Подарок из невидимой коробки

– Браво, Пончик, ты настоящий артист и поэт! – сказал Дед Мороз, вытирая слезу от смеха.

– Спасибо, спасибо! – Пончик театрально поклонился, и Дед Мороз снова рассмеялся.

Пончик был доволен. Он посмотрел на Деда Мороза с восторгом.

– Действительно волшебная клубника. Мне так и хочется ещё что-нибудь сочинить. Очень вдохновляющая. Но можно задать ещё один вопрос?

– Какой же?

– Я вижу у тебя на столе толстенную книгу. Что это за книга?

– Это книга детских пожеланий со всего мира, – сказал Дед Мороз, бережно проводя рукой по раскрытым страницам.

Почерк у него был каллиграфический. Каждая буковка была с такими изящными завитушками и узорами, что Пончик, восхищённый такой красотой, невольно раскрыл клюв.

– Новый год уже близко, поэтому мне нужно успеть всё подготовить, – продолжал Дед Мороз, показывая ему свои записи. – Кстати, Пончик, готов ли ты к исполнению своих желаний? Ты заказывал… – Дед Мороз быстро пролистал свою огромную книгу и тут же ткнул пальцем в нужную строку. – Ага, вот тут: « Я очень хотел бы познакомиться с тобой. А ещё, я хотел бы поучаствовать вместе с тобой в подготовке новогодних подарков для детей. Посмотреть, как всё это делается. А если возможно, ещё и положить их под ёлку. Было бы здорово…»

– Да… Это моё желание, – тихо произнёс Пончик, голос его дрогнул от волнения.

– Ну что же, первое желание уже исполнилось. Мы с тобой познакомились. Ну, а дальше – новогоднее волшебство начинается. Пойдём.

Дед Мороз усадил Пончика к себе на плечо, и они вышли из комнаты.

Мастерская игрушек

Мастерская Деда Мороза находилась в соседней комнате. Здесь пахло Новым годом. В воздухе витал сладковатый запах древесины, хвои и свежей краски.

Вокруг кипела работа: пингвины с увлечением раскрашивали деревянные машинки, шили мягкие игрушки, а кто-то, стуча деревянными молотками, строил маленькие домики.

– Это наша мастерская, – прогудел Дед Мороз. – Здесь мы делаем подарки для всех детей на свете. Попугай с любопытством осматривался по сторонам. Мастерская Деда Мороза была настоящей сокровищницей чудес: повсюду сверкали гирлянды, а полки были доверху наполнены мягкими игрушками, деревянными машинками, самолётиками, паровозиками, самыми разнообразными куклами и даже деревянными музыкальными инструментами.

Но больше всего попугая привлекла одна из кукол. Она сидела на полу возле коробки, наряженная в нежное цветочное платье из розового атласа. У неё были большие голубые глаза, но самое главное – это волосы. Они так ярко сияли, будто впитывали свет самого солнца.

«Какая красавица!» – подумал Пончик.

Он подлетел к кукле поближе и аккуратно прикоснулся к её голове.

– А что это у неё за волосы такие интересные? – спросил попугай, заинтересованно перебирая её пряди лапкой.

– О, это особенная разработка моих пингвинов, – с гордостью произнёс Дед Мороз. – Эти волосы сделаны из солнечных лучей. Именно поэтому они такие мягкие, тёплые и отливают золотом.

– Вот это да! Получается, я держу сейчас настоящее солнце? – удивлённо воскликнул Пончик, заворожённо рассматривая прядь кукольных волос.

Дед Мороз улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Но как это возможно? Как можно поймать солнечные лучи? – не унимался попугай.

– С помощью физики и волшебства, – уточнил Дед Мороз, подмигнув попугаю. – Подойди-ка сюда, я тебе кое-что покажу.

Они подошли к большому зеркалу, которое стояло в углу мастерской. Его рама была украшена узорами из снежинок и маленьких звёздочек.

