Наследники пустоты

– Но цена так высока, – Елена покачала головой. – Сколько цивилизаций уже исчезло? Сколько разумных существ было поглощено этим… космическим вампиром?

– Именно поэтому мы должны преуспеть, – твёрдо сказал Немов. – Не просто защитить человечество, но освободить все разумные виды от этой угрозы. Вернуть Сеть к её истинному предназначению – объединять, а не поглощать.

Он подошёл к обзорному порту, глядя на звёзды. Где-то там, в глубинах космоса, находились ключи к спасению всех разумных существ. И где-то там же их ждали защитники Сети, готовые уничтожить любую угрозу существованию своего хозяина.

– Это будет не просто исследовательская миссия, – пробормотал Немов. – Это будет война. Война за выживание всего разумного во Вселенной.

Елена встала рядом с ним, их силуэты отражались в стекле на фоне бесконечного космоса:

– Война, которую мы должны выиграть. Не только ради себя, но и ради всех тех, кто уже стал жертвой Сети. Ради эха мёртвых звёзд, всё ещё звучащего в пустоте.

Путешествие к Земле через малые Узлы заняло почти три недели – гораздо дольше, чем обычный маршрут через основные червоточины Сети. Но предосторожность была необходима. С каждым переходом они рисковали быть обнаруженными защитниками или Хранителями, лояльными Сети.

За это время Немов и Елена работали практически без перерыва, систематизируя и анализируя информацию, полученную от Калькулятора и в реликварии. Гермес, с интегрированным сознанием литидского учёного, оказался бесценным помощником, предоставляя контекст и объяснения для многих сложных концепций.

Интеграция Калькулятора с корабельным ИИ продолжала развиваться. То, что начиналось как простой перенос данных, постепенно трансформировалось в настоящий симбиоз – Гермес становился более гибким, интуитивным, почти органичным в своём мышлении, в то время как Калькулятор обретал новое понимание человеческой природы и культуры.

– Это удивительно, – сказал Немов, наблюдая, как Гермес/Калькулятор моделирует многомерную структуру квантовой диссоциации. – Вы буквально эволюционируете на наших глазах.

– Процесс взаимного обогащения, – ответил голос, в котором теперь гармонично сочетались две личности. – Именно так должна была работать Сеть – не поглощая разумы, а позволяя им взаимно обогащать друг друга, сохраняя индивидуальность.

– И именно этого мы должны добиться, активировав ключи, – кивнула Елена.

– Если мы сможем их найти, – добавил Немов. – Библиотека Миров и Нексус находятся в древнейших, редко посещаемых секторах Сети. Никто из людей никогда не бывал там.

– И не забывайте о третьем ключе, – напомнил Гермес/Калькулятор. – О котором у нас лишь фрагментарная информация.

– "Внутри носителя", "трансформированного", – повторил Немов слова, услышанные в реликварии. – Что это может значить?

– Возможно, речь о существе, специально модифицированном Предтечами, – предположила Елена. – Хранителе ключа, который передаётся от носителя к носителю через поколения.

– Или о чём-то более метафорическом, – сказал Гермес/Калькулятор. – Предтечи часто использовали символический язык для описания сложных концепций.

Их дискуссия была прервана сообщением от Волкова:

– Доктор Немов, доктор Сонг, мы приближаемся к последнему переходу перед Солнечной системой. Прошу вас на мостик.

Когда они прибыли, Волков стоял у главного тактического дисплея, изучая данные сканирования.

– У нас возникла проблема, – сказал он без предисловий. – Последний Узел перед Солнечной системой показывает необычно высокую концентрацию кораблей защитников Сети.

– Они ждут нас, – мрачно констатировал Немов.

– Похоже на то, – кивнул Волков. – Они знают, что мы движемся к Земле, и выставили блокаду на всех возможных маршрутах.

– Есть альтернативные пути? – спросила Елена.

– Теоретически, – ответил Гермес/Калькулятор через корабельные системы. – Существуют архаичные червоточины, не входящие в основную структуру Сети. Но они нестабильны и опасны.

– Насколько опасны? – спросил Волков.

