Ступени над Бездной. Том 1

Несмотря на это, Вэй Нинцзин трагически скончался спустя недолгое время после казни Ши Хао.

Ши Хао сдержанно улыбнулся. Он предпочел не отвечать на вопрос Вэй Цисян. Его соратники были казнены, а Хай Минъюэ покончил с собой, но смысла говорить об этом вслух молодой король не видел. Вместо этого он лукаво улыбнулся, решив поиграть с лисицей:

– Твой брат, похоже, копия вашего отца. Он никогда не говорил, что у него был сын. Про тебя он твердил постоянно, даже притащил тебя маленькую на какое-то торжество, а потом еще и умудрился потерять. Ха-ха-ха! Ты бы видела его лицо, когда он бегал по всем дворцам и спрашивал, не видел ли кто рыжую лису с девятью хвостами… Не знаю, чего он больше боялся – что Ланьлинский Князь пустит тебя на меховой воротник или что ему придется как-то объяснять это твоей матушке.

Горечь проскользнула в его смехе. Вэй Цисян поежилась и скрестила руки на груди.

– Вэй Хуаи, безусловно, похож на отца, но ему не хватает ума держаться подальше от проблем. На месте отца он бы первый понесся вслед за тобой на смерть. – Она вздохнула, сжимая флейту в пальцах. – Он ветреный, наивный фантазер. Я боюсь, что, если он попадет в недобрые руки, он станет их несокрушимым оружием. Когда ему что-то втемяшится в голову, это не выбьешь ни силой, ни словами.

Лисы-оборотни не обладали выдающимися способностями, как бессмертные или заклинатели, но у них была одна невероятная сила – отрубив хвост, они могли превратить его в любой предмет или оружие, даже такое, какого еще не придумали. У каждого лиса было по девять хвостов, поэтому Ши Хао прекрасно понимал опасения Вэй Цисян. Если ее брат попал в плен к Ордену Хаоса и его обратили в их приспешника, то из его хвостов могло бы получиться девять страшнейших оружий.

Он улыбнулся, утешающе коснувшись запястья лисы:

– Оставь это мне. Вернется твой брат со своими девятью хвостами, не тревожься.

Вэй Цисян помолчала какое-то время. Персиковые деревья шумели от ночного ветра, затем их успокаивающий шум нарушило тихое возмущение лисы, скрестившей руки на груди:

– Меня ты никогда не селил во Дворце Восьми Добродетелей, а ведь я помогла тебе его построить.

Ши Хао посмеялся:

– Дорогая Вэй Цисян, этот дворец предназначен для королевы Страны Ши. Если я поселю тебя там, представляешь, какой беспорядок поднимется в обществе? Боюсь, мои советники не поддержат такого решения и попросят меня жениться на тебе сперва.

Лиса напряженно фыркнула и вскоре ушла из сада.

Часть 3

Ворон (I)

На рассвете молодой король и его спутник взмыли в Небеса – Хэ Ли на своем полупрозрачном облаке, а Ши Хао где-то раздобыл самый вульгарный меч, который Хэ Ли мог себе представить, и взлетел на нем. Рукоять меча была изукрашена драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами, и отлита из чистого золота, а лезвие выковано из закаленного шэнсиньского железа. Этот меч был, несомненно, больше, чем те, что носили высшие чины Преисподней.

– Ты разбираешься в мечах, господин Хэ Ли? – с гордостью спросил Ши Хао, заметив любопытный взгляд Хэ Ли. – Нравится мой меч? Его имя – Объятия Греха.

Хэ Ли сдвинул брови – ему не понравилось название.

– Обычно меч совершенствующегося называют либо поэтичной фразой, либо отсылкой к трактатам о добродетели. Что сподвигло тебя дать такое имя мечу?

– Посмотри на него, он же абсолютное воплощение всего, чего избежал бы праведник. Сияющие камни на чистом золоте – признак неприемлемой роскоши, жадности, неподчинения основам буддизма. Когда этот меч используется в бою, он словно впадает в ярость, почувствовав вкус крови, и не имеет себе равных. Когда я пущу его во весь опор в полете, он возгордится и разовьет такую скорость, какую ни один меч еще не показывал. Это имя полностью отражает его грешную сущность.

