Татьяна, Сага о праве на различия 1

"Говорит станция 'Маяк'. День тысяча четыреста двадцать седьмой после События. Температура воздуха плюс семь, радиационный фон в норме, ветер северо-западный, три метра в секунду. Запасы продовольствия составляют семьдесят два процента от критического минимума. Медикаментов – сорок восемь процентов. Топлива – восемьдесят один процент."

Я перехватила взгляд с Денисом. Это была настоящая организация. Не банда выживших, не военный остаток – что-то новое.

"Сегодня патрульная группа номер три обнаружила следы деятельности группы выживших в квадрате Джи-семь. Приблизительная численность – пятнадцать-двадцать человек. Намерения неизвестны. Группе наблюдения поручено установить визуальный контакт, не вступая в прямое взаимодействие."

– Джи-семь, – пробормотал Денис, сверяясь с нашими картами. – Это район Сокольников. Они знают о нашей встрече с Сергеем.

"Напоминаю всем группам: протокол первого контакта остаётся в силе. Никого не убивать без прямой угрозы жизни. Любая информация о выживших передаётся в центр для анализа. Мы строим будущее, а не повторяем ошибки прошлого."

Передача закончилась. Мы сидели в тишине, переваривая услышанное.

– Они большие, – сказал Денис наконец. – И организованные. Патрули, центр командования, протоколы…

– И они следят за нами, – добавила я. – Давно. Знают о наших перемещениях, о встрече с Сергеем.

– Что будем делать?

Я долго думала. С одной стороны, эта станция "Маяк" могла быть именно тем, что нам нужно – крупной организацией выживших, способной стать ядром альянса. С другой стороны, их слежка и военная структура вызывали опасения.

– Попробуем выйти на контакт, – решила я. – Но осторожно.

На следующий день я отправилась в одиночку в район, который они называли Джи-семь. Логично предположить, что если они следят за нами, то их наблюдатели где-то поблизости.

Старый жилой комплекс на окраине Сокольников выглядел заброшенным, но я заметила признаки присутствия – слишком чистые окна в одном из домов, антенну на крыше, блеск биноклей в тени балкона.

Я села на скамейку в парке напротив дома и достала книгу. Старый томик Пушкина, найденный в библиотеке. Читать было сложно – нужно было следить за окружением, но я хотела показать, что не представляю угрозы.

Через час терпения мой план сработал. Из подъезда дома вышел мужчина лет сорока, в чистой одежде и с хорошо ухоженной бородой. Он не пытался скрыться – шёл прямо ко мне.

– Интересная книга? – спросил он, подойдя к скамейке.

– "Капитанская дочка", – ответила я, не поднимая глаз. – Читаю уже третий раз. В нашем мире классика приобретает новые смыслы.

– Могу себе представить. – Он сел рядом со мной. – Разрешите представиться. Алексей Петрович, координатор внешних связей станции "Маяк".

– Татьяна. Разведчик группы выживших. – Я закрыла книгу и посмотрела на него. – Давно следите за нами?

– Несколько месяцев. – Он не стал лгать. – У нас есть наблюдательные посты по всему городу. Мы изучаем все группы выживших в радиусе пятидесяти километров.

– Зачем?

– Для того же, для чего вы встречались с группой Сергея Волкова вчера. Мы хотим объединения. Но мы предпочитаем изучить потенциальных союзников, прежде чем выходить на прямой контакт.

Я была удивлена его откровенностью. Обычно в нашем мире информация была валютой, которую не тратили зря.

– И к каким выводам вы пришли относительно нас?

– К положительным. – Алексей улыбнулся. – Вы не бандиты, не фанатики, не каннибалы. У вас есть врач, механик, стратег. Вы заботитесь о детях и стариках. И главное – у вас есть лидер, который думает о будущем, а не только о выживании.

– То есть обо мне.

– О вас. Инициатива контакта с группой Волкова была ваша. Планирование встречи – ваше. Риск – тоже ваш. Это говорит о многом.

Я почувствовала, как щёки покраснели. Комплименты в постапокалиптическом мире были редкостью.

– Что предлагает станция "Маяк"? – спросила я деловито.

– Встречу. Официальную. Между руководством ваших групп и нашим Советом. – Алексей достал карту. – У нас есть база в Центре, в старом административном здании. Защищённая, с электричеством, связью, медпунктом.

