Столкновение директивы номер 143

Chris Vera Tatem

Столкновение директивы номер 143

Пролог + 1 глава

Пролог.

Он возвел руки к небу, окунаясь в чужое, фанатичное и кажется совершенно бездонное вдохновение. Хотя в помещении небольшого актового зала, вовсе и не было неба, лишь обветшалая крыша, которая так и стремилась упасть прямо на головы присутствующим там людям, предостерегающе ссыпая побелкой. Ни уюта, ни уж тем более подходящей атмосферы, от старого и потрепанного здания, в почти заброшенном молодежном центре, ждать не стоило. Здесь все пропахло затхлым запахом старости, стагнации и серой безысходности, хотя ничего более и не стоило ждать от очередного захудалого городишки. Как не прискорбно, но это была уже почти привычная картина, порядком уже осточертевшая.

Но Он успокаивал себя, все с чего-то начинали. А Ему было прекрасно известно, на собственном опыте, что истину, которую Он нес, не так легко принять. Люди будут отчаянно защищаться от Его слов и стремлений, хотя Он и желает для них только самого лучшего. Поэтому сейчас, Его жест, может и казавшийся когда-то глупым, на данный момент оказался как никогда кстати. Получалось руки Его, с онемевшими и почерневшими кончиками пальцев, обращались не столько к небу, сколько к самим людям, что так отчаянно искали в Его словах спасения и жаждали вкушать истину, слетавшую с праведных уст.

Присутствующие отреагировали бурными овациями и возгласами на этот жест, придавая центральной фигуре, на небольшой и шаткой на вид сцене, уверенности. Хоть и выглядел Он странно, облаченный в темный балахон. Подобные одеяния скорее вызывали подозрения. Но стоило Ему заговорить, как все становилось на круги своя. Его голос был тем, что озвучивал саму истину, нет, скорее Его голос был непосредственно самой истинной.

– Мир несомненно изменился, это было неизбежно после произошедшего, – сообщил мужчина мягким, но властным голосом, который словно обволакивал своего слушателя. – Но люди не поспевают за этими изменениями. Чернота пришла изменить нас, и мы не должны сопротивляться. Они, это улучшенная версия нас!

Ему не требовалось уточнять, о чем идет речь, все и так прекрасно знали и если бы не были с Ним согласны, то и не пришли сегодня. И ничего страшного, даже если их присутствие обусловлено далеко не только желанием послушать Его праведные речи. Каждый из них имел собственные дополнительные мотивы и стимул, который Он же сам и дал им когда-то. Он прекрасно видел, по плохо сфокусированным глазам с расширенными зрачками, что разум, собравшихся здесь людей, затуманен. Но в том не было ничего страшного, ведь все в этом мире познается в сравнении, и чтобы увидеть ясную истину, необходимо пройти через густой туман невежества и непонимания. Все они слепцы, которых ждет долгожданное прозрение. Разве небольшое зло, не может быть оправдано благими намерениями?

Толпа бурно возликовала, когда Он обвел их рукой. Их реакция была уже почти предсказуемой и скоро станет совсем привычной. Радостные крики, отчаянные мольбы, упрямые просьбы, громкие аплодисменты смешались в одну сплошную и безумную какофонию. Толпа раболепила перед Ним за Его речи, за Его старания и дар, готовая бросится ниц к ногам.

– Мы должны быть благодарны нашим ангелам! – вновь зазвучал Его голос, и толпа утихла, внимательно ловя каждое слово, словно загипнотизированные. – И пусть у них нет крыльев и тела их черны, как смоль, но они несут нам благословение, благословение через свою черноту. Помните, что для того, чтобы начать ценить свет, необходимо познать тьму… путь к свету лежит через тьму…

Он сделал шаг слегка назад и в сторону, тут же, словно его действия были неким условным сигналом, на сцену вывели худого и изможденного человека, на вид будто смертельно больного. Его безвольное тело, что содрогалось в мелких судорогах, практически тащили под руки. А когда отпустили, парень сразу кинулся к ногам своего мессии, ухватившись за светлые брюки. Мужчина глянул на него предостерегающе холодно, но быстро смягчил свой взгляд, ведь несчастный, отчаянно рыдая, молил исцелить его. Мог ли Он отказать страждущему в столь горестной просьбе? Любой другой бы непременно отвернулся от несчастного, но только не Он.

