Тени старого города

Тени старого города

Максим Николаевич Солохин

© Максим Николаевич Солохин, 2025

ISBN 978-5-0067-7174-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1: Кровь на пергаменте

Дверь кабинета Алексея Костина скрипнула, словно стонущая душа. Наталья, уборщица с тридцатилетним стажем, замерла на пороге, рука с тряпкой беспомощно повисла в воздухе. Запах железа ударил в нос сразу – резкий, неестественный для этого места, где обычно пахло старыми книгами и кофе. Она не кричала. Просто отпустила тряпку, и та упала на паркет с глухим стуком, как последний удар в колокол.

– Господи… – прошептала она, пятясь к выходу, ноги будто приросли к полу. Тело лежало за массивным дубовым столом, заваленным бумагами. Рука историка свисала, пальцы почти касались пола, а под ними расплылось темное пятно. Но хуже всего были символы. Они покрывали стены, мебель, даже потолок – черные, аккуратные, как будто выведенные пером в тетради школьника. Наталья не знала, что это древние рунические знаки, но поняла одно: это не просто убийство. Это послание.

Сирены замолкли у подножия старого особняка на Староконюшенной улице. Александра Воронина вышла из машины, не дожидаясь, пока колеса перестанут крутиться. Холодный ноябрьский ветер бросил в лицо снежную крупку, но она даже не поморщилась. В такие моменты ее мозг работал как часы – точный, бесшумный, предельно сфокусированный. Она всегда чувствовала это: момент, когда обычная жизнь заканчивается, и начинается игра. Игра, в которой проигрывает тот, кто первым отвлечется.

– Ты опять бежала, – Михаил Лебедев застегивал пальто, глядя, как она уже направляется к входу. – Ты же знаешь, я ненавижу бегать в этих ботинках.

– Ты ненавидишь бегать в любых ботинках, – не оборачиваясь, ответила Воронина. – И ты опаздываешь на десять минут. Опять.

Лебедев усмехнулся, но не стал спорить. Он привык к ее феноменальной памяти на детали – она замечала то, что другие считали незначительным. Вчера, например, она упомянула, что его галстук сегодня на два оттенка темнее вчерашнего. Как будто это имело значение. Но сегодняшний случай был другим. Сегодняшний случай пахнул не просто убийством.

– Что известно? – спросила Воронина, доставая перчатки.

– Историк Алексей Костин, 58 лет. Найден мертвым около девяти утра уборщицей. Предварительная причина смерти – ножевое ранение в грудь. Но… – Лебедев сделал паузу, – на месте обнаружены странные символы. Похоже на какой-то ритуал.

Воронина кивнула, уже поднимаясь по лестнице. Она знала, что Лебедев прав. Символы. Всегда начинается с символов.

Кабинет историка напоминал поле боя после битвы с невидимым врагом. Книги, документы, фотографии – все было разбросано, но при этом… слишком аккуратно. Воронина подошла к столу, остановилась в метре от тела. Костин лежал на спине, глаза широко открыты, словно застыли в момент удивления. Рана на груди была закрыта, но вокруг нее, на рубашке, выделялись черные символы, нарисованные, как ей показалось, кровью самой жертвы.

– Кто-то играл в алхимика, – тихо произнесла она, доставая увеличительное стекло.

– Что? – не расслышал Лебедев.

– Символы. Это не просто граффити. Это алхимические знаки. Сера, ртуть, соль… – Воронина медленно поворачивала голову, осматривая комнату. – Но они расположены неправильно. Как будто кто-то пытался воспроизвести их по памяти, но ошибся.

Она подошла к стене, где символы были крупнее. Три круга, пересекающихся между собой, внутри – странные знаки, похожие на буквы, но не принадлежащие ни к одному известному алфавиту.

– Ты разбираешься в этом? – спросил Лебедев.

– Нет. Но знаю, что это не современная выдумка. Это что-то старое. Очень старое.

Воронина отошла к книжным полкам. Большинство книг были сдвинуты в сторону, обнажая часть стены. Там, среди символов, она заметила что-то еще – контуры карты, едва различимые под слоем краски. Ее сердце едва заметно дрогнуло. Карты. Она всегда находила карты. Это было как предзнаменование.

– Здесь была карта, – сказала она. – Кто-то закрасил ее символами, но контуры остались.

