Измена. В тумане соблазна

– Мы этого никогда не узнаем, – ответила я, поворачиваясь на пятках и встречая его удивленное лицо. – Я же не собираюсь принимать ванную в твоей спальне. У меня есть своя.

– Воу, – Марк вскинул руки в примирительном жесте, отступая в сторону и открывая мне путь из комнаты. – Прости, я зашел слишком далеко с этой шуткой.

Я покинула его спальню, не в силах решить, где найти убежище: в своей комнате? Но что делать там в одиночестве? Куда же еще направиться?

– Тея, стой, – Марк нежно схватил меня за руку и повернул к себе. – Прости, я увлекся. Раньше мы всегда шутили друг над другом. Ты так легко уловила этот вайб, я подумал…

– Это ты извини, – я жестом остановила его. – Дело не в шутке. Просто я…

– Ты пережила сильную травму, я понимаю. Смена настроения это тоже нормально.

Он приобнял меня за плечи и прижал к своей груди. И мне снова захотелось плакать.

Виктор до сих пор не связался со мной. Он словно бросил меня в этом доме, и я пытаюсь найти утешение и поддержку в объятиях другого мужчины. Разве это правильно? А хуже всего то, что я слишком открыто ведусь на провокации. Как будто сама их жду. Кто я после этого?

– К тому же, – в голосе Марка зазвенела игривая нота, – ты принимаешь сильные препараты. Кто знает, как они могут на тебя повлиять?

«Интересно, входит ли постоянное возбуждение в список побочных эффектов?» – подумала я, ощущая, как бьется сердце в груди от его объятий.

– Пойдем, я покажу тебе два моих любимых места в доме, – предложил Марк, нежно растирая мои плечи, вероятно, заметив, как по ним пробежали мурашки.

Только вот, я не замерзла.

– Разве не спальня с ванной-космолетом?

– Нет, лучше.

Он провел меня к лестнице, и я с удивлением заметила, что здесь есть еще один этаж. Узкий коридор привел нас к двум дверям. Одна была заперта с замком и, кажется, даже считывателем отпечатков.

– А там что? Игровая секс-комната?

– Ха-ха! Моя домашняя лаборатория, – с усмешкой ответил Марк, прищурившись, глядя на меня. – Хотя твоя версия мне больше импонирует, красивая.

Снова это обращение. Как во сне. Это сводило с ума. Какой-то симбиоз из сна, фантазии и воспоминаний.

– Ты работаешь на дому?

– Иногда.

Он с неохотой отвечал на вопросы о работе и я не стала давить. Тем более, мне было любопытно узнать, что за второй дверью.

А за ней был неплохо оборудованный спорт зал с беговой дорожкой, турникетом и гиперэкстензией.

– Поясничная травма, – сразу сказал он, уловив мой вопросительный взгляд.

– Мне вдруг пришла одна мысль, ученый, – не верится, что я раньше об этом не догадывалась. – Сколько платят за наши исследования? И что мы исследуем?

– Скоро все узнаешь, – подмигнул Марк, – но, как ты заметила, на оплату грех жаловаться.

– Позер, – улыбнулась я, осматривая зал и обещая вернуться, когда пройдут головные боли и чуть утихнет сонливость. – А какое второе место?

Марк широко улыбнулся, отвечая:

– О, а вот это тебе точно понравится!

8.

– Библиотека? – удивилась я, озираясь.

Целая комната напоминала храм знаний: стеллажи до самого потолка были переполнены книгами, и в центре этого величия стояли несколько уютных кресел, кофейный столик у окна и изысканный современный камин.

– Я хочу тут остаться! – выпалила я, запрокинув голову и кружась. – А можно сюда перетащить мою кровать?

– Если это необходимо, сможем устроить, – Марк лениво опирался плечом о дверной косяк. – Чувствуй себя как дома, я сварю еще кофе.

– А можно лучше чай с…

– … лавандой?

Я смущенно кивнула и улыбнулась, все во мне откликнулось на его внимание к деталям. Марк с теплой улыбкой исчез за дверью.

Мои пальцы сами собой коснулись корешков книг. Я провела по ним дорожку, наслаждаясь ощущением. Раньше я совершенно точно любила читать.

Среди прочих книг мне бросилась в глаза одна, и я, осмотрев обложку, достала ее. Это была бессмертная классика, сказка, которую я читала еще в школе, – “Принц и нищий”. История о двух мальчиках, похожих друг на друга как две капли воды, которые на время поменялись жизнями.

