Жертва хищников

Меня с ног до головы обдало волной страха.

А если прошедшая ночь была последней? Читт уехал, оставив меня одну с чужим ребёнком, как когда-то покинул меня Вон. Справляйся, Элора, как хочешь. Я встала с постели и приблизилась к зеркалу. Злость взяла, руки сжались в кулаки. Захотелось вдруг всё крушить. И, наверное, я бы это сделала, если бы не горничная, потому что когда замахнулась, в комнату постучалась и вошла Клэрис.

– Элора, ваша мама спрашивает, спуститесь ли вы к завтраку.

– Где Читтапон? – в ответ спросила я, не отводя взгляда от зеркала.

– Он уехал…

И тут я бахнула ладошками по столику комода.

– Не злитесь, Элора, ваш папа и Корбин повезли его на рыбалку.

– Куда? – я не могла скрыть удивления. Читтапон и удочка? Любопытно!

– Рыбу ловить. Сегодня вроде погода располагает. Это же хорошо, что ваш муж в таких хороших отношениях с тестем! – продолжала тараторить Клэрис, прибирая мою кровать. – Если учесть, при каких обстоятельствах он появился… ну, я имею в виду, что отношения могли сложиться иначе.

– Да, Клэрис, – сказала я, когда она замолкла, – ты очень много болтаешь. Скажи Ноле, что я сейчас спущусь.

А у самой улыбка с лица не сходила. Читт всего лишь на рыбалке с папой и братом!

За завтраком мы с мамой обсудили предстоящее чаепитие, на которое будут приглашены важные люди шоу-бизнеса, работающие с папой. Инвесторы, продюсеры, режиссёры, театральные деятели, финансисты. Я охотно предложила свои идеи по поводу оформления гостиной и предложила несколько блюд, которые непременно полюбятся.

– Мне нравится Элора, которая сейчас сидит передо мной, – заметила Нола, попивая зелёный чай. – Неужели Читтапон способен породить в тебе такие перемены?

– Почему нет? Я счастлива, а больше мне ничего не нужно.

– В таком случае взгляни на список гостей и скажи, как развлекать этих мужчин?

Я вслух зачитала несколько имён: Кристиан Ферри, Олсон Дип, Крэг Хьюмэн, Нил Диксон, Ричард Колон, Патрик Сэддок… Остановилась, осмыслила, вернулась на одну строчку. Ричард Колон?

– Кто позвал Ричарда Колона?

– Отец, кто же ещё.

– Позвони и скажи, что приём отменяется. Дом сгорел. Еда кончилась. Писсуары засорились. Придумайте что угодно, только чтобы Ричард Колон не пришёл.

Нола хлопала своими наращенными ресницами, словно бабочка крыльями, собираясь улететь.

– Если уж дело дошло до писсуаров, значит, всё серьёзно. Не хочешь объяснить?

Я задёргала ногой под столом.

– Ричард Колон мне неприятен.

– Ну знаешь ли! Мне тоже много кто неприятен! Пф! Только из-за этого человеку отказывать глупо.

– Тогда я не буду присутствовать на этом чаепитии.

– Элора, это дурной тон.

– Это избавление отца от позора. Ибо я не стану молчать, если вдруг Ричард заденет меня.

– Прежде всего ты опозоришь себя и своего отца, помни об этом. Неужели ты станешь перед мужем вести себя, как капризный ребёнок?

Нола знала, как меня приструнить, при этом не отчитывая и ни к чему не обязывая. Я не сомневалась, что ей абсолютно всё равно, буду я на этом чаепитии или нет, она выполняла свой хозяйский долг. Все члены семьи должны быть в сборе – мы ведь светские люди!

Читтапон, папа и Корбин вернулись после обеда. Все трое находились в приподнятом настроении. На сердце стало легко, когда я увидела улыбающегося мужа, также было приятно видеть его в компании брата. Корбин после несостоявшейся свадьбы с Заком отдалился от меня. Но сегодня он улыбался своей неповторимой улыбкой. Я смотрела на них со своего места в гостиной и проговаривала про себя: «Мои мужчины».

– Я поймал целых две рыбы! – хвастал Читт, вызывая у меня улыбку. Впервые передо мной стоял большой ребёнок, улыбающийся с такой трогательной и почти детской наивностью.

– Да! – подтвердил Корбин. – Правда рыбёхи размером не больше моего пальца.

