Наперекор предсказанию

– Да, время неумолимо, уж май на дворе. Жаль, но пора возвращаться в Петербург, а то, как бы чего не случилось в столице.

А утром ей доложили:

– Тверь сгорела!

– Как? – вскрикнула императрица.

– Дотла, государыня!

– Дать предложения по восстановлению Твери, и немедля! – велела она и подумала: «На это дело надобно подобрать толкового вельможу, но кого? А пошлю ка я туда генерала Фермора, этот вояка быстро восстановит Тверь».

Вошёл секретарь Бецкой и доложил:

– Государыня, всё готово к поездке в Петербург!

И уже 28 июля 1763 года императрица Екатерина II совершала свой триумфальный въезд в Санкт-Петербург.

Глава 9. Восстановление Твери

По Москве уже ползли слухи.

– Тверь-то совсем сгорела, – перешёптывались ученики Дворцовой школы, – и говорят дотла!

– Да ну? Значит, будут восстанавливать.

– И без нас архитекторов не обойдутся.

Слухи подтвердились, и действительно, в мае 1763-го года сгорела древняя Тверь, которая была крупным перевалочным пунктом на тракте Петербург – Москва. В результате этого пожара, уничтожившего всю центральную часть города, сгорело более 850 домов из 900 и это почти все казённые здания. Были уничтожены: городская канцелярия, княжеский дворец, острог, архиерейский и воеводский дома.

Недавно взошедшая на престол императрица Екатерина Вторая, помня об этом, велела генерал-аншефу графу Фермору:

– Восстановить Тверь и немедля! Мне надо же где-то останавливаться по пути из Петербурга в Москву? Что на меня смотрите? Иль не понятно?

Обескураженный генерал-аншеф отчеканил:

– Исполню, государыня.

А сам подумал: «Мне боевому генералу, гонявшему короля прусского Фридриха по Европе, угораздила судьба стать восстановителем Твери и это на старости лет. Но с императрицей не поспоришь».

– За дело, братцы! – призвал армию генерал-аншеф.

И сразу это предприятие, организованное Фермором, приняло крутой оборот. Генерал нагнал солдат для расчистки обгоревшей Твери, а проектные работы по восстановлению города поручил городовому архитектору Москвы Петру Романовичу Никитину. Тот живо отправил в Тверь «особую команду» для разработки генплана нового города, поставив по главе её Матвея Казакова. С ним поехала группа архитекторов: Карин, Селехов, Еготов, Назаров и другие.

– Немедля соорудить Путевой дворец для императрицы! – первым делом распорядился Фермор. – Надо же ей где-то передохнуть после утомительного пути.

– Я думаю, надо использовать сгоревший архиерейский дом, – осторожно предложил Никитин. – Так будет быстрее.

– Делай, что хочешь, – раскричался Фермор, – только быстрее строй, да чтоб дворец был достойным. Понял? Выполняй!

Пётр Никитин понял, что с генералом шутки плохи, и он так взбодрился, что сам сел составлять план реконструкции полусгоревшего архиерейского дома. Он ночью разработал эскизный проект Путевого дворца, сохранив композиционное решение дома, выполненного в 1736 году архитектором Мичуриным, а рабочие чертежи генплана и развёртки фасадов домов в Твери поручил делать архитектору Казакову.

– Делай фасады в «классике», – отправляя его в Тверь, наставлял Никитин. – Иначе императрица даже не взглянет на твои картоны. Понял?

– Уразумел, – ответил Казаков, садясь в повозку с Обуховым.

Уже на следующий год строители и солдаты под руководством Матвея Казакова и его помощника Петра Обухова закончили разборку обгоревших остатков архиерейского дома, и строительство нового Путевого дворца началось. Наконец-то, перед Матвеем Казаковым открылась возможность проявить свои дарования во всей полноте, и он сразу занялся вариантами фасадов дворца. Но генплан, планы этажей и фасады не были пока утверждены, и Казаков переживал: «А вдруг не утвердят проект восстановления Твери? Тогда как быть с начатыми фундаментами, что переделывать их? А сроки надо соблюдать, не то попадёт от генерала Фермора».

