Столкновение директивы номер 143

– Оу… Извините, я не знал… Как так вышло?

Мужчина невесело и тихо рассмеялся не спешив рассказывать об этом, взгляд его на краткий миг затуманился, предаваясь воспоминанию с неясным эмоциональным окрасом.

– Ох… Мне было… 18 вроде. Я был гордым студентом первого курса медицинского института. – Гидеон ярко заулыбался, сейчас было точно ясно, что воспоминания его студенческих лет были приятными и запоминающимися. – Со всех сторон окруженный похвалой учителей и мне сулили просто блестящее будущее. Самооценка выше некуда. Особенно при условии, что я умудрялся совмещать еженедельные вечеринки и сдачу экзаменов на отлично.

Марс глянул на Гидеона с недоверием, и тот прервал свой рассказ, нахмурил брови, явно недовольный такой его реакцией.

– Что? По-твоему, я всегда был зубрилой? Нет конечно, особенно когда впервые чувствуешь вкус свободы, знаешь ли. А у меня были строгие родители, оба хорошо известных профессора. Я за ум взялся с середины третьего курса, когда мои оценки начали падать, и я оказался в окружении полного разочарования всех, это хорошо отрезвляет, особенно после всеобщего обожания.

– И вы так легко вернулись в рабочую колею?

– Я отлично дисциплинирован. Иначе бы меченым не дали столько свободы, как сейчас, а держали на поводке. К тому же, как там говорил Энгельс? Труд из обезьяны сделал человека. Хорошо применимая фраза в отношении нерадивых студентов. Оп и ты достойный член общества.

– Веселое у вас было студенчество, я погляжу… И ребенка успели заделать. Прям таки наш пострел везде поспел.

– Поболтай мне тут еще, – театрально фыркнул меченый.

Марс негромко рассмеялся и Гидеон ответил ему мягкой, дружелюбной улыбкой.

– Извините Гидеон, продолжайте пожалуйста.

– Ну в общем… Это было в начале весны вроде, где-то в марте, после очередной сессии или практики, уже точно не могу вспомнить. Мы поехали с группой к морю развлекаться, зима тогда оказалось весьма лютой и достаточно затяжной, все соскучились по теплому солнцу. Ну и зацепился языками, во всех имеющихся смыслах, в одном баре с девушкой, она была лет на восемь меня старше, но невероятно красивая. А я еще буквально мальчишка, мне дико льстило внимание такой женщины. Случайная связь принесла вот такие вот плоды. На утро она исчезла, и я так и не узнал ее имени, как и она моего. У нас не было никаких контактов друг друга, совсем ничего. Долгое время это было лишь хорошее воспоминание студенческой поры.

– Но… Почему же Эрнеста оказалась тогда в детском доме?

– Неприятная история. Я уже потом как узнал, что Эрнеста моя дочь, начал наводит справки. Это было нелегко, потому что нити же давно утеряны. Вроде как ее мама оказалась глубоко замужней дамой, и муж узнав об измене, отказался воспитывать чужого ребенка. Так что девочку отдали в детский дом во имя сохранения брака. Эрнесте на много больше об этом известно, можешь спросить ее, но предупреждаю сразу, это болезненная тема, скорее всего она не захочет говорить. Меня настойчиво попросили не копаться там сильно, и я держу свое обещание.

– Как же вы узнали, что она ваша дочь?

– Во время пробуждения ее очень сильно потрепало… – Гидеон почему-то нервно сглотнул и прочистил горло. – Ей понадобилось переливание крови. Это не так легко, у меченых иногда происходит сильное отторжение обычной человеческой крови в качестве сильной аллергической реакции, вплоть до анафилактического шока. Мы так уже теряли меченых и рисковать не могли. Меченые, можно сказать, доноры друг другу. Еще оказалось, что у нее самая редкая группа крови, но тут повезло, ведь у меня тоже очень редкая группа крови, точно такая же. Наша начальница посчитала это немного странным, да и уже строились теории преемственности диссонанса. Родственники меченого с большей вероятности пробудятся в меченого, чем случайный человек. Ну и сделали ДНК тест и правда открылась.

– О Боже, это какой-то бразильский сериал… Вы, наверное, были в шоке, когда узнали!

