Черный чай с лимоном на Подлесной

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что этот человек, нравится он мне или нет, должен был быть в моей жизни. Он словно часть её сценария, и как бы мы ни пытались прекратить общение, через какое-то время всё равно возвращались друг к другу, снова становились друзьями и оставляли прошлое в прошлом.

Некоторые люди – как бумеранг.Сколько его ни выбрасывай, он всё равно возвращается.

Со временем я научилась проще относиться к новым знакомствам, перестала зацикливаться на страхах и тревогах. Бумеранг всегда был у меня в руках, и я без колебаний запускала его в воздух, прикрывала глаза и терпеливо ждала. Вернётся ли он обратно?

Мы поступили в один университет, но наши пути немного разошлись. Всё же раз в полгода мы встречались, говорили о жизни и наверстывали упущенное. Это стало нашей традицией. Он остался в моей жизни, прошёл со мной через множество сложных и забавных этапов.

Такси подъехало к кафе. Было уже около восьми вечера, и небо, окрашенное закатным светом, золотилось, словно растаявшее масло. Его появление вышло эффектным – стремительной походкой он преодолел расстояние от машины до нашего столика.

Пока он шёл, я успела его рассмотреть. Немного поднабрал в весе, отрастил бороду. Носил светло-жёлтую рубашку с короткими рукавами и тёмные джинсы. Позже я осознала, что цвет рубашки напоминал оттенок сливочного масла.

Он чмокнул нас с подругой в щёки и уселся между нами. Поднял бокал, а потом, как всегда, произнёс импровизированную речь – о важности встреч, о памяти друг о друге и, конечно же, о вкусных коктейлях.

В кафе играла ABBA, и это подняло мне настроение.К концу моего бокала я достала лайм, прикусила его и мысленно подготовилась подпевать любимой группе.

Время летело незаметно.Мои друзья, которые до этого встречались всего пару раз, быстро нашли общий язык. Они по очереди становились рассказчиком и слушателем, я же просто наблюдала за ними, изредка выполняя функцию посыльного, который быстро и чётко передаёт заказы бармену.

Через несколько часов наш стол был уставлен пустыми бокалами. Мы успели потанцевать, несколько раз прослушать одни и те же песни, немного поспорить, но моментально забыли об этом в очередной волне смеха.

Когда кафе начало закрываться, официанты стали переворачивать стулья и бросать на нас выжидательные взгляды, будто мысленно подталкивали к выходу.Мы расплатились.Мой друг попросил у бармена бутылку шампанского, подхватил нас с подругой под руки и потянул в сторону пляжа.

Я почти весь вечер носила туфли в руках, поэтому мои ноги уже привыкли к мягкому песку. Он был таким тёплым и приятным, что мне вдруг захотелось засыпать его в своей гостиной и ходить босиком по нему круглый год.

Раздался хлопок.Шампанское брызнуло через край, мой друг засмеялся и начал разбрызгивать его на нас. Мы взвизгнули и бросились врассыпную, убегая от него в разные стороны.

– Беги в воду! – крикнул он.

Через секунду я уже стояла по колено в воде, вытянув руки вперёд, словно создавая невидимый барьер для защиты платья.

Когда мы наконец успокоились, то сели на песок.Наши взгляды устремились к тёмному озеру. Ветер тихо шевелил волны, создавая умиротворяющий звук.Мы допили шампанское.Моя подруга посмотрела на телефон и вдруг объявила, что ей пора домой.

– Дочка не может найти любимую игрушку, – сказала она.

Я знала, что это лишь предлог.Она никогда не признавалась при других, но всегда, когда выпивала и достигала определённой степени опьянения, уезжала домой к мужу.

– На всех алкоголь влияет по-разному, – говорила она каждый раз, когда сбегала с нашей встречи.

– Давай проедусь с тобой, у нас будет полчаса поговорить, – вдруг предложил мой друг.

Я кивнула.

Мы вызвали такси и вместе пересмотрели фотографии, сделанные за вечер.Через несколько минут подъехали две машины.Мы поблагодарили друг друга за вечер и попрощались.Так началась тридцатиминутная поездка, в которой предстоял не самый лёгкий разговор.

За окном ничего не было видно – только тёмная гладь, обволакивающая небо и деревья. В детстве, когда я занималась в танцевальной студии, нас часто отправляли на концерты в другие города. Это звучит впечатляюще, но на деле всё было не так романтично. Я не наслаждалась выступлениями, а пыталась удержать панику и правильно выполнить движения. Держать руки напряжёнными, не провалить поддержку, не встретиться взглядом с хореографом.