– Сын мой, – заговорил Он мягким, почти шепчущим голосом, опускаясь на согнутые ноги перед ним. Зал совсем замер и затих в желании расслышать то, что Он скажет, какой вердикт вынесет. Мужчина взял осунувшееся лицо молодого человека с впалыми щеками в свои широкие ладони, почти любовно и ласково, чтобы направить его влажные глаза на себя. – Исцелит тебя лишь свет. Я покажу путь и дарую тебе свет, но нужно впустить в себя еще немного тьмы. И если ты будешь сильным, свет непременно примет и исцелит тебя, преобразит в лучшую версию себя самого. Просто позволь этому случиться…

Молодой человек в знак согласия самозабвенно закивал, готовый уже практически пускать слюни. Тогда «мессия» выпрямился, протянул руку назад и под тихие бормотания толпы, что скорее походили на похоронное пение, а они лишь вторили друг другу в унисон одно единственное слово – «исцеление», Ему принесли непрозрачный бокал. Лишь Он сам знал, что влили туда. Мужчина, преисполненный величественным благородством, склонился к страждущему и протянул тому бокал, словно наполненный самой тьмой.

– Пей, – Его голос не звучал требовательно, это был не приказ, он все еще предполагал выбор, но несчастный уже все решил для себя. – Отдайся же ты этой тьме…

Чернота в бокале пугала страдальца не так сильно, как ноги, что отказывались слушаться. Отчаянно он приложился к бокалу губами, под внимательным и прохладным взглядом пугающих черных глаз своего «пастора», если Его можно было так назвать. Сделал несколько жадных глотков чего-то вязкого и безвкусного, что тотчас же разлилось по телу приятной теплотой.

Ситуация изменилась крайне быстро. Тело молодого человека выгнулось дугой в болезненном спазме, перевернулось на спину и затряслось на деревянном полу. Забилось в бешеном припадке, ударяясь всеми конечностями о деревянный настил сцены. Неприятное, но уже привычное зрелище самой настоящей агонии.

– Его разум во тьме, пока тело принимает изменения, – успокоил людей Он. – Вам нет нужды беспокоиться, несчастное дитя не испытывает боли.

И люди верили Ему, несмотря на то, что происходило на сцене. Как корчилось тело, широко открывая рот в немом крике, ведь горло его так же сдавил спазм.

Он сразу приметил то, что приступ в этот раз кардинально отличается и замер в предвкушении. Перед этим выступлением Он вновь изменил формулу. Он менял формулу уже такое бесчисленное количество раз, что не рассчитывал на иной результат. Но вот теперь Он почти ощутил вкус самого настоящего успеха. Наконец то и Его коснется долгожданный свет, о котором Он так много говорит.

Глава 1

Это не так легко теперь, вдруг окунуться в спокойствие и безмятежность. Оно неожиданно стало ужасно чужеродным и даже непонятным. Лишенный весомой ответственности и множества обязанностей, Марс Морро чувствовал себя некомфортно в окружении обычного человеческого быта. Когда ты там, на поле боя, в пылу драки и битвы, почти ничего не имеет значения, кроме выживания, подчас исключительно собственного. Там нет места лишним мыслям, тревогам и теперь, оказавшись в столь спокойной атмосфере, столкнуться с ними оказалось тем еще испытанием, к которому демобилизованный капитан был категорически не готов.

Марс вернулся из госпиталя в свой родной город, потрепанный столкновением и с серьезным ранением ноги, с которым никто ничего не может сделать. Фактически капитана просто вышвырнули, списали как бракованного, потому что перестали нуждаться в таких как он, ведь теперь есть более эффективная замена и возвращать его в строй не было необходимости. Парень смертельно устал, в первую очередь морально, и был вымотан всем произошедшим. Столкновение директивы номер 6 наконец подходило к концу, если происходящее сейчас, можно было бы назвать завершением. Но даже если не брать в расчет ранение, то его все равно в скором времени отправили бы на гражданку. В бою обычным солдатам больше нет места, нынче там хозяйничают так называемые меченые. И это не плохо, очень неплохо, теперь армии не приходится жертвовать целым взводом солдат, чтобы два других отвести на перегруппировку. В какой-то момент ситуация на континенте даже начала казаться безнадежной, столкновение словно было заранее проиграно, против подобных могущественных существ неизвестного происхождения. Они выбрались из-под земли целыми полчищами, словно из недр самого ада и чуть не лишили человечества даже самых крохотных шансов на существование. Чудовищ прозвали нилимами и теперь это была не просто страшилка на ночь детям, это была реальность, в многократно хуже любых, даже самых страшных легенд и хорроров.

