Полная версия
Последний свидетель
Александр Сосновский
Последний свидетель
Предисловие
Уважаемый читатель!
Книга, которую вы держите в руках, необычна во многих отношениях. Она родилась из события, которое должно было остаться в тени истории – из преступления, совершенного пятнадцать лет назад и почти забытого всеми, кроме тех, кто потерял в нём своих близких.
Я не планировал становиться участником этой истории. Как и многие авторы, я искал вдохновения в повседневности, в мелочах, которые большинство людей не замечают. И когда въехал в старую коммунальную квартиру в небольшом провинциальном городке, я лишь надеялся найти тихое место для работы над очередным романом.
Судьба распорядилась иначе. Исчезновение пожилой соседки, которую все называли просто «бабушка Зоя», стало первым звеном в цепи событий, приведших меня к раскрытию преступления, которое многие годы оставалось безнаказанным.
В этой книге я постарался максимально точно воспроизвести события тех нескольких недель, когда мне вместе с другими героями этой истории пришлось противостоять человеку, обладающему огромной властью и готовому на всё ради сохранения своих тайн. Конечно, некоторые имена и детали были изменены – для защиты тех, кто помогал нам в расследовании, и тех, кто пострадал от рук преступников.
Эта история – не только о преступлении и наказании. Она о памяти, которая не умирает со смертью человека. О справедливости, которая иногда заставляет себя ждать, но всегда находит путь. О мужестве обычных людей, вставших на защиту правды, даже когда это означало риск для их собственных жизней.
И ещё – о выборе. О том выборе, который каждый из нас делает ежедневно: закрыть глаза на несправедливость или бороться с ней, даже если шансы на победу ничтожно малы.
Я не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы в тот осенний день я прошёл мимо объявления о сдаче комнаты в коммунальной квартире. Если бы не заметил странного поведения соседей после исчезновения бабушки Зои. Если бы решил, что это не моё дело.
Но я сделал свой выбор. И результатом стала эта книга – свидетельство того, что даже в самых темных уголках нашей жизни всегда есть место для света. И что справедливость, пусть запоздалая, всё же лучше, чем её отсутствие.
С уважением к читателю,
Александр Сосновский
Октябрь 2024 года
Глава 1. Новый сосед
Дом №3 по улице Советской никогда не претендовал на звание архитектурной жемчужины города, но имел свой неповторимый характер. Двухэтажное кирпичное здание с облупившейся штукатуркой, построенное еще до революции, стояло в ряду таких же строений-стариков. Его квартиры с высокими потолками и узкими коридорами помнили тысячи историй, десятки судеб и несколько эпох.
Я переехал сюда три года назад, когда моей писательской карьере нужен был решительный толчок, а банковскому счету – скромные запросы. Комната на втором этаже обошлась мне в сумму, которую риелторы из центра города сочли бы смехотворной. Полы скрипели, окна дребезжали при малейшем порыве ветра, а водопроводные трубы по ночам исполняли какие-то авангардные симфонии. Но зато здесь были те самые «высокие потолки дореволюционной постройки», о которых мечтают романтики и которыми пренебрегают практики.
Впрочем, у нашего дома была своя специфическая прелесть – он по-прежнему оставался коммунальным. В то время как большинство подобных зданий уже давно выкупили предприимчивые граждане, превратив их в собственные хоромы или доходные апартаменты, наш дом, благодаря какой-то бюрократической неразберихе, продолжал существовать в прежнем режиме. Пять квартир, две на первом этаже и три на втором, населяли люди разных возрастов, характеров и судеб, объединенные лишь общим адресом и необходимостью договариваться о пользовании общей кухней и ванной.
Моими соседями по второму этажу были бабушка Зоя и тетя Зина. Бабушка Зоя, невысокая седая женщина лет семидесяти пяти, в прошлом завхоз тубдиспансера, знала все и обо всех. Ее цепкий взгляд из-под очков с толстыми стеклами не упускал ни одной детали. Она помнила, кто когда пришел домой, кто к кому зашел в гости, и в какие дни недели у соседей бывает стирка. При этом бабушка Зоя не была злобной сплетницей – скорее наблюдателем, коллекционирующим факты чужих жизней с тщательностью энтомолога.
