Жертва хищников

Читт облизал маленькую впадинку у основания шеи, вызвав у меня новую волну блаженства. Внутри всё горело огнём.

– Читт, я люблю тебя, слышишь? – со слезами на глазах сказала я, хватая его лицо ладонями. – Я люблю тебя больше жизни. Ты первый и… единственный мужчина. Никого и никогда я так любить не буду.

Мои слова произвели на него впечатление. В его глазах мелькнуло удивление, но в тот же момент нежность и удовольствие. Он мечтал об этом мгновении, и я сумела ему его подарить.

Ночь была прекрасной. Его любовь наполнила меня. Читт вдохнул в меня жизнь, и она вновь обрела смысл. Я люблю и любима – в мире нет восхитительнее чувства.

***

По прошествии нескольких дней Корбин заставил меня поговорить с Заком. Стоял над душой до тех пор, пока я не сдалась. Читту мы сказали, что отлучимся по делам Корбина. Мне не нравилась эта ложь, но брат уболтал меня соврать, чтобы не вызвать у Читтапона вспышку ревности – это никому не нужно. А Зак и без того страдает, чтобы ещё ввязываться в перепалки.

– Что я ему скажу? – нервничая спрашивала я, пока Корбин вёз меня туда, где в данный момент находился Зак. Его не было дома. Он уже несколько дней убивает свою энергию в спортзале.

– Просто поговори с ним, что тебе стоит? Не нужно просить прощения, не нужно оправдываться. Успокой его, скажи что-то такое, что взбодрит его.

– Как тебе легко говорить! – всплеснула руками. – Я изначально не хотела этой свадьбы. Согласилась под давлением. И теперь мне нечего сказать Заку.

– Он был твоим другом с детства, Элора, и ты готова просто вычеркнуть его? Это справедливо, по-твоему?

Замолчав, я отвернулась к окну. Как же легко я поддавалась давлению, уму непостижимо. И сама понимала, что слаба, но не могла противостоять. В конце концов Корбин не требовал ничего плохого.

И каково было моё удивление, когда Корбин притормозил возле спортивного центра Забдиеля. Вот уж с кем я не хотела бы столкнуться! Уверена, Вики рассказала, что произошло на церемонии, и он меня видеть не желает.

– Может, дождёмся Зака здесь?

– Чего ты испугалась? Никто тебя там не съест. Вылезай, – сказал мой брат и вышел из машины.

Вздохнув, поплелась за ним. И первого, кого я увидела, войдя в холл, была Вики. Однако не на меня она обратила внимание, потому что Корбин успел выкрикнуть:

– Ты – та самая милая девушка со свадьбы! – и только потом он обернулся ко мне. – Твоя подруга?

Вики смущённо улыбалась. Я растерялась.

– Да, это моя подруга. – Я быстро поприветствовала её поцелуем в щёку, после чего услышала тихое бормотание брата:

– Хотел бы я оказаться на твоём месте.

– Вики, – я хихикнула, – у твоего Кристофера появился соперник. Готовься к атаке. Мой брат не сдастся.

Наконец обстановка разрядилась, и мы все дружно рассмеялись.

– А я бы ухлестнул за такой красоткой.

– Он бабник, – предупредила я.

– А я занята, – поспешила заметить Вики.

Корбин состряпал гримасу брошенного и отвергнутого. Но он нашёл способ избавиться от меня, отправив на нижний этаж к Заку. Я должна была поговорить с ним одна, без посторонних ушей. Зак тренировался с грушей в одиночку, и Корбин это знал. Отослав меня, он присел на уши Вики. Я усмехнулась. Если Корбину удастся увести Вики у Кристофера, я буду только счастлива.

Засмотревшись на брата с подругой, я зазевалась. Завернула за угол и не заметила, что мне навстречу кто-то идёт. Когда заметила, то было поздно. Я уже врезалась в него.

Глава 5

По закону подлости всегда случается то, чего совсем не хочешь. Уткнувшись в грудь человека, я медленно подняла голову и отскочила назад.