Лебедев подошел ближе.

– Может, это часть ритуала?

– Может, – Воронина нахмурилась. – А может, это след. Кто-то пытается что-то скрыть… или, наоборот, показать.

Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась женщина в черном пальто. Ее лицо было бледным, глаза красными от слез.

– Где он? Где мой отец? – закричала она, пытаясь протиснуться мимо охранявших вход сотрудников.

– Вы дочь Костина? – Воронина подошла к ней, загородив путь к телу.

– Да. Я Анна. Что с ним случилось?

– Мне очень жаль, – Воронина говорила тихо, но твердо. – Ваш отец найден мертвым. Мы расследуем обстоятельства.

– Убийца! – Анна сжала кулаки. – Я знала, что это произойдет. Он говорил, что кто-то преследует его. Говорил, что раскрыл что-то важное.

– Что именно? – спросила Воронина.

– Он работал над книгой об истории города. О чем-то, что произошло в XIX веке. Что-то связанное с тайным обществом. Он говорил, что это опасно, но я думала… думала, что он преувеличивает.

Воронина почувствовала, как в голове что-то щелкнуло. Тайное общество. XIX век. Символы на стене. Все начинало складываться в картину, но одна деталь ускользала. Как всегда, когда дело касалось прошлого.

– Анна, вы знаете кого-нибудь, кто мог бы желать вашему отцу зла? Кто был против его исследований?

– Мэр, – не раздумывая, ответила Анна. – Он пытался купить у отца документы, но тот отказался. Говорил, что это наследие города, а не политическая игрушка.

– Еще?

– Еще… – Анна замялась. – Был один человек. Антиквар. Его зовут Дмитрий Соколов. Он часто приходил к отцу, просил показать старые документы. Отец говорил, что он слишком настойчивый.

Воронина кивнула, делая пометку в блокноте. Мэр и антиквар. Два потенциальных подозреваемых с четкими мотивами.

– Спасибо, Анна. Мы свяжемся с вами позже.

Когда дочь историка ушла, Лебедев подошел к Ворониной.

– Ты думаешь, это связано с его работой?

– Абсолютно уверен, – Воронина оглядела комнату. – Убийца оставил слишком много следов, чтобы это было простое ограбление. Это послание. Кто-то пытается что-то сказать.

– Или предупредить, – добавил Лебедев.

Через час криминалисты закончили preliminary осмотр. Воронина стояла у окна, глядя на улицу. Снег перестал, но небо оставалось серым, как будто само сочувствовало городу. Ее взгляд упал на магазин напротив – «Старинные артефакты». Вывеска была старомодной, с золотыми буквами. Внутри мерцал свет, и она увидела силуэт человека, стоящего у прилавка.

– Антиквар, – прошептала она.

– Что? – Лебедев подошел сзади.

– Магазин напротив. Это, должно быть, магазин Соколова.

– Хочешь поговорить с ним сейчас?

– Нет. Пусть немного подождет. Сначала я хочу понять, что означают эти символы.

Она вернулась к столу, где криминалисты упаковывали улики. В центре стола лежал старинный пергамент, аккуратно сложенный вчетверо. Воронина взяла его в руки, осторожно развернула. Это была карта. Но не обычная. На ней были обозначены улицы города, но в стиле XIX века. И внизу – надпись, написанная странным шрифтом.

– Что это? – спросил Лебедев.

– Карта города 1850-х годов, – Воронина провела пальцем по пожелтевшей бумаге. – Но здесь что-то не так. Посмотри на эту надпись.

Надпись состояла из странных символов, похожих на те, что были на стенах.

– Это шифр? – предположил Лебедев.

– Возможно. Но шифр, который использует те же символы, что и на стенах. Как будто убийца оставил нам подсказку.

Воронина почувствовала, как в голове начинает проясняться картина. Символы на стенах, карта, шифр… Это было как головоломка, где каждая деталь имела значение. Но одна мысль не давала ей покоя.

– Леша, ты в порядке? – Лебедев заметил, как она вдруг замерла.

– Да, просто… – она потерла виски. – Иногда мне кажется, что я уже видела что-то подобное. Давно. Но не могу вспомнить где.

Это было ее проклятием. Феноменальная память на детали, но провалы в собственном прошлом. Как будто кто-то стер часть ее жизни, оставив только обрывки воспоминаний.

