Берегитесь, тетя Аделаида! Загадка синих бегоний

Флора Меривезер

Берегитесь, тетя Аделаида! Загадка синих бегоний

Глава 1. Женский клуб «Лаванда и перо»

Шелест страниц то и дело нарушал кокетливый шепот с задних рядов читального зала женского клуба «Лаванда и Перо». Шляпы, издали напоминающие засахаренные гипсофилы, склонялись друг к другу, и до Аделаиды доносилась очередная острота про «смертельные розы». Она посильнее вдавила ручку в бумагу, выводя каллиграфическим почерком «С наилучшими пожеланиями от Аделаиды Уотерхейм».

– Не увлекайтесь сортом «Souvenir de Docteur Jamain», мистер Кроуфорд – издала Аделаида вымученный смешок, взглянув на букет кровавых роз на обложке – Как видите, он бывает опасен.

Она протянула мистеру Кроуфорду, пожилому аккуратному джентльмену, подписанный экземпляр.

– Я предпочитаю чайный гибрид Peace – сердечно поднес он к груди шляпу – Хоть это и не совсем патриотично. Для моей жены Элейн – покрепче прижал он книгу – Сама она прийти уже не может.

Аделаида взглянула на него участливым взглядом, и ее лицо чуть смягчилось.

– Мы все предпочитаем мир, мистер Кроуфорд, так что вы не меньший патриот, чем я – улыбнулась она – Давайте я оставлю для Элейн личную подпись.

Под первой строкой Аделаида вывела ещё несколько пожеланий. Подумать только, размышляла она, даже французские черенки прятались от войны в Италии и Турции, чтобы потом, когда придет время, прорасти своими улыбчивыми лицами сквозь маску фашизма. К счастью, садовод Меян предвидел вторжение во Францию и выслал свое детище друзьям. Может в этом и был знак, гадала Аделаида, что с миром еще не кончено, если новому сорту роз судьба позволила спастись и зацвести в уголках самых разных стран. А она превратила душистую флору в орудия убийства и свое факсимиле. Аделаида с неудовольствием постучала пальцами по столу. Да и с двусмысленностью в этот раз явно она переборщила, назвала последнюю наследницу Арджентов Розой, так еще и оставила возле ее тела алый букет. Неудивительно, что читатели почувствовали некоторое удушение. Аделаида мысленно выразила надежду на то, что Элейн Кроуфорд не страдает чем-то вроде астмы.

Попрощавшись с мистером Кроуфордом, она с легким чувством вины взялась за следующую книгу. В уютный аромат ванили, липового чая и старого картона вдруг ворвался насыщенный бриз узнаваемых духов фирмы Bourjois. Аделаида повела носом, досадуя, как возмутительно кто-то нарушил гармонию этого светлого полудня. Она хмуро уткнулась носом в витиеватый росчерк на обложке «Последняя роза из Брамблхолла» и занесла ручку.

– Аделаида! – голос, пропитанный Soir de Paris, настойчиво вытянул ее обратно – Моя дорогая! Неужели это та самая миссис Уотерхейм, которая написала «Белая лилия, черный яд»? А ведь я еще говорила Мюриэл, не может быть, чтобы наша Аделаида писала о ядах! – женщина присмотрелась к стопке свеженапечатанных изданий – И все еще пишешь про трупы в розах? Помню, как твоя матушка рассказывала нам, «Адди нашла утром выпавшего птенца и похоронила его в розовых кустах! Прелесть, что за дитя, она написала ему стихотворную эпитафию».

– Все еще носишь серьги в форме ананаса, Вайолет? Экзотично. Это винтаж? – Аделаида была не не намерена вспоминать истории из своего детства, случившиеся более полувека назад.

– Семейная реликвия – Вайолет Креншоу, великовозрастная дама, похожая на раритетную сахарницу, жеманно поджала в улыбке губы и потянула вниз натянувшееся платье модного оттенка, который впрочем ей не шел.

– Ну и что Мюриэл сказала о ядах?

– Цветы – это вздор! Настоящий яд нужно подавать в фарфоровой чашке, с комплиментом на краешке… – Вайолет стыдливо хихикнула.

– Что ж… – Аделаида откинулась на спинку стула, заметив, что за миссис Креншоу очереди больше нет – Мюриэл всегда была бо́льшим специалистом, чем я. Она могла бы заработать состояние. Подозреваю, внутри у нее растет аконит.

