Столкновение директивы номер 143

– Это… очень похоже на обезличивание. Я то думал вы позиционируете себя одной большой семьей и все такое…

– Совсем нет, мы, как правило, держимся друг к другу достаточно холодно и на расстоянии. Обезличивание вынужденная необходимость, не дает возможности привязаться. Это тяжело знаешь ли… каждый из нас, рано или поздно, вынесет другому смертельный приговор… А насколько это может быть эффективно, если вы имеете какие-то связи или близкие отношения? Меченые несут свое тяжкое бремя с достоинством. Поверь мне, мир явно не будет готов столкнуться с морально сломленным меченым.

– Так все-таки, большая сила несет за собой большие последствия?

– Всегда легче видеть лишь одну сторону медали. Я прекрасно осведомлена об отношении особой гвардии к меченым и совсем не удивилась, когда узнала, что ты придерживаешься подобного мнения.

Молодой человек тяжело вздохнул, взяв своеобразную короткую паузу в их диалоге. Она ему несомненно требовалась, дабы продумать свои ответы, в отличие от Эрнесты, судя по всему. Ведь отвечала девушка всегда без промедлений.

– Теперь считаешь меня неблагодарной сволочью?

– Я считаю, что любые комментарии в свой адрес в уничижительной форме это плохо. На самом же деле совсем не важно, что я думаю о вас, важно, что вы думаете сами о себе.

– Я уже не знаю… – сдался Марс, экспрессивно всплеснув руками. – Я устал и ужасно запутался. Все становится только сложнее…

– Распутывать очень сильно затянувшиеся узлы всегда сложно. Станет легче, но позже. – Эрнеста же, в отличие от него самого оставалась совершенно спокойной, разумно продолжала держать строгое профессиональное лицо. – И я напомню вам, что никто не говорил, что будет легко.

Марс внимательно уставился на девушку, сейчас он испытывал целую смесь эмоций, которые его ужасно путали. Он злился, на себя, на Эрнесту, на всю свою жизнь, на своего брата, он испытывал стыд и вину и совсем не знал, что с этим делать. Эрнеста сидела близко к нему, но была ужасно далека, как были слишком далекими их миры. Марс вдруг почувствовал себя невероятно одиноким.

– То, о чем мы действительно должны говорить, это о моей ноге, разве нет? – его голос непривычно захрипел, с потрохами выдавая тот факт, что он пытается психологически закрыться.

– Нет. Нам вовсе не обязательно говорить о вашей ноге…

– Тогда что тебе от меня нужно?

– Мне? Совсем ничего. Это нужно тебе. Разобраться в себе и своих чувствах, распутать этот плотно сплетенный клубок собственного непонимания, перестать обесценивать себя и свои достижения, перестать бежать от себя и своих мыслей, воспоминаний, чувств и наконец то начать заботиться о себе, ведь никто другой за тебя это не сделает… ты не слушаешь меня.

– Слушаю…

– Но отказываешься слышать. Почему?

– Я не знаю…

– Что, задела твое хрупкое эго?

Марс ничего не ответил, лишь зыркнул на нее как на врага и сложил руки на груди в защитном жесте.

– Просто ответь мне.

– Ты же просто так никогда не отстанешь, я правильно понял?

– Вывод про мое упрямство был максимально верным, – Эрнеста невесело усмехнулась, но взгляд оставался требовательным и крайне настойчивым.

– Это… да как мне вообще в таком признаться?

– Признаться в чем?

– В том, что на твоем фоне я выгляжу полным ничтожеством… пустышкой… – Марс и сам не ожидал, что вдруг выдаст что-то столь сокровенное и теперь ему предстояло побороться с собственным чувством стыда и недовольства.

– Вам не комфортно рядом со мной из-за этого?

– Не в тебе дело, не лично. Скорее в меченых в целом.

– Поясните мне пожалуйста.