– Вероятность успешного перехода около 64%, – ответил ИИ. – Существует риск пространственно-временных искажений, квантовой дестабилизации корабля, неконтролируемых выбросов энергии.

Волков задумался, взвешивая риски:

– Противостоять флотилии защитников с нашими повреждёнными системами – самоубийство. Архаичная червоточина, при всех рисках, даёт нам хотя бы шанс.

– Согласен, – кивнул Немов. – К тому же, если мы используем нестандартный маршрут, мы можем застать Управление врасплох, не дав потенциальным агентам Сети время подготовиться.

– Тогда решено, – Волков повернулся к офицеру навигации. – Проложите курс к ближайшей архаичной червоточине, указанной Гермесом. Максимальная осторожность, мы не можем позволить себе быть обнаруженными раньше времени.

– Есть, капитан, – ответил офицер. – Расчётное время прибытия к точке входа – четырнадцать часов.

– Хорошо, – кивнул Волков. – Всем постам – режим максимальной скрытности. Минимальные энергетические сигнатуры, пассивное сканирование только. Мы должны быть призраками.

Когда офицеры разошлись выполнять приказы, Волков подозвал Немова и Елену:

– Есть ещё кое-что, что вы должны знать. Я получил зашифрованное сообщение от директора Ковалевской. Оно пришло по квантовому каналу, минуя обычные системы связи Сети.

– Что в нём? – насторожился Немов.

– Предупреждение, – мрачно ответил Волков. – В Управлении произошли странные изменения. Несколько ключевых руководителей, ранее поддерживавших исследования "выцветания", внезапно изменили свою позицию. Теперь они активно блокируют любые инициативы в этом направлении.

– Сеть действует через людей, – пробормотала Елена. – Как мы и опасались.

– Более того, – продолжил Волков, – Ковалевская сообщает, что наш корабль официально объявлен пропавшим после неудачного эксперимента. Никто не ожидает нашего возвращения.

– Что даёт нам элемент неожиданности, – заметил Немов. – Но также означает, что официальные каналы для нас закрыты.

– Именно, – кивнул Волков. – Ковалевская предлагает встречу в безопасном месте, вне официальных структур Управления. Она собрала небольшую группу доверенных лиц, готовых выслушать нас.

– Это наш шанс, – сказала Елена. – Даже если мы не сможем убедить всё Управление, достаточно найти нескольких влиятельных союзников для организации экспедиции к ключам.

– Если мы вообще доберёмся до Земли, – мрачно заметил Волков. – Архаичная червоточина – серьёзный риск. Все должны быть готовы к любым неожиданностям.

Они разошлись, каждый погружённый в свои мысли и приготовления. Немов вернулся в лабораторию, где продолжил работу над анализом данных о ключах Предтеч. Через несколько часов к нему присоединилась Елена.

– Не можешь спать? – спросил он, видя её усталое лицо.

– Слишком много мыслей, – ответила она, садясь рядом. – Всё произошло так быстро. Ещё месяц назад я была просто лингвистом, изучающим мёртвые языки. А теперь…

– А теперь мы в центре космического заговора, – с невесёлой улыбкой закончил Немов. – Сражаемся с древним организмом, пожирающим целые цивилизации.

– И от нас зависит судьба человечества, – добавила Елена. – Не слишком ли это большая ответственность для двух учёных?

Немов задумчиво посмотрел на голографическую проекцию Сети:

– Знаешь, в древности люди верили, что знание – это бремя. Что каждое открытие накладывает на первооткрывателя ответственность за его использование. Может быть, именно поэтому мы здесь. Потому что смогли увидеть то, что другие не заметили.

– И теперь не можем отвернуться, – кивнула Елена. – Не можем сделать вид, что не знаем правды.

– Именно, – Немов коснулся её руки. – Но ты не одна. Мы все в этом вместе.

Их взгляды встретились, и на мгновение между ними возникло понимание, выходящее за рамки простого коллегиального сотрудничества. Но момент был прерван сигналом общекорабельной связи:

– Внимание экипажу, – раздался голос Волкова. – Мы приближаемся к точке входа в архаичную червоточину. Всем занять места и приготовиться к нестандартному переходу. Ожидаются значительные турбулентности.