Глава 10. Фасады в «классике»

Неожиданно появился курьер с известием: « … прибыть архитектору Казакову с генпланом и фасадами в Москву на совещание».

В тесном кабинете городового архитектора Никитина было душно. Все под предводительством графа генерал-аншефа Фермора сгрудились над генпланом Твери, и началось обсуждение. Оно было коротким, ведь времени на раздумья не было.

– Докладывай! – приказал майор архитектуры Никитин.

И поручик архитектуры Казаков бережно расправил длинный на весь стол лист с генпланом Твери и стал докладывать:

– Как видите, составлен план города Твери, в центре которого круглая площадь с окружающими ее зданиями «присутственных мест». От неё лучами расходятся улицы, спускающимися к Волге.

– План нравится, а как дела с фасадами? – спросил Фермор. – Показывай, ведь императрица надеется на фасады «в современном вкусе».

«Разбирается старик», – подумал Казаков и, раскрыв альбом, стал показывать:

– Господа, это крупные здания со строгими фасадами в классических формах, плоскости которых разбиваются пилястрами и четкими рустами …

– Замечательно! Хорошие пропорции массивных построек, – заметил Никитин, – приличный силуэт домов даёт, на мой взгляд, приятное впечатление.

Граф Фермор ничего не понял, но вслед за ним одобрительно закивал головой:

– Согласен.

Также Казаков показал ряд проектов для застройки главных улиц и набережной Твери и, получив одобрение, остановился на дворце для гостей. Он стал показывать свои рабочие планы этажей Путевого дворца, выполненные по эскизам Никитина.

– Знаете, господа, предстоит много переделать в полусгоревшем архиерейском доме, чтобы перестроить его во дворец «на случай приезда высочайших особ».

Тут заулыбался Никитин:

– Матвей Фёдорович, несмотря на трудности, мы должны постараться на руинах архиерейского дома соорудить достойный Путевой дворец.

– Скоро нагрянет императрица, надо успеть! – заорал генерал и громко топая, направился к выходу.

– Иначе чик и головы нет! – обернулся он, – А так проекты зданий Твери получились роскошными. Одобряю!

И вышел вон.

– Конечно, без сомнений одобряем! – решили на совете. – Теперь надо проект показывать императрице. А вдруг не подпишет?

– Не боись, проект понравится, ведь фасады «в классике», – заулыбался Никитин. –Я завтра же поеду в Петербург к императрице утверждать проект.

Глава 11. Успехи Казакова

Вскоре из Петербурга прибыл городовой архитектор Никитин с проектами реконструкции Твери, утверждёнными самой императрицей. На очередном архитектурном совете он бодро докладывал:

– Генплан и проекты зданий по Твери утверждены, а тебя, Казаков, поздравляю с успехом. Особенно, понравились императрице фасады Путевого дворца. Так что можно смело приступать к основным строительным работам.

– Фундаменты ведь почти готовы, и без высокого утверждения, – зашушукал кто-то на совете.

– Тише ты, об этом все знают.

– Успокойтесь господа, – заулыбался Никитин. – Хорошо, что фундаменты стали возводить заранее, иначе нам бы не успеть к сроку, ведь императрица велела восстановить Тверь за год.

– Это нереально, – зашумели все присутствующие в зале.

– Ну, что-то мы построим …– успокоил Никитин. – Нам главное выстроить Путевой дворец для императрицы, а там видно будет. Признаться, я волновался при согласовании проектов и успокоился, когда увидел, что императрице понравились классические фасады дворца. Ей был важен образ застройки в целом, и с этим Матвей Казаков прекрасно справился!