– Забдиель?

– Элора?

Мы уставились друг на друга.

– Что ты здесь делаешь?

Очень хороший вопрос. Замечательный вопрос! Сказать, что пришла к Вики? Но она ведь в холле. Сказать, что пришла с братом? Но он ведь тоже в холле. А я что делаю в коридоре? Куда иду? Даже туалет находился не в этой стороне.

– Э… я…

– Можешь не отвечать. Догадываюсь. Ты пришла к Вики. А разве она не в холле? По идее, она должна быть там.

– Я… Ты прав, я видела Вики. Я пришла… – подумав, я решила не выкручиваться. – Я пришла к своему несостоявшемуся мужу.

– Вот как? – Забдиель переступил с ноги на ногу.

– Он тренируется здесь. Нехорошо получилось по отношению к нему… Вики, наверное, рассказывала.

– Да, я в курсе. Тот азиат вернулся.

– Мой муж.

– Как же так получилось, что ты считала его погибшим?

– Это будет странно, но и он думал, что я… не выжила в аварии. Нас обманули, разлучили… Но Читт нашёл меня. Хорошо, что я не успела совершить ошибку.

– Брак был бы недействителен.

Я не стала доказывать Забдиелю, что ошибка состоит не в том, что я вышла бы замуж за Зака, а в том, что я могла сблизиться с ним… Хватало мне одной противной ошибки с Воном.

– Разрешишь пройти? – сказала я.

Забдиель отошёл в сторону, я двинулась к лестнице.

– Удачи тебе… Элора, – с ноткой грусти проговорил он.

Не в силах выдавить ответ, я поджала губы, после чего сбежала вниз. В коридоре было тихо, и среди этой тишины раздавались глухие удары. На их звук я и пошла. Зак был в зале один. Он неистово избивал грушу. С мокрых кудряшек стекали капельки пота, лицо было покрыто испариной, но это его не останавливало. Он работал руками, как помешанный.

Подойдя ближе, я нахмурилась.

– Зак? – с возмущением позвала его.

Он резко остановился и посмотрел на меня.

Сделав шаг к груше, я сорвала с неё фотографию Читтапона.

– Не стоило так жестоко.

– Зато мне легче. Зачем ты здесь?

– Чтобы посмотреть на мысленное избиение своего мужа, – огрызнулась в ответ.

Подняв с пола полотенце, Зак быстро обтерся им, затем взял бутылку с водой и потихоньку принялся расправляться с ней.

– Раз уж на то пошло, то не его, а моя фотография должна красоваться на это груше, – сказала я, присаживаясь рядом с Заком на скамью.

– Ты – женщина, Элора. А женщин я не обижаю. Даже мысленно. Поэтому пусть он, – при этом Зак ткнул пальцем в фотографию у меня в руке, – отдувается.

Я буквально вскипела от возмущения. Он даже оправдаться не желает!

– А ведь я жалела о случившемся. Пришла подбодрить, вселить веру в будущее и всё такое… А ты так…

– Что – так? Ты пришла через несколько дней. Спасибо, но я нашёл способ успокоиться и веру в будущее не потерял. А вот дружбу с тобой, к сожалению, потерял. После всего мне абсолютно не хочется иметь с тобой никаких дел. Я представил, что ты для меня… – он помедлил, но всё же смог произнести это жестокое слово, – умерла.

– Замечательно! – я встала и направилась к выходу. – В таком случае, ты тоже для меня больше не существуешь. А это я заберу с собой, – помахала фотографией и вышла, не помня себя от злости.

Едва оказалась в холле, где кроме Вики и Корбина был ещё Забдиель, я набрала в стаканчик ледяной воды и залпом выпила.

– Всё в порядке? – настороженно поинтересовался брат, но тут же пожалел, ибо вспышку гнева я сдерживать не собиралась.