– Александр Петрович, голубчик, – часто говорила она мне, когда мы сталкивались на общей кухне, – я вчера заметила, что вы до трех ночи свет не выключали. Над новой книгой работаете? Я могу вам пирожков с капустой занести, чтобы сил хватило, а то творческим людям питаться надо хорошо.
И пока я пытался придумать вежливый отказ (пирожки у бабушки Зои были тяжелые, как гантели, и такие же полезные для пищеварения), она уже переключалась на другую тему:
– А Иринка-то наша из четвертого подъезда опять с новым кавалером приехала. Третий за месяц! Молодежь нынче такая ветреная…
Тетя Зина, обитательница комнаты напротив моей, представляла собой полную противоположность бабушке Зое. Худая, молчаливая, с вечно отсутствующим взглядом, она работала ночной медсестрой в городской больнице и дома появлялась редко. Иногда из-за ее двери доносилась тихая классическая музыка, и это был единственный признак того, что комната обитаема. Тетя Зина никогда не участвовала в коммунальных баталиях, аккуратно платила за свою долю коммунальных услуг и казалась тенью среди более материальных соседей.
На первом этаже жили дядя Гриша, бывший моряк дальнего плавания, со своей супругой Валентиной Ивановной, и одинокий пенсионер Степан Маркович. Дядя Гриша, несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, сохранял военную выправку и зычный голос, способный без усилителя достигать самых дальних уголков нашего маленького двора. Каждое утро, в любую погоду, он делал пробежку вокруг близлежащего сквера, а потом громко напевал в душе песни своей морской молодости. Его супруга, полная женщина с добрыми глазами и вечно усталым выражением лица, работала поваром в школьной столовой и иногда баловала весь дом пирогами, значительно более съедобными, чем у бабушки Зои.
Степан Маркович, тихий интеллигентный старичок с аккуратной бородкой, был в прошлом преподавателем истории в университете. Сейчас он жил на скромную пенсию, но сохранял осанку и манеры человека, привыкшего стоять перед аудиторией. В хорошую погоду его можно было встретить на скамейке во дворе с потрепанным томом мемуаров или исторической монографии. Он редко участвовал в разговорах, но когда все же вступал в беседу, все невольно умолкали, прислушиваясь к его негромкому голосу и точным формулировкам.
Так мы и жили, привыкнув друг к другу настолько, что перестали замечать многие странности и особенности соседей. Я писал свои рассказы, которые изредка публиковали малотиражные литературные журналы, подрабатывал корректором в издательстве и не терял надежды когда-нибудь написать популярный роман, который позволит мне переехать в квартиру с собственной ванной комнатой.
Все изменилось в начале прошлой осени, когда тетя Зина неожиданно для всех продала свою комнату и уехала ухаживать за больной сестрой куда-то в Калининградскую область. Новость о продаже комнаты разнеслась по дому со скоростью степного пожара.
– Александр Петрович! – бабушка Зоя перехватила меня прямо у входной двери, когда я возвращался из издательства. – Вы слышали? Зинаида Михайловна комнату продала! Вот так просто взяла и продала! И даже никого не предупредила, представляете?
Я пожал плечами. Тетя Зина не была обязана отчитываться перед соседями о своих планах, хотя, конечно, по неписаным законам коммунального жития, следовало бы предупредить о появлении нового соседа.
– И кто покупатель? – спросил я, пытаясь протиснуться мимо бабушки Зои в узком коридоре.
– Вот это самое интересное! – глаза бабушки Зои за толстыми стеклами очков загорелись азартным блеском. – Никто его не видел! Зинаида сказала, что это какой-то ее дальний родственник. Но сама-то она у нас тридцать лет живет, и никогда никаких родственников у нее не было! Тут что-то нечисто, помяните мое слово.
Степан Маркович, поднимавшийся по лестнице с книгой под мышкой, услышал последнюю фразу и мягко заметил:
– Зоя Анатольевна, не стоит так волноваться. В конце концов, каждый имеет право распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению. А новый сосед… что ж, будем надеяться, что он окажется приятным человеком.
– Или соседка, – добавил я, пользуясь моментом, чтобы проскользнуть к двери своей комнаты.
Бабушка Зоя только фыркнула, явно не разделяя нашего оптимизма, и скрылась в своей комнате.