– Это запутанно и странно…

– Так давайте распутаем, расскажите мне все, – неугомонного настаивала девушка, что уже доводило до скрежета зубов.

Марс некоторое время еще помедлил, вначале не решаясь сказать, потом пытался наиболее грамотно сформулировать свою мысль.

– Меченые… свалились на голову, как снег в середине июля… переломили ход войны, ну прям таки герои, которые не носят плащи, – молодой человек глянул на психотерапевта прямо, страдальчески скривив брови. – А как же все те люди, которые сражались и погибали ранее? Про них все просто забыли… имеет ли смысл заботиться о жертвах других людей, когда есть солдаты, которые могут и вовсе жертву не приносить… – Марс замялся, потому как это было не совсем то, что он хотел сказать, от того поспешил исправиться. – Не такую, как мы приносили ранее… когда нас отправляли просто на убой как пушечное мясо, чтобы дать возможность эвакуировать мирное население. Пойми меня правильно, я прекрасно осознаю, что без меченых, вполне вероятно, от человеческой цивилизации уже могло ничего и не остаться…, но разве не меченые, в результате выиграли от столкновения больше всего? У вас отличное финансирование, когда все те, обычные солдаты, которые вернулись на гражданку по инвалидности или в связи с ранениями, получают мизерные пособия. Вон какие центры для вас выстраивают, с высококвалифицированным персоналом и супер современным оборудованием. А на сколько велика вероятность того, что я бы попал сюда, не случись недоразумения с тобой? Да никакой, у обычных вояк нет такой возможности. Но не вы одни сражались в этом столкновении…

– Вы считаете это несправедливым?

– Конечно я считаю это несправедливым! А как иначе? Но… я не в праве думать о чем-то подобном и начинаю чувствовать себя просто ужасно, когда это происходит… я не смею обвинять в чем-то меченых, не должен злиться на них, особенно после того, что узнал об отряде Альфа от тебя и Гидеона… и из-за этого меня словно разрывает изнутри!

– Проще было винить нас во всех грехах?

– Да… – сокрушенно признал Марс, чувствуя, как это неприятное накатившее чувство неопределенности и беспомощности начало наконец отступать. – И мне ужасно стыдно из-за этого. Я чувствую иногда, что смотреть то на тебя не достоин…

Марс нервно сглотнул, теперь он не смотрел на девушку, в этот момент не следил за ее реакцией, предпочитая теребить старый ремешок от часов. Молодой человек был расстроен и чувствовал себя ужасно, но держать в себе все это, уже не было сил. В своей голове он неминуемо представил неприятный сценарий того, что его выгоняют с позором из центра, за сказанные им слова, что ему бы очень не хотелось. А все из-за этих двоих.

Семейство Декард слишком стремительно ворвалось в его жизнь и даже, если он жалел по началу о столь щедром подарке, вдруг свалившимся не него сверху, то сейчас он благодарен за то, что они смогли окрасить его серые будни новыми красками и впечатлениями, словно ему дали наконец почувствовать вкус жизни. И он не мог теперь не корить жестокую судьбу и иронию, за то, что у его брата какие-то неясные терки с Эрнестой, а он никаким образом не может разобраться что же все-таки произошло между ними.

– Какой вы видите выход из этой ситуации?

– Выколоть себе глаза? – он коротко глянул на Эрнесту и опустил глаза обратно.

– Как радикально, но я не об этом. И если что, я совсем не против, что бы вы на меня смотрели. Могу выдать письменное разрешение, если хотите.

– Обойдемся устным…

– Вы злитесь на меченых, но не разрешаете себе прожить эту злость, считая ее неправильной. Вы чувствуете несправедливость к себе, вы бы хотели больше признания?

– Я… не уверен… я не в праве…

– На сколько эффективным будет признание другого человека или общества, когда ты сам для себя такой милости не делаешь?

Марс нахмурился и посмотрел на девушку с сомнением.

– Что ты… что ты имеешь в виду?