Никитин вдруг вспомнил:

– Чуть не забыл, в кулуарах меня прижал к стенке личный секретарь императрицы Иван Бецкий, и сказал, что она пожелала пригласить на разработку фасадов «Воспитательного дома» архитектора Матвея Казакова. Так что Матвей, жди заказ!

Строительство по восстановлению сгоревшей Твери продвигалось такими темпами, которые никогда никто не видел – строительные работы велись всеми днями и ночами, и ни на миг не прекращались.

Основное восстановление Твери завершилась в очень короткие сроки, где-то в 2,5 года. На Казакова обратили внимание заказчики, как на талантливого архитектора, умеющего строить «в новом вкусе». И конечно, это обстоятельство не осталось без внимания императрицы Екатерины Алексеевны, которой не терпелось самой наведаться в Тверь. И вдруг граф Фермор неожиданно узнаёт о том, что императрица пожелала увидеть новый Путевой дворец в Твери и уже собирается в путь. При этом она так и сказала:

– Сколько можно строить? Велю показывать!

И всё закрутилось вокруг её желания.

– Срочно перевезти мебель в Тверь, – велел Фермор своим драгунам. – Откуда? Да из Зимнего дворца тащите! Зеркала не забудьте, кресла и стулья, в общем всё, что нужно для покоев императрицы и её двора.

– Будет сделано, генерал-аншеф, – отрапортовал бравый офицер, и только пыль драгунских лошадей и видели!

«Как бы не поломали царскую мебель по пути, эти нехристи, – только и успел подумать Фермор. – Впрочем, если что, высеку!»

Наконец, императрица решилась и велела своему секретарю Бецкому готовить карету для поездки в Москву, а своим вельможам догонять её. Бецкому сразу «поплохело» и он мягко стал отговаривать императрицу:

– Государыня, давайте отложим поездку.

– Ни за что! – закапризничала императрица. – Хочу ночевать в Твери, а затем – в Москву. И не перечь!

– Но, государыня …

– Никаких но. Едем!

И теперь, следуя по Тверскому тракту драгуны, сопровождавшие императрицу, разгоняли проезжих, расчищая дорогу императорской тройке.

«Пусть строители поспешают, а я осмотрю новую Тверь, а затем в Москве здание «Воспитательного дома», – рассуждала императрица, рассматривая из кареты, поток повозок на многолюдном тракте Петербург-Москва.

А тем временем Тверь наполнилась слухами:

– К нам императрица едет. Никак головы полетят?

– Да нет же, видал, из столицы драгуны везут мебель во дворец, значит, будут праздники и выставят хмель.

– Бежим встречать императрицу!

Так в мае 1767 года у Петербургской заставы Твери императорский кортеж встречали всем народом с криками, церковным звоном и залпами пушек. Горожане с криками «Ура!» бежали за каретой императрицы от самой заставы до соборной площади. Императрица, поприветствовав народ, сразу отправилась в собор во имя Преображения и, отстояв там молебен, велела показывать Путевой дворец. Во дворце её торжественно встретили хлебом-солью, а купцы преподнесли подарки: живую стерлядь и огромного осетра. Императрица поблагодарила, и пообещала завтра принять их делегацию в зале Путевого дворца, и обратилась к генералу:

– Ну, сказывай, что ты тут наделал?

– Государыня, – заблеял генерал, – пусть зодчие растолковывают.

Императрица нахмурилась и, согласившись с генералом, велела докладывать Никитину. Тот был готов и бодро начал:

– Здание дворца строгое, симметричное. Центральная его часть акцентирована лёгким почти невесомым портиком, фронтон которого декорирован скульптурами и увенчан двуглавым орлом. Через колоннаду портика по парадной лестнице вы попадаете в двусветный зал с мезонином. Откуда вы, государыня, можете попасть в свои покои, а в противоположном крыле дворца имеется церковь и библиотека. По бокам главного корпуса расположены флигеля, которые соединяются с дворцом с помощью открытых галерей.