– В порядке?! Вот, – я сунула Корбину под нос фото Читта. Мой брат отклонился назад. – Зак лупил эту фотографию. Да за что, чёрт возьми? Я для него умерла, тогда какого дьявола я приехала сюда? Он в утешении не нуждается.

– Элора…

– Ничего не говори. Я зла. Доеду на такси, не иди за мной.

В итоге несколько кварталов прошлёпала пешком. Шла, пока не устали ноги.

***

Тхэ Мин складывал вещи в чемодан. Читтапон сидел на стуле, широко расставив ноги, а локти сложив на коленях.

– Уверен, что не хочешь вернуться в Сеул?

– Пойми, Тхэ Мин, я не могу сейчас туда вернуться. Я ещё не решил, как поступлю с Марком. Сейчас во мне кипит ненависть и негодование. Готов убить всех: Марка, Вона и Ким. Я ведь доверял им.

– Как же коты в твоей квартире?

– Три раза в неделю ко мне приходит экономка, она там всё приберёт. Сегодня созванивался с Яном, он уже вернулся в Сеул и пообещал присмотреть за моими пушистиками. Здесь у меня люди поважнее: жена и сын.

– А карьера? – Тхэ Мин застыл с баночками для ухода за волосами в руках. – Неужели перечеркнёшь свой успех и исчезнешь?

– Сначала надо решить, как быть с контрактом. В конце концов, мы сделали первое возвращение. Следующий мини альбом планировался на осень. До этого времени что-нибудь придумаем.

Застегнув чемодан и поставив его у двери, Тхэ Мин подошёл к Читту, который уже стоял, и обнял его.

– Я рад, что ты жив, друг. Желаю тебе счастья. Меня не забывай.

В ответ Читт похлопал Тхэ Мина по спине. Вот, кто оказался настоящим другом.

Читт проводил Тхэ Мина в аэропорт, после чего поехал домой, но Элоры там не застал. Тогда он взял Лукаса и отправился в сад, разглядывать цветочки и бабочек. Он полюбил этого малыша, невзирая ни на что. Читт не мог и предположить, что ребёнок может быть не его. Больно будет даже не от того, что любовь всей его жизни изменила ему. Когда он узнает, что отец Лукаса Вон, острое лезвие распотрошит его сердце.

Лукасу было интересно всё, что показывал ему Читтапон. Они долго бродили по тропинкам большого сада. В душе Читта растекалось приятное тепло. Спустя некоторое время малыш положил свою головку ему на плечо и уснул. Читт присел на скамейку-качель под лиственницей в тени, удобно расположил ребёнка у себя на руках и долго разглядывал личико Лукаса, пытаясь найти схожесть с собой.

От Элоры Лукасу достались губки и круглое личико. А от него? Раньше Читт думал, что нос его и скулы, но теперь он не видел сходства. Нола, мать Элоры, говорила, что виднее станет, когда Лукас подрастёт.

Но что-то было не так, какая-то мелочь, фиксируемая только подсознанием.

***

Таксист повернул ко мне голову и затребовал свои честно заработанные пятьдесят баксов. Я протянула сто и, оставив ему сдачу, вылезла в прохладу зимнего дня. Ноги болели так, что ступать не могла. Дохромав до крыльца, сняла обувь и вошла в дом. Меня встретила Ив.

– А где Лукас? – сразу же спросила я, зная, что даже спящего няня никогда его не оставит.

– Он в саду с вашим мужем гуляет. Он его очень любит, – улыбчиво говорила Ив, восхищаясь заботой Читта. – Я уже выглядывала посмотреть, чем они занимаются. Лукас спит у него на руках, представляете? Такая милота!

Покивав няне, я позвала Клэрис и попросила принести мне мягкие тапочки, а сама присела на диван размять ноги. Злость утихла, но возмущаться про себя я не перестала. Неужели Корбин, требуя, чтобы я поговорила с Заком, не знал, чем тот занимается? Странно и то, что брат, который всегда заботился о моём благополучии, вдруг стал строить козни. Да, я считала, что он специально всё это подстроил. Знать бы, чего добивается.