Её глаза всегда были наполнены огнём – слишком ярким, будто зажжённым из-за неосторожной игры со спичками. Иногда мне казалось, что в её зрачках прячутся танцующие дьяволята, готовые в любую секунду вырваться наружу. Она постоянно кричала, ругалась, а её недовольство было настолько привычным, что тишина казалась чем-то ненормальным. Тогда моя психика пострадала, наверное, сильнее, чем связки. Танцевать мне до сих пор нравится, но только для себя. Карьера танцовщицы закончилась, так и не начавшись.

После таких поездок мы ночами возвращались в автобусе. Останавливались на заправках, заваривали лапшу, носились за кипятком, который стоил как крыло самолёта. Вся команда трапезничала, болтая о мелочах. Я любила ночные дороги. Они словно прижимали к себе, укачивали, заставляли проваливаться в дрёму под шум мотора. Я смотрела в окно, поджимая колени к груди, и представляла, что за тёмными кустарниками прячутся чудовища. Те самые, что я видела в глазах хореографа. Они могли выбежать в любой момент, броситься за автобусом, загребая лапами воздух.

Детское сознание принимало иллюзию за реальность. Единственное спасение – закрыть глаза и надеяться, что чудовища не тронут меня. Или просто решат, что моя плоть невкусная. Тогда я смогу встретить завтрашний день.

Сейчас, глядя в окно такси, я снова видела кусты. И снова мой мозг пытался оживить их, как в детстве. Но машина ехала быстро, и на этот раз страх не успел прочно зацепиться за сознание. Алкоголь постепенно выходил из крови, расслабление сменялось усталостью, веки тяжело опускались. Я уже почти уснула, когда вдруг осознала, что друг всё это время молчит, уткнувшись в телефон.

– Работа? – пробормотала я, пытаясь сфокусировать взгляд.

Он будто вышел из транса и перевёл на меня рассеянный, чуть заторможенный взгляд. Потом убрал телефон в карман.

– Недавно познакомился с парнем. Мы провели отличную ночь, позавтракали и разошлись. Больше не списывались. А сейчас он написал. Спрашивает, как я, где. Думаю, послать его к чёрту. Что скажешь?

– А он тебе нравится?

– Дорогая, – он фыркнул, – любовь – это развлечение для тех, кто жаждет привязанности и драмы. Мне это не интересно. Мне нравится секс, эмоции и коктейли среди дня. Влюбляться я не собираюсь. Хотя… может, увижусь с ним. Для жаркой ночи и холодного завтрака.

Я посмеялась и хлопнула его по плечу. Мы оба знали, что он врёт. После расставания пару лет назад он будто выстроил стену между собой и чувствами. Тогда мы часто созванивались, он снова и снова спрашивал: «Почему?» – а я лишь пожимала плечами и говорила: «Значит, так нужно». Сейчас он делал вид, что ему всё равно, но я знала, что когда-нибудь боль утихнет. Когда-нибудь он снова разрешит себе любить.

Он глубоко вздохнул, сцепил пальцы в замок и, немного помолчав, сказал:

– Я давно хотел с тобой поговорить, но не знал, как начать. – Он сжал губы и отвернулся к окну. – Я переезжаю. В другую страну.

Эти слова прозвучали как пощёчина.

– Месяц назад я продал квартиру. Купила какая-то милая парочка. Наверное, заведут детей и будут жить счастливо. Ну а я… мне пора. Пора менять жизнь. Надеюсь, ты поймёшь.

Я смотрела на него, не зная, что сказать. Мы виделись редко, но всегда знали, что друг у друга есть. Можно было не звонить месяцами, но быть уверенной: в нужный момент он ответит. Когда человек рядом, его легко воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Ты думаешь: «Мы ещё увидимся, время есть». А потом этого времени вдруг не остаётся.

– А место, куда ты уезжаешь… тебе нравится?

– Да. Очень. И ты приедешь ко мне в гости, правда? Четыре часа на самолёте и ты у меня.

– Ты же знаешь, что я тебя люблю? – я улыбнулась, но голос предательски дрогнул. – Я поддерживаю тебя. Правда. Но… мне будет не хватать тебя. Кто теперь будет пить со мной коктейли, потом нестись в такси за любую цену, чтобы посмотреть стриптиз? Кто будет засовывать деньги в трусы танцорам, а потом махать рукой и говорить, что всё это бред?

Он рассмеялся и притянул меня к себе в объятия.