С ней в руках я уютно устроилась в кресле, закуталась в мягкий плед и окунулась в чтение.

– Интересный выбор, – раздалось над головой. – Ты всегда тяготела к классике.

Марк поставил на столик рядом со мной чашку ароматного кофе и несколько конфет. Сливочный ирис.

– Спасибо, – шепнула я, тронута его заботой. – Мой любимый?

– А? – Он широко распахнул глаза, застигнутый врасплох.

– Ирис, – я кивнула на конфеты, чувствуя, как неловкость покрывает меня румянцем. – Спрашиваю: “мой любимый?” Ирис.

– А-э, да, – он нервно усмехнулся, проводя рукой по густым, темно-каштановым волосам. – Еле нашел, их почти нигде не продают.

Я взяла одну конфету и закинула в рот.

– Надо бы запастись ими, – сказала я с легким намеком на улыбку. – Вдруг они исчезнут с прилавков совсем.

В глазах Марка вспыхнули искры удовольствия.

– Именно так ты и говорила.

Если бы ириска не занимала мой рот, я бы непременно улыбнулась в ответ. Радость от возвращающейся памяти окрыляла.

– Наслаждайся отдыхом, Тея, – Марк сделал шаг назад, неохотно удаляясь. – Мне нужно немного позаниматься.

Я кивнула и наблюдала, как он уходит, ощущая легкую тоску. Поймала себя на мысли, что хочу попросить его остаться. Но поспешно отмахнулась от этой идеи, упрекая себя за нездоровую симпатию к этому мужчине.

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

Дочитав, я поднялась и потянулась, размяв мышцы. Теплый плед соскочил с плеч и я почувствовала легкую дрожь от прохлады. Вспомнила, что специально оставила окно открытым, чтобы слышать шепот моря. Этот звук и свежий воздух приносили мне умиротворение.

Вернув книгу на место, пошла исследовать дом. Он погружал в уют и трепет, идеально спланированный Марком, наполненный загадками, как он сам.

Я подумала о том, сколько усилий и средств было вложено, чтобы провести сюда электричество и воду. Это, вероятно, было сложным и дорогостоящим проектом.

Похоже, Марк исчез в своей домашней лаборатории. Я не рискнула нарушить его покой. Он и так отвлекался на меня больше, чем следовало.

Взглянув на часы, я поняла, что к приезду Виктора нужно приготовить что-то особенное. Вспомнив, как раньше старалась удивить его вкусными ужинами, такими как мясо по-французски или жаркое, я решила поискать рецепты в интернете.

Но когда я попробовала найти вай-фай, поиск ничего не выдавал. В интернет не могла выйти даже просто по обычной сотовой связи.

– Что за черт? – я удивилась, что Марк настолько дистанцирован от мира.

– О, ты выбралась из библиотеки? – послышался его голос, он бодро забежал в гостинную.

Я обернулась и застыла, ошарашенная его видом. Он явно не занимался в лаборатории. Он был в своем спортзале. И не удивлюсь, если все время пока я читала – он тренировался.

Его тело блестело от пота, он был без рубашки, и это было великолепное зрелище! Мои фантазии не могли сравниться с реальностью. Такую фигуру можно увидеть только на фотографиях самых красивых моделей. Вот это ученый!

Марк заметил мой плотоядный взгляд и опустил голову, его губы изогнулись в таинственной улыбке.

А я, в свою очередь, заметила его татуировку на ключице. Она мелькнула в одной из моих фантазий, или, возможно, это было не воображение, а фрагмент воспоминания?

– Марк? – закрыв глаза рукой, я прошептала. – Ты мог бы надеть что-нибудь?

– Именно за этим я и спешу, – сказал он с озорством. – Сбегаю наверх, приму душ, и приступим к готовке.

– Давай, не телепортнись только никуда, – крикнула я в вдогонку.

– Не переживай, я все-равно код забыл.

Улыбка долго не сходила с лица. Несмотря на обстоятельства и причины, по которым я здесь, мне было приятно находиться рядом с Марком. Я его не помнила, но даже по одному совместному дню успела понять, что у нас много общего. Особенно чувство юмора. Наши шутки порой балансировали на грани пошлости и флирта, но мне это очень нравилось.