– И это говорит человек, который не поймал ни одной, – поддел сына отец, – даже размером с ноготь.

– Я и не старался.

Читт широко улыбнулся.

– После того, как крючок впился тебе в зад, да, ты перестал стараться. Просто бросил удочку и принялся командовать.

Мы дружно рассмеялись.

– Жаль, вы Дэниела не взяли, – прервала наш смех мама, и наступила неловкая тишина. Она всегда умела подлить масла в тлеющий огонь.

Папа, вздохнув, пошёл к бару, налить виски. Вот так на него влияло одно только имя старшего сына.

– Всё, что сможет поймать Дэниел – это кусок какого-нибудь дерьма, – сказал Корбин, косясь на фото брата, что стояла в рамке на комоде среди других семейных фотографий. – Но я пожелал бы ему поймать электрического ската.

– Ты жесток, – отбирая у отца бокал, сказала Нола, и тут же добавила: – Джереми, тебе не рекомендуется. Переоденься и займись более полезными делами. Лучше объясни дочери, почему Ричард Колон должен прийти на чаепитие.

В этот момент не только отец уставился на меня. Взгляды мужа и брата также обратились в мою сторону.

– Она воспротивилась твоему желанию пригласить этого человека, – продолжала Нола. – Видите ли, он ей неприятен.

Наши с Читтом взгляды встретились. Должна ли я объяснить?

– Мама говорит правду. Колон очень настойчиво предлагает мне карьеру певицы. Он… отчасти стал причиной аварии год назад.

Никто ничего не понимал. Читт догадывался, что я имела в виду. Корбину я вскользь обрисовывала картину. Папа забрал назад бокал и сделал глоток виски.

– Он очень известный продюсер.

– Вот пусть займётся моим мужем. Он как раз лишился менеджера.

– У меня контракт не закончился, Элора, – поспешил напомнить Читтапон. – Сейчас я в творческом отпуске, но потом должен буду отработать всё по контракту. Ричарда засудят, если он начнёт раскручивать меня в Америке.

– Твой муж говорит вещи, – подтвердил Джереми.

– Вот поэтому он терроризирует меня! Если хочешь видеть меня на чаепитии, скажи своему Колону, чтобы ко мне не подходил.

– Детка, ты преувеличиваешь, – настаивал отец.

Спорить было бессмысленно, и я замолчала. Вечером, готовясь ко сну, Читт обнял меня и сказал:

– На чаепитии я не отойду от тебя ни на шаг. Ты под моей защитой, чаги.

– Значит ли это, что ты меня простил?

– Измен я не прощаю, Элора. Как и предательство друзей.

Слова больно резанули по сердцу и я, оттолкнув Читта, сделала шаг назад, готовая к новым оправданиям. Но Читт улыбался, и это сбивало с толку.

– Пожалуйста, – прошептала я.

– Наверное, я люблю тебя сильнее, чем должен, раз отступил от собственных принципов.

Ответ меня полностью удовлетворил. Мы решили попробовать с чистого листа. Я спросила про Лукаса, и Читт пообещал попробовать стать мальчику отцом. Признаться, после этого я стала любить Лукаса сильнее.

***

На чаепитии не было посторонних людей. Все гости пришли со своими жёнами или мужьями, а некоторые прихватили детей. Мужчины облачились в стильные пиджаки, женщины в разноцветные коктейльные платья. Я вырядилась в бледно-розового цвета платье футляр с открытыми плечами. Оно идеально сидело по фигуре, при этом не выглядело вызывающе. А вот мама надела ярко-красный атласный корсет, едва прикрывающий пятую точку. Но это Нола! Ей жизненно необходимо чувствовать себя сексуальной.

Без семьи Хартон такой приём казался непривычным. Не хватало хохота Миты в унисон с мамой. Ясно и понятно, что пока Читтапон здесь, Хартоны порога нашего дома не переступят.

Зато мисс Совершенство Фаррен в чёрном платьице, кружевных перчатках и шляпке пришлёпала под ручку с Дэниелом. Раньше я бы скривила рот, состряпала недовольную мину на лице, но сегодня я осталась равнодушна к её визиту. Чего не скажешь о другом человеке…

Когда на пороге нашего дома появился улыбающийся во весь рот Ричард Колон, я заметно напрягалась и взяла бокал вина. Я совсем не собиралась пить в этот вечер, но нервы ни к чёрту. Успокоило то, что Читт решил меня поддержать и тоже взял бокал красного.