Мы молчали, пока за окном начинали мелькать очертания домов. В некоторых ещё горел свет. Мы приближались к городу – и к моменту, когда нам придётся попрощаться.

– В старости мы будем сидеть у меня на участке, попивать коктейли, по вечерам пить таблетки и спорить, куда отправить твоих детей учиться. – Он хитро посмотрел на меня. – У меня будет молодой любовник. Мужа твоего, конечно, звать не будем. Он к тому времени окончательно превратится в занозу в заднице. Помяни моё слово.

– А может, и у меня будет молодой любовник?

– О, я буду только рад. Будем сравнивать, у кого пресс лучше и волосы гуще.

Я расхохоталась.

– Как же здорово иметь таких друзей, – задумчиво произнёс он. – Людей, которые видели тебя в самых разных состояниях – влюблённую, разочарованную, теряющую, находящую, выбирающую, сомневающуюся… и всё равно остаются рядом.

Такси остановилось у моего дома. Он открыл дверь, приобнял меня и тихо сказал:

– Когда увидимся в следующий раз, скажи мне, что беременна. Я мечтаю стать крёстным твоего ребёнка.

Мы обнялись.

– Увидимся, – прошептала я ему на ухо.

– Если родится девочка, ты назовёшь её Евдокией? – крикнул он, когда я уже отошла.

– Ты дурак?

Я рассмеялась, махнула ему рукой.

Такси тронулось с места. Я смотрела ему вслед. Лунный свет мягко освещал дорогу, будто кто-то рассыпал по ней сахар. Новый путь. Новая жизнь.

МНЕ ТРИДЦАТЬ ОДИН

На часах было семь утра. Мой муж погрузил всё своё тело под большое, мягкое одеяло, рассчитанное на нас двоих. Однако каждую ночь мы сражались за этот огромный кусок ткани и старательно игнорировали очевидную идею – завести второе.Солнечный свет мягко пробивался сквозь тёмные шторы. Лучи были призывом к новому дню, но кровать яростно сопротивлялась. Я сделала пару глотков воды, нырнула под одеяло и прижалась к боку мужа, пытаясь вновь погрузиться в темноту и забыть о солнечных пятнах, разбросанных по комнате.

В этот момент телефон начал настойчиво вибрировать. Я схватила его и выбежала из спальни.

– Мама, привет. У нас семь утра. Может, я перезвоню тебе потом?

– Привет, доченька! Я совсем забыла про разницу во времени. Плохо спала и немного сбилась с ритма. Я тебя разбудила, извини? Мы с папой приехали в деревню – он сейчас на улице, а я пью чай с конфетами.

– Вы в деревне? И ты тоже поехала? Здорово!

– Ну а как же! Что ему одному кататься. Решила составить компанию. А то всё с собакой да с котом разговаривает. Ладно, доченька, поздравляю тебя с тридцать первым днём рождения. Очень тебя люблю. Скучаю. Мне тебя так не хватает… Жду не дождусь, когда приедешь.

Мама, как всегда, пропустила мою фразу про ранний звонок. Я спустилась на первый этаж, поставила чайник, достала лимон и легла на диван. Мы с мамой созваниваемся почти каждый день, с папой – тоже. Так что её звонок не был неожиданностью. Только – утренней.

Слушая её голос, я почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Я всё ещё была её маленькой девочкой, которая по каким-то странным обстоятельствам живёт теперь в другой стране, работает, любит и строит свою жизнь. Я стараюсь приезжать к родителям каждые полгода. Но вот уже несколько лет свои дни рождения они встречают со мной по видеосвязи. И я ничего не могу с этим поделать.

Иногда хочется просто взять билет – и вылететь первым рейсом домой. Но, видимо, в этом и состоит взрослая жизнь.

– Как ты сегодня будешь отмечать? – продолжала мама. – Папа сейчас подойдёт, передам ему трубку.

– Мы сняли домик на берегу моря. Погода, конечно, не самая лучшая – прохладно, но это не страшно. Я всех пригласила, будет человек пятнадцать. Мам, я постараюсь прилететь к вам на следующей неделе. У меня есть одна новость.

– Правда? Доченька, я так рада! Вот и папа пришёл. Сейчас передам.

Через секунду я услышала знакомый, чуть хрипловатый вздох – и голос, который произнёс:– С днём рождения.доченька!

Я снова расплакалась. Чашка дрожала в руках. Голос папы с детства служил для меня триггером слёз – не горьких, а самых тёплых, щемящих. Мы поговорили несколько минут. Он спросил, что за новость, и я, не задумываясь, ответила:– Секрет.