Новый обитатель комнаты тети Зины появился через два дня после ее отъезда. Я не видел его приезда – был на работе, – но когда вернулся вечером, то заметил, что дверь в комнату напротив заменена на новую, металлическую, с хорошим импортным замком. Это уже само по себе было событием для нашего дома, где большинство дверей помнили еще брежневскую эпоху.
Первым новичка увидел дядя Гриша. Вечером того же дня он делился впечатлениями со всеми желающими послушать:
– Мужик серьезный, лет пятидесяти. Седой, подтянутый, глаза цепкие. На лице шрам – вот так, от виска до подбородка, – он провел рукой по своей щеке. – Военный, сразу видно. Или из органов бывший. Таких сразу чувствуешь, у нас на флоте особисты похожие были.
– А как представился-то? – жадно спросила бабушка Зоя.
– Игорь Васильевич, просто и без отчества. Немногословный. Сказал, что из Мурманска переехал, на пенсию вышел, решил к родне поближе перебраться. Вещей почти нет – два чемодана всего принес.
– Два чемодана! – всплеснула руками бабушка Зоя. – Как же так можно? А посуда? А постельное белье? А книги?
– Может, остальное потом привезут, – предположила Валентина Ивановна. – Или он минималист какой-нибудь современный. Сейчас модно с минимумом вещей жить.
Мне стало любопытно. Новые люди в нашем замкнутом мирке появлялись редко, и каждый становился объектом пристального изучения. К тому же, у меня как раз была затяжная писательская блокада, и я искал новые впечатления и характеры для своей прозы.
Впервые я столкнулся с новым соседом на следующее утро. Выходя из комнаты, я практически нос к носу встретился с высоким худощавым мужчиной, запиравшим дверь своей новой металлической двери. Дядя Гриша не преувеличивал насчет шрама – белесый след тянулся от правого виска до подбородка, придавая лицу незнакомца суровое, даже зловещее выражение. Но больше всего меня поразили глаза – светло-серые, почти прозрачные, они смотрели с таким пронизывающим вниманием, что мне стало не по себе.
– Доброе утро, – сказал я, пытаясь быть дружелюбным. – Я ваш сосед, Александр.
Мужчина кивнул, быстро оглядев меня с головы до ног.
– Игорь, – коротко представился он и, не добавив больше ни слова, направился к выходу.
В его походке чувствовалась военная выправка, движения были экономными и точными. «Интересный типаж, – подумал я. – Может быть, использую для своего нового рассказа».
За завтраком на общей кухне я обнаружил бабушку Зою, нарезающую яблоки для пирога. По её оживленному виду было понятно, что она горит желанием поделиться новостями.
– Видели нашего новенького? – спросила она, не дожидаясь моего приветствия.
– Мельком, – ответил я, ставя чайник на плиту. – Кажется, немногословный товарищ.
– Это еще мягко сказано! – бабушка Зоя понизила голос до конспиративного шепота. – Я вчера вечером пирожки испекла, решила по-соседски угостить. Так он дверь приоткрыл, поблагодарил сухо и даже в комнату не пригласил! А потом я слышала, как он выходил среди ночи. В два часа! Куда может приличный человек ходить в два часа ночи?
Я пожал плечами:
– Может, бессонница. Или работа у него такая.
– Какая работа в два часа ночи у пенсионера? – возмутилась бабушка Зоя. – И вообще, странный он какой-то. Вы заметили, что он ни с кем взглядом не встречается? А этот шрам? Спорим, в какой-нибудь тюремной драке получил!
– Зоя Анатольевна, – мягко укорил я ее, – не стоит делать поспешных выводов. Мало ли откуда у человека шрам. Может, в аварию попал или на производстве травмировался.
Бабушка Зоя недоверчиво покачала головой, но спорить не стала. Вместо этого она сменила тему:
– А Иринка-то наша опять в подъезде шастает. Не к вам ли захаживает, Александр Петрович? – она хитро прищурилась.
Я почувствовал, что краснею. Ирина из соседнего подъезда, яркая блондинка лет тридцати, действительно несколько раз заходила ко мне – я помогал ей с оформлением каких-то документов для работы. Но в понимании бабушки Зои любой визит молодой женщины к одинокому мужчине мог иметь только одно объяснение.
– Ирина иногда консультируется со мной по рабочим вопросам, – сухо ответил я. – Она занимается организацией каких-то тренингов, а я помогаю ей с текстами.