– Тогда почему ты выбрал именно этот меч?

– Я не просто его выбрал. Я сам его выковал. На самом деле, я не знал, каким он выйдет, я просто хотел лучшее оружие, какое только можно, чтобы оно хоть немного походило на мой прошлый меч, который я потерял в Бездне. Я долго ковал его и украшал, и, видимо, мои собственные грехи передались ему, оттого его сущность и стала такой. Но я ничуть не жалуюсь, это превосходный меч для меня.

– Твой прошлый меч тоже имел такое вульгарное имя?

– Вульгарное? Ха-ха-ха! Ты считаешь это имя вульгарным? Что ж… тогда ты упадешь со своего облака, когда узнаешь имя моего прошлого меча. – Он прочистил горло и торжественно огласил: – Гнев Небесного Дракона, Обагренного Кровью Простого Народа.

Видя абсолютное замешательство на лице Хэ Ли, Ши Хао поспешил оправдаться:

– Мне было всего восемнадцать, когда я придумал это имя… Согласен, оно не самое удачное, но меч от этого хуже не стал. Моя главная цель – вернуть его себе.

Хэ Ли очень удивился и уже собрался расспросить этого храбреца, как он собирается достать меч из Бездны, в которой живой человек, несомненно, лишится жизни, если сумеет в нее попасть, а бессмертный, если пробудет в ней какое-то время, распадется на хрупкие осколки льда. Однако Ши Хао не дал ему задать вопрос, а осуждающе оглядел его облако, которое уже начало заметно отставать от вульгарного, но быстрого меча, и сказал:

– Почему ты не используешь меч?

– Проводникам душ не дают мечи. Меч – это привилегия высшего чина. Только судьи, чиновники и стражники Преисподней имеют право обладать мечом.

– Почему же ты не стал стражником?

– Такая работа не по мне. Я не люблю командовать людьми и раздавать пинки нарушителям. – Хэ Ли невольно вспомнил о генерале Чэне, который очень это любил. Прийти и накричать на кого-то, позвякивая мечом, ударить по столу, выбить дверь ногой, назначить наказание, отправить в тюрьму – это было работой мечты генерала Чэна.

– Ах, ты настоящий дипломат, – ухмыльнулся Ши Хао. – Лучше поговорить с человеком и направить его мудрыми речами, чем махать кулаками, правда?

Хэ Ли обрадовался, что кто-то наконец понял его.

– Именно так.

Они еще долго разговаривали о жизни в Преисподней и о Стране Ши, пока пролетали над бескрайними просторами Поднебесной. Их путь лежал на запад, к Кровавому заливу, где располагалась деревня Люшань и Тенистые Горы, на которых товарищи собирались отыскать ближайший орден заклинателей, упорно игнорировавший проблему простых смертных.

Тучи постепенно сгущались над горами, и когда товарищам оставалось совсем немного до деревни, разразилась жуткая буря, полил страшный ливень и подул ветер. Облако бедного Хэ Ли начало деформироваться и рассеиваться из-за ветра, но это не так его волновало, ведь он мог перейти на другое – его беда была в том, что ветер был встречный и сильно тормозил его, из-за чего ему приходилось расходовать вдвое больше сил, чтобы не отставать от Ши Хао. Молодой король спокойно рассекал на мече, а тот просто-напросто разрезал тучи перед своим хозяином и даже не дрожал от страшных порывов ветра.

В один момент Хэ Ли просто сдуло с облака, и он полетел вниз. Он уже был мертв, поэтому, упади он с высоты, его душа бы просто перенеслась в Преисподнюю и восстановила телесную оболочку в Пещере Возрождения. Несмотря на это, страх он испытал чудовищный, как только его ноги потеряли опору, и издал истошный вопль:

– А-А-А-А-А-А-А!