– Это еще мягко сказано… Она была в шоке не меньше. Много злилась на меня за свое тяжелое и несправедливое детство. На нее столько сразу свалилось и обвинить меня в этом было самым простым решением. Но я не могу упрекать ее, она справлялась со всем случившемся по-своему, как могла. Мне кажется она до сих пор меня винит во многом, но я стараюсь сгладить углы… С мечеными иногда сложно, почувствовав вкус силы, они начинают понимать лишь язык силы. Мы даже пару раз дрались с ней. И это тебе не один пинок в колено, посерьезке, с переломом конечностей и других неприятных последствий.

– Даже так…

– Ну… это был горячий период ее адаптации. Каждый меченый проходит ее по-своему. Эрнесте вот нужно было подраться, а тут объявился еще и виновник ее несчастливого детства, по крайней мере так она это видела, судя по всему.

– Вроде как Эрнеста сейчас достаточно сдержанна. Местами по крайней мере.

– Мы много с ней говорили, я помогал ей втянуться в новую сферу деятельности, был терпеливым наставником и старался быть заботливым отцом… приложил немало усилий, чтобы завоевать ее доверие. И теперь не могу себе позволить его потерять. А злость Эрнесты просто защитная реакция.

– Она помогла ей выжить в детском доме… – до Марса вдруг дошло очевидное осознание.

– С защитной реакцией приобретенной во взрослом возрасте не так сложно как в случае ее приобретения в детстве…

Они замолчали на некоторое время, Гидеон продолжал сосредоточенно менять швы на ране, а Марс думал о том, что рассказал ему врач об Эрнесте. Ему было немного стыдно за то, что он осуждал девушку за ее сильные негативные чувства, а теперь считает это явной ошибкой. Наверное, Эрнеста достойна сочувствия, как человек выросший в не самых простых условиях детского дома, лишенная любви и ласки, которую сам Марс получал в большом достатке. Это заставило сердце молодого человека наполниться непривычным состраданием к этой девушке. Но лишь на краткий миг, ибо он так же прекрасно понимал, что Эрнеста не одобрит подобного обращения к себе. От мыслей молодого человека отвлек голос Гидеона.

– Думаю, что тебя стоит госпитализировать…

Марс даже вздрогнул от столь неожиданных новостей. Он с ужасом уставился на врача, почти ощутив приступ паники.

– С ногой все плохо?

– С ногой нет никаких изменений, но это тоже плохой результат и он мне совсем не нравится! Не делай такие глаза, никакой ампутации, я обещаю. Просто полежишь тут пару деньков, отдохнешь, походишь на всякие полезные процедуры и физиотерапию, я посмотрю на динамику и отпущу тебя.

– Ох. – Марс с облегчением выдохнул. – Спасибо Господи…

– Я буду не я, если не сделаю все возможное, чтобы спасти твою ногу! Не волнуйся, по блату выделю тебе ВИП палату с видом на лесную чащу.

– Зачем вы это делаете Гидеон? Вы и Эрнеста я имею в виду.

– Всегда все упирается в мотив, да? Все пытаетесь подвох найти?

Марс пожал плечами, ведь кто угодно может посчитать подобную щедрость достаточно подозрительной. Разве не у всего есть своя цена?

– Эрнеста таким образом пытается искупить свою вину перед вами. Мы вроде уже говорили об этом. Моя девочка до безумия упряма… Если уж она что-то решила, ее будет очень сложно отговорить, подчас невозможно, даже разумные доводы могут не сработать. Для нее помощь другим является необходимостью, как глоток свежей воды или кусок пищи. Спасая тебя, она тем самым спасает и себя. И я, как хороший отец, могу лишь поддержать ее в этом.

Марс прочистил горло, пытаясь скрыть собственную улыбку, скосил взгляд в сторону, задумался и смутился, непроизвольно скривив свои брови. Получалось, что он невольно оказывал девушке ответную услугу. Было немного приятно с нотками отчетливой гордости, осознавать, что они оба нуждаются в друг друге.

– Хотите сказать, что с вашей стороны, это все мотивы? – капитан решил сосредоточить свое внимание именно на этом, стараясь не уплыть в безмятежное море собственных фантазий.

– Ну если тебе будет так угодно, то вы теперь представляете большой научный интерес. Что это за рана у вас такая, не гниет при предельном уходе, но и не заживает. Я хочу узнать почему так происходит.