– Сколько у вас людей?

– Сто двадцать три. Плюс ещё семьдесят в аванпостах и наблюдательных постах.

Я едва не выронила книгу. Почти двести человек – это была настоящая сила в нашем разорённом мире.

– Откуда вы взялись? – спросила я. – Таких больших групп не бывает. Не в наших условиях.

– Были учёными в закрытом НИИ, – ответил Алексей. – Когда началась война, у нас было убежище, запасы, план действий. Мы не просто выжили – мы сохранили цивилизацию в миниатюре.

– И что вы хотите от нас?

– Того же, что хотите вы от группы Волкова. Альянса. Но не просто военного союза или торгового партнёрства. Мы хотим создать новое государство. Маленькое, но настоящее. С законами, правительством, экономикой.

Это было больше, чем я могла переварить за один день. Новое государство… В мире, где люди убивали за банку тушёнки, они говорили о государстве.

– Мне нужно время подумать, – сказала я.

– Конечно. – Алексей встал. – Но не слишком много времени. Мир меняется быстрее, чем мы думаем. И не всегда в лучшую сторону.

– Что вы имеете в виду?

– Зомби эволюционируют. Становятся умнее, организованнее. Радиация не отступает – наоборот, в некоторых местах усиливается. А самое главное – есть другие группы, которые не хотят объединения. Они хотят власти.

Он ушёл, оставив меня наедине с моими мыслями. За один день мир стал больше и сложнее. Маленький конфликт между нашей группой и бандой Сергея оказался частью гораздо более грандиозной игры.

И я поняла, что мы стоим на пороге чего-то большого. Вопрос только в том, сможем ли мы этим управлять, или это управляет нами.

Глава 7. Карма мёртвых

В ту ночь сны снова пришли ко мне. Но на этот раз они были иными – более яркими, более реальными. Я видела не просто тени мёртвых, но их лица, их голоса, их последние мысли.

Они говорили со мной.

"Мы не хотели войны," – шептала женщина в белом халате. Врач, погибшая в больнице, когда началась бомбардировка. "Мы хотели лечить, спасать, помогать. Но нас заставили выбирать между своими и чужими."

"Я думал, что защищаю Родину," – говорил молодой солдат в разорванной форме. "А защищал только смерть. Смерть пришла за всеми – и за теми, кого я убивал, и за мной."

"Дети… где дети?" – плакала учительница. "Я должна была их спасти. Это была моя работа, моя жизнь. Но я не смогла. Они все…"

Я проснулась в слезах. Это были не просто сны – это были воспоминания. Память тех, кто умер в этом городе, в этой стране, в этом мире. Их боль стала моей болью, их вина – моей виной.

Но была и другая сторона. Вместе с болью приходили знания. Я знала теперь, где найти медикаменты в разрушенной больнице. Знала, в каких подвалах прятались дети во время бомбёжек. Знала тайные ходы в метро, которые не показаны ни на одной карте.

Мёртвые давали мне информацию. В обмен на что?

Утром я рассказала о снах Анне. Наш врач была единственным человеком, которому я могла доверить такое.

– Ты уверена, что это не галлюцинации? – спросила она, щупая мой пульс. – Радиационное отравление может вызывать…

– Это не галлюцинации, – перебила я. – Проверь сама. В седьмом корпусе городской больницы, в подвале, за стеной с надписью "Осторожно, высокое напряжение" есть тайник с лекарствами. Морфин, антибиотики, противорадиационные препараты.

Анна посмотрела на меня внимательно.

– Откуда ты это знаешь?

– От доктора Клюевой. Она спрятала их там в первый день войны, надеясь вернуться. Но не вернулась.

– Татьяна, доктор Клюева умерла четыре года назад. Я знала её лично.

– Знаю. Она мне рассказала. Во сне.

Анна долго молчала. Потом встала и начала собираться.

– Пойду проверю. Если ты права… если там действительно есть лекарства… то нам нужно серьёзно поговорить.

Она вернулась через шесть часов с полным рюкзаком медикаментов. Лицо у неё было бледное, руки дрожали.

– Всё было именно там, где ты сказала, – прошептала она. – Каждая упаковка, каждая ампула. Даже записка доктора Клюевой с объяснением, для чего что предназначено.