Воронина и Лебедев вышли из особняка ближе к вечеру. Улица оживилась – прохожие спешили по домам, магазины закрывались. Но ее внимание привлекло здание напротив. В витрине антикварного магазина горел свет, и за прилавком стоял мужчина лет пятидесяти. Высокий, с седеющими волосами и пронзительными голубыми глазами. Он что-то рассматривал в руках – предмет, похожий на старинный ключ.

– Это он, – тихо сказала Воронина.

– Ты уверена?

– Да. У него такой же взгляд, как у тех, кто что-то скрывает.

– Может, зайдем?

– Нет. Пусть думает, что мы не знаем о нем. Иногда лучший способ получить информацию – дать человеку почувствовать себя в безопасности.

Они перешли улицу и вошли в маленькое кафе напротив магазина. Заняли столик у окна, откуда хорошо было видно витрину антиквара.

– Ты думаешь, он замешан? – спросил Лебедев, разворачивая салфетку.

– Не знаю. Но он слишком спокоен для человека, который, по словам дочери, был «слишком настойчивым». Обычно такие люди нервничают, когда происходит что-то подобное.

– Может, он действительно ни при чем?

– Может. Но тогда кто? Мэр? Писатель, о котором упоминала Анна? Бывший заключенный, о котором мы пока не знаем?

Воронина посмотрела на улицу. Антиквар все еще стоял у прилавка, теперь он что-то записывал в толстую книгу. Ее взгляд упал на вывеску над магазином: «Старинные артефакты. Дмитрий Соколов».

– Завтра мы начнем с него, – сказала она. – А пока мне нужно разобраться с этой картой.

Воронина вернулась в отделение поздно ночью. Карту она положила на стол, а сама села напротив, как перед шахматной доской. Символы на карте и на стенах кабинета Костина были одинаковыми. Но что они означали?

Она достала блокнот и начала переписывать символы, пытаясь найти закономерность. Первый символ напоминал солнце, второй – луну, третий – звезду. Но расположены они были не в том порядке, который имел бы смысл.

– Алхимия, – пробормотала она. – Сера, ртуть, соль… Но что это значит в контексте убийства?

Ее взгляд упал на дату в углу карты: 1847. Год, когда в городе произошло загадочное убийство, о котором она читала в архивах. Тогда тоже находили символы на стенах. Но дело так и не раскрыли.

В голове что-то щелкнуло. Она вскочила, подбежала к шкафу с архивами и начала перебирать папки. Нашла то, что искала: дело 1847 года. Раскрыла папку. Фотографии мест преступления. И на них – те же самые символы.

– Боже мой, – прошептала она. – Это не первое убийство.

Утром Лебедев застал ее за тем же столом. Воронина не спала. Ее глаза были красными, но в них горел огонь.

– Что случилось? – спросил он, ставя перед ней кофе.

– Посмотри, – она ткнула пальцем в архивное дело. – В 1847 году в этом же городе произошло убийство. Тоже историка. Тоже с символами на стенах.

Лебедев присвистнул.

– Ты думаешь, это связано?

– Абсолютно. И я думаю, что Костин знал об этом. Думаю, он нашел что-то, что связывает эти два убийства. Что-то, что спрятано в его исследованиях.

– Но зачем убивать его сейчас? Прошло почти двести лет.

– Потому что он был близок к разгадке, – Воронина отхлебнула кофе. – И убийца знает, что он знал.

Лебедев задумался.

– Значит, мы имеем дело не просто с убийцей, а с кем-то, кто пытается скрыть историческую тайну?

– Да. И эта тайна достаточно важна, чтобы убивать ради нее.

К десяти утра они уже были у мэрии. Мэр города, Сергей Владимирович, принял их без промедления. Высокий, подтянутый мужчина с идеальной улыбкой и холодными глазами.

– Чем могу помочь следствию? – спросил он, жестом приглашая сесть.

– Мы расследуем убийство Алексея Костина, – начала Воронина. – Нам известно, что вы пытались приобрести у него некоторые документы.

Мэр улыбнулся.

– Это правда. Я всегда интересовался историей нашего города. Но он отказался. Сказал, что это не для продажи.

– Вы не знаете, почему он отказался?