– Ну-ну, – бабушка Зоя многозначительно улыбнулась. – Тексты – дело хорошее. Только смотрите, она девушка с характером. У нее каждый месяц новый ухажер.
Я решил не развивать эту тему и поспешил закончить завтрак. У меня было несколько часов работы в издательстве, а вечером я планировал наконец-то сесть за давно откладываемый рассказ. Возможно, новый сосед мог бы стать прототипом интересного персонажа.
Вернувшись домой поздно вечером, я с удивлением обнаружил Ирину, сидящую на скамейке у подъезда. Несмотря на прохладный вечер, она была одета легко – короткая кожаная куртка, джинсы и кроссовки. Ее светлые волосы были собраны в небрежный хвост, а в руках она держала телефон, на экран которого смотрела с напряженным вниманием.
– Ирина? – окликнул я ее. – Что-то случилось?
Она вздрогнула и быстро спрятала телефон в карман.
– А, Саша, привет! – она улыбнулась, но улыбка вышла напряженной. – Ничего особенного, просто решила подышать воздухом.
– В десять вечера? В такой холод? – я недоверчиво посмотрел на нее.
Ирина пожала плечами:
– Люблю вечерние прогулки. Кстати, я слышала, у вас новый сосед появился?
– Да, въехал пару дней назад, – ответил я, удивленный её осведомленностью. – А ты откуда знаешь?
– В таком доме новости быстро распространяются, – она встала со скамейки. – Пойдем внутрь? Что-то действительно холодно стало.
Мы вошли в подъезд, и я заметил, как Ирина внимательно осматривается, словно ищет что-то или кого-то.
– Ты кого-то ждешь? – спросил я.
– Нет, – слишком быстро ответила она. – Просто… Да нет, ничего. Слушай, я хотела спросить, не мог бы ты помочь мне с ещё одним текстом? Для нового тренинга нужна какая-то вдохновляющая история, а у меня с этим туго.
– Конечно, – согласился я, хотя что-то в ее поведении меня настораживало. – Может, зайдешь сейчас? Обсудим.
Ирина посмотрела на часы, потом на дверь моей квартиры, затем на дверь нового соседа.
– Нет, сейчас не могу, – она снова натянуто улыбнулась. – Давай завтра? Я забегу после работы.
Не дожидаясь моего ответа, она быстро попрощалась и вышла из подъезда. Её поведение показалось мне странным, но я слишком устал, чтобы размышлять об этом. Войдя в свою комнату, я включил ноутбук и попытался сосредоточиться на рассказе, но мысли разбегались. Образ нового соседа с его пронзительным взглядом и таинственным шрамом смешивался с воспоминанием о странном поведении Ирины.
Где-то около полуночи, когда я уже собирался ложиться спать, в коридоре послышались шаги. Я приоткрыл дверь и увидел нашего нового соседа, Игоря, который быстрым шагом направлялся к выходу. Он был одет в темную куртку, а в руке держал какой-то небольшой сверток. Заметив меня, он слегка кивнул и, не замедляя шага, вышел из квартиры.
«“Куда он идет так поздно?» – подумал я, вспоминая слова бабушки Зои о его ночных отлучках. И тут же одернул себя – в конце концов, это не мое дело. Человек имеет право ходить где угодно и когда угодно.
Но уже засыпая, я вдруг вспомнил напряженное лицо Ирины и ее странный интерес к новому соседу. Что-то здесь было не так, и эта мысль не давала мне покоя.
На следующее утро, выходя из квартиры, я столкнулся с бабушкой Зоей. Она выглядела взбудораженной и сразу же потянула меня за рукав:
– Александр Петрович! Такое дело странное! Я вчера ночью в туалет вышла, слышу – в коридоре разговор. Приглушенный такой, но явно наш новенький с кем-то беседует. Я дверь-то приоткрыла, а там он по телефону говорит, и так серьезно: «Да, объект подтвердился. Нужно срочно решать вопрос. Времени мало». И потом что-то про ликвидацию! Честное слово! Я своими ушами слышала!
– Зоя Анатольевна, – я попытался успокоить разволновавшуюся старушку, – мало ли что вам могло послышаться среди ночи. Может, он с родственниками разговаривал или по работе.