– Ах, Аделаида! – Вайолет Креншоу всплеснула руками – Мюриэл до сих пор уверена, что ее старый садовник был агентом британской разведки! И только потому, что однажды он пришел без калош! Кстати, ты знала, что Генри и Агата, те самые с пуделем и вычурной крышей, вновь переехали? На этот раз к родственникам в Бат! Якобы на время, но ты же знаешь, если Агата говорит временно, это значит навсегда или пока кто-нибудь не умрет и не оставит им наследство.

Аделаида ослабила шейный платок и лениво посмотрела на пейзажи Кента за окном. Отсюда просматривались дачные домики вдоль железной дороги от Ашфорда до Кентберри, в заросших полях яблоней и слив. На заборах сушилось парусниками белье. Прямо перед витриной две женщины в выцветших платьях, весело болтали, пытаясь удержать на руках детей, а на противоположной улице подростки пытались продать прохожим корзинки с клубникой, которая должно быть еще дышала запахом мятной травы. Да, подумала угрюмо Аделаида, и в Кенте война съела поколение. Одна из женщин, удерживая ребенка наклонилась поправить чулок, и Аделаида заметила, что его удерживает прищепка.

– Нет, не слышала – тоскливо повернулась она обратно к Вайолет, главному Кентскому антиквариату – Не все новости нашей многочисленной родни доходят до Суррея, Вайолет – в душе Аделаида не преминула добавить «К счастью».

– Какая жалость! – неверно истолковала ее слова Вайолет – Такие маленькие расстояния, и так долго идут телеграммы! Хорошо, что ты встретила меня…

Вайолет принялась рассказывать что-то о последних новостях их родни в Йоркшире, но Аделаида слушала в пол уха. Ее родственница была из так называемых Тетушек из Челтнема, которые, завтракая, почитывали The Lady за садовым столиком с вышитой скатертью, не снимая перчаток, и верили, что мир спасет хорошее образование, прямая походка и серебряные ложки. Конечно, сразу после того, как им в магазины вернут лимон. Аделаида мельком взглянула на столик с чаепитием за спиной Вайолет, для полноты картины там среди пожилых жен докторов и вдов землевладельцев не хватало только пуделя с бантом. Аделаида усмехнулась, она могла бы увековечить эту сельскую гравюру в новом романе, обозвав ее «Они ненавидели “измы”», но разве она будет так жестока к своим читателям.

– А ты все еще в Клубе? – Аделаида кивнула на дам, получив свои долгожданные автографы, они обсуждали книгу.

Аделаида, надеялась, что книгу, а не оказавшееся поводом для бульварных насмешек, неудачное название. Не стоило ей рассуждать так категорично, в конце концов и к ней на колени запрыгнул этот самый «пудель». Даже самая далекая от литературы публика посчитала, что Аделаида Уотерхейм скатилась в клише, а дерзкая и прогрессивная молодежь уже переиначила название на «Последнюю занозу из Брамблхолла».

– Ну конечно! Я же секретарь художественной комиссии – Вайолет выпятила грудь – Впрочем, Герхард я слышала, направляется к тебе в Литтл-Милфорд, он тебе все расскажет.

– Герхард? – суровое, прекрасно сохранившееся лицо Аделаиды, не изменило своего выражения – Должно быть ты что-то путаешь, Вайолет.

– О нет! Разве ты не слышала? Нелл Уинтер недавно рассталась с ним – миссис Креншоу округлила глаза – Да еще эта неудачная стажировка в министерстве сельского хозяйства. Подумать только, такая кроткая птичка как Нелл не смогла выдержать нашего Герхарда и сбежала с каким-то сыном фабриканта – ее голос опустился до шепота – Я слышала, отец его сколотил состояние во время войны, вот же…В общем, Герхард сейчас не в самом бодром расположении духа – она склонилась ближе и Аделаиду накрыла волна «Вечера в Париже» – Если не сказать в раздрае. Поехал залечивать раны к любимой тете.

Отодвинувшись, Аделаида выпуталась из вуали индольно-пудровых нот, и чуть было не спросила, кто эта тетя. Она затянула обратно на шею шарф и расправила твидовый костюм.

– В таком случае – с вежливой улыбкой бросила она в сумку ручку – Мне следует поспешить обратно в Суррей и успеть принять Герхарда на чай.

– О, я думаю, он останется не только на чай – заверила ее Вайолет.

– Не только? – Аделаида остановилась, памятуя миссис Агату и ее мужа Генри, заехавших «на недельку» в Бат.