Я кивнула. Я знала, что так и будет.

– Что происходит со мной, Анна?

– Я не знаю. – Она села рядом со мной. – В медицине нет объяснения таким вещам. Но в народных традициях, в старых верованиях… есть понятие о людях, которые могут говорить с мёртвыми.

– Медиумы?

– Не совсем. Скорее проводники. Люди, которые помогают мёртвым завершить незаконченные дела. А мёртвые помогают живым в ответ.

– Но почему я?

– Может быть, потому что ты единственная, кто пытается объединить живых. – Анна задумчиво посмотрела в окно. – Мёртвые хотят, чтобы их смерть имела смысл. А ты пытаешься создать мир, в котором больше не будет таких войн.

В следующую ночь сны стали ещё интенсивнее. Мёртвые показывали мне не только прошлое, но и будущее. Варианты будущего, которые могли бы быть, если мы примем те или иные решения.

Я видела альянс трёх групп – нашей, Сергея и станции "Маяк" – превращающийся в небольшое государство. Люди снова строили дома, выращивали еду, учили детей. Не идеальный мир, но живой мир. Мир с надеждой.

Но я видела и другие варианты. Войну между группами выживших. Полное исчезновение человечества под натиском мутировавших зомби. Превращение Москвы в мёртвый город, где только радиация и память о том, что здесь когда-то жили люди.

"Выбор за тобой," – говорили мне мёртвые. "Мы можем только показать дорогу. Идти по ней должны живые."

Утром я приняла решение. Мы встретимся с представителями станции "Маяк". Но не просто как союзники – как создатели нового мира. И я расскажу им о том, что вижу во снах. О том, что мёртвые хотят от живых.

Глава 8. Эволюция зла

Первые признаки перемен мы заметили неделю спустя. Денис вернулся с патрулирования южных районов с тревожными новостями.

– Они изменились, – сказал он, отрывисто рапортуя Михаилу. – Зомби изменились. Они… думают.

– Что значит "думают"? – спросил Михаил.

– Устраивают засады. Координируют атаки. – Денис достал блокнот с записями. – Я наблюдал за группой из семи особей. Они разделились на две части: одна ушла в обход, другая ждала в засаде. Когда я попытался отступить, меня ждали с фланга.

Это были плохие новости. За четыре года после войны зомби были опасны своей агрессивностью и выносливостью, но не умом. Они нападали инстинктивно, хаотично. Их можно было обмануть, перехитрить.

– Ты уверен? – спросила я.

– Абсолютно. – Денис кивнул. – И это ещё не всё. Они… общаются.

– Как?

– Звуками. Не рычанием или воем, а именно звуками. Короткие сигналы, разной тональности. Как будто у них есть свой язык.

Мне стало холодно. Зомби с интеллектом и способностью к коммуникации – это было катастрофой. Они могли планировать атаки, объединяться в большие группы, изучать поведение человека.

– Сколько их было в группе, которую ты видел?

– Семь. Но я слышал звуки и с других направлений. Возможно, они были частью более крупной стаи.

– Стаи? – переспросил Михаил.

– Да. Я думаю, они научились охотиться как волки. Большими организованными группами.

Мне вспомнились слова Алексея со станции "Маяк": "Мир меняется быстрее, чем мы думаем." Теперь я понимала, что он имел в виду.

– Нужно предупредить Сергея, – сказала я. – И связаться с "Маяком". Если зомби эволюционируют, нам нужно объединяться быстрее.

– Согласен, – кивнул Михаил. – Но сначала нужно убедиться. Денис, возьми с собой Игоря и ещё раз сходи на разведку. Только осторожно.

Они ушли на следующий день. Я провела эти часы в напряжённом ожидании. Мёртвые в моих снах стали более тревожными. Они показывали мне образы людей, разорванных на части разумными зомби. Города, которые пали под натиском организованных орд мутантов.

"Время уходит," – шептали они. "Каждый день промедления приближает конец."

Денис и Игорь вернулись на третий день. Их лица говорили больше, чем слова.

– Худшие опасения подтвердились, – сказал Игорь, тяжело дыша. – Мы наблюдали за группой из пятнадцати зомби. Они не просто охотятся – они изучают местность, ищут слабые места в наших укреплениях.