– Идём, – Немов поднялся. – Нам предстоит самая опасная часть путешествия.

Они направились в центральный отсек, где можно было наблюдать за процессом перехода. Когда они прибыли, "Икар" уже приближался к точке входа – неприметному участку космоса, где, согласно расчётам Гермеса/Калькулятора, находилась древняя, почти забытая червоточина.

– Визуально ничего не видно, – заметил один из офицеров. – Как мы узнаем, что нашли правильное место?

– Архаичные червоточины не имеют видимых маркеров, как современные Узлы Сети, – объяснил Гермес/Калькулятор. – Они существуют в состоянии квантовой суперпозиции, проявляясь только при правильном энергетическом воздействии.

– И какое воздействие требуется в данном случае? – спросил Волков.

– Я модифицировал наши двигатели для генерации специфической квантовой сигнатуры, – ответил ИИ. – Это должно инициировать проявление червоточины. Но должен предупредить: процесс нестабилен и может вызвать каскад энергетических флуктуаций в корабельных системах.

– Все системы готовы? – спросил Волков, оглядывая мостик.

Офицеры подтвердили готовность. Корабль достиг расчётной точки входа и замедлился до минимальной скорости.

– Активировать квантовый резонатор, – приказал Волков.

– Активирую, – подтвердил Гермес/Калькулятор. – Начинаю генерацию специфической сигнатуры.

Корабельные системы загудели, вибрация пронизала весь корпус. Перед "Икаром" пространство начало искажаться, сначала почти незаметно, затем всё более явно. В отличие от современных червоточин, с их чётко очерченными границами и стабильной структурой, эта выглядела как рваная рана в ткани реальности, пульсирующая и изменчивая.

– Червоточина нестабильна, – сообщил Гермес/Калькулятор. – Структурная целостность флуктуирует. Рекомендую немедленный переход, пока проход ещё открыт.

– Вперёд! – скомандовал Волков. – Полная мощность!

"Икар" устремился к искажению пространства. В момент входа в червоточину все системы корабля одновременно зарегистрировали критические перегрузки. Свет мигнул и погас, оставив только аварийное освещение. Гравитация отключилась, и экипаж ощутил невесомость. Затем последовала серия толчков, словно корабль попал в космический шторм.

Переход через архаичную червоточину не был похож ни на что, испытанное ими ранее. Вместо краткого момента искажения реальности, характерного для современных Узлов, это было продолжительное путешествие через хаос. Пространство и время, казалось, переплетались и искажались вокруг корабля. Сквозь обзорные порты они видели невозможные цвета, геометрические структуры, нарушающие законы физики, эхо галактик и звёзд, существовавших миллиарды лет назад.

Для Немова, с его синестезией, опыт был особенно интенсивным. Математические структуры червоточины преобразовывались его восприятием в оглушительную симфонию цвета и звука, почти невыносимую по своей сложности. Он чувствовал, как его сознание расширяется, пытаясь охватить многомерность происходящего.

Внезапно он ощутил странное присутствие – не такое, как в реликварии, но определённо нечеловеческое. Это не было эхом исчезнувшей цивилизации. Скорее, чем-то более древним, фундаментальным, словно сама структура пространства-времени обладала неким примитивным сознанием.

Наблюдатель… измеряющий… коллапсирующий волновые функции…

Эти концепции не были словами в обычном понимании. Они возникали непосредственно в сознании Немова, минуя органы чувств.

Ты видишь узоры… ты слышишь симметрии… ты один из ключей…

"Один из ключей?" – мысленно переспросил Немов, ошеломлённый этим откровением.

Носитель… трансформированный… видящий структуры…

И затем переход закончился. "Икар" вырвался из червоточины в нормальное пространство, системы корабля постепенно стабилизировались. Экипаж, ошеломлённый необычным опытом, медленно приходил в себя.

– Отчёт о состоянии корабля, – скомандовал Волков, первым восстановивший самообладание.

– Множественные системные сбои, – ответил офицер систем. – Энергетические резервы на 28%. Навигационные системы перекалибруются. Щиты офлайн.

– Местоположение? – спросил Волков.