Можно ли было считать манеру речи Эрнесты, а именно перескоки с вежливого тона на фамильярный, вирусом? Потому, как и Гидеон и сам Марс теперь, уподобились подобной манере.

– То есть для вас я подопытная мышь?

– А разве плохо, если при этом я пытаюсь вам помочь?

– Пожалуй нет… – Марс был удивлен на сколько легко с его словами согласился Декард старший, без тени сомнения и стыда подтвердил опасения, не капли не сомневаясь в своем ответе. Но довод его был железобетонным и какому-либо оспариванию не подлежал.

– Весь мир это один большой эксперимент, а мы в нем подопытные самой эволюции. – Мужчина хлопнул себя по бедрам и выпрямился, без промедления направился к своему рабочему столу. – Я не буду уже отправлять вас домой, сегодня остаетесь здесь и на следующие несколько дней тоже, с точными сроками определимся позже, в зависимости от динамики лечения. Надеюсь у вас не было планов на этот вечер и последующую неделю, господин Морро? Если были, то отмените их. Все необходимое получите в центре. Подождите еще минут десять, и я вас провожу в палату, а вечером принесу план работы и процедур, с условием приемов у психотерапевта конечно.

Марс не стал возражать, уж кому-кому, а вылечить ногу больше всего именно в его интересах. Да и Гидеон выглядел так, словно любые возражения не примет, а какие-либо доводы пропустит мимо себя. Кажется, в этом случае выбор и вовсе не предполагался.

Как и обещано, «особого» пациента сопроводили в палату буквально через 10 минут. И это была не просто палата, а настоящие хоромы, словно номер люкс в каком-нибудь оздоровительном санатории. О таком он и мечтать не смел. Марсу выдали специальную пижаму и все необходимые вещи личной гигиены. Ему даже было неловко принимать столь щедрое предложение, да и как бы он себя не пытался успокоить, все равно ощущал тревогу и пытался отыскать подвох. Словно успокоиться он сможет лишь, когда найдет его.

 Конечно находится второй раз подряд в закрытой зоне за столь короткий промежуток времени, совсем не прельщало Эрнесте. Но, судя по всему, это ее далеко не последний раз, тем более, что тут на приличный срок застрянет подопечный, учудивший со своим несчастным телом невесть что. Да и вероятно, теперь она и вовсе будет ночевать в Реликте в ближайшее время, из-за весьма скверно складывающихся обстоятельств.

Сейчас же девушка явилась сюда после приема с Марсом и не только для того, чтобы навестить Ворона, который все еще находился в бессознательном состоянии. Отец вызвал ее для знакомства с каким-то там специалистом из исследовательского корпуса. И теперь была надежда, что он, хотя бы немного раскроет тайну происходящего. Потому как сама Эрнеста, пока совсем ничего не понимала, а две самые главные нити, с квартирой Эфеса и свидетелем в виде Моргана, были навсегда утеряны. Второй рассыпался в смертоносную пыль, да и от первой так же практически ничего не осталось.

Уроборос все еще чувствовала себя скверно, тошнота оставалась, не давая и секунды передышки, да и внутренний неприятный зуд тоже. Хотя при Марсе она, конечно же, не подала никакого вида. У него слишком много собственных проблем, чтобы еще обеспокоиться и ее неприятностями.

Девушка как раз выходила из второй комнаты палаты своего подопечного, когда услышала разговор, сравнительно недалеко от себя, невольно остановившись, держась за раскрытой дверью.

– Господин Декард, – настороженно, но с какими-то нотками вдохновения, произнес совершенно не знакомый ей голос. – Это большая честь, работать с вами…

– Прекрати Джаспер, – мягко рассмеялся голос, сто процентов принадлежащий отцу. – К чему этот уважительный тон? Мы же не обычные коллеги, а знакомы уже больше пятнадцати лет. Просто скажи, что рад меня видеть.

– Прости… У тебя, Ред, нынче весьма высокое положения, чтобы я использовал столь фамильярный тон.

– Мне выдать тебе письменное разрешение? – тон голоса Гидеона окрасился ярким скепсисом, казалась еще чуть-чуть и он зашипит от негодования. – Пожалуйста, моя личная, сердечная просьба. Называй меня, как прежде, договорились?

– Я постараюсь…

– Вижу, ты не со всем исследовательским корпусом рассорился, отец, – вмешалась Эрнеста выйдя наконец из тени двери к двум мужчинам осматривая обоих оценивающим взглядом.