– Ты ведь не бросишь племянника в такое сложное для него время, Аделаида? – с трагическим видом удивилась Вайолет – К тому же, твои цветочные детективы продаются у нас как булочки миссис Блайт в пасхальное утро. Все-таки Кент – это сад Англии – она горделиво усмехнулась – Разве что за исключением последней…

– Окажу племяннику посильную помощь – Аделаида больше не улыбалась, она взглянула на непроданную стопку «Последних роз…», к сожалению, они были далеко не последними – Мне действительно пора домой.

– Да, позаботься о Герхарде! – слезно напутствовала Вайолет – Уверена, такой презентабельный молодой человек произведет впечатление в деревне. Особенно на тех, у кого дочери на выданье. И возвращайся к нам с новым романом! Мы в клубе гадаем – Вайолет снова нескромно захихикала – Остались ли еще в садах Британии не смертельные цветы.

– Всенепременно – Аделаида подхватила дорожный плащ – Я уже думаю над новым материалом, но это – опустилась она до театрального шепота – Пока секретная информация – Вайолет потянулась ухом – Да-да – воскликнула Аделаида уже намного громче – «Задушенный фиалками»! Думаю, это будет следующее название для моего детектива.

Дамы за соседним столом, услышав, зацедили не только чай, но и легкомысленные смешки. Вайолет растерянно улыбнулась.

– О – обронила она – Это потрясающая новость.

– И, Вайолет, – поджала губы Аделаида, бросив неутешительный взгляд на столик – Лавандовый не твой цвет, бледнит. Присмотрись к бордовому…Он пойдет к серьгам.

Вайолет уязвлено обернулась на свой клуб, а потом с благодарностью повернулась к Аделаиде.

– У меня припасено несколько метров маренового бархата…

Аделаида элегантно улыбнулась.

– Уверена, ты знаешь, какой фасон сейчас в моде.

Она перекинула плащ через локоть и направилась в холл, где ее ждал помощник, отправленный издательством.

– Мистер Грейвз будет недоволен, что вы ушли раньше времени… – начал он.

– Ты видишь в очереди страждущие лица, Кроув? – осведомилась Аделаида – Если да, то вызывай, пожалуйста, спиритиста.

– Но миссис Аделаида!

– И еще – Аделаида повернулась на каблуках и угрожающе зависла над невысоким помощником – Мое пожелание для мистера Грейвза – в следующий раз на публичные выступления мы поедем в более уединенные и удаленные места.

– Вы имеете ввиду Ист-Суссекс? Хотите посетить Родмелл? – помощник на секунду задумался – Вы могли бы прочесть там «Шепот кувшинок».

– Что-нибудь более далекое, чем Ист-Суссекс, Кроув! – помахала Аделаида на прощание – Например, Франция! Кажется, там у меня пока нет родственников.

Аделаида Уотерхейм прославилась цветочными детективами в возрасте, когда ей уже было пора отмечать половину века, так что внимание публики и писательские туры не вызывали у нее ничего, кроме усталости и скуки. Все, о чем она мечтала, это поскорее вернуться домой к своей истинной страсти – выращиванию цветов и уходу за садом. В выборе гардероба и в выборе хобби Аделаида была истовой англичанкой.

Детективы она начала писать еще в молодости, но острую необходимость продать их ощутила после смерти мужа, не от бедности, а от отчаянного желания занять образовавшуюся пустоту. Но, пока книги пытались забраться на вершину продаж, Аделаида нашла отдушину в таком простом деле, как садоводство, и ошеломительный успех, свалившийся ей на голову, начал становиться помехой для таких более приятных занятий, как, уборка сорняков.

Во время войны Аделаида, как и вся Англия, замерла в тревожном ожидании своей судьбы, но, как только со страны спали оковы ужаса, и начало таять оледенение, охватившее английские души, люди ощутили потребность в приближении весны. В этом то им и помогли цветочные детективы. Смахнув пыль и сажу складов, они вернулись на полки. После второй волны популярности, издатель Аделаиды, Морис Грейвз, конечно же, развернул вокруг романов обширную кампанию. Цветы должны были зацветать по расписанию, систематически кого-то убивать и отправляться на покой до следующего года. Первое время Аделаида наблюдала за успехом с отвращением. Казалось, англичане, привыкшие видеть вокруг себя ежедневные убийства, всего лишь извращенно поддерживают старую привычку, но Морис убеждал ее, что такова суть национального лечения. Издания «Белая лилия, черный яд» побили все возможные рекорды страны, и когда на Аделаиду обрушился ворох открыток не только от преданных поклонников, но и от дальних и близких родственников, она без сожалений сменила дорогую квартиру, оставшуюся от дедушки-магната в Лондоне на сельский, впрочем от того не менее дорогой, особняк в Суррее, куда сейчас и направлялась скорым поездом, предвкушая воссоединение с любимым садом.