Долгая пауза, затем офицер навигации удивлённо доложил:

– Мы… в Солнечной системе, капитан. В поясе Койпера, за орбитой Плутона.

– Это невозможно, – возразил Волков. – Даже обычная червоточина не могла бы забросить нас так глубоко в систему с одного прыжка.

– Тем не менее, данные подтверждаются, – сказал офицер. – Звёздные карты соответствуют. Мы действительно в Солнечной системе.

– Архаичные червоточины следуют иной логике, чем современная Сеть, – прокомментировал Гермес/Калькулятор, чей голос звучал странно искажённым после перехода. – Они могут создавать связи, игнорирующие обычные пространственные ограничения.

– В любом случае, это удача, – решил Волков. – Мы оказались ближе к цели, чем рассчитывали, и, возможно, избежали обнаружения защитниками Сети.

Он повернулся к Немову, который всё ещё выглядел потрясённым:

– Доктор Немов, вы в порядке?

– Да, просто… необычный опыт, – ответил учёный, решив пока не упоминать о странном контакте в червоточине. Он не был уверен, что правильно интерпретировал произошедшее, и хотел сначала обдумать это.

– Капитан, входящее сообщение, – внезапно сообщил офицер связи. – Квантовый канал, зашифрованный.

– От кого? – насторожился Волков.

– Директор Ковалевская, – ответил офицер. – Сигнатура подтверждена.

– Принять, – кивнул Волков.

На главном экране появилось лицо Ковалевской. Она выглядела встревоженной, но решительной:

– Капитан Волков, доктор Немов, доктор Сонг… вы живы. Это… невероятное облегчение.

– Директор, – кивнул Волков. – Как вы узнали о нашем прибытии?

– Наши квантовые сенсоры зарегистрировали необычное возмущение в поясе Койпера, – ответила она. – Учитывая характер искажения, я предположила, что это может быть "Икар", использующий нестандартный маршрут.

– Верное предположение, – подтвердил Волков. – Мы использовали архаичную червоточину, чтобы избежать блокады Сети.

– Умное решение, – кивнула Ковалевская. – Ситуация здесь… сложная. Как я сообщала, в Управлении произошли изменения. Многие ключевые фигуры теперь враждебно настроены к любым исследованиям "выцветания".

– Агенты Сети? – спросил Немов.

– Я бы сказала, люди, подверженные её влиянию, – уточнила Ковалевская. – Возможно, даже не осознающие этого. Но эффект тот же – любая официальная поддержка ваших исследований заблокирована.

– А неофициальная? – спросил Волков.

– Существует, – подтвердила директор. – Я собрала группу доверенных лиц – учёных, военных, представителей правительства, разделяющих наши опасения. Мы готовы выслушать ваш отчёт и оказать поддержку.

– Где и когда? – спросил Немов.

– Исследовательская станция "Ганимед-2", – ответила Ковалевская. – Официально она выведена из эксплуатации три месяца назад из-за устаревшего оборудования. Неофициально… она продолжает функционировать как независимый научный центр.

– Когда нам прибыть? – спросил Волков.

– Как можно скорее, – ответила директор. – Но не приближайтесь к основным космическим трассам и орбитальным станциям. Я отправляю вам зашифрованные координаты и маршрут подхода. Используйте только квантовые каналы связи для коммуникации.

– Понял, – кивнул Волков. – Расчётное время прибытия – тридцать шесть часов, учитывая наше текущее положение и состояние корабля.

– Хорошо, – Ковалевская выглядела удовлетворённой. – И… я рада, что вы вернулись. Что бы вы ни обнаружили, это стоило риска.

– Это действительно так, директор, – серьёзно ответил Немов. – Мы узнали больше, чем могли надеяться. И больше, чем хотели бы.

Связь прервалась, и Волков немедленно отдал приказы:

– Проложить курс к Ганимеду, минуя основные космические трассы. Максимальная скрытность, пассивные сенсоры. Техническим службам – приоритет на восстановление критических систем, особенно щитов и двигателей.

Когда офицеры разошлись выполнять приказы, Немов, Елена и Волков остались одни в конференц-зале.

– Что произошло с вами во время перехода, доктор Немов? – неожиданно спросил Волков. – Я заметил ваше состояние.