Вернулась Клэрис с тапочками. Надев их, я почувствовала облегчение.

Отдохнув пять минут, я отправилась в сад разыскивать мужа с сыном.

Воздух был чистый и свежий, небо ясное. Дело шло к весне, солнце приятно припекало. Как раз благоприятное время для прогулки, и хотя я дико устала и перенервничала, было любопытно посмотреть на них.

Читт не видел меня. Он запрокинул голову, закрыл глаза и похлопывал Лукаса по спинке, при этом одной ногой раскачивая скамейку. В домашних клетчатых брюках и тёплом худи Читт выглядел забавно. Как любят говорить корейцы – «gwiyeowo», милашка. И Лукас у него на руках, посасывая кулачок, признал родную душу. Мне не хотелось им мешать, поэтому решила уйти. Но наступила на сухой листик. Слабый треск побудил Читта поднять голову.

Увидев меня, он улыбнулся и похлопал на место рядом с собой, приглашая присесть рядом.

– Ты вернулась.

– А ты проводил Тхэ Мина?

– Да. Сейчас он, наверное, уже в небе. – Читт поцеловал меня в нос, когда я примостилась рядом, и приобнял свободной рукой. Лукас продолжал спать, и я могла видеть умиротворённость на его пухленьком личике.

– Как думаешь, Тхэ Мин встретится с Воном или Марком?

– С Марком он точно никаких дел иметь не захочет. А с Воном даже если встретится, то разговор мягким не будет. Тхэ Мин не станет быть ему морду, как это мог бы сделать я, но выплеснет на него своё негодование.

– Читт… – я отстранилась от него, разволновавшись. Вопрос, который собиралась задать, был опасный. Если чиркну спичкой, вся наша идиллия может взорваться. Но спросить я должна была. – Читт, – повторила его имя, собираясь с мыслями, – Вон был рядом со мной, пока я находилась в коме. И после он утешал меня, потому что… я очень страдала. Мне интересно, какую цель он преследовал. Он ведь знал, что ты жив, но упорно продолжал издеваться над моими чувствами. Я пыталась анализировать, но…

– Он влюбился в тебя, чего тут непонятного? – с нотками ревности бросил Читт, и губы его слегка сжались.

– Тогда… если его целью была я, почему он уехал?

– Это не я должен знать, Элора. Что между вами произошло? Вспомни. Может, ссора или… ты отказала ему…

Не отказала. Вспоминать тошно.

На миг показалось, что не смогу продолжать жить с Читтапоном, держа тяжелую ношу в душе. Вина поедает меня изнутри. И ребёнок не его. И факт измены… Изменила ли я Читту? Мысленно – нет. Физически – да.

Встав, я стала топтаться на месте. Читт заподозрил, что я хочу ему в чём-то признаться. Я поняла это по его напряжённому лицу. Избавиться от груза непременно будет правильным решением и освободиться, жить рядом с любимым человеком и без стыда смотреть ему в глаза. Но Читт может иначе отреагировать. Я не исключала отторжения. Зачем ему ребёнок друга-предателя? И жена, которая изменила, скорбя?

– Элора, что с тобой?

– Э…

– Мы заговорили про Вона, и ты изменилась в лице. – Лукас зашевелился и Читт сильнее раскачал скамейку. – Что-то произошло, да? Между вами что-то было?

Читт говорил спокойно, но в каждом слове чувствовалось напряжение и дрожь. Я молчала. Внезапно стало зябко, и Ив шла к нам, потому что услышала плач Лукаса. Он резко и очень громко расплакался. Пришлось мне взять его на руки, но успокоить не получалось. При этом Читт внимательно наблюдал за моими неуклюжими движениями. Не могла я обращаться с этим ребёнком, потому что любила его на расстоянии, и это бросалось в глаза.

Ив унесла Лукаса. Читт, взяв меня за руку, повёл в спальню. В тихой и уютной обстановке, прижавшись друг к другу, сидя поверх покрывала, мы спокойно беседовали о случившемся. Я подробнее рассказала, как очнулась после комы и какая истерика у меня была.

