Фатализм без фанатизма есть судьба 2

– Я умею считывать время. – Говорит загадками Фома.

– И что это значит?

– Оно для нас является константой. А вот мы для него…– Фома задумывается, и как понимает его визави, то целью его размышления является он. Что и подтверждается им сказанным. – Вы опоздали для него в данном отрезке своего заявления.

– Как это? – опять ничего не понял из сказанного Фомой человек с больше красным лицом и нервами, чем с букетом.

– А это уже вопрос личного решения. – Говорит Фома, и раз, букет уже в его руках. А человек уже без букета в новом не соображении того, как он так упустил букет из своих рук. Но зато он ответил на вопрос: «Что есть такое опоздать?». Несоответствие твоих взглядов на время с его очевидностью своего представления.

– Опять я себя, куда и сам не пойму загоняю. – Перебивает все эти мысли в себе Фома, переведя свой взгляд в сторону распростертых дверей театра. Который ждут, не дождутся своего благодарного зрителя. А он всё не идёт или задерживается, слишком став придирчивым и в некотором роде пресыщенным к подаваемой в этом месте художественной и классической информации.

Но Фома не таков, как по крайней мере он за себя считает, а его туда зайти всё ещё не разрешённые сомнения не пускают.

– Так где мне её всё-таки ждать? – задался в который уже раз этим вопросом Фома, и давай приводить для себя аргументы за и против насчёт своего захода внутрь театра, или же всё-таки оставаться на месте и пусть как запланировала на его счёт судьба, так и будет?

– Если я пройду внутрь театра, я тем самым проявлю и продемонстрирую в себе волю и свободу выбора. Вы, Алиса, ведь только таким меня хотели бы видеть. А не какого-нибудь хлюпика, кто каждый свой шаг сверяет с вами? – И у Фомы есть что предъявить в сторону возможного недовольства в лице и упрёка Алисы его в том, что больно вы быстрый, и что, вам тяжело было меня здесь подождать!?

– А если я останусь здесь на месте её дожидаться, тоя тем самым проявлю воспитанность и культуру. Чего страсть как обожают видеть в нас претендующие на образованность и интеллектуальность девушки. «Вот спасибо вам, Фома, что меня здеся обождали. А то бы в такой толчее, где бы мне вас искать?», – и уже слова благодарности от Алисы Фома легко представил. Так же как и то, как он мог бы вогнать её в транс своей шуткой насчёт того, что вы, Алиса, наверное, забыли, что наши места находятся рядом. И тогда ваши на мой счёт переживания были бы напрасны. Если, конечно, ваши переживания и волнения в мою сторону имели под собой другую природу? – шах и мат поставил Алисе в своём представлении Фома, таким ответом вогнав её в краску и сердечную дрожь.

Что, а именно такие достаточно убедительные аргументации для обеих сторон выбора, как раз и не устраивают Фому, порадовавшегося, конечно, такой своей находчивости, но ему хотелось бы чего-то для себя конкретного.

– Может быть, дать всё-таки ещё один шанс тому типу. – Рассудил Фома, возвращаясь смотреть в сторону того человека с букетом. – Он среднестатистическое лицо, которое в своей усреднённости показывает как, к примеру, поведёт себя самая обычная, приглашённая на свидание девушка, когда она будет встречаема у входа в театр.

А так как внутренний диалог с этим типом с букетом был прерван по инициативе Фомы, и вновь начат им же, то он был начат с той исходной точки, когда был этот диалог оборван. И только Фома возобновил этот для себя философский дискурс, как этот тип с букетом, кому Фомой было предоставлено достаточно времени для обдумывания своего ему ответа на такой вызов его внутренней конституции, когда Фома ему обозначил его место в природе жизни и взаимоотношений между полами – ты опоздал (и может даже, когда родился) – определённо в себе что-то важное учёл и нашёл, и как следствие, он решил за себя постоять тем, что выразил полное несогласие с позицией на себя Фомы, и при этом достаточно экспрессивно.

– А может я ещё?! – закипев в лице, с выпученными наружу глазами вот такое заявил этот тип с букетом. Всем своим видом показывая и утверждая даже, что его со своей точки зрения на себя не подвинешь. И я заставлю с собой и с моей точкой зрения считаться.