– Это не простое зеркало, а солнечный ловец, – объяснил Дед Мороз. – Лучи, отражаясь в нём, попадают в определённую точку, где их и ловят мои помощники. Далее они формируют из них золотой моток, а потом эти мотки используются для создания волшебных волос для кукол.

Пончик широко распахнул глаза.

– Это же просто чудо какое-то! И эти волосы никогда не перестанут светиться?

– Нет, они всегда будут излучать мягкий свет и сохранят частичку солнечного тепла, – ответил Дед Мороз.

Попугай снова посмотрел на куклу и заметил, что её глаза будто бы тоже светятся изнутри.

– А эта кукла… Она живая?

Дед Мороз хитро улыбнулся.

– В каком-то смысле, да. Она хранит в себе маленькую искорку волшебства. Если кто-то будет очень в неё верить и заботиться о ней, она сможет ответить взаимностью.

Пончик задумался, потом подлетел к кукле и тихо прошептал:

– Привет, я Пончик.

Неожиданно кукла моргнула, а её губы сложились в едва заметную улыбку.

– Ой! Она меня услышала! – взволнованно произнёс попугай, обернувшись к Деду Морозу.

– Конечно, услышала, – рассмеялся Дед Мороз. – Ведь доброе сердце и искренние слова творят настоящие чудеса.

Пончик снова повернулся к кукле и сказал:

– Ты очень красивая. Я уверен, что кто-то станет тебе отличным другом.

Кукла снова улыбнулась, а её волосы сверкнули особенно ярко.

– Ну что ж, Пончик, – продолжил Дед Мороз, – мне нужно завершить ещё несколько дел. А ты поможешь мне разложить куклы по подарочным коробкам?

– Конечно, Дедушка Мороз, – радостно ответил попугай.

Они вдвоём принялись за работу. Пончик аккуратно перелетал от одной коробки к другой, помогая укладывать кукол и украшать их блестящими ленточками.

Когда все куклы были аккуратно упакованы, Пончик неожиданно заметил на полу маленький деревянный поезд. Он гудел и важно катил по узким рельсам, которые петляли по всей мастерской Деда Мороза. Поезд вёз на себе инструменты, материалы для пошива кукольной одежды и даже записки, которыми пингвины обменивались между собой.

– Какой замечательный поезд! – воскликнул Пончик, разглядывая его с любопытством. – А можно ли мне на нём прокатиться? – спросил он у Деда Мороза.

– Конечно, можно, – смеясь, ответил Дед Мороз.

Попугай быстро запрыгнул на паровоз.

– Ну, я поехал! – весело крикнул он, когда поезд тронулся с места. – Пишите письма. И не скучайте. Я еду!

Поезд бодро пыхтел и стучал колёсами, проезжая мимо столов, заваленных подарками, мешков с игрушками и сверкающими гирляндами. Воздух здесь был пропитан запахом хвои и лёгким ароматом горячего какао.

И совсем я не грущу,

Я на поезде сижу.

Вокруг ёлки, вокруг лес,

Вот такой я молодец!

– голосил во всё горло Пончик, расправив крылышки и азартно балансируя на крыше паровоза.

От счастья он так активно махал крыльями, что едва не слетел с поезда, когда тот свернул направо.

– Ура-а-а! – продолжал радоваться Пончик, щурясь от встречного ветра, хотя никакого ветра в мастерской, конечно же, не было.

Потом, вдохновлённый своей поездкой, он решил проверить вагончики. Сначала он сунул туда голову, потом лапку, потом попытался засунуть туда и хвост. Но вагончики оказались очень маленькими.

– Ну и ладно! Не очень-то и хотелось, – с важным видом пробормотал Пончик, гордо расправляя перья.

– Дедушка Мороз! – громко воскликнул он, всё так же сидя на бегущем поезде. – У тебя тут так интересно. Я прямо не знаю, за что хвататься.

