Девушка присела на скамейку рядом со мной и начала быстро шептать, ее глаза беспокойно метались из стороны в сторону, словно она боялась, что кто-то подслушивает. –"Это вторая по достатку и уважению семья в Атшае. Тебя купил лорд Хин для своего сына, Хероши. Меня взяли к ним во служение. Для каких конкретных целей купили тебя, я узнать не смогла. Но, честно говоря, Кая, лучше бы нас с тобой оставили на этой треклятой посудине, чем попасть к ним. Говорят, лорд Хин – жестокий и неприятный человек, а сын его и подавно – садист и извращенец. Говорят, на службе их семьи находится теневой маг, сильнейший и безжалостный убийца, воплощенная пустота!"–

"О, черт! Ви, подожди! У меня мысли путаются! Откуда тебе все это известно?!" – Я схватила ее за руку, пытаясь остановить поток страшных новостей, обрушившийся на меня, как лавина.

"Мужчины любят болтать… когда они довольны," – она лукаво улыбнулась, но в ее глазах я отчетливо увидела боль и отчаяние, спрятанные под маской бравады.

"Подожди, хочешь сказать, ты…?" – Я не договорила, боясь озвучить ужасную правду, витавшую в воздухе.

"Мы несколько дней в пути, Кая. Я – единственная девушка на корабле, не считая тебя и посудомойки Греты, которая скорее похожа на вздувшуюся бородавку, чем на женщину. Это был лишь вопрос времени. Я не стала ждать, пока меня возьмут силой. Раз этого не избежать, я могу хотя бы выбрать. Я выбрала капитана!" – выпалила она, словно выплевывая горькую пилюлю.

"Ох… Вивьен…" – Я сжала ее руку и с жалостью посмотрела в глаза.

"Не смотри на меня так, Кая. Это не первый и не последний раз. В этом нет ничего… страшного, пока ты держишь все под контролем," – Вивьен резко одернула руку и встала со скамьи, отвернувшись от меня. –"На твоем месте я бы лучше раскинула мозгами, для каких "утех" тебя покупают лорду Хероши. Говорят, он любит ломать своих игрушек, а потом выбрасывать их, как сломанные куклы."–

"Ви, прости! Я не хотела обидеть…" – Я чувствовала себя виноватой, понимая, какую боль ей пришлось испытать.

Наш разговор прервал радостный крик сверху, возвестивший о приближении к долгожданному берегу.

"ЗЕМЛЯ!!! "

"Крепись, Кая. Еще не время расслабляться! – Вивьен встряхнула меня за плечи, словно пытаясь привести в чувство, и выбежала из трюма, оставив меня наедине с нарастающим чувством тревоги.

Минуту помешкав, я, словно зачарованная, припала к иллюминатору. Мы заходили в порт пустынной земли, резко контрастирующей с бескрайним синим морем. Маленькие домики, сделанные, словно из глины, с округлыми куполами, беспорядочно заполнили всю видимую землю вверх по склону, словно пытаясь дотянуться до самого неба, но это было все, что позволял разглядеть маленький иллюминатор. Все вокруг смешалось в однообразных жёлтых, оранжевых и песочных оттенках, даже люди, казалось, были одеты исключительно в эти выцветшие, пустынные цвета.

Небольшой толчок подсказал мне, что мы причалили к берегу. Грубые голоса охранников замолкли возле двери трюма, которая через мгновение с лязгом распахнулась, впуская внутрь полосу яркого, обжигающего света. Двое мужчин вошли внутрь. Один – высокий, молодой, с развитой мускулатурой и угрюмым выражением лица, одетый в грязную, поношенную одежду. Второй – невысокого роста, старый, лысый и толстый, облаченный в вычурный, расписной золотой халат, совершенно не подходящий к обстановке.

"Милочка, я не хочу причинять тебе зла, " – заговорил лысый елейным голосом, от которого по спине пробежали мурашки отвращения. –Поэтому лучше тебе пойти с нами… Как это говорится, Крейн?– обратился он ко второму мужчине, не отрывая от меня липкого взгляда.

"По-хорошему",– прорычал тот в ответ, прожигая меня злобным, оценивающим взглядом.

"По-хорошему,"– с приторной улыбкой вторил лысый, словно повторяя заученную фразу.

"Я… я пойду по-хорошему",– выдавила я из себя, стараясь не показывать охватившего меня страха, но голос предательски дрогнул.

"Умница!"– хлопнул он в ладоши, словно дрессировщик, довольный послушанием животного. Затем он взял грубую веревку у Крейна, привязал ее к старому, ржавому ошейнику на моей шее, и мы направились к выходу из трюма. Я сделала над собой усилие, чтобы подняться по трапу, и уже была готова вдохнуть долгожданный свежий воздух, как меня разразил ужасный, мучительный кашель.

Воздух оказался спёртым и сухим, словно в него добавили раскаленного песка. Плюс ко всему, на улице стояла невыносимая, изматывающая жара, от которой перехватило дыхание. Мне моментально захотелось вернуться обратно в сырой, темный трюм, где хотя бы можно было относительно спокойно дышать. Яркое солнце ослепило меня, и, с трудом перестав кашлять, я открыла глаза, из которых градом посыпались слезы. Все мое тело мгновенно взмокло от пота, кожа горела, словно я стояла у пылающей печи.

"Да, милочка, девице Вашего происхождения здесь весьма непривычно. Не хотел бы показаться грубым, но нас ожидает господин Хин Мисаки, не нужно заставлять его ждать!"– произнес лысый, вытирая пот со лба шелковым платком.

Крейн молча кивнул лысому и грубо дернул меня за веревку, словно за покорную собаку. Мы сошли с корабля и сели в крытую повозку, в которой нас уже ждали Вивьен и парочка незнакомых мне мужчин с угрюмыми лицами, явно не расположенных к общению. Лысый мужчина с трудом втиснулся в карету, тяжело дыша, и мы тронулись в путь.

Прошло несколько мучительных минут, и маленькие глиняные домики начали сменять дома больше и роскошнее, утопающие в тени финиковых пальм. Вдали показались сады с экзотическими растениями и фонтанами, создавая иллюзию прохлады. Я посмотрела на Вивьен, она вертела головой из стороны в сторону, изумляясь невиданным пейзажам и архитектуре. Меня же все происходящее волновало мало. Я чувствовала, как пот градом стекает с меня, пропитывая жалкие остатки моей одежды. Казалось, еще немного, и я растекусь словно лужа, оставив после себя лишь мокрое пятно. Я чувствовала себя, как сосулька, оставленная на раскаленной жаре, обреченная на неминуемую гибель.

"Дайте ей воды! Вы же видите, она сейчас отключится! "– словно издалека я услышала встревоженный, пронзительный голос Вивьен, пробившийся сквозь пелену дурноты.