И Фома считается, ошарашено и недоумённо восклицая: «Что?!».

– Ещё не опоздал. – Даёт уточнение собой сказанному этот тип с букетом, коим он начал угрожающе потрясывать, указывая тем самым на универсальность применения предмета женского восхищения и радости, который при некотором неблагоприятном сценарии его нахождения не в тех руках, всегда может послужить подручным средством по наведению порядка на той же улице. После чего он передаётся в руки заслуживших для себя всяко лучшего, а не этой скотины, и она им прямо по мордасам этой вероломной сволочи.

– Что всё это значит?! – продолжает недоумевать Фома, потерявшись на мгновение и не имея возможности провести причинно-следственные связи между собой и вот такими сейчас происходящими событиями с этим типом с букетом, чьи ответы (и данный ответ на гамлетовский вопрос «Ещё или уже?») ему всё-таки есть его умственная проекция.

Ну а пока Фома отпустил все рычаги умственного контроля за своим воображением, то этот тип себе позволяет то, что позволяет, отвечая на этот вопрос потрясения Фомы:

– Я пришёл заранее.

А вот это заявление и уточнение человеком с букетом времени своего прихода и аргументации того, что он никак не может быть замеченным в том, что он, Фома, на его счёт утверждает, то есть опоздать, наводит Фома на очень перспективную и интересную мысль.

– А что по своей сути значит, приход на место свидания как говорит этот тип, заранее? – задался вот таким вопросом Фома. И давай раскладывать по полочками свои решения и мысли на этот счёт. – Моя неуверенность и страх опоздать. – Сделал очевидный вывод Фома.

– А почему тогда они всегда опаздывают? – вслед за ответом им задаётся новый вопрос. На который у Фомы тоже есть ответ. – Потому, что они более чем уверены в нас и наших действиях.

На этом месте Фома перевёл взор на того типа с букетом, и поняв, наконец, что его с ним объединяет – неуверенность и страх опоздать – расширяет горизонты своего фокусирования на внешней действительности, и начинает искать по всем сторонам ту, кто стоял и сейчас стоит за всем тем, что у них в душе творится.

И эта она, как верно для себя считает Фома, определённо уже пришла, чтобы вдоволь насладиться со стороны всем тем бардаком и хаосом мысли, что она в душе устроила у Фомы и того типа с букетом, и как только она, судя по всему, энергический вампир, зарядится всей их источаемой энергетикой неустроенности и растерянности, то вот тут-то, в самый кульминационный момент их отчаяния и подорванности организма, она и явится на свидание, чтобы одним своим появлением осчастливить ждущих. Кто от потери сил от вечного казалось было ожидания, уже на всё согласен и рад тому, что он стоял не напрасно и все его сомнения оказались позади.

И эта она, как Фома подозревает и видит, и соответственно тот тип с букетом, кто со своей стороны не менее чем он внимателен во все стороны, сейчас затаилась за вот тем, на другой стороне дороге домом, а точнее в между домовой арке, откуда очень удобно наблюдать за всем происходящим у крыльца здания театра. И Фома даже, как он считает опять же, обнаруживает блестящую яркость её взгляда на себя, конечно, а не на этого утырка с букетом, кто со своей стороны верно считает, что это за ним его зазноба наблюдает, решив с большим расчетом подойти к этому свиданию.

И не по причине того, что она такая расчётливая и меркантильная стерва, которая подбивает каждый свой шаг в будущее, и ей важно знать, на кого она в вашем лице может рассчитывать – не пожалел и не постеснялся купить букет, это плюс, но хотелось бы знать, на что и на какую соразмерность он рассчитывает – а у неё серьёзные на ваш счёт планы, и поэтому она подошла так ответственно и серьёзно к этой встречи.

И теперь Фоме и этому типу с букетом остаётся выяснить один, всё для них расставляющий по своим местам вопрос. – За кем из них ведётся из этой арки наблюдение? В общем, по чью душу там прячется эта стерва и может быть ведьма?