Марс прибыл на вокзал в ожидании радушных и крепких братский объятий, но в место этого несколько часов к ряду скучающе проторчал в комнате ожидания, надеясь на появление своего старшего брата, который обещал его непременно встретить. Перелет и не близкая дорога на поезде было и без того весьма утомительным предприятием, а долгое ожидание после, так и грозило прикончить капитана окончательно. Усталость надежно поселилась в его теле и разуме, открывая невиданные грани собственного характера, такие как беспомощность и полное отсутствие желания как-либо себе помогать.

На телефонные звонки родственник так же не отвечал, что начинало уже походить на настоящее издевательство с его стороны. По этой причине, молодому человеку пришлось действовать самостоятельно. Хотя и ожидали его совершенно элементарные вещи: вызывать такси и управиться с личными вещами, коих было не столь много. Но с учетом всех обстоятельств, любые, даже самые простые действия усложнялись чуть ли не в разы, к тому же еще и вызывали какой-то неясный страх. Ведь ходил он лишь на одной ноге, стараясь не тревожить ту, что сильно покорежило осколочным ранением, даже если сейчас особой необходимости в этом не было. Управляться с костылем-канадкой Марс только учился, поэтому, по привычке, использовал обычные, хотя это и было в разы неудобнее и утомительнее. Да и вообще, он давно мог бы уже облегчить свое передвижение, ведь легкое касание ноги при ходьбе, его никак не беспокоило, а уж небольшая нагрузка была более чем терпима, и даже, судя по словам врачей, вероятно желательна. Хотя огромное количество споров на этот счет в госпитале, не внушало Марсу особого доверия. Тем не менее, капитан не злился на своего брата, пока не злился. Внутри него зияла глубокая, нематериальная черная дыра невероятно большого масштаба, которая пожирала все чувства. Смертельно хотелось забыться и перестать чувствовать себя на полпути к инвалидному креслу, перестать ежесекундно страдать от мучительной боли, перестать видеть сочувствующие взгляды окружающих и просто отдохнуть.

Нога почти безостановочно ныла и постоянно напоминала о своем бедственном положении, а врачи не давали никаких прогнозов, лишь исправно выписывали ему обезболивающее, которое, иногда, совсем переставало действовать. Он уже всерьез подумывал увеличить их принимаемое количество, вопреки предписаниям медиков, но пока останавливал себя. Его ждет долгая адаптация и социализация, и наверняка не знаешь, что в этом помешает больше, боль или таблетки способные затуманить разум.

Когда Марс прибыл на место, к хорошо знакомому ему частному коттеджу, то почувствовал обострение боли и совсем не в ноге. Болело где-то в груди, глубоко внутри, куда он предпочитал не заглядывать, царапающий скрежет со скрипом отдавался в сердце и даже душу. Его дом был полон хороших воспоминаний и любви, которой там больше нет. И именно эта утрата, оказалась самым большим и тяжелым испытанием. Капитан не был здесь больше двух лет, все два долгих года официального столкновения и сверх того, а это родное и дорогое сердцу здание почти никак не изменилось снаружи. Хотя Алек вполне сносно следит за его уходом и вроде как своевременно красит и обновляет устаревшие детали. Марс действительно думает, что из него бы вышел отличный отец большого семейства, правда некоторые его замашки делают это почти невозможным.

Дом, в котором они выросли, находился на окраине спального района дачного типа. Этот город и вовсе было сложно назвать городом, скорее уж чуть более развитая деревня, в крайнем случае пригород. В округе не было ничего выше двухэтажного здания, лишь однотипные домики чуть ли не коттеджного строения. Тихо и мирно, аж до тошноты, но Марс искренне надеялся, что именно нечто подобное позволит ему наконец прийти в себя и поспособствует лечению. Над головой раскинулось спокойное полотно темного неба, которое в детстве казалось ему ярким и почти безоблачным. Складывалось впечатление, что сейчас, все краски и ощущения немного поблекли.