Вдруг он ударился обо что-то торсом, точно шмякнулся на ветку дерева, и ветка обвила его вокруг талии.

– Почему ты не сказал мне, что твое облако такое хлипкое? – рассерженно произнесло «дерево» над его головой. – Это самый неэффективный способ передвижения, который мне довелось наблюдать! Мне плевать на правила твоего мира, я куплю тебе нормальный меч, как только мы найдем приличную кузницу.

Ноги Хэ Ли вновь нашли опору, он оказался на краю меча. Он обернулся и увидел фениксовые глаза, горящие гневом из-под сдвинутых бровей. Ши Хао поймал его в полете и поставил на свой меч, недаром он был таким длинным, что умещал двух людей. Ши Хао сильно рассердился, потому что падение Хэ Ли было внеплановым, а этот человек, похоже, ненавидел, когда его планы рушат. Хэ Ли, почувствовав вину, произнес:

– Я приношу свои извинения…

Ши Хао фыркнул и больше ничего не сказал, а накренил меч и стал снижаться кругами. Его рука крепко обнимала Хэ Ли за талию, чтобы тот снова не свалился, что было очень легко сделать, если не управляешь мечом, поэтому Хэ Ли чувствовал себя горшком с цветком, который тащат, прижав к груди.

Через какое-то время они достигли деревни Люшань, возвышающейся на холмах, окутанных туманом и орошаемых ливнем. Небо было темное, и что-либо разглядеть было трудно, в окнах не горело ни одной свечи. Товарищи вымокли до нитки и пошли по лужам широкой проселочной дороги мимо мертвенно-тихих домов.

Ши Хао убрал свой здоровый меч за спину, его лезвие блеснуло, отразив молнию на небе. Вдруг дверь одного дома перед ними отворилась, и в проеме показалось лицо старухи.

– Вы заклинатели, молодые господа? – спросила она, хрипло перекрикивая ветер.

Ши Хао уверенно шагнул в сторону двери.

– Мы лучше заклинателей, бабуля. Разрешите? Буря разыгралась не на шутку, мой товарищ едва не разбился в горах, представляете?

Женщина внимательно осмотрела их и, заметив артефакты на поясах, здоровый меч и обаятельную улыбку Ши Хао, впустила внутрь.

– Темно, хоть глаз выколи, – сказал Ши Хао, скидывая с себя свою попугайскую мантию, вымокшую до нитки. – Нельзя ли свечу зажечь? Не страшно в темноте, бабуль? Говорят, в тени прячутся злые духи.

Женщина плотно закрыла дверь и проскрипела похуже ее:

– Тому, кто столько раз повидал смерть родной крови, разве будет страшна темнота? Злые духи… что ж, пусть приходят за мной. Но если вы боитесь темноты, я зажгу свечу.

«Это та самая проклятая старушка из письма Вэй Хуаи?» – подумал Хэ Ли, пока бабуля шаркала по полу и дрожащими руками зажигала свечу. Пламя озарило ее сморщенное лицо, и пустота ее взгляда теперь стала отчетливо видна.

Ши Хао ответил смешком:

– Мы ничего не боимся, и вам не стоит, раз мы здесь. Просто в темноте легко покалечиться, а это в наши планы не входит.

Он прошел к низкому столу, снял меч и поставил его в угол.

– Должно быть, вам интересно, кто мы такие, раз не заклинатели. Вламываться в чужой дом, не назвав свое имя, – это грубое нарушение этикета, прошу за это прощения. – Ши Хао улыбнулся старушке. – Мы друзья Вэй Хуаи, прибыли сюда по его просьбе. Этого очаровательного молодого господина зовут Хэ Ли, а имя вашего покорного слуги – Ши Хао.

Старушка, услышав первое имя, казалось, ожила и сложила руки перед лицом.

– Вэй Хуаи! Ах, славный благодетель, Вэй Хуаи! Я никогда не забуду его деяний. Раз вы его друзья, значит, тоже люди добрые и поможете нам, несчастным! Сил нет уж больше так жить, а умереть духу не хватает. Вы, должно быть, устали с дороги, все вымокли, бедные, я пойду поставлю воду на чай.