Дед Мороз, сидя за своим столом и рассматривая длинный список желаний, поднял голову и улыбнулся:

– Тебе здесь нравится, Пончик?

– Нравится? Да это просто мечта! – восторженно произнёс попугай.

Дед Мороз рассмеялся, а потом помахал Пончику рукой, потому что паровоз, выпуская миниатюрные клубы пара и тихо позвякивая колокольчиком, резко повернул направо и скрылся за углом. И вот, сделав круг по мастерской, он остановился у стола маленького белоснежного волчонка, который с задумчивым видом что-то рисовал на листе бумаги. Его ушки были слегка опущены, а на щеке застыла капелька синей краски.

– Привет! – крикнул Пончик, свесившись с крыши паровоза. – Меня зовут Пончик. А тебя?

– А меня Вьюга, – весело ответил ему Волчонок.

– А что ты рисуешь, Вьюга?

Волчонок поднял глаза и слегка улыбнулся.

– Я рисую новый вид игрушек, – ответил он, – только вот ластик куда-то потерялся.

И, не успел он договорить, как один из вагончиков чуть дёрнулся, и из него выскочил маленький ластик, а следом – набор ярких карандашей.

– Спасибо, – тихо сказал он, снова опуская взгляд к своему рисунку.

Пончик одобрительно кивнул:

– Помощь по расписанию! Поезд чудес никогда не опаздывает!

Паровоз запыхтел, колёса начали стучать, и он медленно двинулся дальше.

– Эх, как же здесь хорошо! – счастливо вздохнул Пончик, ловко запрыгивая на стол к Вьюге.

Он встряхнул перья, словно привёл себя в порядок после захватывающего путешествия, и важно, цокая лапами, прошёлся по столу, как великий путешественник, вернувшийся домой.

– Смотри! – сказал волчонок, показывая Пончику свой рисунок.

Попугай с интересом посмотрел на него и к своему большому удивлению увидел на нём своё изображение.

– Ой, это же я! – воскликнул он.

Волчонок утвердительно кивнул головой.

– Ты был таким счастливым, когда сидел на паровозе, что я решил нарисовать тебя.

– Ну вот, а говорил, что рисуешь игрушки. Разве я похож на игрушку? – удивился Пончик, а потом, быстро подумав, воскликнул. – Хотя, Вьюга! Это же очень интересная идея! Вот только, если бы этот попугай ещё разговаривал…

– Конечно, он будет говорящим, почти как ты.

– А как ты это сделаешь?

Волчонок, сверкнув янтарными глазами, таинственно улыбнулся. Его хвостик радостно завилял. Он поднялся, отряхнул шёрстку и, понизив голос до заговорщического шёпота, сказал:

– Идём, Пончик. Я покажу тебе одну тайну. Только тсс! – и он приложил лапку к носу.

Попугай кивнул и, стараясь двигаться бесшумно, пошёл за волчонком следом.

Секретная пещера и волшебный иней

Вьюга и Пончик вышли из тёплого и уютного дома Деда Мороза и погрузились в белоснежное царство. Снег хрустел под их лапками. Воздух был наполнен тишиной, и лишь изредка тишина прерывалась редким шелестом морозного ветра.

– Как же здесь красиво… – шепнул Пончик, рассматривая переливающиеся снежинки. – Как будто я внутри новогодней открытки.

Недалеко от дома, среди сугробов и искрящихся снежных холмов, виднелся небольшой снежный бугорок. Вьюга ловко отрыл лапами вход, и они оказались внутри секретной пещеры. Её ледяные своды мерцали, словно были покрыты миллиардами крошечных звёздочек.

В самом центре на каменном пьедестале величественно возвышался массивный ледяной куб. Он искрился голубовато-серебристым светом, а внутри него кружились снежинки. Они танцевали и, постоянно сталкиваясь друг с другом, создавали волшебные вихри и спирали.