– Полагаю, он считал, что я использую информацию в своих политических целях. – Мэр пожал плечами. – Но я просто хотел включить некоторые находки в туристический маршрут. Городу нужны новые точки притяжения.

– А если он отказался потому, что боялся?

– Боялся? – мэр на мгновение замялся. – Не думаю. Алексей был смелым человеком. Возможно, он боялся только одного – что его откроют.

– Откроют? Что именно?

– Он часто говорил, что некоторые тайны лучше оставить в прошлом. Что раскрытие некоторых фактов может разрушить репутацию города.

Воронина почувствовала, как сердце заколотилось. Это было то, что она искала.

– Вы знаете, о чем он говорил?

– Нет, – мэр встал, давая понять, что аудиенция окончена. – Но если вы найдете эти документы, дайте мне знать. Возможно, я смогу помочь их интерпретировать.

После встречи с мэром они направились к антикварному магазину. На этот раз Воронина не стала ждать. Она толкнула дверь, и колокольчик над входом звякнул.

Магазин был полон старинных вещей: часы, книги, картины, статуэтки. И в центре всего этого – Дмитрий Соколов. Он стоял за прилавком, рассматривая в лупу какой-то маленький предмет.

– Добрый день, – Воронина показала удостоверение. – Мы из полиции.

Соколов не удивился. Он медленно положил лупу и улыбнулся.

– Я ждал вас. Заходите, присаживайтесь.

– Вы знали, что мы придем? – спросил Лебедев.

– После убийства Костина? – Соколов пожал плечами. – Это было предсказуемо.

– Вы были близки с ним? – спросила Воронина.

– Я покупал у него некоторые артефакты. Историк всегда находил что-то интересное.

– И что вы искали на этот раз?

– То, что он не хотел продавать. – Соколов вздохнул. – Он нашел документы, связанные с тайным обществом «Серебряный Лев». Это было общество, существовавшее в городе в XIX веке. Они занимались… не совсем законными делами.

– Какими именно?

– Некоторые говорят, что они искали древний артефакт. Что-то, что якобы обладало невероятной силой. Но это, конечно, легенды.

– А Костин верил в эти легенды?

– Он верил, что артефакт существует. И он был близок к тому, чтобы его найти.

Воронина почувствовала, как все начинает складываться. Тайное общество. Артефакт. Убийства в прошлом и настоящем.

– Где сейчас эти документы?

– Не знаю. Он не хотел их продавать, но обещал показать, когда найдет что-то конкретное.

– И когда это должно было произойти?

– Вчера. Но я так и не получил от него звонка.

Воронина посмотрела на Соколова. Его глаза были спокойны, но в них читалось что-то еще. Что-то, что она не могла понять.

– Вы были у него вчера вечером? – спросила она прямо.

– Нет. Я был дома. Могу предоставить алиби.

– Мы проверим.

Она уже знала, что Соколов лжет. Но почему? Из-за артефакта? Или из-за чего-то еще?

Вечером, возвращаясь домой, Воронина не могла избавиться от чувства, что за ней следят. Она остановилась у витрины магазина, притворившись, что рассматривает товар, и украдкой оглянулась. На другой стороне улицы стоял человек в темном пальто. Он тоже смотрел в витрину, но его поза была слишком напряженной для случайного прохожего.

Она перешла улицу, и человек исчез в переулке. Воронина бросилась следом, но переулок оказался пуст. Только эхо шагов, отдающихся в темноте.

– Черт, – прошептала она, останавливаясь. – Кто ты?

В голове промелькнуло воспоминание. Детство. Темный переулок. Крик. Но как всегда, когда она пыталась вспомнить подробности, перед глазами возникала белая стена. Ее собственная память предавала ее в самый нужный момент.

На следующее утро Воронина пришла в отделение рано. На столе ее ждало письмо. Без конверта, просто лист бумаги с надписью от руки:

«Остановись, пока не поздно. Некоторые тайны лучше оставить в прошлом.»

Она перевернула лист. На обратной стороне был нарисован символ – тот самый, что она видела на стене кабинета Костина.

– Это уже не игра, – прошептала она, сжимая бумагу в руке. – Это предупреждение.

Лебедев вошел в кабинет и сразу понял, что что-то случилось.

– Что это?

– Кто-то не хочет, чтобы мы продолжали расследование, – Воронина показала ему символ. – И я думаю, что знаю, почему.