Государыня, молча, шла со свитой вдоль фасада дворца. Она не очень-то слушала Никитина и, с любопытством разглядывая фасады, прервала его.

– Маэстро, ты лучше расскажи о фасадах дворца. Вот что мне интересно!

– С удовольствием, государыня! Вы видите, оконные проёмы дворца обрамлены наличниками в барочном стиле простого и сложного рисунков, с надоконными досками сложного профиля.

– Очень интересное решение. Оно придумано Казаковым? – поинтересовалась императрица.

– Да, государыня, – ответствовал Никитин, – Если я придумал планы дворца, то все фасады нарисованы рукой молодого зодчего Матвея Казакова. Вон он стоит и стесняется.

– Казаков, подойди, – заулыбалась императрица и воскликнула. – Вот ты какой, статный, настоящий архитектор!

Она с Казаковым ещё долго рассматривала фасады дворца и восхищалась его классическими формами. И теперь императрица уже подумывала: «Пожалуй, Казакову можно поручать любое строительство и, особенно, он горазд по фасадной части».

Уже утром императрица занялась государственными делами и решала местные проблемы. После чего она, отдохнув немного, отметила подарками архитекторов и строителей, а майор архитектуры Никитин и поручик Казаков получили из рук императрицы в виде премии годовые оклады и похвалу.

Пробыв в Твери три дня, императрица отправилась в Москву. По дороге в древнюю столицу её нагнал придворный архитектор Василий Баженов, и его карета влилась в императорский кортеж.

Глава 12. Воспитательный дом

Императрица Екатерина II со своей свитой прибыла в Москву под восторженные крики горожан. Она выглядывала из кареты и радовалась хорошей погоде, радостной толпе народа. «Хорошо в Москве!» – думала она и решила тот час же, не откладывая, посмотреть здание «Воспитательного дома». Она велела придворному архитектору Баженову ехать за ней на смотрины дома, а остальной свите не мешаться под ногами. После недолгих сборов тяжёлая карета с императорским гербом тронулась в путь и личный секретарь императрицы Иван Бецкой, сидящий напротив неё, сразу заёрзал: «Эх, не сумел я заранее сообщить императрице о том, что дом для сирот не достроен, и как бы об этом лучше доложить?»

По дороге туда императрица, как назло, стала расспрашивать Бецкого:

– Иван Иванович, расскажи о доме сирот и подробнее.

Иван Бецкой слишком хорошо знал свою непредсказуемую императрицу, и поэтому, боясь за себя, стал с волнением рассказывать:

– Государыня, вы знаете, что под строительство «Воспитательного дома» для сирот, подкидышей и беспризорников был отдан Васильевский луг. Это обширный участок, расположенный между улицей Солянкой и Москвой-рекой, и ограниченный с запада Китайгородской стеной, а с востока стеной Белого города, упразднённого ещё в 1760 году. Мы его скоро и увидим.

– Продолжай, Иван Иванович, и поспокойнее, – велела императрица. – Да, что ты ёрзаешь, как на сковороде?

– Простите, государыня, я взволнован, – пролепетал Бецкий. – Так я продолжу. На этот объект вами был назначен главным архитектором Карл Бланк, который и утвердил проект в виде трёх замкнутых корпусов-каре с обширными дворами, и сразу начал строить. Сей дом был заложен ещё в 1764 году и стал быстро строиться. Вскоре, по вашему желанию я пригласил архитектора Матвея Казакова для выполнения проектов «фасаднической части» этого комплекса. И очень удачно! Казаков решил его в простых классических формах, со спокойным членением плоскостей и с прекрасно найденными пропорциями его архитектурных деталей. И смею заметить, что комплекс настолько большой, что невозможно было его так быстро … – и запнулся.

– Для меня ничего невозможного нет, – перебила его императрица.

– Но, государыня, – попытался, в который раз, объяснить Бецкой.