– Какие родственники в три часа ночи?! – возмутилась бабушка Зоя. – И какая работа у пенсионера? Нет, тут дело нечистое! Он либо бандит, либо шпион какой-нибудь!
Я улыбнулся:
– Зоя Анатольевна, вы слишком много детективов читаете. Давайте не будем делать поспешных выводов. В конце концов, человек имеет право на личную жизнь.
Бабушка Зоя недовольно поджала губы, но настаивать не стала. Однако я заметил, что её слова о «ликвидации» и «объекте» почему-то не выходили у меня из головы. Возможно, это просто профессиональная деформация – писатели всегда ищут сюжет, даже там, где его нет.
Вечером, возвращаясь домой, я заметил у подъезда знакомую фигуру. Ирина снова сидела на скамейке, но на этот раз она была не одна – рядом с ней сидел наш новый сосед, Игорь. Они о чем-то напряженно беседовали, и я невольно замедлил шаг, не желая прерывать их разговор.
Но они заметили меня. Игорь резко замолчал, а Ирина натянуто улыбнулась и помахала мне рукой:
– Саша! Как хорошо, что ты пришел! Мы тут с Игорем Васильевичем знакомимся. Оказывается, у нас много общего!
Я подошел ближе, чувствуя какую-то неловкость. Игорь смотрел на меня своими светлыми, пронизывающими глазами, и мне показалось, что в них мелькнуло что-то похожее на подозрение.
– Добрый вечер, – сказал я, обращаясь к обоим. – Не помешал?
– Нисколько, – ответил Игорь, вставая. – Мы как раз закончили. До свидания, Ирина. Было приятно познакомиться.
Он кивнул мне и быстрым шагом направился к подъезду. Когда дверь за ним закрылась, я повернулся к Ирине:
– И что у вас общего с нашим таинственным соседом?
Ирина посмотрела на меня странным взглядом:
– Знаешь, Саша, иногда люди связаны друг с другом сильнее, чем кажется на первый взгляд. Этот мир тесен, особенно когда дело касается… – она оборвала фразу и встала. – Ладно, мне пора. Забежишь завтра? Я приготовлю что-нибудь вкусное.
И, не дожидаясь моего ответа, она быстро пошла в сторону своего подъезда.
Я стоял, глядя ей вслед, и чувствовал, как внутри нарастает странное беспокойство. Что-то происходило вокруг меня, что-то, чего я не понимал. Но одно я знал точно – эта история только начиналась, и моя писательская интуиция подсказывала, что она будет куда более запутанной и опасной, чем могло показаться на первый взгляд.
Глава 2. Нападение
Октябрь в нашем городе всегда был месяцем непредсказуемых перемен – то задумчиво-солнечным, то пронзительно-дождливым. В то утро он решил показать свой суровый характер: низкие свинцовые тучи затянули небо, а порывистый ветер швырял в окна горсти мелкого дождя. Я сидел за ноутбуком, безуспешно пытаясь сосредоточиться на тексте рекламной статьи для строительного журнала, когда услышал странный звук из коридора – то ли скрип, то ли приглушенный стон.
Выглянув в коридор, я увидел бабушку Зою, стоявшую у двери загадочного соседа с выражением полной растерянности на лице. В руках она держала тарелку с пирожками, накрытую чистым полотенцем.
– Зоя Анатольевна, что случилось? – спросил я, подходя ближе.
Она встрепенулась, прижимая тарелку к груди.
– Александр Петрович, голубчик, представляете – я пирожков напекла, с яблоками, решила угостить нового соседа, а он… – она понизила голос до драматического шепота, – не открывает! А ведь я точно знаю, что он дома. Полчаса назад вернулся, я слышала, как дверь хлопнула.
– Может, он спит? Или в наушниках музыку слушает? – предположил я.
Бабушка Зоя покачала головой с видом человека, абсолютно уверенного в своей правоте:
– Нет-нет, там какие-то странные звуки. Словно что-то передвигают. И свет я видела под дверью. Он там, но не хочет открывать. Как будто… – она снова перешла на драматический шепот, – прячет что-то!
В этот момент дверь соседней комнаты внезапно открылась. Игорь стоял на пороге, его светло-серые глаза смотрели с холодным вниманием. На нём была простая чёрная футболка, обнажавшая жилистые руки с заметными шрамами на предплечьях. Но больше всего меня поразили его руки – на них были надеты тонкие резиновые перчатки, какие используют хирурги или криминалисты.