– Не замечала за тобой привычки пить спиртное, – сказала я, улыбаясь мужу.

– Я люблю вино, чаги, знай это.

– Значит, я могу расчитывать на романтический вечер с вином?

– Ты забыла, как мы выпивали в день нашей свадьбы? – Читт стукнул пальцем по кончику моего носа, и я смешно сморщилась.

Всё это было словно в другой жизни. Поразительно, сколько всего произошло с тех пор! Прошло всего лишь каких-то два года.

Рука Корбина повисла на плечах Читтапона.

– Я уведу твоего мужа ненадолго, – сказал он и дернул Читта в сторону к кучке малознакомых мне мужчин, среди которых был папа.

Я покрутила головой и увидела Ричарда в компании Нолы и ещё нескольких женщин. Пусть держится от меня подальше. И только я об этом подумала, как он вдруг поднял голову, и наши взгляды встретились. Я резко отвела взгляд и сосредоточила своё внимание на официантах, на подносах у которых стояли тарелочки с нарезкой из фруктов. «Он наблюдает за мной. Ищет повод подойти», – хмуро думала я. Вот же зациклилась! Надо просто найти себе компанию.

Как бы странно это ни звучало, но я нашла. И ею стала Фаррен. Впрочем, она сама подошла, а я не стала её прогонять.

– После отъезда матери я практически не бываю на таких приёмах, – сказала она дружелюбным тоном. – Иногда я по ней скучаю.

– Она так и не приехала в Орландо?

– Нет. Говорит, что ей здесь делать нечего.

– На самом деле здесь действительно делать нечего.

– Думаешь уехать обратно в Южную Корею с Читтапоном?

Вот, кого я хотела бы посвящать в свои планы меньше всего.

– Время покажет, – коротко ответила я, затем пригубила вино. На Фаррен я старалась не смотреть, следила за тем, что делает Читтапон. Ему, похоже, было весело в компании моего отца и брата.

– Слушай, Элора, – услышала я жалобный голосок своей бывшей подруги, – мне так жаль, что наша дружба разрушилась. Я совершила поистине глупый поступок. И нападать на тебя не имела права. Теперь, когда я встречаюсь с Дэниелом, прошлое стало неважно. Но вот отношения с тобой хотелось бы вернуть. Если сможешь, прости.

Она посмотрела в сторону и, как я поняла, искала поддержки у Нолы, хотя мама не смотрела на нас. Зато Ричард Колон глазел с особой бдительностью, чтоб его!

– Конечно, раз ты встречаешься с моим братом и всё серьёзно, я порадуюсь за вас, Фаррен. Но не проси вернуть дружбу. Я пока не знаю.

– Давай попробуем, – умоляла она, взяв меня за свободную руку, в которой я не держала бокал. – Каждый в жизни ошибается. Важно ведь, когда человек признаёт свою ошибку и кается, не правда ли?

Фаррен так искренне говорила, что я начала верить. Хотя внутренний голос просил быть поосторожнее. Если однажды она осмелилась бросить в меня камень, то при случае повторит это снова.

Пообещав подумать, я наконец отправилась к мужу. Его компания была мне приятнее.

***

Самым веселым в этот вечер был мой папа. Когда он улыбался, я тоже не могла сдержать улыбки. Кстати говоря, наши улыбки феноменально похожи. У меня папины губы и даже зубы – у нас у обоих маленькие передние зубы и слегка выпирающие клыки. Наверное, это свойство и делает нас похожими.

Стоя около бара, я держала папу под руку, практически висела на нём, как бывало в детстве. Он рассказывал какую-то историю, приключившуюся с ним во время поездки, а я слушала и хохотала. Папа умел использовать юмор даже в тех случаях, когда был неуместен.

– Слушай, дочка, и мотай на ус, – заключил он, намекая на то, что его опыт должен послужить мне уроком. Жаль, что я не умею извлекать уроки ни из историй, ни из жизни. Вдруг он стал серьёзным. – Читтапон сказал, что в скором времени вы вернётесь в Сеул. Это правда?

– Да? – удивилась я. – Наверное, правда. Он ещё не обсуждал это со мной.

– Зато со мной обсудил. Но знаешь, что я тебе скажу. Оставайтесь в Орландо. Я куплю вам дом, если хочешь…

– Дело ведь не в доме. У Читта работа.