Разговор закончился. Было почти восемь, и возвращаться в битву за одеяло уже не имело смысла. Через пару часов нам предстояло выезжать. Я медленно вытерла слёзы, поставила чашку в раковину и пошла в душ.

Вода струилась по телу легко, быстро, будто смывая не только сон, но и мысли. Я на минуту забыла, где нахожусь, и даже то, что сегодня мой день рождения. В голове крутилась только одна мысль:Я так и не рассказала эту новость. Даже мужу. Даже подруге.

Я сделала все утренние процедуры, высушила волосы и, стоя у зеркала, стала разглядывать себя. Всю жизнь я металась между любовью к своему телу и его неприятием. Я смотрела на живот, бёдра, грудь и спрашивала:Когда я, наконец, отстану от себя?

Я вышла из душа. Дверь в спальню была приоткрыта, кровать пустовала. Наше бедное одеяло лежало, сложенное по центру – как флаг перемирия. Солнечный свет заливал комнату, не оставляя ни одного уголка в темноте.Я взяла книгу, пролистала пару страниц и свернулась рядом с одеялом, как бездомная собачка после ливня – тихо, уютно и немного растерянно.⠀ Проснулась я резко. Посмотрела на часы – до выезда оставался всего час. Подскочив, быстро застелила кровать, достала сумку и стала собирать вещи. В какой-то момент поняла, что не знаю, где мой телефон… и где мой муж. Даже не знаю, какая потеря

сейчас волновала меня больше.Представив количество пропущенных звонков, я чуть не побежала его искать. Спускаясь по лестнице, почувствовала, как свет вдруг исчез. Кто-то мягко закрыл мне глаза ладонями.

– Любимая… с твоим днём, – прошептал он.

Он убрал руки – и я вновь оказалась в залитой солнцем комнате. Улыбка расплылась по моему лицу, я радостно засмеялась, запрыгала на месте и кинулась к нему с поцелуями.

Комната была наполнена цветами – лилиями всех сортов. На кухне стоял завтрак и бокал шампанского. Я подошла к открытому окну, вдохнула аромат своего лилового сада и вернулась к мужу:

– Спасибо. Это… это прекрасно.

И вдруг я снова заплакала. Второй раз за утро. День рождения для меня всегда был не просто праздником – это как обострение чувств, как полный стакан, из которого начинают переливаться эмоции. Утро напоминало мне, как сильно я люблю свою жизнь.– Я люблю тебя, моя прекрасная женщина, – произнёс он, подходя ближе. – Благодарен Богу, что ты есть в моей жизни. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. А эти цветы – только малая часть.

Он опустился на пол, достал из кармана голубую коробочку. Внутри лежали ключи.⠀– От чего они?Ты что снова делаешь мне предложение? – спросила я, немного ошарашенно.

– Помнишь, ты как-то говорила, что мечтаешь о собственной студии йоги? Думаю, наш город заслуживает лучшую студию.– Ты… даришь мне студию? – я едва не вскрикнула.

– Всё уже подписано. Можешь творить, что угодно. После праздника мы туда съездим – и я уверен, идея сама придёт.

Я бросилась к нему, зацеловала, прижалась. Вокруг нас цвели лилии, в моей руке лежали ключи от мечты. И мне исполнился тридцать один год.

Сев за стол и положив рядом с тарелкой ключи – свою забытую мечту в голубом обрамлении, – я принялась за завтрак.Сказала мужу, что все вещи собраны и мы можем выезжать через полчаса.

У чайника заметила свой телефон и, попросив мужа подать его, чуть не упала со стула от количества пропущенных звонков и поздравлений. Я набрала подругу, быстро рассказала о сюрпризе мужа и предупредила, что через полчаса мы уже будем в пути.

– Ну что, выпьем на брудершафт? – с улыбкой произнёс муж, поднимая бокал шампанского.

Я замерла. Опустила голову, и волнение накрыло с новой силой.Ком в горле. Сердце колотится, будто внутри слишком тесно для такого чувства. Я встала, подошла к нему и взяла за руки.

– Мне нужно сказать тебе кое-что… Я беременна.

Он посмотрел на меня, не мигая, будто не сразу понял, что услышал. Опустил бокал.– Значит, на брудершафт мы пить не будем, – мягко произнёс он.