Герхард Уотерхейм вышел из купе первого класса, бледный от долгой поездки. Он уже сменил несколько поездов, добираясь с окраины страны. Сначала Герхард пытался читать, затем вздремнуть, затем завести беседу с посетителями ресторана, но те откровенно не желали его слушать, с энтузиазмом они перебивали друг друга в споре.

– Да-да, только редкие виды!

– Мой ладанник очень редкий!

– Все потому что он цветет у тебя раз в год, Милли.

– Мне пришлось засушить для него половину теплицы!

– Тебе придется придумать что-то другое, такую заявку не примут!

Герхард понял, что ему не удастся вклиниться в беседу, он съежился и отвернулся к чашке чая.

– А вы тоже из клуба садоводов? – окликнул его представительный мужчина в отютюженной рубашке и летней, к досаде Герхарда, баснословно дорогой шляпе.

– Садоводов? О нет, я в жизни не вырастил ни одного растения – ответил он.

– Редкость для англичанина. Но, не переживайте, я не донесу на вас в министерство сельского хозяйства.

При словах «министерство» лицо Герхарда приобрело серый оттенок.

– Будьте уж так любезны – выбубнил он – А что, об этом они толкуют? – он кивнул в сторону суетящихся джентльменов и дам.

– О да – мужчина с улыбкой расправил газету – Вот почитайте.

Газета приземлилась под пятно солнечного света и Герхард увидел статью.

– Приглашаем всех садоводов принять участие – прочел вслух он – Особый приз – золотая медаль королевского общества за инновации в ботанике. Конкурс проводится под покровительством леди Эгрет. Особое внимание – редким сортам фуксий, бегоний и флоксов. Приём заявок до 15 июля. Так вот из-за чего вся эта суета.

– К счастью, они так заняты, что вас не слышат – радовался джентльмен – Обозвать золотую медаль от Королевского общества суетой…– мужчина склонил голову – Раньше убивали и за меньшее.

– Бросьте! – заправски вскинул голову Герхард – Еще недавно медали получали на войне. Вот это был повод для гордости!

– Вы воевали? – мужчина посмотрел пристальнее.

– Нет – Герхард с чувством отхлебнул чая, вкус ему совсем не понравился, недостаточно горчил – Были люди и получше меня.

– Я вам сочувствую – джентельмен свернул газету и встав, похлопал Герхарда по плечу – Мы все в этой войне кого-то потеряли – он бросил взгляд на спорящих любителей ботаники и добавил – Неплохо вырастить на опустевшем поле сад.

Джентльмен вышел, а Герхард бросил отчаянный взгляд на часы. Было еще лишь около полудня, а казалось он выехал из Лондона вечность назад, а из Йоркшира и того дольше. Когда поезд наконец прикатил на вокзал в Гилфорд, Герхард имел совершенно жалкий вид, и еще более жалостливое выражение лица, так что водитель долго не хотел пускать его в такси, опасаясь, что пассажиру нечем будет заплатить. В расстегнутой жилетке, мятой рубашке, поддерживая багаж, Герхард вполз в кабину и назвал адрес тетиного жилища в Литтл-Милфорде. Ко времени прибытия к дому Аделаиды Уотерхейм он мог вполне замаскировать свое лицо в салатово-зеленых клумбах ее пышущего сада.

Добрался Герхард уже в потемках. Свернувшись сладко на заднем сиденье, во сне он еще пребывал в объятиях Нелл, пока его не растолкал водитель. Забрав чемодан, Герхард прошел по вымощенной дорожке и с деловитым видом огляделся. Он не удосужился отправить тёте письмо о своем приезде, но дальние родственники из Йоркшира, к которым ему пришлось заглянуть, доложили через тетушку Вайолет, что к дате его прибытия Аделаида уже должна будет вернуться. Однако, в окнах не горел свет, и настроение уставшего за сутки Герхарда, начало лететь ко дну, подобно камню, брошенному с белых утесов Дердл-Дор.

– О! – радостно воскликнул он, увидев в кустах гортензии согнутую фигуру – Добрый вечер! Мисс…миссис…Скажите, где бы я мог найти хозяйку дома? Миссис Аделаиду Уотерхейм?