Да, мы подшучиваем друг над другом, флиртуем, но грань-то не пересекаем. Сны и фантазии – не в счет. О них никто и никогда не узнает. Так я себя успокаивала.

Я достала продукты из холодильника, смутно припоминая рецепт того, что можно приготовить к приходу мужа. А заодно обдумывала свое положение.

Между мной и Марком явно была химия, но я не могла понять, была ли это искра из прошлого, или что-то новое. Неужели Виктор не замечал этого? Или он настолько уверен во мне и в своем университетском друге?

Мне бы стоило сохранять самообладание и не поддаваться такой сильной реакции на Марка. Я, как неопытная девчонка, теряюсь рядом с ним, а он это видит и получает удовольствие от моего смятения. Зачем он это делает? Вопросов – море, ответов нет.

9.

Марк зашел на кухню веселый и энергичный, слегка разгоряченный после физической нагрузки. И снова я не смогла удержаться от взглядов в его сторону, но теперь старалась делать это незаметно, чтобы не давать ему лишних поводов для самодовольства.

Я решила чаще думать и говорить о Викторе, чтобы напомнить нам обоим, что шутки должны оставаться шутками. Как будто это может помочь. Я уже в полном противоречии между своими мыслями и чувствами…

Каждый раз, когда Марк оказывался рядом, я отходила на другой конец кухни и поворачивалась к нему спиной. Я вела себя как ребенок, проявляя трусость. Меня пугало, что мое влечение к этому человеку возникло так быстро и было настолько сильным, что я не могла его контролировать.

– Почему здесь нет интернета? – обратилась я, снова пытаясь подключиться к сети, чтобы проверить правильно ли вспомнила ингредиенты.

– Я им не пользуюсь, – слегка пожал плечами Марк. – Здесь только спутниковая связь, можешь позвонить.

– Ты не только социопат, но и старовер, – проворчала я. – В наше время все общение идет через чаты.

– Меня больше устраивает быстрый деловой разговор, – сказал он, осматривая продукты на столе. – Мы готовим жаркое, верно?

– Да, для Виктора, – ответила я с легкой ноткой вины.

– Окей, – с отрешенным видом он принялся мне помогать. – А на счет связи, у меня еще есть спутниковое ТВ, можешь смотреть.

– Это больше по части Виктора, – махнула я рукой, смутно вспоминая, что дома телевизор мерцал на фоне двадцать четыре на семь. – Особенно новости.

Марк ловил каждый мой взгляд, кажется все прекрасно понял. Тяжело иметь дело с умными мужчинами.

– Большому человеку важно быть в курсе мировых событий, – произнес он с нарочитой серьезностью, чем снова вызвал у меня улыбку. – Начнем?

Мы приступили к готовке легко и слаженно. То, что я не помнила, как делать – брал на себя Марк.

– Ты хорошо готовишь, – отметила, наблюдая, как он, ловко орудуя ножом, нарезал овощи, особенно не могла оторвать глаза от его пальцев. – Все, что мы ели, было очень вкусно.

– Есть у меня такая страсть… – не отрываясь от процесса, ответил он.

– Помимо микробиологии?

Ну, вот что я творю? Я же сама напрашиваюсь!

Он поднял глаза и, хитро прищурившись, посмотрел на меня.

– Помимо микробиологии, – растягивая слова, будто пропевая, сказал он.

Я закрыла глаза, чувствуя, как краска заливает мое лицо. Мысленно ругала себя за то, что не могла определиться с желаниями. Эти противоречия сводили меня с ума.

Избегала Марка пол вечера, и вдруг осознала, что больше не хочу этого делать. Но чего же я хочу? Если бы я только знала! Это уже граничит с безумием.

Вздохнув, я села за стол и закрыла лицо руками.

– Все в порядке? – Марк тут же оказался рядом и аккуратно повернул меня к себе лицом.

– Не знаю! – простонала я, как ребенок, честное слово! – Нужно выяснить побочные эффекты этих таблеток, которые мне прописали.

– А что не так?

– У меня… – я подняла голову и внезапно осознала, насколько близко наши лица оказались друг к другу. С трудом сглотнув, продолжила, не отрывая взгляда от его рта: – У меня слишком острая реакция…

– На что именно? На свет? Звуки? Еду? – он задавал вопросы, но сам не сводил глаз с моих губ.