Двор у дома был неухоженным, заросшим густой и высокой травой, скучающей по работе газонокосилки и облагораживающих элементов, таких как цветы. Алек прекрасно справлялся с бытовыми вопросами, пока дело не доходило до садоводства и копания в земле, в этой сфере он словно становился совершенно иным человеком, практически слепым котенком. Все-таки этим вопросом занималась матушка, почти ревностно оберегая свое детище. Сердце вдруг болезненно защемило и Марс заставил себя отвлечься, сейчас явно было не подходящее время для душевных стенаний.

Молодой человек со смесью чувств глянул на невысокое крыльцо. Он любил его тогда, а теперь оно сулит принести ему сложности. Как-никак капитан еще не привык к своей новой жизни, иногда казалось, что костыли ему только мешают, поэтому даже небольшое такое количество ступеней могут даться не так уж и легко. А если еще и вспомнить, что спальни находятся на втором этаже… Теперь то он начинал злиться на Алека, ведь тот должен был помочь ему со всем этим и вроде как даже изъявил искреннее желание. Правда сейчас вот, сам Алек и его желание куда-то исчезли.

Марс, тяжело опираясь на свои костыли, от которых уже болели обе его руки, в особенности плечи и подмышки, заковылял или скорее запрыгал по направлению входной двери. Он проклинал всех на чем свет стоит пока поднимался, больше всего Алека конечно. Судя по всему, некоторое время капитану придется жить в гостиной на первом этаже, пока он не сменит свои костыли на что-то более удобное, менее габаритное, но наиболее непривычное. Даже подобная адаптация требовала время и силы, которых словно в нем совсем не осталось.Это страшило его, доводило практически до приступов неконтролируемой паники.

Марс остановился у входной двери и оперся о стену, чтобы перевести дух. Дело же было не только в отсутствие привычки или раненой ноге. Он совсем недавно перенес сильную лихорадку и, вполне вероятно, еле выжил. Это очень ослабило его организм и лишила большого запаса сил. А может он просто стареет? Там, на поле боя, во время столкновения, каждый год идет за два, а то и больше. И он, умудрился пройти это время почти полностью, в общем то до сих пор не зная каким чудом. Мир вокруг словно замер на месте и совсем изменился одновременно. Хотя такое тихое место как, то, в котором стоял его отчий дом, точно застыло во времени, а изменения коснулось лишь людей, да и то, единиц. Столкновение же, словно, и вовсе обошло их стороной, оставило небольшой след, упоминаниями в новостных сводках и некрологах.

Марс позвонил в дверной звонок и стал ожидать, все это казалось ему крайне утомительным и выбивающим из сил. Пара минут превратились в десять, время тянулось как густая смола, но к капитану так и не вышли, отчего терпение наконец-то сулило покинуть напряженный разум. Ужасно хотелось жалеть свою несчастную судьбу, стенать и ругаться, но молодой человек не позволял себе подобного. Небольшая слабина и он обязательно рассыплется и те осколки, что остались от него прежнего, просто исчезнут, поэтому на смену отчаянию пришло раздражение, в перспективе способное перерасти в гнев.

– Что б тебя Алек! – раздосадовано произнес он и ударил по двери боковой стороной своего кулака. -Это будет пиздец забавно, если мы разминулись и просто твоя дурья башка забыла телефон дома или он разрядился.

Марс продолжал трезвонить, скорее от безвыходности своего не завидного положения и Алек, прямо-таки чудом, к нему все-таки вышел. Но братец был явно не в себе. Открыв дверь он непонимающе глянул на пришедшего гостя, как на совершенного незнакомца или скорее он совсем не понимал, что происходит, Марс сразу догадался почему. Алек предстал перед младшим братом, весьма потрепанным, словно спускался с лестницы кубарем, от него так же не слабо разило крепким перегаром, от чего Марсу пришлось даже зажать нос.

– О Боже, Алек! Какого хрена?!

– Марс? – тот немного начал приходить в себя, взгляд его стал более осмысленным и потихоньку сосредотачивался на объекте переполоха.

– Я не мог настолько сильно измениться, что бы ты совсем перестал меня узнавать, пропоица! – сетовал младший брат, старательно унимая желание приложиться кулаком об родственника.

– Марс! Марсюша, Марсик! – Алек порывисто шагнул к нему и заключил в крепкие объятия, с силой сжав его в них, от того перегаром пахнуло сильнее и Марса начало подташнивать, но он не стал сопротивляться, практически обессиленный к этому моменту, лишь уперся ладонями в его плечи, в безуспешной попытке отпихнуть от себя. Голос Алека звучал ужасно сипло и чуть ли не срывался на рыдания, но это, судя по всему, спасибо нужно сказать алкоголю – Мой младший братик наконец вернулся! Я так скучал по тебе братишка.