И почему-то каждому из претендентов на свою выборочность в качестве объекта наблюдения той наблюдательницы из подворотни, хочется быть тем, за кем сейчас ведут наблюдение. И не только потому, что уже нет сил ждать, а хотя бы из личного первенства и морального удовлетворения. Я, мол, был первым, и совсем не важно, что для этой ведьмы.

И Фома с этим типом с букетом, кто интуитивно уразумел в лице Фомы для себя товарища по несчастью на первом этапе, а уж затем только соперника в этом необъявленном соревновании на внимание к себе судьбы, обзорным зрением на него посматривает и не скрывает в себе нежелании в этом деле успеха Фоме. А тот ему тем же отвечает, решив ему заметить, что тот рожей и всей своей конституцией не вышел. Но к своему потрясению Фома вдруг обнаруживает на месте этого типа самой несуразной наружности ещё недавно, совершенно другого человека. И такого, кто всякому передовому лицу с обложки модного журнала может дать фору и по вашему подлому лицу. А как так всё это вышло и получилось, то только фантастическим и чудесным образом можно объяснить. На что времени нет совершенно ни у кого, когда каждого из них только один вопрос волнует.

– Так кто же она?! – в едином вопросительном порыве они смотрят в глубину темноты арки, пытаясь отгадать ответ на эту головоломку.

Ракурс из подворотни

За аркой, в глубине подворотни стоят двое. И если на них посмотреть со стороны, а только так и производится процесс знакомства с чем-то или кем-то посторонним, через визуализацию сперва, а уже затем, на основе сложившейся о предмете знакомства картинке, – она складывается из заложенных в тебя знаний, со своими штампами и стереотипами, и опыта – вырабатываешь итоговый некий результат. К примеру, для данного случая: шибко подозрительно выглядят эти люди в подворотне. И тут не стоит зевать и останавливаться, даже если они тебя об этом попросят без применения силы (если не успеешь убежать, то она точно к тебе будет применена впоследствии). И тогда ты не познаешь чувства потери и утраты имущественного благосостояния, которого всегда не достаточно для вот таких людей, прячущихся в темноте подворотне.

А для чего другого ещё нужно заходить в темноту, и прятать свои лица от своих, можно сказать, сопопутчиков по этой бренной жизни?

А между тем эта парочка очень подозрительных людей для тех людей, кто не прячется от других людей, выказывая себя напоказ в самых публичных местах городских построек, таких как площадей, всем своим поведением подтверждают все эти первые на их счёт, может быть, всего лишь предубеждение того человека, кого всего лишь разок останавливали в тёмной подворотне не без успеха для себя, но только не для него, посчитавшего себя ограбленным материально и морально компанией гопников, тогда как по их мнению они преподали ему жизненный урок не быть рассеянным и самонадеянным, и уметь просчитывать следующие шаги со стороны людей с дикими физиономиями – с чего это ты решил, что нам нужно от тебя только закурить – когда его пути-дороги разошлись с гопниками, забравшими у него всё, что ими посчиталось для него лишним.

И эти двое тёмных личностей хотя бы по причине их нахождения в такой мрачной темноте, и в самом деле нацелили всё своё внимание к людям, находящимся на светлой стороне жизни, беспечно и с радостными основаниями и предпосылками ко всему этому прохаживающимся у крыльца, ведущего в парадные двери театра. Куда этих двух тёмных личностей, возможно, не пускала их скромность в сторону выглядеть прилично и добродетельно – им не в чем там появиться по нервному мнению одного из этих двух людей, кто является представительницей женского пола – тогда как по мнению напарника этой хитрющей и ловкой на его обман напарницы по различным тёмным делишкам, им сподручней проворачивать все эти дела в местах для них близких по световому освещению. А может они всего лишь выбирают для себя цель на сегодня, за чей счёт они будут кормиться и считать, что сегодняшний день для них прожит не зря.

Но чтобы всё о них знать точно, что б в будущем иметь прямые основания обходить все эти тёмные подворотни, через которые свой путь можно укоротить только в сторону быть наученным горьким опытом не срезать уготовленный для тебя судьбой путь, то лучше будет к ним прислушаться, а там уж исходя из их разговоров делать для себя не сильно опрометчивые выводы.