– Твоя ситуация очень похожа на незакрытую потребность. Мы люди, с этими незакрытыми потребностями постоянно попадаем в одну и ту же ловушку. Почему-то ищем возможности их закрыть во внешнем мире, только усилий других людей никогда не будет достаточно. Все, что нам, все что тебе, нужно, находится внутри. Ты не насытишься, пока сам для себя это не сделаешь. Не насытишься любовью, пока не полюбишь себя сам, не насытишься чужим вниманием, пока не начнешь оказывать внимание себе сам, не насытишься признанием, пока сам себя не признаешь. Это достаточно элементарная когнитивная ошибка сознания. Пока внутри есть вера, что ты не достоин этого, другие всегда будут оказываться лжецами.

– И… и что мне по-твоему нужно сделать?

– Здесь нет сложного решения, нет формулы или идеального рецепта. Прими и признай себя.

– Вот так просто? – он недоверчиво усмехнулся.

– Ты удивишься насколько это просто в результате, и на сколько это кажется сложным сейчас. Признавай и принимай себя каждый день и твоя потребность в этом наконец начнет заполняться. Просто потому что ты достоин любви, признания, заботы и внимания. Всего этого достоин каждый из нас по определению.

Марс нетерпеливо облизал свои пересохшие губы и отрицательно замотал головой, совсем не веря словам девушки.

– Почему нет? Что вас пугает в этом?

– Это словно… словно… я просто сдамся…

– Сдаваться тоже иногда нужно… если биться головой о глухую стену, за которой ничего нет, ты не получишь ничего кроме разбитого лба…

– Я в корне не согласен с тобой, – нахмурился Марс, чувствуя, как внутри слово нарастает паника, он хотел ощетиниться, словно раздраженный пес, подняться на дыбы. – Ты мне сейчас предлагаешь смириться? Смириться с положением вещей? Может быть смириться с тем, что мне должны ампутировать ногу? Смириться с тем, что произошло, с тем что я участвовал в столкновении?

– Нет Марс… ты не верно все понял…

– Я все прекрасно понял! Но учти, я же буду вылитый братец! Вот кто-кто, а он то быстро смиряется с положением вещей и очень неохотно получает новый опыт, предпочитая из раза в раз наступать на одни и те же грабли. Алек точно не выжил бы в столкновении и, наверное, давно бы уже позволил ампутировать себе ногу, продолжил бы упорно делать вид, что ничего не случилась и его жизнь вовсе не изменилась. Но я так не могу… я не умею … я…

– Именно сейчас не нужно сдаваться, не нужно смиряться, я не совсем этого от тебя требую. Принятие, к сказанным тобою словам, имеет опосредованное отношение. Необходимо принимать ход вещей, которые не можешь изменить. Все должно быть в меру, слишком не адаптивно упорствовать там, где уже невозможно что-либо сделать…, но ты можешь отойти в сторону, успокоиться, подумать, принять тот факт, что стена перед тобой не сдвинется от того, что ты бьешься о нее головой и пойти искать другой путь. Бывает и такое, что рядом находится рычаг, который ее поднимет.

Молодой человек не сразу ответил, все пытался унять панику со смесью гнева, клокочущую в горле, а потом нутро как-то притихло и заскулило словно побитый пес.

– Я все делаю неправильно, да?

– Это помогает нам учиться, неправильные решения и просто ошибки. Негативный опыт, это тоже опыт.

Между ними на некоторое время повисла тишина. Марсу необходимо было все обязательно как следует обдумать. И что-то вроде как встало на свои места, но общая картина казалось еще немного запутанной.

– Что случилось между тобой и моим братом?

– Мы не будем это обсуждать…

– Почему? Я хочу понять, что произошло, я хочу попробовать помочь!

– Себе помоги Марс! – огрызнулась Эрнеста чересчур эмоционально и резко дернулась со своего места, ее суровый взгляд не сулил ничего хорошего.