“На тебя, ради всего святого! На тебя!” – кричало все внутри. Но вслух я лишь покачала головой, не находя сил признаться.

– Ты можешь сказать мне, – он осторожно провел ладонью по моей спине и рассматривал мое лицо, – доверься как другу… или как ученому.

– Я схожу с ума от того, что ничего не помню, – выдохнула я.

Марк догадался, что я лукавлю, и уголки его губ дрогнули в кривой улыбке. Он отступил, вернувшись к готовке. Я тоже взялась за терку и сыр.

– Почему я не могу вспомнить своих родителей? – выпалила я мысль, давно точившую душу. – Они же у меня есть? Они хоть раз навещали меня в больнице?

Марк замер, его взгляд стал странным, полным внутренней борьбы. Казалось, он хотел рассказать все, но что-то мешало. Его лицо выдавало напряжение, противоречия, скрытые тайны.

– Помоги мне, пожалуйста, – умоляла я. – Я ведь не сирота и не затворница? У меня же были друзья?

– Тея…

– Ко мне хоть кто-нибудь приходил в больницу? Я кому-то нужна вообще?

Меня трясло от одной только мысли, что он может промолчать или солгать. Жалость к себе накатила мощной лавиной.

– И Виктору, кажется, я тоже больше не нужна.

– Почему ты так решила?

Я колебалась, но, наконец, поняла, что больше не могу держать это в себе:

– Вчера я разделась перед ним, а он даже не отреагировал. Просто уложил меня спать. Я вообще ничего не понимаю. – Голос дрожал, слезы уже подступали к глазам. – Если я сделала что-то не так, если чем-то прогневила его, скажи мне. Я чувствую, что что-то происходит…

– Эй, – позвал Марк, снова подходя ко мне и забыв про готовку. – Ну что же ты, красивая…

Он обнял меня, а я разрыдалась, уткнувшись в его футболку.

– Мне снятся сны… и я начинаю бояться, что это не сны, а воспоминания. А если так, то я вообще ничего не понимаю!

– Знаю, тебе тяжело, Тея, – он ласково погладил меня по голове. – Но не думай, что ты одна. Это не так.

Он чуть отстранился, бережно обхватив мое лицо ладонями, от которых исходил запах свежих огурцов и трав. Даже эта мелочь казалась невероятно милой. Почему рядом со мной был он, а не Виктор?

– Не лги мне, пожалуйста, – прошептала я, всхлипывая. – Хотя бы ты.

Марк медленно кивнул, но я видела, что просила невозможного.

– Насчет таблеток… можем попросить что-то более мягкое, если эти слишком сильные для тебя.

Он осторожно провел пальцами по моим мокрым щекам и отпустил мое лицо.

– Спасибо, – тихо ответила я, опустив глаза.

Что еще сказать? Что дело вовсе не в таблетках?

– Д-давай закончим с приготовлением, – предложила я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Виктор скоро должен вернуться с работы.

– Здравая мысль, красивая.

Он аккуратно убрал мои волосы за уши и подарил дружелюбную улыбку.

Я отметила, что чувствовала к нему растущую симпатию, с которой уже устала бороться. А еще я боялась, что в таком состоянии могла перепутать все эти чувства с обычной человеческой благодарностью за его заботу.

Но это притяжение! Оно было невероятным! Его я уж точно ни с чем его не путала. И не нужно отрицать очевидное: он что-то испытывал ко мне. Но очень хорошо себя контролировал. Не то, что я.

Интересно, как нам удавалось работать вместе?

ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ ღ

К вечеру мы приготовили полноценный ужин из нескольких блюд, но я все равно осталась недовольна собой. Казалось, этим ужином я хотела загладить перед мужем вину за свои путаные фантазии и сны о другом мужчине.

Я нервничала, время шло, а Виктор все не появлялся.

– Позвони ему, – предложил Марк, заметив, как я в очередной раз поглядела на часы.

Набрала номер, ощущая смутную тревогу. После нескольких гудков услышала его голос:

– Что-то случилось?

Я вздрогнула от холодного тона, но быстро взяла себя в руки:

– Ты скоро будешь? – я вновь ощутила, как заискиваю перед ним. – Мы приготовили ужин.

– Не уверен, – последовал сухой ответ. – Ешьте без меня. Возможно, останусь в городе – завтра ранний вылет на конференцию.

– Ты вообще не приедешь? – я не могла поверить своим ушам.