Мои глаза расширились, дыхание сбилось. Я отпустила его руки и обернулась, глядя в сторону лилового сада. Но не успела даже собраться с мыслями – как он уже поднял меня на руки и закружил по комнате.

– Я стану папой! – закричал он, и его голос разлетелся по дому, будто был слишком большим для четырёх стен.

Через пару часов мы уже были в доме у моря. Погода стояла удивительная: сквозь густое, тёмно-синее небо пробивались солнечные лучи – будто кто-то сверху сделал крошечные дырочки в плотном покрывале и впустил свет.Ветра почти не было. Муж с друзьями ушёл разжигать костёр. Они надолго исчезли из поля зрения, погрузившись в свой ритуал – защиту огня. Соорудили круг из собственных тел, похожий на китайскую стену, только ту, у которой виден конец. Стояли молча, с чувством важности и огня в глазах.

В доме остались женщины. Я заварила чай, поставила на стол. Одна из подруг воскликнула:– Дорогая, какой ещё чай? Где шампанское?

На мгновение по моему лицу пробежала нервная дрожь. Мне показалось, что на лбу у меня ярко вспыхнула надпись «беременна».– Подождём всех и откроем бутылку, – ответила я, улыбаясь и направляясь на кухню. В голове всё крутилась мысль: они поняли? или пока нет?

Мы сели в круг, и за разговорами незаметно потекло время. Всё было по-старому: одна из подруг жаловалась, как тяжело найти любовника.– Вы вообще знаете, насколько это сейчас непросто? Все такие правильные стали – сидят дома с женой и детьми. Ну или пиво пьют по субботам в мужской компании, максимум флиртуют глазами. А что делать тем, кто скучает?

Другая подруга вздохнула:– У меня, между прочим, есть один. Каждую среду. У него дома. Потом возвращаюсь к мужу, слушаю, как он жалуется на работу и кредиты. Всё по плану.

– А не проще развестись? – спросила я. – Зачем обременять человека враньём, если он тебя любит?

– Слушай, а зачем я тогда вообще замуж выходила? Чтобы потом разводиться?⠀Мы рассмеялись. Подруга продолжила:⠀– Вот честно: выйти замуж и найти любовника – почти одно и то же. Просто надо было в загсе сказать: «Клянусь быть с тобой и ещё, может быть, с кем-то». Это честнее.

Я не успела ничего ответить – другая подруга вдруг крикнула:⠀– А если все станут правильными, то кто будет грешить и жить по-настоящему?

Мы расхохотались. Душа словно отогрелась – стало легче, весело. Тема незаметно сменилась на быт, работу и любимые рецепты.⠀В это время мужчины вернулись.

– Дамы! Мясо готово. Все к столу! – прокричал мой муж.

Мы вышли на веранду. Свечи уже горели, стол был накрыт: шампанское, салаты, горячее. Волны мягко били друг о друга, а солнце золотило лица.

Наступило время тостов и поздравлений. Моя лучшая подруга наклонилась ко мне и шепнула на ухо:

– Сейчас кое-кто приедет.

В ту же секунду послышался звук электрокара. К дому подъехала машина с тонированными окнами. Подруги с интересом переглянулись.

– Неужели любовник приехал? – выкрикнула одна из них.

Мой муж поднял брови, глядя на меня. Я рассмеялась. Из машины вышел мужчина с огромным букетом алых роз. Он поцеловал меня в щёку, вручил бутылку просекко.

Это был мой близкий друг. Тот самый, который несколько месяцев назад распивал со мной просекко на пляже и вдруг сказал, что уезжает жить в другую страну.

– Как же я рада тебя видеть. Спасибо, что приехал, – прошептала я и жестом пригласила его за стол.

Вечер шёл прекрасно. Мужчины несколько раз отходили к костру, вспоминали службу. Мы с женщинами слушали тосты, смеялись.⠀Я не пролила ни одной слезы. До одного момента.

Взгляд моей лучшей подруги остановился на моём бокале. Она подняла бровь:– Почему ты не пьёшь? – спросила глазами.

Я чуть кивнула.Через пару минут мы уже были вдвоём в комнате. Подруга держала меня за руку, смотрела внимательно и ждала объяснений.

– Я беременна, – произнесла я тихо.

Голос дрожал. Наверное, я до конца не верила в это сама. В юности я всегда представляла, что стану мамой рано – лет в двадцать пять. Но мне исполнился тридцать один.

Я всегда боялась, что не достигну ничего. Что моё предназначение – выйти замуж, родить и варить борщи, тихо впадая в отчаяние с бокалом шампанского.