– Скажи мне что он сделал…

– Тебя это не касается и на этом закончим, – Эрнеста сказала, как отрезала и направилась к выходу, но Марс достаточно шустро ухватился за свой новый костыль-канадку и перегородил ей дорогу, уперевшись спиной в дверь. Судя по лицу девушки, она этого не ожидала.

– Я хочу услышать, что он сделал… – настаивал Морро, вот и настал его черед проявить излишнее упрямство.

– А если не скажу, будем вдвоем тут ночевать?

– Ужасно заманчивое предложение знаешь ли.

– Тебе не стоит злить меня, Марс… – тон Эрнесты стал до ужаса холодным, пронизывая до костей острыми ледяными иголками. – Я ужасна в гневе…

– Я знаю… я уже испытал твой гнев на своей шкуре, разве нет? Сейчас я хочу взять ответственность за поступок своего брата, каким бы он ни был…

– Ты не можешь этого сделать, Марс. Ты несешь ответственность только за свою жизнь.

– Я знаю, что давал слишком много поводов в себе сомневаться, но дай мне шанс понять и решить все, пожалуйста. Эрнеста… пожалуйста…

Эрнеста в ответ отрицательно замотала головой, не обращая совершенно никакого внимания на мольбу в его голосе и давая понять тем самым, что не собирается продолжать этот разговор. Она выглядела серьезно, строго и непреклонно.

– Пожалуйста… это съедает меня изнутри. Что тебе нужно от Алека? Что… что между вами… было… – голос Марса неожиданно просел, почти перешел на хрип, он чувствовал укол странной и глупой ревности. – Что случилось?

– Я уже сказала, что не намерена это обсуждать с тобой и не поменяю своего решения!

– Вы были любовниками? Он некрасиво поступил с тобой? Он бросил тебя? Обманул? Ну что? Что он сделал?

– Хватит Марс! Между ним и мной ничего не было и все это так или иначе тебя не касается. Просто прими это, прими вещи, которые не можешь изменить и которые не имеют к тебе никакого отношения!

– Что значит не касаются меня? Он мой брат, это так или иначе касается меня! Я не могу просто пустить это все на самотек… Что ты хочешь от Алека? Хочешь призвать его к ответу? Может отомстить? Что? Сделай это со мной… получи свою компенсацию, но от меня… разве этого будет не достаточно?

Эрнеста ничего не ответила, попыталась лишь испепелить Марса гневным взглядом, но не вышло, он стоял стойко. Поэтому девушка, через чур спокойно, что даже настораживало, развернулась и направилась в глубь комнаты, чуть позже Марс понял, что она проследовала к окну. Эрнеста открыла ставни на распашку.

– Что ты делаешь?

– Я выберусь через окно, раз ты не пускаешь меня через дверь, – спокойно сообщила девушка и забралась на подоконник.

– Стой, Эрнеста, не делай глупостей. Тут третий этаж… – непонятная паника подступила к горлу. Марс и сам не подозревал, что вдруг столь остро отреагирует и испугается. Испугается за меченую? Какой абсурд!

– Мне не впервой, если что, – огрызнулась девушка, судя по всему, полная решимости и уже свешивая ноги через окно на улицу.

– Стой, стой, стой… подожди… – нервно забормотал молодой человек, чувствуя, как вспотела шея и ладони. – Это ужасно ставить такие кошмарные ультиматумы. Я сейчас отойду от двери…

– Но я уже передумала и не хочу, через окно будет быстрее.

Он не смог распознать, серьезна ли девушка сейчас или просто издевается, проявляя излишнее упрямство и вредность.

– Хватит Эрнеста… пожалуйста спускайся… извини меня ладно? За что ты со мной так жестока?

– Я то с тобой жестока? – прорычала девушка, повернувшись к нему полубоком. – А сам ты к себе не жесток, а Марс?