– По возвращении загляну.

Голос звучал так, будто он говорил с дальними знакомыми, а не со своей женой. Я потеряла дар речи, открыв рот, но не издав ни звука.

Виктор коротко пожелал хорошего вечера и повесил трубку.

Меня словно шарахнули чем-то тяжелым по затылку: дезориентация, хаос в мыслях. Самоконтроль рушился, как карточный домик.

Я опустилась на стул и расплакалась.

10.

Тогда

Мы с Марком всю ночь просидели в лаборатории по обе стороны массивного стола. В комнате царила приглушенная тишина, прерываемая лишь монотонным жужжанием лабораторных приборов.

Пять лет напряженной работы не прошли бесследно. Наши кресла уже не так хорошо выглядели, как раньше, на полу остались следы от их колесиков, а на лицах читалась усталость.

Я поправила волосы, спадающие на лицо из растрепанного пучка, и внимательно посмотрела на экран.

– Добавляю последний ингибитор, – произнесла тихо, еле слышно. Если действие стабилизируется, наш объект должен оставаться в спячке без каких-либо отклонений.

Марк встал и подошел ко мне сзади, чтобы наблюдать за показателями вместе.

– Все получится, Тея. На этот раз получится, – успокаивал он и погладил меня между лопатками.

Невинное прикосновение, должно было придать уверенности, но вызвало противоположный эффект. В теле прокатилась волна жара, щеки загорелись, и руки чуть задрожали, когда я вводила препарат в катетер.

Выдавив состав, я отложила шприц и с глубоким вздохом уставилась на монитор. Марк тихо постукивал пальцами по спинке моего кресла, датчик пульса издавал слабый сигнал.

– Может, добавить еще седации? – прошептала я, боясь разрыва сердца у объекта.

– Ты знаешь о побочке, – колебался Марк. Но за мной всегда было последнее слово.

– Декларативная память вернется, – отвергнув сомнения, я добавила немного седативного.

Пульс замедлился до нормы, объект погрузился в сон.

Я нервничала, и чтобы куда-то деть энергию, встала и прошлась вокруг рабочего стола, сверяя данные с таблицей на планшете. Перепроверила несколько раз.

– Кажется, у нас получилось, – шепотом сообщила я.

Марк улыбнулся, его глаза сияли от счастья.

– Кажется? – он подошел ко мне. – Ты никогда не говоришь “кажется”.

Я еще раз взглянула на данные, которых нам не удавалось достигнуть несколько лет. Сегодня впервые все шло безупречно.

– Мы сделали это, Марк, – прошептала я, боясь этими словами сглазить результат. Сглазить! А еще ученый, называется! – Все параметры идеальны.

Марк, не удержавшись крепко обнял меня.

– Поздравляю, Тея!

Я уткнулась носом в его плечо, вдыхая запах его пропахшего лабораторией халата:

– Я не могу поверить… не могу…

Мы стояли, обнявшись, переполненные чувством успеха, осознавая глубину и значимость нашего открытия, которое сделало революционный рывок в будущее.

– Уже три минуты, – тихо сообщил Марк, я слышала, как билось его сердце в грудной клетке и сама чувствовало свой пульс в ушах, в горле, в груди, во всем теле. – Да!

Вскрикнув, он поднял меня на руках и покружил. Мы смеялись, как умалишенные. Поставив меня на ноги, Марк не отпустил меня из рук, а еще сильнее прижал к себе и вдруг на эмоциях поцеловал меня в губы.

Я замерла. Сердце трепыхалось, словно в кровь ввели десятикратную дозу адреналина.

Губы Марка, мягкие, нежные, остановились, застыли. Он тоже понял, что перешел черту. Но отстраняться не стал.

Мы оба остановились и замерли.

– Да гори оно все! – выдохнул он в мой рот и привлек меня ближе к себе.

Его дыхание смешивалось с моими взволнованными вздохами. Рука, сильно, но аккуратно, обвила мою талию. Вторая заключила мой затылок в нежный капкан.

Я в сладкой западне. И нет сил сопротивляться.

Снова ощутила губы Марка – такие ласковые, но в то же время полные страсти – когда он, слегка наклонив голову, коснулся моих губ и тихо простонал в них.

Черт, все остальное потеряло значение.

Мой мир сузился до одного-единственного прикосновения, которое обоих охватило всецелостно. И взрыв!