– А, дорогая, – просиял командир и пылко шагнул к ней, чуть ли не в порыве обнять, настолько переполняли его хорошие чувства. Сложно было не отменить, что отец выглядел не очень, он явно пренебрегал своим отдыхом, о чем девушка несомненно напомнит ему при первой же подвернувшейся возможности.

– Скорее познакомься с моим старым другом! Это Джаспер Алтон, мы в свое время вместе начали работать над изучением Разлома, еще до того, как я стал меченым.

Отец указал на мужчину рядом с собой, примерно того же возраста, но совершенно не примечательной внешности. Казалось, что стоит отвернуться, и ты тут же забудешь, как он выглядит, и кто он такой. Средний рост, средний вес, темно русые волосы, уставшие глаза слабо разборчивого цвета, похожего на болотный. Нос, губы, подбородок, лоб, веки с паутиной морщин, все это было таким средним, что уже и не знаешь, возможно ли такое? Гляди на него сколько угодно, а все равно совершенно ничего примечательного. Эрнеста коротко и уважительно кивнула ученому.

– А это прелестное создание, – продолжил меченый. – Моя та самая старшая дочь Эрнеста, она же Уроборос.

На фразу «та самая» девушка лишь многозначительно фыркнула на своего отца, язвительно стрельнув в него презрительным взглядом. Гидеон без сомнения любил отмечать свои достижения, и не то, чтобы отличался скромностью. А Эрнеста, в этом случае, отчасти так же являлась некого рода его достижением, пускай и достаточно случайным, судя по всей истории.

– Это честь для меня познакомится с вами, Уроборос, – в ответ кивнул Джаспер, но склонился немного ниже, чем хотелось бы, уже настоящий поклон, а не кивок. И тем не менее, девушка чуть ли не в первые увидела перед собой человека, который не испытывал перед ней благоговейного ужаса.

– Мне тоже приятно познакомиться с вами, – девушка выдавила из себя милую улыбку, не противясь своему нежеланию улыбаться, а просто из-за банальной усталости. Правда усталость эта была вовсе и не физическая, а сугубо моральная и психологическая.

Да и отец, казалось, старел с каждым днем, не позволяя себе отдохнуть и справляясь то с одной проблемой, то с другой, а они навалились, прям таки нескончаемым бурным градом.

– Надеюсь, что доктор Алтон прольет свет на происходящее, – с надеждой подметила девушка, но в ответ ничего успокаивающего не получила.

– Я провел кое-какие тесты, и они… – мужчина нервно прокашлялся. – Не то, чтобы утешительные. Давайте поговорим в лаборатории.

Гидеон кивнул, в миг став полностью серьезным и сосредоточенным, отпуская свое немое разрешение и возглавил их шествие в нужную комнату, также находящуюся в запретной зоне.

– К слову, Эрнеста, – вышагивая по гулкому, черному, но хорошо освещенному коридору, заговорил отец. – Джас у нас не просто ученый из исследовательского корпуса, а ведущий ученый из исследовательского корпуса. Да и еще он внес огромный вклад в изучении Разлома и Ирдиса. После того, как я сосредоточился исключительно на меченых, он стал первым и единственным в этой сфере исследований.

– Это совсем не так, – смущенно буркнул ученый.

– Не прибедняйся! Твое имя, как никак, стоит рядом с остальными спасителями мира…

– Так… Я должна отдать честь или что? – не серьезно оскалилась девушка.

– Я просто хвастаюсь своими знакомствами, вот и все, – фыркнул Гидеон, сложив руки на груди. – К тому же, смею тебе напомнить, что специальный отряд Омега не одно и то же, что и исследовательский корпус, а входит в его состав. Да и я не ругался со всем отрядом, мне ненавистен лишь этот треклятый Кольт.

– Если бы не он, мир бы так и не дождался бы меченых, сгинул на корню под гнетом полчищ нилимов.

Ред лишь с досадой хмыкнул, он не мог ничего противопоставить этому факту. Мужчина поднял руки в верх, словно признавая свое поражение в споре, но вслух так ничего и не сказал.

Некоторое время они шли молча, невольно прислушиваясь к гулкому топоту собственных шагающих ног. Черный коридор, с множеством дверей по обеим сторонам, казался бесконечным. Хотя дело было еще и в том, что в самом конце находилось огромное зеркало, создавая впечатление, словно запретная зона уходит далеко вперед. Но это лишь очередной обманный маневр для потерявшего разум меченого.