– Никаких но! Сей прожект я видела, а сейчас хочу осмотреть дом в натуре, – закапризничала императрица и велела слуге:

– Езжайте на стройку быстрее!

Карета сразу понеслась на встречу с «Воспитательным домом», и императрица вдруг заметила, как Бецкой опять занервничал.

– Что ты всё время ёрзаешь? – ухмыльнулась императрица. – Иль что-то от меня скрываешь?

– Что вы, государыня, – пролепетал Бецкой, а сам думал, весь измучавшись: «Как бы императрицу не хватил удар или полное разочарование, от увиденного недостроя». Он ещё больше разнервничался и, наконец, решился сказать императрице горькую правду. «Надо доложить о недострое, – подумал он, – но как?»

Неожиданно он закашлялся, и тут карета выехала на набережную Москвы-реки и остановилась. За ней прибыла вся в пыли карета, из которой вылезли архитекторы Баженов и Бланк. И бледному Бецкому осталось только открыть дверцу кареты и помочь императрице спуститься вниз на дорогу.

– Фу, какая пылюга, – проговорила она недовольно и усмехнулась. – Иван Иванович, ты что-то скрываешь?

– Дворец государыня огромный, – пролепетал Бецкой, утирая пот платком, и умолк.

– Ну, говори же, – топнула ножкой императрица и, подняв глаза, увидела дворец.

– Какой красавец! Но почему так мал?

Бецкой весь затрясся:

– Государыня, был построен только один из трёх квадратов-каре огромного комплекса.

– В чём дело, Иван Иванович?

– Слишком большой сей комплекс, государыня, – оправдывался Бецкой, – но строители старались, несмотря на скудность средств.

– Так прибавь! – нахмурилась императрица. – Что на сирот денег не нашлось?

Вдруг она заулыбалась, заметив смущённых архитекторов:

– Да ладно, ладно. Знаю, что ты старался, как мог, и я тебя ценю за твою преданность и исполнительность, а денег для сирот и беспризорников надо достать. Понял, меня?

– Слушаюсь, – с поклоном ответил Бецкой и перевёл неприятный разговор, показывая на роскошные фасады корпуса. – Фасады великолепны, вы не находите, государыня?

– Казаков превзошёл самых именитых архитекторов, – придя в себя, стала восхищаться императрица. – Лучшего я и не видела. Не так ли, господин Баженов?

– Вы, государыня дали такую оценку, что лучшей и не придумаешь.

«Дипломат», – подумала императрица и оценивающе посмотрела на архитектора Карла Бланка, сопровождавшего императрицу. А тот, бледнея, стал рапортовать:

– Государыня, фасады разработаны архитектором Казаковым в соответствии с утверждённым вами проектом. Главный фасад трёхчастный с классическими формами. Его центральная часть выдвинута на набережную Москвы-реки и увенчана тремя куполами с башенками со шпилями.

– Молодец Казаков! – воскликнула императрица.

Бланк смутился и добавил:

– Теперь классицизм становится излюбленным стилем не только архитектора Матвея Казакова, но и многих российских зодчих.

– Что ж, это похвально! – заулыбалась довольная императрица.

– Мы очень рады, государыня, что вам понравились фасады – заулыбался Иван Бецкой. – Да, Баженов?

И вдруг спохватился:

– А какой Казаков нарисовал парк для комплекса, одно удовольствие разглядывать. Идёмте к макету.

И императрица со свитой направилась к макету.

– К сожалению, – заметил архитектор Бланк, показывая указкой на макет, – Казаковский проект планировки всего огромного участка комплекса «Воспитательного дома» с зелёными насаждениями, набережными Москвы-реки не будет реализован. И всё это из-за самодурства Демидова, финансирующего это строительство. А жаль, было б красиво!