– Что значит "изучают"?

– Один из них полз к нашему периметру больше часа. Не атаковал, не искал жертв. Просто изучал заграждения, пути подхода, расположение часовых. – Денис достал бинокль. – А остальные ждали в укрытии. Терпеливо ждали, пока разведчик не вернётся с информацией.

– И что дальше?

– Дальше они ушли. Все вместе, организованно. Без шума, без суеты. Как военный отряд после выполнения задания.

Я почувствовала, как у меня перехватывает дыхание. Зомби-разведчики. Зомби, которые могут планировать и ждать. Это меняло всё.

– Михаил, – сказала я. – Нам нужна экстренная встреча. Со всеми группами. Сегодня.

– Но мы договорились о встрече только через три дня…

– У нас нет трёх дней. – Я повернулась к Денису. – Как долго они нас изучали?

– Не знаю. Возможно, неделями.

– Значит, они знают наши привычки, наши слабости, наши маршруты. – Я начала шагать по комнате. – Они готовятся к атаке. Большой, координированной атаке.

– На нас?

– На всех. На нас, на Сергея, возможно, даже на "Маяк". – Я остановилась и посмотрела на Михаила. – Если зомби научились мыслить стратегически, они поймут главное правило войны: разделяй и властвуй.

– То есть?

– То есть они будут атаковать нас по очереди, не давая объединиться. Сначала самую слабую группу, потом следующую, и так далее. – Я схватила радиостанцию. – Нужно предупредить всех. Немедленно.

Связь с группой Сергея установилась быстро. Его голос в динамике звучал напряжённо.

"У нас тоже странности," – сказал он. "Трое зомби два дня подряд приходили к одному и тому же месту у нашего периметра. Не нападали, просто… наблюдали."

– Сергей, нам нужно встретиться. Сегодня. Есть информация, которую нельзя передавать по радио.

"Понял. Старое место, через два часа. Но только трое с каждой стороны – если это ловушка…"

– Это не ловушка. Это катастрофа.

Связь со станцией "Маяк" оказалась сложнее. Их частота была зашифрована, но Игорь смог подобрать код. Голос Алексея прозвучал удивлённо, но тревожно.

"Мы тоже заметили изменения в поведении заражённых," – сказал он. "Наши аналитики считают, что произошла мутация, затронувшая нервную систему."

– Алексей, мне нужна встреча с вашим руководством. Экстренная встреча. У нас очень мало времени.

"Что-то произошло?"

– Зомби планируют нападение. Координированное нападение на все группы выживших. Если мы не объединимся прямо сейчас, через неделю нас просто не будет.

Долгая пауза в эфире.

"Принято. Встреча через четыре часа. Нейтральная территория. Координаты передаю в закрытом канале."

Я выключила радио и посмотрела на наших людей. В их глазах я видела страх, но и решимость. Мы знали, что час испытаний пробил. Вопрос только в том, выдержим ли мы его.

Глава 9. Тайна глушилок

Место встречи трёх групп выбрали в старом торговом центре на окраине города. Пустой, разрушенный, но с хорошим обзором и несколькими путями отступления. Если зомби действительно планировали что-то, мы хотели это увидеть заранее.

Я пришла с Михаилом и Анной. Сергей привёл Машу и ещё одного бойца. Представители "Маяка" прибыли в количестве пяти человек – видимо, они воспринимали встречу серьёзнее остальных.

Алексей представил своих спутников: доктор Жанна Сидорова – биолог, изучающий мутации; Виктор Крылов – военный аналитик; Елена Морозова – специалист по связи; и их лидер – профессор Андрей Николаевич Свиридов, бывший директор НИИ и фактический руководитель станции "Маяк".

Профессор оказался невысоким пожилым мужчиной с проницательными глазами и седой бородой. Говорил он тихо, но каждое его слово звучало весомо.

– Итак, – начал он, когда мы расселись вокруг импровизированного стола из досок и кирпичей. – Насколько я понимаю, речь идёт о серьёзной угрозе.

Я рассказала о наблюдениях Дениса, о зомби-разведчиках, о координированном поведении мутантов. Говорила подробно, не скрывая ничего.