Каждая грань куба преломляла свет, и от этого на ледяных стенах пещеры появлялись невероятные картины.

То возникали огромные ледяные замки с высокими шпилями, словно уходящими в бесконечность. В их окнах вспыхивали крошечные огоньки, а по винтовым лестницам, казалось, кто-то поднимался.

Затем замки таяли, уступая место заснеженному лесу, где между искрящимися деревьями бегали крошечные зверята, оставляя за собой цепочки следов.

А потом лес исчезал, и стены пещеры наполнялись танцующими снежинками. Они кружились в причудливом вальсе, сплетаясь в сложные, ажурные узоры, похожие на нежное кружево.

Волчонок подошёл ближе, осторожно опустил лапу в снег и слегка ею пошевелил. Затем, внимательно вглядываясь в основание постамента, наклонился ещё ниже.

– Ах, вот же она, – прошептал он и аккуратно надавил лапой на выгравированную крошечную звёздочку. Она засияла. Раздался тихий хрустальный звон, и из куба выпал круглый ледяной шарик, внутри которого тоже кружились снежинки.

– Ого-го! – выдохнул Пончик. – Вот это да! Какой красивый ледяной шарик.

Вьюга аккуратно его взял в лапы и бережно прижал к груди.

– Это не просто ледяной шарик… – он говорил так тихо, словно боялся, что их подслушивают. – Внутри него волшебный иней, который способен на многое. Его нельзя трясти, ронять или оставлять открытым надолго. Если иней по какой-то случайности окажется снаружи… – волчонок замолчал, будто взвешивал каждое слово. – То его волшебные свойства будут действовать только 5 минут, а потом он исчезнет. Бесследно. Как будто его и не было.

– Вот это да… – заворожённо прошептал Пончик, почти прижимаясь клювом к ледяному шарику. Его глаза сияли от восторга.

– И ещё, – продолжал Вьюга. – Использовать иней нужно очень осторожно, ведь он может оживить не только игрушки, но и любую другую вещь.

– Вот это да… – произнёс попугай мечтательно, всё так же не отрывая взгляда от волшебного инея. – А как он работает?

Вьюга ещё раз осторожно посмотрел по сторонам и сделал знак лапкой, чтобы Пончик подошёл ещё ближе.

– Нужно взять чуть-чуть инея, а потом посыпать его на тот предмет, который ты хочешь оживить.

– Какая красота. А можно попробовать прямо сейчас?

– Нет, что ты! Конечно, нет! – испуганно замахал лапами Вьюга. – Это не игрушка, Пончик. Волшебный иней – это… это как очень острый нож. Если его использовать неосторожно, то можно случайно оживить, например, стол или пыльный веник, – на этой фразе волчонок огорчённо вздохнул.

– Ха! Живой веник! – Пончик рассмеялся. – Я только что представил, как веник машет своими прутьями и бегает по комнате.

– Именно так всё и было. Он ожил, подпрыгнул и, размахивая своими прутиками, закричал: «Так! Всем оставаться на своих местах! Сейчас я наведу порядок!» И давай бегать по мастерской.

– Так это была правда? – удивился Пончик, на секунду перестав смеяться.

– Увы… Я должен тебе признаться, – начал волчонок. – Я однажды уже попадал в историю с волшебным инеем.

– Я уже догадался, но как это произошло?

– Ну… Это было, когда Дед Мороз доверил мне коробочку с волшебным инеем. Я должен был отнести её сюда. Это было очень ответственное задание.

– И?

– Так вот. Я нёс коробочку через мастерскую, но… тут началось самое интересное, – вздохнул Волчонок. – В мастерской стоял огромный старый стол, на котором лежали чертежи, карандаши и целая гора инструментов. А рядом стоял веник.

– Ой-ой-ой, мне становится уже смешно! – глаза Пончика блеснули.