Императрица вздрогнула и нахмурилась:

– Я поговорю с Демидовым, и он поймёт, что хорошая архитектура требует затрат. Поехали Бецкой. Я довольна Казаковым!

Провожая императрицу, архитектор Карл Бланк невольно подумал: «Я сумел построить лишь один квадрат-каре комплекса «Воспитательного дома», а всё остальное, похоже, я оставлю достраивать потомкам». А Баженов посетовал: «У меня появился соперник по архитектуре – мой друг Матвей Казаков».

Глава 13. Кремлёвский дворец

Довольная императрица, побывав на смотринах Воспитательного дома, велела ехать в царский дворец Кремля. Трясясь в карете, она опять заметила беспокойство своего личного секретаря Бецкого.

– Что сейчас тебя беспокоит? – спросила она. – Ну, опять молчишь?

– Государыня, дело в том, что строения царского дворца женской половины Московского Кремля так обветшали, что состояние этих древних сооружений, мягко говоря, оставляет желать лучшего.

– Зато я там вкушу царский покой, – заулыбалась императрица.– Едем, где-то мне нужно переночевать.

Вот показались Кремлёвские башни, и она со свитой подъехала к царскому дворцу. Выйдя из кареты, она решила перед ужином немного прогуляться по территории Кремля с придворным архитектором Баженовым. Любопытная императрица захотела посетить некоторые кремлёвские строения, и даже, содрогаясь, заглянула в мрачные каморы. И чем больше она ходила по тесным сводчатым залам Кремля, тем больше она возмущалась, а вскоре и вообще разгневалась. «Прав был Бецкой, жить здесь невозможно» – думала она и вдруг спросила:

– А что скажет зодчий?

– Скажу только одно, – ответил с поклоном Баженов. – Это старьё надобно сносить.

– А как же сохранение древней старины? – с ехидцей спросила императрица. – А?

– Тогда надо построить дворец достойный вас где-нибудь на холме, – предложил Баженов, – а царские хоромы Кремля отреставрировать для потомков.

Императрица только покачала головой:

– Согласна! Град сей древний, что театральная храмина: пышность и золото слепят очи, а за кулисами пыль да грязь. Надобно Баженов что-нибудь придумать!

Промаявшись в тесных покоях старого кремлёвского дворца, расстроенная императрица уехала в Петербург, а архитектора Василия Баженова оставила в Москве и велела ему придумать что-нибудь современное.

В Москве Баженов нашёл своего друга Казакова за чертёжным столом, и друзья, наконец, встретились. Они обнялись и потом долго разговаривали, вспоминая былое.

– Тебя хвалила императрица, – хлопнул по плечу друга Баженов. – Ей очень понравились твои фасады Воспитательного дома. Молодец!

– А ты как?

– Императрице понадобился роскошный дворец в Кремле, и она поручила мне его придумать.

– Я и не сомневаюсь, – ответил Казаков, – ты придумаешь величественный Кремлёвский дворец, лучший в Европе.

– Во всяком случае, я начну со своих фантазий, – рассмеялся Баженов.

– Вот, вот, – вспомнил Казаков, – у тебя ещё в школе Ухтомского это здорово получалось! Твори!

– Я не прощаюсь с тобой, но мне надо спешить, – заторопился Баженов. – Времени на рисовку дворца мало, а императрица скоро нагрянет в Москву и мне надобно что-то ей показывать!

Василий Баженов работал днём и ночью и придумал несколько вариантов генплана с размещением дворца в Кремле и теперь ждал прибытия императрицы. Как всегда она примчалась в древнюю столицу неожиданно и, рассмотрев варианты эскизного проекта Кремлёвского дворца, одобрила самый роскошный из них. Перед отъездом в Петербург, императрица распорядилась образовать «Экспедицию Кремлёвского строения», цель которой была изложена в приказе от 1768 года: «… особенное попечение поддерживать здания кремлёвские и сохранять их в прочности и благоустройстве и создавать новые».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Изограф – художник