Ши Хао поблагодарил женщину и, пока она была занята на кухне, обследовал весь дом, попутно зажигая все свечи, какие попадались ему на глаза. В доме было всего две спальни, очень мало мебели и витал запах старости вперемешку с мокрой древесиной.

– Хотя бы здесь не так холодно, – произнес Ши Хао, поеживаясь. – Ненавижу холод.

Они уселись за стол в комнате вместе с бабулей, которая заварила чай на всех. Хэ Ли, привыкший к чаю лучшего качества в Преисподней, чей правитель был истинным знатоком чайной церемонии, пил чай бабули без удовольствия, лишь бы согреться.

– Расскажите мне, бабуля, – произнес Ши Хао, пододвинув горячий чайник к себе и грея о него руки. – Как давно вы видели Вэй Хуаи?

– Две луны тому назад в последний раз пел он нам балладу о приходе весны на Яшмовом утесе, – восторженно сказала старушка. – Это, наверно, очень далеко, говорят, там живут волшебные лисы-оборотни. Господин Вэй Хуаи много про них рассказывал. Я не знаю, что там за горами, я никогда не выходила за пределы деревни…

Ши Хао вздохнул:

– Две луны, значит… Говорил ли он, куда направился?

– Нет, добрый господин, он исчез, будто в воздухе растворился. Наверно, он больше не чувствовал вдохновения рядом с нами и пошел странствовать. Это действие нашего проклятия, никаких сомнений. Жизнь по соседству с племенем демонов разве благословит кого-нибудь?

– Демоны обитают под Кровавым заливом уже несколько сотен лет, если я не ошибаюсь, – возразил Ши Хао. – А ваши невзгоды как давно начались? Неужто длятся столько же?

– Нет, господин, лет семь или восемь в нашей деревне бушует хаос, а до этого она была солнечным и пригожим местом.

– Тогда виной тому не демоны, а нечто иное. Не надо их во всем винить. Скажите мне лучше вот что. Видели ли вы женщин, облаченных во все черное? Может, кто-то видел?

Старушка побелела и совсем поникла, придерживая голову рукой.

– Когда все это началось, мой младший сын вернулся с охоты и словно безумец твердил о деве в черных как ночь одеждах, которую встретил в лесу, – произнесла она тихо, и ее убитый горем голос растревожил Хэ Ли сердце. – Он стал ходить в лес каждый день и возвращаться затемно, как одержимый говорить несусветные вещи. Однажды он так и не пришел из леса, и мои старшие сыновья вскоре нашли его безжизненное тело. На нем не было никаких ран, он просто умер, неизвестно отчего. С тех пор у всех соседей начались невзгоды – то засуха нагрянет, то потоп, урожай пропадал из года в год, болезни разные выкосили молодое поколение, одни мы, немощные старики, зачем-то остались жить на пустой земле.

– Неужели заклинатели не обратили внимания на ваши страдания? – изумился Хэ Ли.

Женщина махнула рукой:

– Приходили они, заклинатели с Тенистых Гор. Навешали талисманов да заклятия свои прочитали, но это не помогло. Сказали, что надо связываться с более могущественными магами. На границе мы с демонами находимся, вот в чем дело, и, видимо, не хотели они связываться с ними. Больше не приходили. Сказали, ни за что из дома ночью не выходить, ибо бродят по улицам твари неживые. А мы, простой люд, что можем сделать? Куда писать? Благо вот, господин Вэй Хуаи забрел к нам по случайности да прислал помощь.

Ши Хао вздохнул и сказал:

– Что ж господин Вэй Хуаи не послушался совета заклинателей? Встретился с тварью неживой да и канул в небытие. Завтра наведаемся на Тенистые Горы, посмотрим, что там у заклинателей за отговорки. Бабуля, разрешите этим двум господам остановиться у вас? Насколько я понял, постоялыми дворами деревня Люшань похвастаться не может.

Бабуля закивала и благодарно поклонилась.