– Ворон выглядит немного лучше, – прерывая затянувшуюся тишину сообщила Эрнеста, не обращая внимания на то, что они уже почти подошли к пункту своего назначения.

– Что? В тебе все же проснулись чувства наставника? – язвительно уточнил Гидеон, заставив дочь непроизвольно закатить глаза в хорошо знакомом театральном выражении лица.

– Надеюсь он совсем скоро придет в себя… – проигнорировав шутку отца, продолжила меченая.

– Не волнуйся. С его показателями все в порядке. Ворон достаточно стабилен, чтобы вскоре вернуться в строй. Но ты его хорошенько отделала, не жалела сил…

Они приостановилось и Эрнеста виновато отвела взгляд в сторону, наблюдая за своим не совсем ясным, немного расплывчатым отображением в зеркале вдалеке.

– Мне показалось он был в берсерке…

– И да и нет, на самом деле… – слова Гидеона прозвучали как никогда туманно и Эрнеста глянула на него нахмурив брови, в немом требовании объясниться. Джаспер стоял возле них молча, деликатно позволяя родственникам общаться и никак не вмешиваясь в этот диалог в силу своей отсутствующей компетенции. – Ворон не до конца был в бессознательном состоянии, поэтому бой прошел достаточно легко…

– Это вообще не было легко! – возмущенно возразила девушка, хотя на самом деле было сложно спорить со словами отца. Ведь Ворон действительно сдался достаточно быстро, тогда Эрнеста посчитала, что дело обстояло в его неполной стабильности. Обычно между мечеными проходят весьма затяжные спарринги до полного изнеможения обеих сторон.

– И все же четырнадцатый сдерживал себя. Во время вашего реального сражения, он еще и боролся с самим собой. Это сделало его реакции не такими острыми и быстрыми. Думаю, тут даже, и твой дружок из Омеги с ним справился бы…

– Ты прям таки обижаешь меня… – фыркнула девушка, прекрасно осознавая, что и сама тогда была не в форме, а эффект неожиданности, более чем справился со своей задачей. – То есть это все-таки не берсерк?

– Очень похоже, но нет. Весомая разница между необходимостью выжить, коим и является берсерк и просто высоким уровнем агрессии. Хоть и то и другое состояние предполагает обнаружения опасности в любом объекте, реакции организма и диссонанса все же разные. Я бы назвал случившееся острой формой психоза, близкое к параноидному синдрому на фоне употребления неизвестных, пока, нам веществ…, но это уже по твоей части.

– Психозы разные бывают… если под формат берсерка не подходит, то я соглашусь с этим заключением. Оно может повториться?

Гидеон вздохнул и задумался на несколько секунд. В это время, то ли повинуясь времени окончания рабочего дня, то ли другими мотивами, из нескольких дверей вышли люди, ученые в основном. И вот черный коридор запретной зоны заполнился небольшим количеством людей, невольно затормозивших, заметив присутствие меченых и самого командира отряда специального назначения Альфа.

– Не думаю… По крайней мере в столь яркой реакции не должно, лишь в качестве некого остаточного явления. Все-таки это произошло из-за того, что он надышался той дряни…– задумчиво заключил Ред. – Хотя я бы пронаблюдал. Это любопытно знаешь ли… столь необычно… С удовольствием бы посмотрел его реакцию на переключение генератора в таком состоянии…

– Ты ведь шутишь, я надеюсь?

– Какого ты вообще обо мне мнения? – повел бровью отец, но дрогнул уголками губ в легкой, не совсем приветливой улыбке. – Лишь научный интерес и не более… в качестве теории. Любопытно как он справится с нашими обманными маневрами в таком состоянии. Мы должны учитывать все варианты воздействия на меченых и обезопасить гражданское население.

Эрнеста не до конца понимала почему слова отца поселили в ней столь неприятное чувство тревоги. И хоть говорил он с шутливый тоном, любопытство его явно было не шуточным, а более чем реальным. Но разве что, в рамках холодного изучения показателя, что выходит за параметры реферального значения.