– Но…

– И у тебя может быть карьера, – сказали с боку, и я вздрогнула. Ричард примиленько улыбался. Обвешенный цепями, облепленный сережками и пирсингом, он выглядел как хиппи и не вписывался в наше общество. Никто, глядя на него со стороны, не скажет, что этот человек известный продюсер.

Скривив рот, я кивнула.

– Да. Я тоже могу построить карьеру… – я потянула паузу, и Ричард как будто обрадовался, что я наконец задумалась. Не тут-то было. Сделав вздох, я закончила мысль: – Если захочу. А я не хочу.

Мой отец и Ричард переглянулись, что вызвало у меня подозрение. Папа вдруг начал уговаривать меня остаться в Орландо. С чего бы? Ему никогда не было дела до того, где и с кем я живу или мои братья. Лишь бы наши поступки не противоречили папиным принципам.

– Почему же ты не хочешь попробовать? Особенно теперь, когда ребёнку нужно обеспечить будущее? – настаивал Ричард.

Хотела ответить, что Читтапон вполне способен обеспечить своего ребёнка, но промолчала. Истина состояла в том, что Лукас не его ребёнок. И любая наша ссора, любой разлад способен лишить Лукаса будущего. Бедный мой малыш! А всё из-за дуры мамы.

– Я бы посоветовал подумать, родная, – сказал папа, подмигнув. – Да, эта работа требует внимания и отнимает время, но посмотри на мать. Она, кажется, счастлива!

Машинально взглянув на Нолу, я кивнула. И вдруг поняла, что не вижу среди гостей Читта. Корбин веселил молодых девчонок. Дэниел с серьёзным видом беседовал с сыном одного известного бизнесмена. Где Фаррен? Сердце забилось с такой скоростью, что вот-вот закашляюсь.

Не дослушав родителя, я ринулась на поиски Читта. На кухне застала Клэрис, болтающую с Ив.

– Видели Читтапона?

– Он в сад вышел, – с улыбкой сказала Ив. И добавила: – Кто-то из гостей, вроде, сопровождал его.

Это Фаррен. Острый укол ревности пронзил меня. В гневе я вырвалась в сад и принялась искать этих двоих. Как же я боялась застать их в неприятной ситуации. Перед глазами мельтешили воспоминания.

Ким и Читт в одной постели.

В нашей спальне.

На нашем семейном ложе.

«Спокойно, Элора, в саду сексом невозможно заниматься».

Фаррен любит корейцев. Она тащилась по Читтапону Ли, и я не удивлюсь, если она попытается соблазнить его. Чёрт! Что за мысли! Она ведь встречается с Дэниелом. И несколько минут назад она умоляла вернуть дружбу. Разве этого мало, чтобы поверить ей?

Смех Фаррен.

Я остановилась, прислушалась. Следующий её смешок позволил определить направление. И вот я их увидела.

Читт и Фаррен прогулочным шагом шли к деревянному мостику, ведущему через пруд. Читт постоянно облизывал губы и кивал, но это в принципе его привычка, когда он старается слушать внимательно. Если Фаррен просила что-то подтвердить, он широко улыбался и говорил: «Да, да, да».

Спрятавшись за дерево, я стала наблюдать за ними. Прохладный ветер дул в затылок, но я терпела, потому что холод – это наименьшее зло в данную минуту.

До меня слабо долетали обрывки фраз. Из них не определить тему разговора. «Знаешь почему?», «Просто представь…», «В последнее время…» – даже предположить трудно, о чём говорит Фаррен. И вдруг!

– Ты очень атлетичный, – сказала Фаррен, и я увидела, как она проводил ладонью по его плечу вниз к груди. Читт отстранился и, чтобы не обидеть её, отвлёк внимание, показывая что-то в пруду.

Так. Пора вмешаться.

Я уже сделала шаг в их направлении, когда произошло неожиданное.

***

Катастрофа произошла по вине Ду Хёна, который настоял на том, что Читтапон Ли должен ехать на «КейКон». Вон предупреждал, что сейчас ещё рано выпускать Читта на мировую публику. Встреча с Тхэ Мином оказалась неизбежной и… получили, чего заслужили.

Вон не жалел ни Ким, ни Марка. Оба были вне себя от злости, но отныне сами варились в своём гневе.

Идя по коридору студии Чу, Вон слышал знакомый голос. Бывший друг Тхэ Мин практиковал танец под свою новую песню. Остановившись в проёме двери, Вон некоторое время наблюдал за плавными и гибкими движениями парня. Вон так бы и ушёл, если бы Тхэ Мин не заметил его в зеркале.