– Чем могу помочь? – спросил он ровным голосом, в котором, однако, явственно слышалась сталь.
Бабушка Зоя вздрогнула и чуть не выронила тарелку.
– Ой, Игорь Васильевич, извините за беспокойство! Я вот, пирожки испекла… Угощайтесь, домашние, только что из духовки.
Она протянула ему тарелку с таким видом, словно предлагала ценнейший дар. Игорь секунду смотрел на угощение, затем медленно снял перчатки и аккуратно принял тарелку.
– Благодарю, – сказал он. – Очень любезно с вашей стороны.
Он сделал движение, словно собирался закрыть дверь, но бабушка Зоя, набравшись смелости, спросила:
– А что это вы в перчатках-то делаете? Ремонт затеяли?
Тень раздражения пробежала по лицу Игоря, но быстро сменилась вежливой полуулыбкой:
– Нет, просто аллергия на пыль. Приходится быть осторожным при уборке.
Я заметил, что дверь за его спиной была приоткрыта ровно настолько, чтобы он мог выйти, не позволяя заглянуть внутрь. Из комнаты доносился слабый запах чего-то химического – не то растворителя, не то чистящего средства.
– Ну, не буду вас отвлекать, – сказал я, чувствуя неловкость ситуации. – Приятного аппетита.
Игорь кивнул, ещё раз поблагодарил бабушку Зою и скрылся за дверью. Щелчок замка прозвучал неожиданно громко в тишине коридора.
– Видели? – зашептала бабушка Зоя, когда мы отошли к кухне. – Перчатки! И этот запах! Что он там делает? Может, наркотики какие? Или взрывчатку готовит?
– Зоя Анатольевна, – вздохнул я, – давайте не будем преувеличивать. Может, он действительно просто убирался. Некоторые люди очень щепетильны в вопросах чистоты.
Но в глубине души я и сам был озадачен. Резиновые перчатки, странный запах, нежелание пускать кого-либо в комнату – всё это складывалось в картину, которая могла бы украсить детективный роман, но казалась тревожной в реальной жизни.
После обеда я отправился в библиотеку сдать книги и заодно поработать там – дома сосредоточиться не получалось. Возвращаясь вечером, я увидел перед нашим домом незнакомую чёрную машину с тонированными стеклами. Рядом с ней стоял Игорь, разговаривая с каким-то мужчиной в сером плаще. Беседа выглядела напряжённой – Игорь говорил отрывисто, резко жестикулируя, а его собеседник периодически оглядывался по сторонам, словно опасаясь быть замеченным.
Я замедлил шаг, делая вид, что ищу что-то в карманах. До меня долетали лишь обрывки фраз: «…сроки поджимают», «…нужны гарантии», «…слишком рискованно». Когда я проходил мимо, разговор резко оборвался. Мужчина в плаще быстро сел в машину и уехал, а Игорь, кивнув мне с каменным выражением лица, направился к подъезду.
– Неприятности? – спросил я, догоняя его у двери.
– Ничего особенного, – ответил он, не замедляя шага. – Старые рабочие вопросы.
– Вы ведь на пенсии, если я правильно понял? – я попытался завязать разговор, пользуясь моментом.
Игорь остановился на лестнице и посмотрел на меня с лёгким прищуром:
– Некоторые дела не заканчиваются с выходом на пенсию. Особенно если работал в органах.
– Так вы были… – я запнулся, не зная, как правильно сформулировать вопрос.
– Следователем, – коротко ответил он. – Отдел особо тяжких преступлений. Двадцать семь лет выслуги.
Это объясняло многое – и его военную выправку, и настороженность, и привычку оценивающе смотреть на людей. Хотя шрам на лице по-прежнему вызывал вопросы – не часто следователи получают такие боевые отметины.
– Наверное, у вас была интересная работа, – заметил я. – Много опасных расследований?
Лицо Игоря на мгновение застыло, словно маска:
– Бывало всякое. Но об этом не принято рассказывать. Особенно посторонним.
Намёк был более чем прозрачен. Мы молча поднялись по лестнице и разошлись по своим комнатам. Я чувствовал, что только что получил крохотный фрагмент большой головоломки, но пока не понимал, как он соединяется с остальными частями.