Но вот: у меня есть карьера, студия йоги, муж, любовь. И – ребёнок. Почему же я столько лет боялась худшего?

Наверное, каждому человеку суждено бояться – чтобы потом благодарить.

Подруга плакала, обнимала меня.

– Это лучший подарок, который ты могла сделать себе… и мне, – сказала она и крепче сжала мою руку.

Мы вернулись к столу. Муж заметил её влажные щёки, взглянул на меня и молча спросил: «Можно?» Я кивнула.

Он встал, постучал по бокалу ножом, и, когда наступила тишина, произнёс:

– Дамы и господа, в этот прекрасный вечер я хочу сделать заявление. Я стану отцом.

Он поднял бокал с торжественностью, будто находился на экране – уверенный и счастливый, как герой старого фильма.

Вечер подходил к концу. Половина гостей еле добралась до второго этажа – кто от вина, кто от смеха. Остальные помогали навести лёгкий порядок. Луна тихо освещала дом, а ветер, словно давая сигнал, гасил свечи и шептал: «Пора спать».

Я лежала под одеялом, которое мой муж в этот вечер уступил мне без боя, и в голове не было ни одной мысли. Только мягкое ощущение тишины. И сон, который пришёл быстро и не оставил после себя ни одного кадра.

Гости стали разъезжаться. Я благодарила всех – за вечер, за тепло, за то, что они были рядом. Один из мужей моих подруг, держась за голову, прошёл мимо и простонал:

– Эх… А мне завтра на работу.

– Ну вот видишь… – шепнула его жена мне на ухо. – А ты ещё спрашивала, зачем мне любовник.

Дом постепенно пустел. Муж относил подарки и цветы к машине, проверял, не забыли ли чего, прощался.

Утро было серым. Солнце исчезло, оставив лишь тёплое послевкусие вчерашнего света.

Я сидела у моря с чашкой чёрного чая с лимоном. Волны гремели от ветра, и мне было почти зябко. Сзади послышались шаги и голос:

– А здесь прохладно.

Я обернулась – это был он. Он накинул мне на плечи плед и сел рядом.

– Я очень рад за тебя. Ты исполнила мою мечту, – сказал он, закуривая.

– Ах да, точно. Ты ведь просил, чтобы я сказала тебе, когда буду беременна. Вот, считай, я как джин: исполняю желания, – мягко улыбнулась я и положила голову ему на плечо.

– Вечер прошёл отлично. У меня скоро самолёт. Думаю, заеду к одному приятелю – не хочется терять ни минуты.

Я засмеялась. Он бы идеально вписался в наш вчерашний разговор о любовниках. Думаю, он бы поддержал девочек и даже записал адреса.

– Я скоро улечу к родителям. Может, тебе что-то передать?

– Не стоит. В прошлое ничего передавать не надо. Тем более – везти оттуда.

– Ты прав. Родители будут счастливы. Мама, кажется, грезила этим с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.

Он усмехнулся и обнял меня. Мы посидели немного молча, а потом направились к дому.

– Постой, – сказал он и наклонился. – Вот тебе камень. Брось его в море. Ты ведь вчера не загадала желание. Представь, что сегодня всё ещё твой день рождения, а море – твой джин.

Мы взялись за руки и побежали к причалу. Я постояла немного, задумалась – и кинула камень в воду.

– Ну? Что загадала? Хотя нет, не говори. А то не сбудется. И зря я тогда морского джина выдумал, – улыбнулся он.

– Я ничего не загадала. У меня всё есть. Я счастлива настолько, насколько могу быть.

– Надо было ту сумку загадать, на которую мы тогда глазели. Полчаса стояли.

– Чёрт, точно. Можно ещё один камень?После второго желания мы вернулись к дому. Муж стоял на веранде и зачем-то пересчитывал бутоны.

– Потерял какой-то цветок? – крикнула я.

Он только махнул рукой и понёс вещи в машину.

– Знаешь, – сказала я, – я больше не люблю её.

– Кого? – удивился друг.

– Дуню. Я больше не люблю её.

Мы обнялись на прощание и сели в разные машины.

Дорога была недолгой. Муж всё повторял, что вот-вот хлынет ливень и настанет полная темнота. Я поцеловала его в щеку и прошептала:

– Не нуди, а то придётся искать любовника.

Он рассмеялся, завёл двигатель, и мы поехали.

Я смотрела в окно. Он оказался прав – дождь начался. Ветер поднимал потоки воды, и я снова вспомнила свои слова: «Я больше не люблю её».