– Я… Я решил просто посмотреть, как выглядит волшебный иней вблизи. Одним глазком. Ну, я и открыл коробочку совсем-совсем немного. И неожиданно – чихнул.

– Ах! – Пончик едва удержался.

– Да. И, представляешь, прямо над коробочкой! И всё – пшшшш, – и иней разлетелся в разные стороны.

– И что же случилось?

– Сначала ничего. А потом стол вдруг заскрипел и… кашлянул, – вспоминая, Волчонок закатил глаза. – Он начал двигать своими ножками, будто разминая их после долгого сидения. «Ох, спина! Ох, крошки в щелях!» – ворчал он. А потом ещё и веник очнулся.

Пончик взвизгнул от смеха.

История о том, как Вьюга случайно кого-то оживил

Оживший стол был крайне недоволен. Его массивные ножки нервно постукивали по полу, а столешница, будто от возмущения, немного подрагивала.

– Ах, наконец-то! Я ожил! – загремел он басом, отчего Вьюга даже подпрыгнул. – Сколько можно меня игнорировать? Я вам не какая-то там унылая подставка под кастрюлю. Я – сосновый стол! Ручной работы!

– Э… а что вас так расстроило, уважаемый стол? – осторожно поинтересовался Волчонок.

– Ох, разве всё расскажешь! – недовольно воскликнул он и скрипнул всеми своими досками. – Во-первых, почему все забывают, что я стол! Не склад, не верстак, не тренажёр для разминки ласт, а стол! Как мне надоело, что на меня постоянно ставят что-то грязное! Ну вот буквально на днях на мне сортировали шишки и даже немного поцарапали.

– Но ведь за вами же ухаживают. И даже протирают, – аккуратно уточнил Вьюга.

– Протирают?! Ах-ха! Если это можно назвать уходом! Мокрой тряпкой с холодной водой и никакой тебе ароматической полироли… Это вы называете «ухаживают»? – стол возмущённо стукнул двумя ножками. – А мне бы хотелось, чтобы меня протирали, например, мягкой кружевной салфеточкой.

Вьюга захихикал, но стол уже нельзя было остановить.

– А во-вторых… почему на мне СИДЯТ?! Я что вам, лавка в парке?! И главное, садятся на меня в обед, свешивают свои ласты, хохочут, крошки разбрасывают и втихаря пироги свои рыбные по углам распихивают. А я, между прочим, мечтал о хрустальном сервизе и фарфоре с узорами, а не о том, чтобы быть птичьей столовой.

– А кто на вас сидит, простите? – поинтересовался Волчонок.

– ПИНГВИНЫ!!! – взревел стол, и от этого крикливого эха зазвенели стёкла в шкафу. – Болтают своими ластами, громко смеются, песни поют, и НИ ОДИН не вытер после себя! У меня в щелях уже такая коллекция крошек, что я могу открывать выставку «Кулинарная археология в деталях»!

В этот момент к их беседе присоединился оживший веник.

– Наконец-то! Свобода! – проскрипел он своим соломенным голосом. – Как же мне надоело стоять в углу и смотреть на одну и ту же стену! Ну неужели трудно оставлять меня в разных местах? Ей-богу! Вы что, думаете, у меня нет чувств, своей мысли и взгляда на окружающий меня суетливый мир?

Удивлённый Вьюга подошёл поближе:

– Здравствуйте, уважаемый Веник. А на что вы обижаетесь?

– Обижаюсь? Обижаюсь?! Да я в унынии! – Веник сделал обиженный взмах своими прутьями. – Каждый день одно и то же: «Веник, подмети! Веник, за шкафом грязно!» А кто-нибудь спросил меня, хочу ли я подметать за этим шкафом? А там, между прочим, паутина, тёмный угол и… и… этот угрюмый паук Борис…

– Паук Борис? – переспросил Вьюга.