– Я так хочу, чтобы ты понял меня, Читт. То было ужасное время. Даже не думала, что могу так сильно любить. – При этом я стиснула его худи в кулачок и крепче прижалась к груди. Читт обнимал меня, целовал в макушку и просто слушал.

– Ты поняла это только после аварии?

– Нет, дурачок. Просто я не признавалась тебе раньше… боялась. Я поняла, что люблю тебя после случая с Ким. Когда подумала, что другая женщина прикасалась к тебе, что… – и тут я запнулась, проклиная себя за то, что позволила Вону к себе притронуться, тогда как Читтапон оставался мне верен. Он уже поведал мне о том, как Ким пыталась соблазнить его, чем сделал ещё хуже. – А потом ты сказал, что женился из любопытства, бросив для себя жребий – полюбит или не полюбит. Я подумала, что если признаюсь, ты, одержав победу, потеряешь ко мне интерес. Именно поэтому в день перед аварией я была заведённая.

– Прости, – шепнул Читт, целуя меня в ушко, потом в щёчку. Я повернула голову и поймала его губы. Тело тут же обдало жаром. Обхватив его шею руками, я скатилась на спину, и Читт навис надо мной, лаская руками мой живот под свитером.

Я снова промолчала.

Не сказала правду.

Долго это будет продолжаться? Смогу ли я нести вину в душе. Читт целует меня, снимает с меня одежду, наслаждается моим телом, не подозревая о том, что предатель смог попользоваться его женой бесстыдным образом. Внезапно из моих глаз хлынули слёзы. Только сейчас я осознала, что Вон, зная, что Читт жив, в самом деле воспользовался мной, а потом, насмехаясь, скрылся. Он посмеялся над моим горем, посмеялся над слабой женщиной. Нельзя было быть такой дурой!

Читт понял, что его жена плачет, когда я не смогла больше сдерживать спазмы, и грудь содрогнулась. Послышался тихий всхлип. Читт обнял меня, ни о чём не спрашивая. Он, вероятно, полагал, что ко мне вернулась боль и муки пережитого. Поэтому утешал тихо: «Ш-ш-ш». А я ревела, приговаривая: «Ты никогда меня не простишь».

– За что я должен тебя прощать, Элора?

Истерику я уже не в силах была остановить. Слёзы заливали подушку и плечо Читтапона. Оно рвалось наружу. Я не могла сопротивляться желанию очиститься.

– Не простишь, Читт… – плакала я, беспомощно уткнувшись в его грудь.

– Элора? – Он всерьёз испугался. – Что я должен простить? Объясни мне.

– Измену, – выронила я и застыла, не дыша и даже не всхлипывая.

Через секунду Читт отодвинул меня от себя и сел.

– Ты спала с Заком?

Энергично помотала головой «нет».

– Тогда…

Эта минута оказалась самой ужасной, но я не могла сдаться, не могла оставить всё так. Произнеся слово «измена», я уже подписала себе приговор. Нужно постараться по максимуму оправдать себя. Хотя бы сделать попытку…

– Я провела ночь с Воном. Это было один раз. Наутро он исчез.

Читт сидел на месте, словно замороженный, глядя куда-то в пустоту перед собой. Я могла представить, что он чувствует. Его сердце ранено. Теперь предстояло нанести смертельный удар.

– Лукас… Он… его сын.

***

Блаженно выдохнув, Фаррен растянулась на шелковых простынях и закрыла глаза. Когда открыла, Ричард протягивал ей шампанское.

– М-м-м, – сладко пропела она, садясь повыше, – что празднуем?

– Нашу будущую победу, – сказал Ричард, пристраиваясь рядом, только вместо бокала в его руке была бутылка и пил он прямо из горла. – Мне нужна Элора. Тебе нужен её азиат. Думаю, мы сможем провернуть это дельце, и никто даже мысли не допустит, что всё подстроено.