– Интересно, – пробормотала доктор Сидорова. – Мы тоже наблюдали аномальное поведение заражённых. Но считали это случайными мутациями.

– Это не случайность, – сказал Виктор Крылов. – У нас есть данные за последние две недели. Зомби действуют по плану. Изучают наши патрули, запоминают расписание, ищут слабые места.

– Но как это возможно? – спросил Сергей. – Радиация должна разрушать мозг, а не улучшать его.

– Обычно – да, – ответила доктор Сидорова. – Но мы имеем дело не с обычной радиацией. В некоторых зонах города радиационный фон имеет необычный спектр. Возможно, это результат экспериментальных боеголовок, использованных во время войны.

– Экспериментальных?

– Разработки последнего поколения. Мы знаем, что и американцы, и мы работали над оружием, которое не только убивает, но и… изменяет. – Профессор Свиридов вздохнул. – Возможно, мы стали свидетелями успеха этих разработок.

– То есть зомби станут ещё умнее? – спросила Анна.

– Возможно. И опаснее. – Доктор Сидорова достала планшет с записями. – По нашим данным, интеллект заражённых растёт экспоненциально. Через месяц они могут достичь уровня развития животных. Через полгода – приблизиться к человеческому уровню.

– Но тогда… – начал Михаил.

– Тогда мы все мертвы, – закончил за него Сергей. – Зомби с человеческим интеллектом, но без человеческих ограничений… Это конец.

Наступила тяжёлая тишина. Каждый осознавал масштаб угрозы.

– Есть ещё кое-что, – сказала я наконец. – Елена Морозова, вы специалист по связи. Скажите, вы знаете что-то о глушилках?

Елена подняла глаза.

– Глушилках радиосигналов? Конечно. А что именно вас интересует?

– Я думаю, что они играют роль в том, что группы выживших не могли найти друг друга долгое время. – Я достала свои записи. – Посмотрите на карту. Все крупные группы находятся на значительном расстоянии друг от друга. И все они говорят об одном – о том, что их радиопередачи глушатся в определённых направлениях.

Елена внимательно изучила карту.

– Интересная закономерность. – Она что-то быстро считала на калькуляторе. – Если предположить, что глушилки размещены вот здесь, здесь и здесь, то получается идеальная схема изоляции групп друг от друга.

– Кто мог это сделать?

– Хороший вопрос. – Профессор Свиридов нахмурился. – Глушилки такой мощности требуют серьёзного оборудования и постоянного питания. Это не может делать случайная группа выживших.

– Значит, есть кто-то ещё, – сказал Сергей медленно. – Кто-то, кто хочет, чтобы мы оставались разделёнными.

– Или кто-то, кто готовится к захвату власти, – добавила я. – Пока мы воюем друг с другом или прячемся от зомби, они укрепляют свои позиции.

– У нас есть возможность проверить, – сказала Елена. – На нашей базе есть оборудование для пеленгации источников радиопомех. Можем определить точное местоположение глушилок.

– Хорошо. А пока… – Профессор Свиридов встал. – Пока нам нужно принять решение о объединении. Если угроза настолько серьёзна, как мы думаем, у нас нет времени на долгие переговоры.

– Что вы предлагаете? – спросил Михаил.

– Военный альянс. Немедленно. Объединение всех боеспособных людей под единым командованием. Создание укреплённых позиций. Совместное планирование обороны.

– А кто будет командовать? – спросил Сергей подозрительно.

– Совет трёх, – ответил профессор. – По одному представителю от каждой группы. Все решения принимаются консенсусом.

– А если консенсуса не будет?

– Тогда мы все умрём, – сказала я просто. – По отдельности и бессмысленно.

Снова тишина. Потом Сергей протянул руку.

– Согласен. Военный альянс.

Михаил пожал его руку.

– Согласен.

Профессор Свиридов положил свою руку поверх их рук.

– Согласен. Альянс трёх групп официально создан.

В этот момент мы услышали звук. Долгий, протяжный вой, доносившийся из разных концов города. Не человеческий, не животный – что-то среднее между ними.

– Что это? – прошептала Анна.

Доктор Сидорова побледнела.

– Это они. Зомби. Они… общаются. Координируют действия.

Вой повторился, теперь с других направлений. Это был сигнал. Команда.

– Началось, – сказал Виктор Крылов, хватаясь за оружие.