– Зачем ты здесь? – спросил он, оборачиваясь.

– Я знаю, что произошло в Лос-Анджелесе.

– Ещё бы тебе не знать. Это событие испортило все ваши с Ким планы, не так ли? – нервно хватая полотенце, сказал Тхэ Мин. На них смотрели люди – хореографы, танцоры, ассистенты – поэтому он вывел Вона в коридор и предложил пройтись. Тхэ Мин не из тех людей, кто бьёт морду при первой возможности. Он считал, что должен поговорить с Воном. Недосказанность порождает фантазию. – Я только хочу понять, Вон, почему ты лгал? Элоре сказал, что Читт погиб. И мне солгал. За что?

– Таков был план. Я, правда, хотел выйти из игры, поэтому покинул Элору. А сказать, что Читт жив, духу не хватило. А потом Ким на меня наорала, а менеджер отправил меня в Китай, подальше отсюда. Если бы не отъезд, я бы рассказал. Верь мне, Тхэ Мин.

– Нет смысла просить верить тебе, Вон. Случилось то, что случилось. Твоему поступку нет оправданий.

– Согласен, – виновато проговорил Вон.

– Но, Слава Богу, Элора и Читт снова счастливы. Настоящую любовь не разрушить. Мне обидно, что человек, которого я считал другом, смог опуститься до подобной низости.

– Можешь упрекать меня. Я раскаиваюсь… искренне.

– Но ты же понимаешь, что нашу дружбу отныне ты потерял навсегда?

Вон промолчал, глотая боль и обиду. «Дурак, – корил он себя, – стоило ли это того? Теперь остался ни с чем. Ни друзей. Ни любимой женщины».

Тхэ Мин вздохнул. Он спешил вернуться в танцевальную студию, поэтому похлопал Вона по плечу и сделал шаг к двери.

– Они счастливы. Элора родила сына. Теперь они настоящая семья.

Вон резко повернул голову, думая, что ослышался.

– Повтори, что ты сказал.

– Сказал, что они семья…

– Нет. Другое… Элора родила?

Вон точно помнил, что после комы Элора не сообщала о беременности. Врачи, которые отчитывались перед ним о её состоянии, также не упоминали беременность. Неужели это…

– Когда я ездил к ней в прошлом году, она попала в больницу. Тяжёлые были роды, но она справилась. Мальчика Лукасом назвала. Читт просто вне себя от счастья.

После этих слов, довольный собой, Тхэ Мин вернулся к работе. А Вон так и стоял, как громом поражённый. Он знал то, о чём ни Тхэ Мин, ни Читт не догадывались.

Знал, что Элора родила от него.

В жизни случаются вспышки, переворачивающие привычную рутину вверх тормашками. Вот так неожиданная новость изменила мысли Вона, породив новый план.

Глава 7

Она посмела дотронуться до руки моего мужа! На секунду в голове всплыли слова Фаррен: «Успокойся, Элора, повеселишься вместе с нами. Мне кажется, это забавно». Эти слова она произнесла, когда мы ехали в фургоне, в котором везли похищенного Читтапона.

Фаррен легко поделилась бы своей добычей. Возможно, и сейчас она считала, что может воспользоваться моим мужем по своему усмотрению и ничего ей за это не будет.

Не знаю, что нашло на меня в ту секунду. Её жест не означал ровным счётом ничего, но в моих глазах горела ревность, превращающая незначительные вещи в трагедию.

Читт заметил меня, подбегающую, за спиной Фаррен. Но не успел слова молвить. Открыв рот от изумления, он так и замер на месте. Всё, что мог наблюдать Читт – это как девушка в красивом чёрном платье летит с мостика в пруд. Как чёрная шляпка накрыла внезапно возникшую ниоткуда птичку. Он услышал не то писк, не то свист. Затем плюх! И вот, Фаррен стоит по колено в воде, похожая на мокрую курицу. А я довольно потираю руки.

– Ты что сделала! – взвизгнула бывшая подруга. – Спятила?!

– Не трожь моего мужа! – гневно выпалила я.

Читт отвернулся, и в первую секунду я не понимала, что с ним. А потом увидела. Он хохотал. Уж не знаю, над моим ли поступком, или над глупым видом Фаррен. Он долго не мог остановиться. Я и сама с трудом сдерживалась, однако, сохранила злобный вид до тех пор, пока Фаррен со словами «Я тебе это припомню» не скрылась в доме. Вот тогда и я сложилась пополам от хохота.