Девушка слезла обратно на кафельный пол, отчего Марс почувствовал облегчение. Хотя ее полный ярости вид не сулил ничего хорошего, судя по всему, он умудрился вывести ее из себя. Что же, можно считать, что сегодня они прям таки квиты. Эрнеста подошла к нему в плотную и не сильно, но чувствительно толкнула в плечо.

– Какого вообще хера, Морро? Решил положить себя на алтарь чужих преступлений? Ты кем себя возомнил? Богом, готовым взять на себя чужие грехи?

– Вовсе нет…

– Тогда, какого ляда ты решил, что твоя жизнь почему-то менее ценна, чем жизнь брата?

Марс не ответил, лишь продолжал в смятении хмуро смотреть на Эрнесту.

– Нет ответа? Тогда будет твоим гребанным домашним заданием!

Девушка резко обступила молодого человека и шумно выскочила вон, громко и с силой захлопнув за собой дверь. Марса вдруг посетила мысль, что он опять все испортил.

– Как говориться… хотел, как лучше, а получилось, как всегда – сокрушенно пробубнил Марс самому себе.

Эрнеста влетела в свой кабинет, как самый настоящий ураган, даже не обратив внимание на ожидающего ее там отца. Да и он сам, сразу приметив состояние дочери, предпочел хранить молчание, притворится ветошью и как-либо не отсвечивать для собственного благополучия. Давненько Гидеон не видел у Эрнесты столь гневный эмоциональный фон. Обычно это заканчивалось вызовом на изнурительный спарринг. А доктор Декард и без этого достаточно изнурен, поэтому и выбрал крайне осторожную тактику общения с продолжительным периодом ожидания, несмотря на любопытство. Что у нее там такого произошло? Девушка некоторое время беспокойно металась по комнате, без какой-либо цели, словно дикая кошка, чуть ли не рыча от негодования.

– Обычно я у Марса спрашиваю, как все прошло, – крайне осторожно, даже опасливо заговорил Гидеон, когда Эрнеста наконец подуспокоилась и усевшись за свое рабочее место, замерла. – Не думал, что и тебе это нужно.

Девушка искоса зыркнула на него с хмурым прищуром, который не сулил ничего хорошего.

– На спарринг нарываешься? – хрипло, словно рыча, уточнила она, подтверждая все догадки Гидеона.

– Упаси Боже! – взмолился он шумно. – Пожалей своего старика, ладно?

– Этот старик, – фыркнула Уроборос в ответ, не спуская с отца внимательного и все такого же хмурого взгляда. – Покрепче многих будет и много кому еще фору то даст.

– Не преувеличивай…

Эрнеста тяжело вздохнула и вдруг смягчилась, словно этот вздох помог ей сбросить напряжение. Она привычным движением, достаточно устало потерла переносицу.

– Что-то случилось? – решился уточнить мужчина и осторожно подошел сзади, опустив свои руки дочери на плечи. Уже совсем не привычно, она уложила свою небольшую ладошку поверх отцовской, что скорее заставило его напрячься, ведь обычно она резко дергала плечами, сбрасывая и не принимая его заботу. Гидеон непроизвольно нервно сглотнул комок в горле.

– Он бесит меня… – выдохнула девушка без намека на раздражение, скорее как-то обреченно.

– Подозреваю Марса имеешь ввиду? – уточнил он, аккуратно разминая девичьи мышцы шеи и плеч, которые казались ужасно напряженными.

– В точку попал…

– Мы можем выгнать Марса, правда это его убьет скорее всего, в самое ближайшее время…

– Я уже взяла ответственность… так что не вариант.