– Я тоже Алек, только ради Бога, отпусти меня…

Родственник отшатнулся в сторону навесив маску обиды, начиная походить на мальчишку, не смотря на свой возраст. Он придерживался за дверной косяк, потому что ноги его почти не держали.

– Ты раньше, чем я думал… я ждал тебя завтра… – Алек прочистил горло, но голос его оставался неровным и говорил он словно сам себе, нежели вел осмысленный диалог, старательно пытаясь сосредоточиться.

– Сколько дней ты уже пьешь без перерыва? Твое завтра это уже мое сегодня.

– Правда? Ох прости… мне так жаль… – он снова захныкал как маленький ребенок. Судя по всему, Алек пил всю ночь не отдыхая и алкоголь до сих пор оказывал на него свое пагубное влияние. Чаще всего оно выражается в ужасной слезливости и постоянном нытье. Они вместе не раз пили, и такая реакция была хорошо известна Марсу. – Извини меня пожалуйста…я же был обязан тебя встретить!

Алек зашатался внутрь дома, а Марс запрыгал за ним следом, непроизвольна морщась от усиливающейся боли в обоих плечах, теперь сменить два тяжелых костыля на один костыль-канадку выглядело очень даже перспективной и удачной идеей.

– Алек, я вижу, что ты в кошмарном состоянии, но снаружи мои вещи… Боюсь я не в состоянии спуститься за ними самостоятельно…

– Ща все будет, младший братик! Все будет чики-пуки!

Алек дернулся с места и выскочил на улицу как ошпаренный, кинулся вон из дома, все так же шатаясь, натыкаясь на всевозможные косяки и иные препятствия. Марс в это время, под тихую ругань брата, тяжело уселся на диван в гостиной и наконец вытянул больную ногу, с трудом надо сказать, она ужасно ныла, онемением проходя почти до живота и категорично не хотела подчиняться своему хозяину. Старший вернулся через несколько минут, неся сумку Марса, неаккуратно свалил ее у входа, чуть ли не опрокинувшись следом.

– Вот так, братишка. Я о тебе позабочусь, не переживай! – с толикой уверенности заверил его Алек, но слова эти не вызывали доверия.

– В данный момент звучит, как угроза. – констатировал Марс со взглядом полным скепсиса. – Что случилось Алек? Ты начал праздновать мой приезд заранее?

Родственник поник, нетвердым шагом он прошел к дивану и уселся рядом, низко склонив голову к коленям, обхватывая ее ладонями. Его поза была столь страдальческой и какой-то отчаянной, что любого скульптора непременно вдохновила бы на новое произведение задумчивого и философского искусства. Хоть сейчас статую ваяй.

– Мы расстались…

– Окей… – в недоумении отреагировал младший брат, не веря всей той скорби, что слышалась в голосе родственника. – Для тебя это вроде далеко не впервой…

– Ты не понимаешь! – экспрессивно возразил Алек и схватил Марса за грудки. – Она ведь… она такая… такая стерва! Она из меня всю душу вынула! Это нечестно! Это не честно…

Алек опустился лбом на плечо своего родственника и беззвучно зарыдал, крепко хватаясь за его одежду, словно боясь физически утонуть в безразмерном болоте собственного горя. Кажется, подобное их семейное взаимодействие происходило впервые и такое не могло не шокировать. Марс практически оцепенел, совсем не зная, как реагировать, это было так непохоже на его старшего брата, который запомнился ему по своему сильным, никогда неунывающим, вечным ярким пламенем. Даже одну большую и общую трагедию они переживали каждый наедине с самим собой и пережили с определенным успехом. Этот неутомимый огонек Алека тогда несомненно колебался, но потом разгорелся с новой силой, а вот сейчас, словно окончательно потух. Марс лишь смог ободряюще похлопать брата по спине. Судя по всему, случилось что-то действительно из ряда вон выходящее, раз тот в таком состоянии теперь. У капитана не было слов, чтобы подбодрить Алека, все эти чувства и ситуация в целом, оказались для него в новинку. Молодой человек до этого, не бывал в подобных обстоятельствах и личного опыта не имел, от того, наверное, и растерялся, приняв позицию скорбного молчания.