– Да, именно! Он сидит в этом своём углу, и едва я там появляюсь, он выпучивает на меня все 8 глаз и недовольно бурчит: «А, это ты, метёлка? Всё суетишься».

«Метёлка»! И это – обо мне! О венике, собранном много-много лет назад с благородством, из лучшей соломы с южных лугов, связанном с любовью и умением крестьянских рук. Такая грубость пронзает моё сердце, господа. От унижения я уже неоднократно терял свои прутики, которые падали, словно оторванные лепестки с увядшей розы.

Волчонок моргнул. Он, признаться, не часто слышал подобный стиль разговора, особенно от веника. А уж слово «крестьяне» и вовсе ввело его в некоторое замешательство. Он даже не был уверен, видел ли он хотя бы одного настоящего крестьянина.

– Крестьянских рук? – осторожно уточнил он.

– Да, именно. Я говорю о крестьянах. – с достоинством подтвердил Веник, взмахнув прутиками. – Я хорошо знал их. И поэтому знаю толк в настоящих мётлах.

Теперь всё клеят кое-как,

Без сердца, смысла и стремлений.

А раньше строили – всё впрок и в такт,

С поэзией, с дыханьем вдохновений.

Вьюга кивнул, в основном от уважения, но чуть-чуть и от растерянности.

– Ох, простите, дорогой Веник, – сказал Вьюга. – Но ведь вы полезны. Без вас было бы очень грязно.

– О, благодарю, благодарю за тёплое слово! – воскликнул Веник, но тут же печально наклонился. – И всё же, клянусь вам, быть полезным – не значит быть любимым! Вечно тычут в спину: «Поторопись, Веник! Живее, Веник». А если случится мне обессиленно рухнуть на пол, то тут же начинается: «Ой, Веник упал!» Конечно, упал! Я в обморок упал – от слёз и от глубоких горьких чувств.

И тут он, словно дирижёр, горделиво поднял один из своих прутиков.

– Я – Веник! Я философ чистоты!– он на секунду задумался. – Ага, вот:

Я – Веник! Философ чистоты,

Сметаю пыль, ненужные мечты.

Я вижу мир в огнях и паутинках,

А смысл ищу в пылинках и тропинках.

– Браво! – воскликнул Вьюга. – Это было великолепно!

– Спасибо, спасибо! – Веник слегка поклонился, постукивая соломенной щетиной по полу. – А теперь, если позволите, я хотел бы устроить себе… день безделья.

И, гордо повернувшись, он зашуршал в сторону окна, где светило солнце.

Легонько опрокинувшись на бок, веник вытянул свои соломенные прутья и изобразил, будто он загорает на пляже.

– Эх… ещё бы кокосовый орех с трубочкой… И соломенную шляпку! – сказал он и мечтательно вздохнул.

Пончик просто умирал со смеху.

– А что было потом? – еле выговорил он.

– Потом заговорила занавеска и чайник…

Не успел Веник величественно удалиться к окну, как в углу комнаты что-то сверкнуло.

– Ла-а-а-а! – раздался звонкий металлический голос. – Ах, сцена… ах, публика!

Все обернулись. Это пел пузатый эмалированный чайник с румяными пятнами на боках.

– Простите, уважаемый Чайник, – спросил Вьюга, подходя ближе, – вы что… поёте?

– О, дитя моё, – чайник грациозно наклонился, будто приветствовал публику. – Я всю жизнь мечтал стать оперным певцом. Но вместо сцены – плита, вместо публики – кружки, а вместо оваций – бульканье! И самое ужасное… вместо арии – лишь свист.

Он театрально подпрыгнул на месте, звонко лязгнул крышкой и откинул свисток в сторону.

– А я хочу петь! Я вижу себя на огромной сцене, между прочим.

В этот момент с карниза вяло вздохнула занавеска.