Женщина обернулась, и на Герхарда посмотрело знакомое лицо тети, со строгими скулами, поджатыми губами и выражением, которое в юности он считал заносчивым, а теперь, и тем более теперь, после своей ошибки, воспринял с нежной опаской.

– Тетя Аделаида! – Герхард раскинул руки – Я так рад вас видеть! Вы совершенно не изменились!

– Зато годы были не милосердны к тебе, Герхард – с безучастной сухостью в тоне, ответила Аделаида, складывая в карман садовые ножницы, но когда Герхард потянулся к ней с объятиями, она выставила ножницы обратно – Ужин в семь – показала она на дверь – Вряд ли я прощу тебя раньше.

Бочком, стараясь не наступать на газон, Герхард протиснулся к крыльцу.

В гостиной со времен его юности мало что изменилось. Та же репродукция с прудом и лилиями над камином, тот же чайный столик, сервированный фарфором. Обои, естественно, выцвели от времени, как и малиновые шторы, в которых прятался маленький Герхард, играя в прятки с дворецким. Он прошелся вдоль книжных шкафов, читая бегло заголовки. Женские романы начала века, брошюры по ботанике, коллекция детективов самой Аделаиды с кричащими цветочными обложками, и ни одного тома поэзии. Герхард пренебрежительно пробежался пальцами по корешкам, не зря он всегда считал литературный вкус тети пошловатым.

– Imperial Good Companion? – указал он на письменный стол со стопкой нераспечатанных писем – Неплохая машинка, но я бы на вашем месте перешел на Remington. Вы бы печатали на ней гораздо быстрее. Легкая и компактная, почти как походный чайник…

– И Американская – прервала его Аделаида – Тебя поэтому попросили покинуть министерство? Тоже предлагал перейти на импорт сельскому хозяйству Англии?

– Разве я мог предусмотреть, что размещение канадских доильных аппаратов на обложке брошюры – посетовал Герхард – Будет рассмотрено как угроза национальному производству.

– Особенно на фоне лозунга «Вперед, английская корова!» – издала вежливый смешок Аделаида – Ты слишком мечтателен.

– Я нарвался на патриотический отпор! – защищался Герхард – Вот такие товары как ваш Imperial – оборонительно выставил он палец – И приучают людей к жестокости. Да она же своим имперским кулаком печатает, как фабричный штемпель по жестянкам! Нет ничего зазорного в помощи Содружества! Вы бы видели товары из Канады…

– Что привело тебя в Литтл-Милфорд, Герхард? – проигнорировала его Аделаида – И если быть точнее, сюда, в «Клеверли»?

– Я устал от жизни, тетя! – патетически заявил Герхард, скидывая в кресло плащ и приземляясь следом – Мистер Доннели, одну порцию виски, пожалуйста!

– Это твой багаж? – Аделаида на ходу подвинула потрескавшийся чемоданчик, текстуры и цвета винного осадка – Ощущение, что ты тащишь его с университетских лет – она церемонно вытащила из-под плаща шотландский плед – Ты занял мое кресло. И в этом доме нет прислуги, это портит характер, Герхард, сходи и принеси себе виски сам.

– Тетя Аделаида, я совершенно разбит! – стенал Герхард, вытянув в кресле долговязые ноги – Вы не представляете, как далеко вы забрались от Лондона!

– Очень даже представляю. Я специально приобрела этот дом подальше от городской суеты. На этот раз я принесу тебе виски, раз ты и так принял меня за прислугу – любезно ответила она – Сможешь во всей полноте почувствовать, что такое английское гостеприимство.

– Я знаю, на что вы намекаете тетя! – выкрикнул ей вслед Герхард – Мой троюродный дядя был отнюдь не ирландец!

Аделаида вернулась с двумя бокалами виски и уселась в кресле.

– Bushmills? – усмехнулся Герхард бутылке на подносе – Как прозаично.

– Не умничай. Так что же случилось в министерстве?

– Бюрократические проволочки, тетя – Герхард тут же хлебнул приличную порцию из бокала и закусил аптечным леденцом – Вечные споры этой жующей машины.

– А Нелл?

– Сбежала с проходимцем! Ей видите ли не столь близок к сердцу Байрон, сколько паруса заблудшего в Лондон корабля, в которые дует теперь легкомысленный ветер из ее головы!

– Тебя это сильно оскорбило – Аделаида не спрашивала – И ты решил скрыться подальше от позора в моих клумбах? – она покачала виски в бокале, о чем-то размышляя.