– Ты сама же усложняешь себе жизнь… – философски заключил отец, прилагая немало сил для того, чтобы разбить мышечные зажимы. У Эрнесты были крепкие плечи и сильное, подвижное тело. Она словно была создана для того, чтобы стать идеальным меченым. Гидеон вдруг подумал, это ведь забавно, тот факт, что подобные детали тесно коррелируют с количеством диссонанса. Например, у женщин обычно диссонанс чуть выше, чем у мужчин и чем менее мужчина подвижен, чем он крупнее, тем диссонанса меньше. Разлом предпочитает ловких и небольших представителей рода человеческого, компенсируя недостаток физической силы своим не слабым благословением и поистине чудовищной мощью. Эрнеста, устало прикрыв глаза, начала хмурить брови и морщить нос из-за не самых приятных ощущений, но не останавливала отца. Словно физическая боль сейчас поможет ей избавится от душевной. Так то достаточно рабочий, но не совсем здоровый механизм.

– Я не знаю, что делать, – вдруг призналась девушка.

– Нет, знаешь, – уверенно возразил отец. – Ты всегда знаешь, что делать, просто пока не поняла этого.

– Я не знаю какую тактику общения к нему подобрать…

– Не накручивай себя, ты уже выбрала эту тактику, разве нет? И достаточно успешную, Марс расположен к тебе, и я даже сказал бы, что он доверяет твоему мнению.

– Я повела себя неправильно с ним, не как профессионал… разозлилась как дура!

– Нельзя быть все время правильным, помнишь? Ты все такой же человек, только немного необычный, но все же человек, а значит ошибаться все еще можешь.

– У тебя на любое мое слово аргумент найдется, да? – сдавшись выдохнула девушка и наконец позволила себе немного расслабиться. Она подняла голову, посмотреть на мягкий и заботливый лик Гидеона, который вел себя как идеальный отец со своей потрясающей и действительно рабочей поддержкой.

– Что Я могу сказать? Я хорош в своем деле! А тебе стоит признать, что ты просто хотела поныть.

– Ныть иногда тоже нужно и даже полезно, знаешь ли! Помогает успешно избавляться от ненужных эмоций.

– Тебе виднее, ты здесь психотерапевт. Но что до злости, – спустя короткую паузу добавил Гидеон слегка наклонившись к дочери и понизив голос почти до шепота, словно собирался выдать какую-то страшную и очень личную тайну. – Марс просто не безразличен тебе, не так ли?

Девушка резко выпрямилась и выбралась из-под рук отца, озарила его взглядом смеси наигранного недоумения, удивления и раздражения, но легкий румянец смущения на щечках скрыть не смогла.

– Вот тут я вообще отвечать ничего тебе не буду! – фыркнула она и попыталась спрятать собственное лицо. Но Гидеону и не требовался ответ, ее реакция сказала все за нее более, чем понятно и красноречиво. Мужчина лишь выставил вперед открытка ладони, в дружелюбном жесте и заулыбался.

– Конечно, конечно… – шутливо выдал меченый.

– И вообще! – совсем потеряв былое спокойствие, заговорила Эрнеста чуть ли не заикаясь от возникшего волнения и смущения, – У меня много работы! Я хочу посмотреть старые дела, связанные с последним инцидентом. Так что не мешай мне! Ты вообще по делу пришел или как?

– Просто хотел сообщить, что Ворон наконец в стабильном состоянии и идет на поправку, – невозмутимо ответил Декард старший, не убирая все понимающую улыбку с лица.

– Отлично! – экспрессивно, но скорее равнодушно ответила девушка, только лишь для того, чтобы у мужчины больше не осталось мотивов находится здесь, и он поскорее исчез. – А теперь, господин Декард, покиньте мой кабинет.

Гидеон ничего не ответил, лишь кивнул, хотя его кивок был уже похоже на короткий поклон, и все еще держа руки в положении открытых ладоней, словно показывая, что совершенно безоружен и согласен на все, ретировался.

Эрнеста, наконец выпроводив отца, еще некоторое время стояла уперев вытянутые руки в закрытую дверь собственного кабинета, низко склонила голову, пытаясь привести мысли в порядок и унять гулко бьющееся в груди сердце.