И он был прав. Война за выживание человечества только что началась.

Глава 10. Ночь длинных когтей

Атака началась на рассвете следующего дня. Не хаотичная, не случайная – точно спланированная военная операция.

Первыми ударили по аванпостам станции "Маяк". Зомби атаковали одновременно с трёх направлений, отрезая связь между главной базой и внешними постами. Координация была идеальной – никто из дежурных не успел передать сигнал тревоги.

Мы узнали об атаке только через час, когда Елена Морозова попыталась связаться со своими людьми и получила в ответ только тишину.

– Связи нет ни с одним постом, – доложила она, бледная от ужаса. – Ни с одним!

– Сколько у вас было аванпостов? – спросил Сергей.

– Семь. И во всех служили опытные операторы. Они не могли просто исчезнуть.

Но они исчезли. Или погибли. Что было гораздо вероятнее.

– Это отвлекающий манёвр, – сказал Виктор Крылов, изучая карту. – Они отрезают нас от источников информации, изолируют, а потом нанесут главный удар.

– По кому? – спросила я.

– По самой слабой цели. – Он посмотрел на меня. – По вашей группе. Семнадцать человек против организованной стаи зомби – это не бой, это бойня.

Михаил сжал кулаки.

– Наши люди не овцы. Мы умеем драться.

– Против таких зомби? – Виктор покачал головой. – Против тех, кто планирует засады и координирует атаки? Простите, но опыта борьбы с таким противником ни у кого из нас нет.

Он был прав, и мы все это знали. Старые правила выживания больше не работали. Зомби изменились, а мы всё ещё думали старыми категориями.

– Что предлагаете? – спросила я.

– Эвакуацию. Немедленную. Всех ваших людей на нашу базу. У нас есть укрепления, автоматическая система обороны, запасы.

– А как мы туда доберёмся? – спросил Сергей. – Пешком через половину города?

– У нас есть транспорт, – сказал профессор Свиридов. – Поезд.

Мы все посмотрели на него с удивлением.

– Поезд?

– Старый электропоезд, переделанный под дизельную тягу. Мы восстановили участок ветки метро от Сокольников до центра. Около восьми километров защищённого пути под землёй.

– Зачем вам понадобился поезд? – спросила я.

– Для экспедиций. Для доставки грузов. И для случаев вроде этого. – Профессор встал. – Поезд может вместить до ста человек с оборудованием. Одного рейса хватит для эвакуации всех групп.

– Но сначала нужно добраться до станции, – заметил Михаил.

– Ближайшая станция – Красносельская. Три километра от вашего убежища, пять – от лагеря Сергея. Если двигаться быстро и скрытно…

– А если зомби уже там? – перебил Сергей.

– Тогда мы все умрём, – сказала я просто. – Но у нас есть шанс выжить. Маленький, но реальный.

Решение приняли быстро. Времени на долгие споры не было. Каждая группа собирала только самое необходимое и двигалась к станции Красносельская разными маршрутами. Встреча на платформе через два часа.

Я вернулась в наше убежище бежала. По дороге слышала вой зомби – они приближались. Долгие, модулированные звуки, явно несущие информацию. Координационные сигналы.

Наши люди собрались быстро. За четыре года выживания мы научились реагировать на опасность мгновенно. Самое ценное – медикаменты, оружие, немного еды, документы и фотографии – поместилось в пятнадцать рюкзаков.

– А как же дом? – спросила Лена, оглядываясь на подвал, который четыре года был нашим убежищем.

– Дом – это не место, – ответила я. – Дом – это люди. А люди идут с нами.

Мы вышли через аварийный выход, тот, который Игорь прорубил в стене подвала ещё в первый год. Путь до метро лежал через руины жилого квартала – много укрытий, но и много мест для засад.

Первые два километра прошли спокойно. Слишком спокойно. Обычно в этом районе можно было встретить одиночных зомби, мародёров, иногда диких собак. Теперь здесь была мёртвая тишина.

– Они где-то рядом, – прошептал Денис, сжимая автомат. – Я чувствую.

Я тоже чувствовала. Не физически – мистически. Мёртвые в моих снах предупреждали об опасности. Я видела тени, двигающиеся параллельно нашему маршруту. Не видела глазами – видела сердцем.