– Только вот, господа, у меня всего две кровати. Ах… ничего, постелю себе на полу.

Хэ Ли страстно возразил:

– Ни за что не позволю. Если и кому-то спать на полу, то лягу я!

Ши Хао хитро посмотрел на него, подпирая щеку рукой, и сказал:

– Никому не надо спать на полу. Я имел наглость осмотреть ваши комнаты и уверен: одной кровати нам двоим хватит сполна. А вы, бабуля, спите, где привыкли.

Хэ Ли сдвинул тонкие брови.

– Ты хочешь, чтобы мы легли на одной постели?

– Ну конечно, – расслабленно ответил Ши Хао. – Так будет эффективнее всего. Полы холодные, я не выношу холод, а ты, господин Хэ Ли, можешь простудиться на полу, мы же не хотим, чтобы ты рассыпался в песок. Что плохого в том, что мы ляжем рядом? Никто из нас не является женщиной, а в этом случае, согласен, было бы неприлично, не будучи женатыми, делить постель.

Хэ Ли почувствовал себя крайне неловко, но у него не хватило духу противостоять такому разумному аргументу. Действительно, не станут же они приставать друг к другу? А полы и правда были холодными, словно ветер изо всех щелей дул. В итоге он согласился.

Около третьей стражи бабуля везде погасила свет, легла в своей спальне, а два товарища обосновались в соседней.

– Ты хочешь спать у стенки или с краю, господин Хэ Ли? – непринужденно спросил Ши Хао, когда скидывал сапоги.

– Мне без разницы, – ответил Хэ Ли. У себя дома он особенно не выбирал, просто пристраивался, где было место среди храпящих собак на его кровати.

– Тогда у стенки. Иногда я просыпаюсь среди ночи и в раздумьях хожу по комнате. Не хочется тебя беспокоить.

– Твой слуга сказал, что ты вообще не спишь, – заметил Хэ Ли, аккуратно складывая верхнюю одежду.

Ши Хао посмеялся:

– И такое бывает, когда много забот. Но сейчас нечего отказывать себе в удовольствии немного поспать в тепле, когда снаружи так холодно и скверно.

Кровать была довольно узкая и короткая для двух высоких мужчин, поэтому, когда они легли, их плечи неминуемо впивались друг в друга, а когда Ши Хао закидывал руки за голову, его локоть впечатывался в лицо Хэ Ли. Еще Ши Хао натянул на себя все одеяло до подбородка, оставив Хэ Ли замерзать, и заснул, когда Хэ Ли только собрался ему пожаловаться и попросить кусочек одеяла. В итоге обделенный теплом Хэ Ли отвернулся к стенке, вжавшись в деревянную спинку кровати коленями, и тоже заснул к полуночи.

* * *

Не прошло и пары часов, как Ши Хао распахнул глаза и первым делом обратил внимание на юношу на соседней подушке. Бедный Хэ Ли спал без одеяла, обнимая свои плечи, чтобы согреться, потому что Ши Хао забрал одеяло целиком себе. Ши Хао нахмурился – ему стало не то стыдно, не то тревожно.

– Память тебе изменяет, но характер все тот же, – прошептал он себе под нос и встал с постели. – Слишком непритязателен, чтобы потребовать обратно даже одеяло.

Молодой король сконцентрировал духовную силу на кончиках своих пальцев, затем взял одеяло и аккуратно укрыл им Хэ Ли. Благодаря духовному мастерству Ши Хао одеяло стало легче шелковой нити, и поэтому юноша не проснулся. Ши Хао поглядел какое-то время на его затылок и на разметанные по матрасу блестящие черные волосы.

Он вспомнил, как Хай Минъюэ тратил целые часы на то, чтобы поддерживать свои волосы в прекрасном состоянии, и усмехнулся. Не было на Небесах бессмертного, который бы не завидовал красоте и благородству Хай Минъюэ. Его даже в шутку называли преемником Старейшины Дэтянь-духоу, легендарного небесного чиновника, танцующего с фениксами на горе Куньлунь.