– Ты ненормальная, Элора, – смеясь, говорил Читт.

– А какого чёрта ты с ней прогуливаешься? Сейчас тоже в пруд отправишься.

– Да что с тобой на самом деле? По-моему, даже повода не было.

Я встала, поправила платье. Смех исчез, улыбка тоже.

– Повода не было? Хочешь сказать, я слепая?

– Иногда мне хочется купить тебе очки.

– Хм. Вот как? Значит, она не щупала твои бицепсы, плечи…

– Нет. Не щупала, – Читт всё ещё улыбался. – Прикоснулась. Это было. Но не щупала. Она вроде с братом твоим встречается.

– Одно слово! Фаррен – моя бывшая подруга, и она была зачинщицей твоего похищения. У меня есть повод ревновать.

– Узнала бы сначала, о чём мы говорили. – Замолчав, он сделал шаг ко мне и встал так близко, что мне пришлось поднять голову.

– И о чём же? – запнувшись, спросила я, при этом не сводила с него глаз.

Щёлкнув пальцем по моему носику, он сошёл с мостика и подошёл к пруду так, чтобы можно было дотянуться до шляпки. Для этого пришлось левую ногу поставить на скользкий камень. Тем не менее, Читт, обладая прекрасным равновесием и гибкостью, сумел извратиться так, чтобы, не намочив себя, достать шляпку.

Этим поступком он вызвал во мне новую волну ревности, но внешне я ничем себя не выдавала.

– Мы говорили о тебе, глупая чаги, – сказал он наконец.

– Но…

– Фаррен очень хорошо о тебе отзывалась и просила повлиять на твоё решение. Она хочет вернуть дружбу. Если бы не шла речь о тебе, я не пошел бы с ней в сад. А что касается похищения, то это в прошлом. Ты выполнила моё условие, спасла репутацию отца и подругу. Не желаю больше об этом вспоминать. А тебе, любимая, – он притянул меня к себе за руку, в другой он держал мокрую шляпку, – посоветую подумать, стоит ли разбрасываться друзьями. Я был зол на Тхэ Мина за то, что тот не навещал меня в центре. Но, как оказалось, напрасно я злился на него…

– Это другое.

– Не совсем…

– Совсем другое! – нервничала я.

В этот момент к нам подошёл разъярённый Дэниел, которого дергал за рукав Корбин, призывая к спокойствию. Но Дэниел не желал успокаиваться. Он орал так громко и яростно, что «съедал» половину слов.

– Ты не можешь без происшествий, Элора! – распалялся Дэниел. – Не можешь просто свыкнуться с мыслью, что Фаррен может в скором времени стать моей женой!

Я не сдержала смешка.

– Что?! Только не говори, что собираешься породниться с этой…

– Замолчи! Сама-то чем лучше?

Я рванула вперёд, приготовив кулаки, но напоролась на руки Читта.

– Ты что знаешь о моей жизни? Вечный пофигист! – Из дома повыходили гости. Среди них я увидела мокрую Фаррен и решила сделать ей пакость, и пусть это будет в отместку за все неприятности, которые она мне доставила. – Можешь трахать Фаррен сколько твоей душе угодно, но в этом доме я не желаю видеть эту суку. Ты понял?

После этих слов Фаррен разыграла настоящую драму. Она громко плакала и причитала, за что же я с ней так. Мама отвела её к себе в комнату, чтобы дать своё платье и позволить высушить волосы феном. На меня бросали укоризненные взгляды. Папа неодобрительно качал головой. Дэниел пил виски бокал за бокалом. Корбин коротко упрекнул меня:

– Нашла же место и время.

Читтапон попытался заступиться, выражая протест, но это мало чем помогло. Я осталась виноватой, а Фаррен святая святых.

Через полчаса Фаррен вышла в золотистом платье, принадлежавшем Ноле, с новой причёской и подкорректированым макияжем. Она изъявила желание ехать домой, но Дэниел выпил столько, что не в состоянии был даже с кресла встать. Корбин успел ретироваться с подружками ещё до её прихода. Тогда она пожелала такси.

Уходя, Фаррен сказала мне:

– Я всё ещё надеюсь вернуть дружбу. – Быстрый взгляд на Читта, затем она исчезла за дверью.