– Да. И да и нет – неуверенно ответил Герхард – Отец всегда спрашивал у вас совета, и я решил, что они чего-то стоят. Что мне теперь делать?

Глаза у него увлажнились, но Аделаида не купилась на этот трюк, только стала еще более задумчивой и угрюмой, вспоминая своего брата, Лео Уотерхейма.

– Ложись спать – наконец ответила она, поднимаясь – Тебе нужно отдохнуть.

Герхард кивнул, явно не собираясь готовиться ко сну, он пристально смотрел на бокал, вспоминая неудачи, заставившие его покинуть Лондон.

– Отец бы гордился тобой – повернулась в дверях Аделаида, скользнув уже более мягким взглядом по согнувшейся фигуре племянника – Не смотря ни на что.

Герхард вновь кивнул, на этот раз менее обреченно.

Глава 2. Завтрак с видом на скандал

Утро в «Клеверли» всегда начиналось одинаково, особенно летом. Радио пело что-то вдохновленное из угла кухни, лучи солнца пробивались через широкие окна на подоконник с геранями, падая на шахматную, слегка поцарапанную, плитку пола. Аделаида вышла к завтраку в отличном настроении. Она очень любила утреннюю часть дня и свою заведенную рутину. К счастью, воспитание Герхарда еще оставляло в нем приверженность традициям. Слегка помятый от выпитого на ночь виски, он заканчивал с яйцами всмятку, фасолью с помидорами и мармеладом с тостами, закрывшись от солнца, благоухающей типографской краской, газетой «The County Chronicle». Аделаида заметила, что Герхард снова занял её место, и теперь ей придется смотреть на розовые кусты через его взлохмаченную макушку. И этот вид, скорее впрочем провинившиеся розы, чем племянник, всерьез намеревался испортить ей утро.

– Что пишут? – спросила она, вытянувшись за банкой чая.

– В Париже протестуют пекари, в Лондоне ожидают делегацию из Турции. Из местного – Герхард шумно перелистнул страницу – Лорд Уинтертон заявил на заседании приходского совета, что не поддерживает идею прокладки автобусной линии через Скаллинг-Хилл. Некие Коллиеры ищут гувернантку со знанием латыни и приличным почерком. Во вчерашнем забеге в Бате победил Gallant Lad с преимуществом в полкорпуса. И ваш сосед Мистер Эшпертон сегодня утром найден мертвым.

– Эшпертон? – замерла Аделаида с банкой на полпути – Артур Эшпертон? И об этом уже успели напечатать?

– Нет – Герхард беспечно сложил газету и принялся за поданный кекс – Об этом рассказал молочник. Его обнаружила миссис…кажется, Пинс или Пинч…Она подняла шум на всю округу – Герхард присмотрелся к тете – Вы не выглядите расстроенной.

– Безусловно, это ужасно – отломила кусок лимонного кекса Аделаида – Артур писал очень полезные брошюры – она задумчиво перемешала ложкой сливки – Да, это большая потеря для английской ботаники.

– Хотите сходить на место преступления? – встрепенулся Герхард – Держу пари, вам не терпится приняться за расследование.

– С чего бы это? – ложка звякнула о край фарфора.

– Вы ведь пишете детективы, тетя – пожурил ее Герхард с хитрой улыбкой.

– Я пишу их, – сухо ответила Аделаида – Что вовсе не означает, что я их читаю – чашка стукнулась о блюдце с чопорным звоном – Или тем более расследую.

– И вам совсем не интересно, что же там произошло?

– У меня на сегодня много дел.

– Новый детектив? – полюбопытничал Герхард – У него уже есть название?

– Я собираюсь – Аделаида с невыносимым скрипом отодвинула стул – Наконец заняться своими клумбами.

– А – в голосе Герхарда утонуло разочарование – Ну что ж, а я, пожалуй, прогуляюсь. Посмотрю, что же случилось с беднягой.

– Что его убило?

– Убило? – не понял Герхард.

– Ты сказал, что это место преступления. Полиция нашла орудие убийства?

Герхард почесал за ухом.

– По правде говоря, Эшпертона просто нашли лежащим в теплице.

Выражение лица Аделаиды потеряло всякий интерес.

– Это не очень оригинально для семидесяти лет.

– А я все-таки подозреваю, – покачал головой Герхард – Что дело тут не чисто. Обычная смерть по соседству с королевой детективов была бы недопустимой тратой потенциала.