– Их уже пытались разлучить. Смотри, что вышло.

Фаррен отставила бокал в сторону.

– В этот раз от нас мало что потребуется. Эти голубки сами всё сделают. Ты, главное, сделай, как я говорю, и увидишь результат.

– Объясни мне одну вещь, – Фаррен убрала руку Ричи со своего бедра. На сегодня секса было предостаточно. Ей ещё Дэниела ублажать всю ночь.

– Какую?

– Почему ты решил, что Читтапон помешает Элоре строить карьеру? Он сам «звезда», наоборот, он должен поддержать её.

– О чём ты! Он будет диктовать ей условия, контролировать и её и меня заодно. Захочет, увезёт в свою Корею и сорвёт какие-нибудь съёмки. К тому же до аварии я говорил с Элорой. Так вот, она одержима им, а это помешает карьере. Фаррен, Элора заработает для меня много денежек, но её азиат будет мешаться под ногами. Он станет камнем преткновения. Я не могу так рисковать. Элора не простая. Пока он рядом, она не даст согласия. Но если её разозлить…

– Она подпишет любой контракт, – закончила за Ричарда Фаррен и широко улыбнулась. – Твой план не выглядит сложным. Единственное… – она прицыкнула языком, – мне будет сложно вернуть её доверие.

– А ты постарайся, – мурлыкал Ричард, наклоняясь, чтобы поцеловать её шею.

Захихикав, Фаррен выгнулась ему навстречу. Ещё один раз, и она будет как разбитое корыто.

– Ричи, Ричи, всё хватит. Я не железная.

Он не стал настаивать. Не очень-то и хотелось. Фаррен девушка красивая, но не настолько, чтобы желать её без передышки. Допив шампанское, он исчез в душе, а Фаррен набрала Дэниела, чтобы отменить свидание, наврав с три короба про несуществующий недуг.

***

Противоречивые чувства смешались в один горький коктейль, мешающий говорить и оправдываться. Я стояла перед Читтом на коленях, умоляя простить. Он до сих пор не произнёс ни слова. Стоял в стороне, прикрыв лицо согнутой в локте рукой, словно закрывался от удара, и молчал.

– Скажи хоть что-нибудь, – рыдая, умоляла я.

Читт собрался с духом.

– Мне больно.

– Понимаю. Пожалуйста, прости… Прости, прости, прости… – Я реально испугалась, что вновь потеряю его, но теперь уже навсегда.

– Ты… хотела этого? Он тебе нравился?

Тихий всхлип прозвучал как облегчение.

– Я страдала, Читт, и мало что понимала в то время.

Он присел передо мной на корточки.

– Ты пошла на это осознанно? Ты хотела Вона?

– Услышь меня. Мне было плохо, я не знаю, как всё это получилось. Клянусь, я представляла в тот момент тебя. И… Причиной его отъезда, как я потом думала, стало моё неосторожное слово в самом разгаре… В общем, я назвала его твоим именем. Я готова жизнью поклясться, что всё так и было, – говорила я, почти завывая. Коленки саднило от боли, но я продолжала стоять на коленях.

На лице Читтапона не отражалось никаких эмоций.

– Ты сохранила его ребёнка.

– А что мне было делать? Убить его? Я… просто решила для себя, что буду представлять его твоим.

По щеке Читтапона скатилась слеза. Он отвернулся.

– Я ведь маме сказал, что стал отцом… Как же я объясню?

Я была противна самой себе в эту минуту. Всё отдала бы, чтобы стереть Вона из своей жизни. Попыталась дотронуться до Читта, но он отпрянул от меня, словно я была ядовитой змеёй. Затем встал и прошёлся по комнате.

– Я не знаю, что делать. Не знаю, как реагировать. Я люблю тебя, чёрт, но то, что ты сделала, не укладывается в голове.

Наконец я села на пол. Коленки покраснели и пульсировали. Слёз не осталось, я просто тихо всхлипывала. И молчала. Потому что больше не осталось слов. Читт и только Читт решит нашу судьбу.