– Потому что мы близки к разгадке?

– Потому что разгадка может убить нас.

В тот же день они получили результаты экспертизы. Кровь на символах принадлежала не жертве. Это была чужая кровь. И ДНК совпадала с образцами из архива – с образцами, взятыми с места убийства 1847 года.

– Это невозможно, – Лебедев смотрел на документы, как на призрак. – Как кровь человека, умершего почти двести лет назад, может быть на месте преступления сегодня?

– Возможно, это не кровь, – Воронина задумчиво провела пальцем по бумаге. – Возможно, это символ. Кто-то воспроизводит убийство, как ритуал.

– Значит, убийца считает себя связанным с тем обществом?

– Да. И он не закончит на Костине.

Воронина посмотрела в окно. Снег снова начал падать, медленно, как будто время замедлило свой бег. Она знала, что следующее убийство произойдет через три дня. Потому что в архиве 1847 года между убийствами тоже было три дня.

– Нам нужно найти того, кто знает больше всего об этом обществе, – сказала она. – Кто-то, кто изучал его так же глубоко, как Костин.

– Писатель, – Лебедев вспомнил. – Анна упоминала писателя, который работал над книгой об истории города.

– Найди его. И проверь бывшего заключенного. Возможно, его отец был связан с обществом.

К вечеру они нашли писателя. Его звали Андрей Михайлов, и он жил в старом доме на окраине города. Дверь открыл сам, выглядел усталым и напуганным.

– Я знал, что вы придете, – сказал он, пропуская их внутрь. – После смерти Костина я понял, что они не остановятся.

– Кто они? – спросила Воронина.

– «Серебряный Лев». Это не просто история. Это реальность. И они до сих пор существуют.

– Кто входит в это общество?

– Те, кто считает, что артефакт должен остаться спрятанным. Те, кто готов убивать ради этого.

– Какой артефакт?

– Старинный перстень. Говорят, он обладает силой управлять временем. Но это опасно. Костин нашел его местонахождение.

Воронина почувствовала, как сердце заколотилось. Перстень. Время. Ее собственные провалы в памяти. Все начинало обретать смысл.

– Где он?

– Не знаю. Костин не говорил. Но я думаю, что он спрятал информацию в своей книге. В черновиках.

– Покажите нам черновики.

Михайлов привел их в кабинет. На столе лежала стопка бумаг. Воронина начала листать. И вдруг замерла. На одной из страниц был нарисован символ – тот самый, что она видела на стене. Но рядом с ним была надпись:

«Ключ к разгадке – в памяти. Но память может обманывать.»

Ее рука дрогнула. Это было как послание лично ей.

– Что это значит? – спросил Лебедев.

– Не знаю, – Воронина спрятала страницу в карман. – Но я думаю, что скоро узнаю.

Когда они вышли из дома писателя, Воронина остановилась у машины.

– Ты в порядке? – спросил Лебедев.

– Да. Просто… – она посмотрела на город. – Я чувствую, что это дело как-то связано со мной. Не профессионально. Лично.

– Ты имеешь в виду твои провалы в памяти?

– Возможно. Иногда мне кажется, что я что-то забыла. Что-то важное.

Лебедев положил руку на ее плечо.

– Мы разберемся. Вместе.

Она кивнула, но в душе знала: это не просто расследование. Это путешествие в прошлое. Ее собственное прошлое. И она не была уверена, что готова к тому, что найдет.

На следующее утро Воронина пришла в архив. Она провела весь день, изучая документы об убийствах 1847 года. И наконец нашла то, что искала. В деле упоминался свидетель – девочка лет десяти, которая видела убийцу. Ее имя было вычеркнуто, но Воронина смогла разобрать инициалы: А.В.

Ее сердце замерло. А. В. Александра Воронина.

Это было невозможно. Но факт оставался фактом: девочка с такими же инициалами была свидетелем убийства почти двести лет назад.

– Что происходит? – прошептала она, глядя на документ. – Это не совпадение.

Она почувствовала, как голова закружилась. Временные провалы. Символы. Связь с прошлым. Все указывало на то, что ее собственная история переплеталась с историей города гораздо глубже, чем она думала.