– Смори-ка, – с долей раздражительного неудовольствия, с которым на светлую сторону жизни всегда смотрят вот такие типы с тёмной стороны, обращается к своей подельнице Адам, кем и является этот тёмный тип из подворотни. А она получается, с вероятностью близкой к 100%, есть Ева. Что так и есть. – А твой хахаль видимо на многое рассчитывает, прикупив цветы. – Добавляет Адам.

– Вот значит как вы оправдываете свою жадность. – А Ева сразу сделала неверные и ехидные выводы насчёт взглядов на всего лишь широкий жест людей им недоступного душевного развития. И само собой Адам не собирается пристыжено считаться с такой её версией объяснения его прибытия на свидание без этого пустяка по его противоречивому мнению. Где он, то заявляет о больших расчётах насчёт свидания того типа с цветами, то этот букет какая-то пошлость и дикость.

– Это не жадность, а уважение к вашей женской интеллектуальной составляющей культуре. Претит мне вот такой стереотипный подход к свиданию, где ты только через букет цветов можешь выразить всю глубину своих чувств и уважения к своей спутнице. Как по мне, то покупка букета слишком примитивное выражение своих чувств, и женское представительство заслужило для себя большего, а не этого маскулинного подхода мужика. Который как будто ничего и не изменилось, всё с тем же намерением и местом своего приложения смотрит на женское я, которому для его нужной рефлексии достаточно сделать вот такой пустяшный подарок, и всё, она вся твоя. Тогда как я считаю, что прошли те времена женского бесправия, и она справилась со своей природой, требующей от неё своего преклонения перед своим естеством. – Вот такую удивительную и в тоже время подкрепленную научными на современный лад основаниями, тираду выдаёт Адам. Уже в этом плане нисколько не удивляя Еву, всё, всё о нём знающей.

И поэтому она не будет с ним тут перепираться насчёт его взглядов на свидание, где считает, что его приход на него в костюме, и притом глаженном, есть признак с его стороны жертвенности по трате времени и подготовки к свиданию. Ну а покупать цветы в первый раз ещё не увиденной в живую и кто знает, кем окажется это милое личико девушки, с кем он назначил свидание, да и факт её аллергической реакции на цветы не может не быть учтённым, слишком большая со своей стороны самонадеянность и глупость.

Ведь покупая цветы для ни разу не виденной вживую девушки, а покупаете вы их по личным предпочтениям и соображениям о том, что они не расходятся с вашей будущей знакомой, вы тем самым навязываете ей своё мнение о прекрасном или вообще о цветах. А ей быть может нравятся лилии, а не эти ваши, как это банально, розы. И ей приходиться переступать через себя при виде того в вашем лице требования быть вам благодарным за то, за что вам не хочется быть благодарным. И, вообще, это не вам весь вечер носить при себе эту ношу из букета цветов, из-за которых вы не можете в полную силу жестикулировать для выразительности своих слов, плюс вам приходиться отказываться от так вами любимого мороженого, которое крайне сложно есть не испачкавшись при такой ручной занятости. В общем, она делает вывод о вас как о крайне расчётливом и прижимистом человеке, кто так ловко рассчитал с этим букетом, чьи траты сполна окупились не тратами на вас другими существенными тратами на то же мороженое.

– А может это не он. – Закидывает новую версию рассмотрения человека с букетом цветов Ева.

На что от Адама следует уж совсем удивительный ответ. – А кто же? – искренне недоумевает Адам, утверждающий таким образом, что любой человек с букетом цветов должен быть тем человеком, кто назначил Еве свидание. В данном случае Ноем. И если он явится на свидание без цветов, то он и не Ной по большому Адама счёту. Где Адам, хоть и имел на его счёт предварительные предубеждения личного характера, он всё-таки сумел перебороть в себе все эти характерные ему предвзятости к избранникам Евы – что говорит о его к ней большом уважении, а она это не только не ценит, а считает всё это за какой-то его собственнический бзик – и вон в каких рамках культурного кода на него смотрит.