Прошло несколько минут. В голове что-то щёлкнуло, и я начала нести всякую муть.

– Помнишь нашу первую брачную ночь? А примирение в танцевальном зале? Я постоянно чувствовала себя… жертвой. Мне казалось, что ты издеваешься надо мной. Наша история с Воном началась во время твоего отсутствия. Он развлекал меня, возя то в бильярд поиграть, то в кафе. Иногда мы просто катались по городу. А знаешь почему? Ты сам попросил его за мной присмотреть. Ну… он так говорил. Ведь мне было одиноко. – Я замолчала, проверяя, что делает Читт. Он слушал. – А однажды он устроил гонки на желание. И я проиграла. Мы пили шампанское в его машине. Там он меня поцеловал.

– Замолчи, – шепнул Читт.

– Нет, ты послушай. Я чувствовала стыд за этот поступок. Тогда я стала тянуться к тебе и желать твоей любви, твоего внимания. Однажды ты объяснил, что такое любовь, сказав, что человек будет думать о своей любви даже если расстояние между ними измеряется всего несколькими шагами. Ты научил меня любить путём проб и ошибок. А теперь я выкопала себе яму, рискуя быть брошенной и погребённой заживо. Но поверь, жить с грузом на сердце я не смогу. Читт, – я встала и подошла к нему, – я думала, что потеряла тебя. Мне было всё равно… Но я искренне люблю тебя.

Минута. Другая. Читт не реагировал. Тогда я решила уйти. Невыносимо было унижаться и умолять простить, зная, что это бесполезно.

Я сделала шаг, но тут же резко была схвачена. Читт привлёк меня к себе и неистово, жадно впился в мои губы поцелуем. Я уже догадывалась, как он будет залечивать боль.

Он снова заставит меня почувствовать себя жертвой.

Глава 6

Мои страхи развеялись как дым. Готовясь к пылу страстей, к жестоким фантазиям, к мести, я неожиданно для себя встретила нежность, проявленную просто и сдержанно – bangapta* (приятно), но почему же он не растерзал меня, чего я несомненно заслуживала? Через поцелуи Читта я понимала, как ему больно, как нестерпимо горько. Дотронувшись до его лица, я едва не заплакала. Его лицо было мокрым. Он любил меня, ласкал, целовал, но при этом… плакал…

Тепло, исходившее от Читтапона, было схоже с только что приготовленной едой в морозный день. При каждом его прикосновении я признавала, что покорна его рукам, как музыкальный инструмент под чуткими пальцами.

– Прости меня, – снова, уже в сотый раз, произнесла я. – Я не желала причинить тебе боль.

Читт застыл, зависнув надо мной. Его заискивающий взгляд бродил по моему лицу. На свету блестели его слёзы, и сердце моё сжималось в разы сильнее.

– Больше ни слова, Элора. Больше ни слова, – сказал он, после чего уткнулся носом в мою шею.

Прижавшись к его разгорячённому телу крепче, я закрыла глаза. Читт шептал на ухо нежности на корейском до тех пор, пока мой разум не погрузился в оцепенение; в этот момент во мне, да и в нём, зрело нечто, от чего перехватывало дыхание. Читт был зол, расстроен, душевно разбит, но его руки продолжали изучать моё тело, пробуждая все чувства, какие только существуют на свете – нарастающий мощный аккорд под гибкими пальцами музыканта. Чётко, неспешно, сдержанно он собрал и объединил в сладкую песню все порывы моих страданий и бессонных ночей. Заключив всю мою жизнь в свои ладони, он решительно окутал меня в свои объятия и неустанно любил всю ночь напролёт.

***

Утром я проснулась, ощущая сладкое послевкусие после проведённой ночи. Удивительно, что я смогла пробудиться так рано и не чувствовала усталости. Потянулась с улыбкой на губах. Рука задела соседнюю подушку, и тогда поняла, что в кровати я одна.