Это было глупо считать, что никто не заметит ее особенного отношения к Марсу, которое становилось все более очевидным. Но по правде говоря, она и сама не могла понять почему так выделяла его среди остальных, по крайней мере синдрома спасателя девушка у себя ранее не замечала. Хотя если взять в расчет, что она так долго провозилась с Обсидианом, то и дело спасая его шкуру и даже из петли вытаскивая, то может и есть в голове нечто подобное, чисто спасательское.

– Какая-то совершенно идиотская рекурсия, когда психотерапевту нужен свой психотерапевт… – обреченно вздохнула Эрнеста самой себе, легонько ударилась лбом о деревянную поверхность двери для пущей уверенности и наконец вернулась за рабочий стол. Она приняла решение не мучить себя и отвлечься, тем более, что ей явно было чем заняться. Все-таки Уроборос не соврала отцу, у нее действительно были намерения просмотреть старые дела, тесно связанные с нынешними обстоятельствами, в почти пустой и слепой надежде зацепиться за что-нибудь стоящее или выискать ниточку, которая приведет ее к долгожданной разгадке.

Сейчас вся информация находилась в электронном виде, скопированная на несколько разных носителях, для надежности, обновляемая чуть ли не регулярно. Да и виртуальные, они же облачные, хранилища никто не отменял. Изобретение цифрового поколения были весьма удобными и в случае правильного использования, а также при необходимом вливании денег, являлись весьма надежно защищенным способом хранении информации. В Управление то сомневаться не приходилось, там были и соответствующие ресурсы и уж тем более возможности. Угроза директивы номер 6 все еще существует, да и память о событиях, таких как «метеорит Вельзевул» достаточно свежа, а значит и в Управлении, и в его финансировании есть смысл, в первую очередь стратегический.

Эрнеста пробежалась глазами по хорошо знакомым строкам, это дело она уже знала наизусть, чуть ли не до самой последней запятой. Сейчас, можно сказать, что отец вновь оказался прав, уже и удивляться не стоит, у хитрого красного лиса будто есть план на любые случаи жизни. Живой Морган, без сомнения, мог оказаться важным ключом к разгадке всех непонятных обстоятельств этого дела, но и его смерть дала определенные ответы. Получалось, что жертв некорректного пробуждения могло быть далеко не три, как официально считается на данный момент, а на много больше. Просто в результате, от них ничего не осталось, как это случилось с Морганом. По крайней мере рядом с первым неизвестным, чью личность так и не смогли определить, находилась целая кучка металлического песка Разлома, коим могла быть и другая жертва, с учетом последних вводных данных. Ирдис и Ирдис, никто его даже изучать тогда не стал, находясь в полной уверенности, что иных вариантов и быть не может, просто убрали поскорее от греха подальше. Тогда это посчитали рядовым несчастным случаем. Крайне редко, но случалось, когда люди обнаруживали нилимов одиночек. Хотя даже тогда это был достаточно необычный случай, в плане того, что подобные нилимы прячутся в укромных местах и свои убежища покидают лишь при угрозе обнаружения, обычно для быстрой, неожиданной и смертельной атаки. Плюс не стоит забывать, что шансы справиться с уровнем такой опасности обычному человеку, получившему представления о самообороне лишь из старых школьных уроков ОБЖ и им сопутствующих, шансы совершенно нулевые. Прибавить еще кучу разных факторов, эффект неожиданности, первое впечатление, это немаловажно для тех, кто видел этих тварей лишь с экранов телевизоров, а еще ступор, продиктованный чудовищным диссонансом Разлома, и спасти собственную жизнь становится совсем уж безнадежным предприятием. Так что смерть подобного Моргану, в сложившейся картине представленных обстоятельств, выглядела на много более логичной и реальной. Из всего этого вывод напрашивался один, что иные варианты есть и может даже до сих пор совсем не известные Управлению. Даже сейчас с этими мыслями было достаточно непросто свыкнуться, звучало все крайне бредово и безумно.