Улыбка Ши Хао помрачнела. Если память его не подводила, Старейшина Дэтянь-духоу был изгнан с Небес волей Императора и позже умер среди людей, не прожив и тридцати лет. Судьба Хай Минъюэ была не слаще – после небесного переворота, учиненного Ши Хао, Хай Минъюэ совершил самоубийство и стал богом смерти по имени Хэ Ли. Все его воспоминания были стерты, а сам он рано или поздно рассыплется в песок без возможности переродиться.

Ши Хао протянул руку и с помощью духовных техник сделал свои пальцы невесомыми, чтобы незаметно считать пульс на шее Хэ Ли. Юноша владел основами боевых искусств и духовными техниками, но пульс показал, что его духовное ядро было развито на уровне десятилетнего ученика второсортной школы заклинателей. Ши Хао почувствовал ярость в груди и, вскочив с постели, отошел к окну.

Чтобы совершить самоубийство, Хай Минъюэ пришлось каким-то образом разрушить свое божественное ядро, которое было даже крепче, чем у Ши Хао. Какое оружие он использовал, до сих пор оставалось загадкой, но оно должно было быть невероятно могущественным. Ши Хао даже опасался, что это оружие кто-то найдет и станет использовать во вред другим, однако он все же верил в то, что Хай Минъюэ до самой смерти не терял рассудок и сумел как-то избавиться от этого оружия.

Теперь его верный соратник и партнер по совершенствованию не только не помнил ничего из их прошлого, но и не владел даже четвертью тех невероятных боевых способностей, которыми Хай Минъюэ восхищал Ши Хао. Молодой король с тревогой осознал, что перед Орденом Хаоса он, Ши Хао, практически единственный боец, готовый дать отпор.

Из его былых товарищей в живых остались только Хай Минъюэь (отныне Хэ Ли), Цзин Синь и Фэндао-цзюнь. Все остальные его знакомые либо были мертвы, либо выбрали нейтральную сторону, либо стали заклятыми врагами.

Он прислонился лбом к оконной раме и стал смотреть в щелку в ставнях. Буря за окном улеглась, и огромная луна нависла над деревней, заливая комнату холодным светом.

Хай Минъюэ все забыл, но хотя бы не потерялся и сейчас сопит у стенки. Цзин Синя в последний раз Ши Хао видел в Бездне больше сотни лет назад. После неудачного переворота Цзин Синь был сослан в Бездну вместе с Ши Хао, но не смог выбраться оттуда вслед за ним, и теперь его судьба была известна разве что Владыке Судеб. Фэндао-цзюнь был наказан за государственную измену, лишен звания небесного чиновника и теперь скрывается на Яшмовом утесе под чужой личностью.

Ши Хао напряженно думал о том, как бы ему заново собрать отряд незаменимых бойцов, когда в щелке промелькнула тень. Высокий мужчина, облаченный в черное, широкими шагами направлялся в сторону Тенистых Гор. Алое копье блестело в его руке, затянутой в кожаную перчатку, и Ши Хао ни капли не сомневался в том, что глаза этого демона были такого же кровавого цвета.

Он победно усмехнулся. Стоило ему только подумать о возможном кандидате, как тот сразу же появился из тени. Не теряя ни секунды, Ши Хао натянул сапоги, закутался в свою мантию и, захватив меч, пустился догонять самого короля демонов, с которым когда-то не только сражался бок о бок, но и кормил за своим круглым столом.

* * *

Хэ Ли проснулся, когда еще было темно и ясная луна светила в окно. Буря миновала, и ветер уже не завывал так зловеще на улице. Хэ Ли оказался с ног до головы укрыт одеялом, которого ему так недоставало, что сперва жутко его обрадовало, а затем ему стало неспокойно. Место Ши Хао пустовало, а его сапоги, аккуратно поставленные вечером возле кровати, исчезли. Хэ Ли подождал какое-то время, но Ши Хао так и не вернулся.