Ближе к вечеру Алек пришел немного в себя, но категорически отказался говорить, что случилось, а уж тем более вдаваться в какие-либо детали или подробности. Просто тяжелый расход с человеком, с которым он хотел завести семью. Марс прекрасно знал о ком речь, брат много рассказывал о ней, и с его слов она представлялась чуть ли не неземной нимфой или ангелом, спустившимся с самих небес, а можно подобрать и еще какое-нибудь более слащавое описание. Теперь же было странно слышать диаметрально противоположную оценку, но это казалось даже каким-то нормальным в вопросе разрыва долгих отношений. И не понятно до конца, то ли ты, в глубоком своем убеждении и эйфории не замечал истинную суть другого человека, то ли не хотел замечать, реже бывало, что и сам партнер хорошо скрывал себя настоящего. Зная Алека, капитан бы выбрал стабильный второй вариант, но никогда не скажет брату об этом, да и вообще постарается не напоминать ему о бывшей пассии лишний раз, ровно, как и произносить ее имя. Теперь они будут жить только в вдвоем, словно все возвращалось на те самые, мрачные круги своя, в которых не было никого кроме них самих.

Алек помог устроится Марсу на первое время в гостиной. За время отсутствия младшего брата дома, он много чего здесь изменил, как и обещал. Чуть ли не капитальный ремонт во всех комнатах, поменяна сантехника и кухонная утварь, приобретена новая мебель и все тому подобное. Хоть комнату Марса, тем не менее, изменения практически обошли стороной, но этот ремонт был нужен ему не меньше, чем Алеку, просто для того, чтобы стереть присутствие былого времени и не испытывать боли. От того, будучи на фронте он почти все свое жалование переводил ему для этого, да и сам Алек, как отличный специалист «АйТи» сферы зарабатывал весьма прилично. Правда теперь Марс может рассчитывать только на средненькое пособие, как ветеран столкновения директивы номер 6.

Так прошло два тяжелых месяца. Всякое было за это время. Марс привык справляться сам, все же научился управляться костылем-канадкой, научился жить по-другому, с ограничением некоторых действий, которые раньше давались очень легко. Жаль он их не ценил тогда… привык преодолевать трудности и приличное количество ступенек на второй этаж, где наконец смог устроиться в своей старой, но все же немного обновленной комнате.

Со временем боль начала убивать Марса, окончательно растерзала и так нестабильную и уставшую психику. Капитан даже сам не заметил, как начал принимать больше лекарств, а потом и еще сверх существующего, утопая в различных оправданиях собственных решений и чувстве вины, иногда пытаясь перенести ответственность за это на нерадивых врачей, что не смогли ему помочь. Старательно избегая, тем самым, мысли о возможностях и шансах в принципе ему помочь. Так думать было легче и становилось хоть немного спокойнее. А вот жизнь Алека вернулась на привычные круги своя, огонек его вновь разгорелся, хоть и был немного другим, да и не таким ярким. После затяжного периода страданий, он смог стать самим собой, ну почти. Марс без сомнений был рад за брата, но никак не мог разобраться с собой, с каждым днем ему становилось все хуже и хуже и не только физически, даже, наверное, в первую очередь, не физически.

Теперь молодой человек все чаще предпочитал проводить время дома, наедине с самим собой и очень редко куда-то выходил. Словно такое простое и легкое занятие, как обыкновенная прогулка, превратилось в нечто крайне сложное. И чем дальше двигалось время, тем меньше оставалось сил даже на что-то весьма обыденное. Алек только по началу старался вытащить брата, но достаточно быстро прекратил подобные, совершенно бесполезные попытки. В отличие от старшего, младший брат отличался незаурядным упрямством. И хоть эта черта характера, когда-то помогла капитану выжить при столкновении, сейчас скорее мешала. Более гибкий в этом вопросе Алек, словно приспосабливаться к новым условиям быстрее и легче, спокойно принимая любые изменения. Старший брат имел возможность работать из дома, чем и пользовался с удовольствием, что не особо позволяло Марсу заскучать. Иногда, это начинало походить на попытку гиперопеки или страх оставлять родственника надолго одного с самим собой. Тем не менее, вполне успешный вариант для капитана, отвлечься от своих тягостных мыслей, словно жаждущих поглотить его целиком. Конечно иногда хотелось устроить себе вечер полный одиночества, алкоголя и рефлексии. Правда, если он хлебнет алкоголь в своем нынешнем состоянии, то вечер окажется ужасно коротким.