Когда Воронина вернулась в отделение, ее ждал еще один сюрприз. На столе лежал старинный перстень в упаковке для улик. Рядом записка:

«Ты ближе, чем думаешь. Но помни: некоторые тайны лучше оставить в прошлом.»

Она взяла перстень в руки. Серебряный, с гравировкой в виде льва. «Серебряный Лев».

– Они играют с нами, – прошептала она. – Но я не отступлю.

В тот вечер Воронина не пошла домой. Она осталась в отделении, изучая документы. В голове крутились мысли, как шестеренки в старых часах. И вдруг все встало на свои места.

Символы на стене. Карта. Перстень. Все это указывало на одно место – старую часовню на окраине города. Место, где, по легенде, хранился артефакт.

Она посмотрела на часы. Было уже за полночь. Но она знала: если она права, то убийца будет там завтра. Через три дня после убийства Костина.

– Завтра все закончится, – прошептала она, собирая документы. – Или начнется.

Утром она пришла в отделение с решимостью в глазах.

– Я знаю, где он будет, – сказала она Лебедеву. – И я знаю, кто это.

– Кто?

– Тот, кого мы не рассматривали. Тот, кто всегда был рядом.

Она не могла еще назвать имя. Но она знала: игра приближалась к концу. И следующее убийство станет последним. Для кого-то.

Когда наступила ночь, Воронина стояла у входа в старую часовню. Луна освещала разрушенные стены, создавая тени, похожие на призраков прошлого. Она знала, что рискует. Но остановиться уже было невозможно.

Из темноты раздался голос:

– Ты пришла. Я знал, что ты поймешь.

Она обернулась. Из-за угла вышел человек. И в лунном свете она наконец увидела его лицо.

– Привет, Александра, – сказал он. – Давно не виделись.

Она замерла. Перед ней стоял человек, которого она не видела двадцать лет. Человек, который исчез из ее жизни, оставив только обрывки воспоминаний.

– Папа… – прошептала она.

Но прежде чем она успела что-то понять, мир вокруг закружился. И наступила тьма.

Когда Воронина пришла в себя, она лежала на полу часовни. Рядом горела свеча, освещая старинный алтарь. На нем лежал перстень. И рядом – лист бумаги с надписью:

«Память – это дар и проклятие. Иногда лучше забыть, чтобы выжить.»

Она поднялась, голова кружилась. Где он? Что он хотел ей показать?

И тут она увидела. На стене часовни были нарисованы символы. Те же самые. Но теперь она поняла их значение. Это был не просто шифр. Это был календарь. Календарь убийств.

И завтра… завтра должно было произойти следующее убийство.

Она посмотрела на часы. Оставалось двенадцать часов.

– Беги, Александра, – прошептала она себе. – Беги и спаси их.

Но в глубине души она знала: бегство не поможет. Потому что игра уже началась. И она была не просто следователем.

Она была частью этой игры с самого начала.

Глава 2: Календарь крови

Воронина с трудом поднялась на ноги, опираясь на холодную каменную стену часовни. Голова кружилась, в ушах стоял звон. Она посмотрела на часы – 11 часов 47 минут. Оставалось тринадцать минут до полуночи. Завтра. Следующее убийство.

Она бросилась к выходу, спотыкаясь о разбитые камни. Ночь была тихой, только ветер шелестел опавшими листьями. Где она могла найти информацию за такое короткое время? Кто станет следующей жертвой?

«Календарь убийств», – прошептала она, бежа к машине. Символы на стене – это не просто шифр. Это даты. Места. Жертвы.

Воронина включила зажигание, и машина рванула вперед. Она знала, куда ехать. В архив. Там хранились все документы об убийствах 1847 года. Если она правильно поняла символы, то убийца повторяет прошлое. Значит, следующая жертва… Она не хотела додумывать эту мысль до конца.

Архив открылся в шесть утра. Воронина не спала всю ночь, пытаясь связать символы с датами. Ее руки дрожали, когда она достала папку с делом 1847 года. На этот раз она искала не просто улики – она искала шаблон.

– Вот, – прошептала она, разворачивая старые газетные вырезки. – Второе убийство произошло 28 ноября. Через три дня после первого.

Она посмотрела на календарь на стене. Сегодня 25 ноября. Завтра – 26-е. Два дня раньше.

– Он ускорил график, – сказала она вслух. – Почему?