Юноша с нехорошим предчувствием вылез из постели и обошел весь дом, но никого, кроме спящей старушки, не нашел. Пустынные улицы за окном, залитые холодным лунным светом, подсказывали Хэ Ли, что молодой король ушел именно по ним навстречу опасностям. Отсутствие золотого меча в углу это только подтверждало.

Хэ Ли, вытащив свой кинжал, с тревогой вышел из дома. Он прошел несколько улиц, выкрикивая имя безумца, но ответом ему была могильная тишина проклятой деревни. На перекрестке он остановился и решил свериться с Путем сердца. На обсидиановом камне было написано: «Цитадель Черного Ворона».

Хэ Ли опешил.

– Ты посылаешь меня в логово короля демонов?! Как мне туда попасть, скажи на милость?

Двери в царство демонов находились на дне Кровавого залива, и открывались они только с позволения самого короля, поэтому непрошеному гостю никак не проникнуть в Цитадель Черного Ворона.

Жетон ничего не ответил, но вдруг за спиной Хэ Ли послышалось рычание то ли тигра, то ли собаки. Он застыл, боясь обернуться. Неживые твари настигли его, стоило ему остановиться.

Часть 3

Ворон (II)

Позади него стояло чудовище, окутанное мраком. Оно было размером с тигра, имело морду собаки или волка, две пары птичьих крыльев и массивные медвежьи лапы. У него не было глаз, но он точно чувствовал присутствие Хэ Ли.

Это чудовище носило имя хуньтунь и было воплощением первозданного хаоса.

По преданиям, хуньтунь был слепым и глухим, не чувствовал запахи, но впадал в ярость от доброты и ластился ко злу. Хэ Ли в страхе попятился назад – такой простодушный человек, как он, точно станет аппетитной закуской. Столкнувшись с чудовищем хаоса, он не мог предположить, что станет с его душой – сможет ли она возродиться в Преисподней невредимой?

Медленно отступая спиной, он потянулся к амулету сыцзюня на поясе, но его руку вдруг кто-то схватил сзади, и он врезался спиной в другого человека. Рука незнакомца была ледяной, и запястье юноши пронзило острой болью, словно от ожога. Незнакомец тут же закрыл его глаза ладонью, погружая в беспросветную тьму, и Хэ Ли провалился вниз.

Он летел вниз в кромешной тьме, и ледяной ветер свистел в его ушах. Неизвестно, сколько времени прошло, когда перед ним стали появляться сгустки энергии, сияющие белым в темноте. Тогда он осознал, что не летит, а на самом деле стоит на полу, которого не было видно. Белые сгустки вращались вокруг себя, поглощали друг друга и становились больше с огромной скоростью, и вскоре кромешная тьма превратилась в ослепительный свет, от которого Хэ Ли пришлось закрыть глаза ладонью.

Через какое-то время раздался детский смех. Хэ Ли посмотрел в маленькую щелочку между пальцев – свет уже не был таким ярким – и отнял руки от лица. Перед ним на огромном пустом пространстве, простирающемся от края и до края горизонта, стояли двое детей лет шести – девочка и мальчик. Они разговаривали друг с другом, не обращая никакого внимания на Хэ Ли, но их слов он разобрать не мог, они звучали в его голове неразличимым эхом.

– Дети, – сказал Хэ Ли, щурясь от света. Его голос звучал хрипло, словно он только проснулся. – Что это за место?

Дети не обратили на него внимания и продолжали болтать друг с другом на странном языке и смеяться. Вдруг мальчик махнул рукой, и в его ладони собрался сгусток белой энергии. Лицо девочки словно озарилось солнечными лучами от этого маленького шарика, и она повторила жест своего друга. В ее ладони собралась сфера кромешной тьмы. Мальчик удивился и что-то ей восторженно сказал. В тот же момент оба отпустили свои сгустки энергии, и те взмыли вверх с их ладоней, вращаясь вокруг друг друга, как бабочки, и образуя что-то похожее на символ инь-ян. Сгустки поднялись высоко в бескрайнее пространство над головой Хэ Ли и продолжили вертеться без конца.