– Вот вы мечтаете о сцене, а я мечтаю быть платьем… – сказала она томно, слегка покачиваясь. – Я хотела бы струиться по залу, порхать в вальсе, шуршать на балу…

– А видели бы вы, как она воображает себя бальным платьем… – вставил Веник, уютно лежа под солнышком, вытянув все свои прутики. – Только ветер подует, она сразу – «Ах, я кружусь на балу. Ах, я кружусь!»

Занавеска кокетливо взмахнула складками.

– Да. И пусть! Лучше быть кокеткой, чем жалкой тряпкой в углу, об которую постоянно вытирают лапы.

Вьюга не знал, то ли смеяться, то ли сочувствовать.

– Слушайте, а что, если мы устроим настоящий бал? Со сценой, оперой, танцами, – предложил он вдохновлённо. – Чайник споёт, занавеска закружится в танце, стол накроем скатертью, а веник проведёт генеральную уборку… Все будут при деле!

Вещи на секунду затихли.

– Бал? Со сценой? – Чайник задрожал от восторга. – Я даже могу спеть арию из «Кармен»… ну, или хотя бы удивить вас художественным свистом!

– А я сделаю пируэт! – радостно воскликнула Занавеска и кувыркнулась на карнизе.

– Ну, конечно. Все будут веселиться, а веник будет делать генеральную уборку. Уж вы придумали. Нет! На этом балу я тоже буду отдыхать. Я буду там в шляпе с пером и в бархатном плаще. Буду взирать на небо и вдыхать аромат воображаемых роз. И, кстати, на этом празднике не должно быть Бориса. А то я, изволю, не прийти, – предупредил Веник, потряхивая прутьями.

– Договорились! – рассмеялся Вьюга.

Не успел он договорить, как стол от радости начал галопом скакать по комнате, чайник радостно засвистел, а занавеска затанцевала.

Попугай уже не мог сдержать смех, он хлопал крыльями и, ещё чуть-чуть, и он бы свалился в сугроб.

– И как ты это всё остановил?

– В комнате было так шумно, что пришёл Дед Мороз.

– А дальше?

– А дальше мы ему всё рассказали. И он сказал, что новогоднюю ночь мы будем проводить вместе. Ну, а потом Дедушка Мороз аккуратно собрал волшебный иней в коробочку. И всё.

Пончик от смеха катался по снегу.

– Ой, Волчонок! Ну ты даёшь! Вот это ты чихнул!

– Зато теперь я знаю, что с волшебным инеем нужно быть крайне осторожным. Кстати, стол до сих пор иногда ворчит, когда кто-то садится на его столешницу. А веник периодически убегает от уборки, заявляя, что у него «выходной». И с этим теперь приходится считаться.

Волчонок рассмеялся.

– А теперь нам пора, Пончик. Пойдём. Поможем Деду Морозу. Нужно, чтобы подарки попали к детям вовремя.

– Вперёд! – радостно согласился Пончик, взлетая в воздух и кружась над Вьюгой.

Когда ледяной шарик с инеем был спрятан, друзья отправились к выходу.

– Да и ещё, об этом инее не должен знать Злюка Бабагача.

– Злюка Бабагача? А кто это?

– Это злой синий попугай, – сказал волчонок шёпотом. – Он огромный. Обожает делать пакости и мешает нам готовиться к Новому году. Ну, пошли.

Они быстро вышли из пещеры, Вьюга опять забросал вход снегом. Пончик был задумчив: «Интересно, кто этот Злюка Бабагача?»

Пекарня белого медведя

Следующей остановкой в новогоднем путешествии Пончика стала одна из самых ароматных и волшебных – пекарня Пряничного Мишки.

Она располагалась на углу Снежной улицы, с вывеской в виде огромного медведя, на которой было написано «Пекарня Пряничного Мишки». Из высокой кирпичной трубы вырывался тёплый пар с запахом ванили и карамели, а на окнах узором осела сладкая глазурь. Стоило Пончику открыть дверь, как его обдало тёплым, уютным дыханием печей.