Губы Марка двигались с небывалой чувственностью, притягивая меня в бесконечный поцелуй, о котором я могла только мечтать.

Я задрожала от нежности и волнения, когда наш поцелуй стал глубже. Ощущала тепло его тела, и любая неуверенность таяла, как утренний туман на солнце. Наши дыхания стали еще более частыми и глубокими.

Звуки мира вокруг ушли в небытие, оставив только ритм дыхания, и громкое биение сердца в ушах. Каждое прикосновение, каждый нежный толчок его губ, требовательного языка, скользящего по моему – были для меня настоящим откровением.

Волшебство – чистое и запретное – и в тот момент, когда мы, наконец, оторвались друг от друга, чувствуя легкий головокружительно-сладкий жар, по нашим взглядам было ясно: мы открыли ящик Пандоры.

– Останови меня, – прошептал Марк, его пальцы касались моих горящих щек. – Сейчас, иначе будет поздно…

Он начал осыпать мое лицо короткими поцелуями, спустился ниже по шее, прошелся по нежной коже за ухом и мягко прикусил чувствительную мочку.

Я тихо простонала. Тело пронзило волной горячего возбуждения.

– Марк? – задыхаясь от эмоций, я отстранилась и вернула его лицо к своему.

Его взгляд, помутненный страстью, обжигал. Я и сама была опьянена его близостью, ароматом, тем, как его присутствие влияло на мое тело. Это был настоящий коктейль ощущений – горячий и запретный.

– Нам нельзя… – моя голова отрицательно закачалась, а тело стонало и ныло, жаждая его прикосновений, рук, губ и языка – повсюду.

– Знаю, – выдохнул он, с вызовом глядя в мои глаза.

Этот миг решал все.

Я могла бы оттолкнуть его, и он, как настоящий мужчина, примет это. Возможно, позже я пожалею об этом, но останусь честной перед собой и перед своей всегда холодной головой.

Может быть, первое время, встречаясь с ним на работе, я буду вспоминать этот поцелуй. Но со временем забуду. Притворюсь, что ничего не было. Ну, подумаешь, чуть вышли за грань… бывает с каждым.

Пока эти мысли прокручивались в моей голове всего несколько секунд, что-то внутри меня протестовало, настаивая на обратном, физически причиняя боль.

Все мысли о запретах разбивались о непререкаемую истину: я хотела Марка. И очень сильно.

Я ухватилась за воротник его белого халата, привлекая его к себе. Лицо к лицу. Губы соприкоснулись. Наше дыхание смешивалось, по спине поползла волна мурашек.

– Ты прав, – тихо прошептала я, сбивчиво дыша, – гори оно все!

Пальцы опустились по его груди, одергивая верхнюю пуговицу, затем следующую, и еще…

Белый халат соскользнул с его плеч, упав на пол. Наше дыхание участилось, пульс неумолимо унесло за пределы. Один поцелуй. Лишь один – и стоп-кран больше не сработает.

Марк взглянул на свой упавший халат в ногах. А потом поддел края своей футболки и сорвал ее с себя, оставшись топлесс.

– Если бы ты знала, как давно я тебя хочу, красивая! – его голос звучал обжигающе горячо.

Он обхватил мои бедра, поднял меня на руки и водрузил на свою талию…

11.

Сейчас

Я открыла глаза, отгоняя остатки сладкого сна. Тепло от него медленно разливалось по телу, оставляя легкое покалывание.

Сон был наполнен дикой страстью, и я не могла избавиться от ощущения, что это было чем-то большим, чем просто фантазия. Детали сна кружились в мыслях: прикосновения, взгляды, поцелуи… ох!

Постепенно я осознала, что утро уже наступило. Воздух в моей комнате был свежим, каким бывает во время рассвета. Я потянулась, ощущая мягкость простыней на коже, и в этот момент меня охватило желание вновь погрузиться в мир грез и насладиться им. Но нельзя!

Я встала с постели, не узнавала саму себя. Второе утро возбуждение захлестывает через край, а я не могу найти ему высвобождение. В конце концов, что мне мешает сделать это? Самой. В душе.

Вдруг и у моей лейки есть те же волшебные функции, что и у лейки в ванной Марка?

Однако моим планам не суждено было сбыться, когда я зашла в ванную. Вместо воды из крана донеслось лишь гулкое шипение.