В запретной зоне было несколько лабораторий, все-таки темы, связанные с мечеными оставались достаточно острыми и горячо обсуждаемыми. Много неточностей, спекуляций и даже религиозных поверий. Чтобы добраться до истины, приходилось тщательно и очень дотошно отделять зерна от плевел. Каждая лаборатория была хорошо защищена, идентичными, как и во всей зоне, гермодверями в несколько этапов проверки, которая явно не составила труда для человека имеющего высший доступ. Судя потому, что Джаспер держался позади Гидеона, ему такой доступ пока не предоставили, то же касается и Эрнесты, стандартный протокол, да и она сама считала, что в лабораториях ей делать нечего.

В принципе антураж крупной комнаты для исследований под номером три, более чем подходил его названию и создавал впечатление научной просвещенности, да и вообще чего-то очень важного. Несколько рядов оборудованных столов, часть из которых служила хранилищем всевозможных вещей, хотя и отдельные шкафы с содержимым из всякой специализированной посуды и химических реагентов, так же имелись. А от лабораторного оборудования, большого разнообразия инструментов и снаряжения, эти столы чуть ли не ломились, но местные как-то справлялись с этим хаосом, да вообще, хаосом это не считали.

Спутники, предварительно переодевшись в одноразовые халаты из белесого, полупрозрачного спанбонда, прошли к столу, судя по всему за которым, некоторое время назад, работал доктор Алтон. Мужчина, как настоящий лектор, победно встал перед родственниками, словно собирался зачитать им лекцию. В принципе, так оно и получилось.

– Могу сказать однозначно, – начал доктор Алтон. – В образце нигмора, взятом из подъезда и порошок в пластиковых баночках, это один и тот же материал.

– И что, удалось узнать, что это? – уточнила Эрнеста. – Очень похоже на Ирдис, от него пахло Разломом… но… он не может вызывать столь бурной реакции у меченых.

– Все верно… Вам же известны особенности Ирдиса? – продолжил Джаспер.

– Ирдис делится на два типа, – вмешался Гидеон, переняв инициативу лектора. По сути никто в этой лекции не нуждался, всем и так все хорошо известно, но старший Декард не мог отказать себе в удовольствии блеснуть своими знаниями. – Тип А, непосредственно сама каменная порода из Разлома, которая не поддается никакому воздействию, от того ее изучение вызывает определенные трудности. Тип В, останки нилимов. Достоверно мы не знаем, твари сразу состоят из видоизмененного Ирдиса, или химический состав меняется после их смерти, переходя из состояния каменной породы в мелкодисперсный порошок.

– Ты сказал все верно, эта тема уже хорошо изучена, – подтвердил ученый. – По крайней мере я так думал…

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Гидеон, было прекрасно видно, что он напрягся всем телом. В конце концов, его вклад в изучение Разлома и сопутствующих этому вещей, был, можно даже сказать, непостижим. Ему явно стало некомфортно от осознания возможности того, что он мог что-то пропустить. Эрнеста же и сама начала догадываться о том, что дело здесь нечисто, благодаря личному участию в произошедших событиях.

Джаспер не спешил отвечать, он глянул на старого друга со странным выражением лица, его эмоции вообще сложно было счесть. Вроде и равнодушен, но с какой-то ехидной каплей.

Мужчина достал из закрытого ящика, ключ от которой хранил у себя, тот самый пластиковый прозрачный цилиндр, с неизвестным содержимым внутри, похожим на черный мелкодисперсный порошок. Демонстративно показал меченым, а после поставил его на середину стола, перед всеми ними.

– Вы уже могли догадаться, что это Ирдис, – продолжил доктор Алтон, и получил синхронный положительный кивок от родственников. – Но… по молекулярной структуре он не подходит ни типу В, а как нам всем хорошо известно, типа А в такой форме не существует. Да и судя по косвенным показателям, это не он.

– Ерунда… – возразил Гидеон, но не очень то уверенно. – Быть такого не может…

– Можешь сам проверить Ред… я удивлен не меньше твоего.

– Нет… нет. Я верю и доверяю тебе Джас, если уж главный специалист по Разлому такое говорит, то сомнений быть не может. Но как такое возможно?

– Вот это нам и предстоит выяснить…

Эрнеста оглядела двух хмурых мужчин, да и сама, наверное, была чернее тучи своим эмоциональным фоном.

– Еще кое-что, – опять заговорил доктор Алтон невзирая на всеобщую погруженность в собственные мысли. – Я должен вам кое-что показать.